Борис Поздняков
Лох.
(рассказ)
Он проснулся первым. Остальные вповалку беспробудно спали после бурной новогодней ночи – кто где пристроился. Отбросив в сторону вонючие Колькины ботинки, Саня поднялся с пола, с чьей-то предупредительно постеленной куртки и оглядел комнату, где проходило их пиршество. Неубранный стол с объедками и тортом, утыканный окурками, бутылки, свободно катающиеся по полу. Храп, как шум станков в механическом цеху. Пахло кислятиной и табачным дымом.
«О поле, поле, кто тебя усеял…»
Захотелось спешно выйти и проветриться.
Уже через минуту он выскочил из общаги и потопал по безлюдной улице. Давно рассвело, но ночное новогоднее буйство требовало компенсации: население города дрыхло без задних ног!
Дорога и сугробы по сторонам были усеяны кучами сгоревших «ракетных установок», бенгальских огней и прочим мусором. Лёгкий снежок постепенно покрывал остатки новогодних безобразий.
«А куда я собственно иду?» – опомнился Саня.
Остановился у Деда Мороза и Снегурки, вылепленных из снега у входа в кино «Победа».
«Новая картина с сегодняшнего дня, «Флиппер». О чём? О дельфинах.
Ну и ладно. Можно и сходить. Кто мне запретит?»
Взял билет за 50 копеек. Дороговато… Но ведь сегодня – праздник!
Долго ждал начала показа в почти пустом зале.
Ну что, прошел этот год, наполненный множеством важных для него событий. Институт закончил, переехал в другой город и поступил на работу согласно полученному диплому. Вроде бы тут – всё в порядке. Но вот в личной жизни – настоящий облом.
Как же всё случилось?
Началось как раз с этого самого кинотеатра несколько месяцев назад. Они с Колькой тогда решили посмотреть новую экранизацию Достоевского. Стояли в фойе среди множества народу, таких же жаждущих кинопросвещения по творчеству великого классика.
- Слушай, Коля, а что это за новая гёрла там, у окна стоит?
- Которая? В синей кофте? Да она и не новая вовсе. Эта Алка Журавлёва из лаборатории. В отпуске была, вот ты её ещё и не видел. Но предупреждаю: не вздумай на неё упасть! Та ещё фифа!
Саня с удивлением поглядел ещё раз в сторону окна. Девчонка тоненькая, миниатюрная, с виду казалась очень доброй, простой и ужасно милой. Так хорошо болтала с подругами и по сторонам не смотрела.
- Познакомить можешь?
- В момент! Эй, Алка!
Та вопросительно раскрыв глаза, подошла к приятелям.
- Слушай, почему сегодня проба чугуна из анализа не вышла? Ты в курсе?
- Да я…
-Ладно! Познакомься вот с нашим новеньким из планового отдела. Александр Стропилин. Алла Журавлёва соответственно.
Тут дали звонок. Опоздавшие на киножурнал толпой ринулись из фойе в зрительный зал, занимать места. Понятно, что вскоре «оба А» уже сидели по соседству. А в особо кульминационные моменты на экране сжимали друг другу руки. Но с экрана глаз не отводили.
Домой в общагу тоже топали вместе. Он обнял её за плечи и даже чмокнул в щёку. И она нисколько не противилась. Что, признаться, самого Александра несколько удивило. Исходя из своего небогатого опыта и, не считая себя неотразимым, он полагал, что такое должно было случаться несколько позднее.
На следующий день она уже издали улыбалась ему, завидев в заводской столовой, а после работы они встретились, как договорились раньше, у ворот горсада – не идти же снова в кино на «Преступление и наказание»! Предварительно зашли в кафешку, что на углу, где съели по бутерброду с сыром, запив их кофе с молоком. А после долго гуляли по аллеям начинающих желтеть клёнов и тополей.
Такие прогулки затем продолжались почти ежедневно. Они много говорили о всякой всячине, в том числе рассказывали и о себе. Алка была фактически сиротой. Мать у неё умерла в раннем детстве, отец хоть и жив, но давно исчез из виду, прятался всё время из-за давнишней неуплаты алиментов. Его и с собаками не смогла отыскать милиция. Выросла в шахтёрском посёлке, тут неподалёку, километрах в пятидесяти. Воспитывала её тётка. Другая тётка, материна сестра Арина, вытащила Алку к себе в город, устроила на работу, добилась места в общежитии. И вот теперь у неё простая цель: устроится в городе как можно прочнее, купить новое пальтецо, сапожки, чтобы не выглядеть тут дурой деревенской. А тётка добрая, хоть и без мужа живёт с дочкой, но квартиру себе выбила двухкомнатную, и Алка частенько гостит у неё, порой - неделями. И хорошо зарабатывает Арина Михайловна, поскольку мастер смены и профсоюзный председатель в цехе. У неё самой вот только заработок фиговый: видишь, в чём хожу?
И она задирала ногу в самом обыкновенном сапоге, правда не слишком новом.
И опять уже на следующий день они усиленно улыбались друг другу в заводской столовой. А после работы встретились снова у входа в горсад.
Он начинал говорить с ней об искусстве, о поэзии. Свои стихи пытался читать. Она слушала, не перебивая, молча кивая головой и загадочно улыбаясь. И вдруг спрашивала ни с того ни с сего:
- Саш, а где ты покупал свои ботинки? И почём?
- Да это я ещё дома покупал. А почём – уже и не помню.
- Много получал, денег не считал?
- Какое там! Если приработка не было, на одну мою стипендию, да на материну пенсию жили!
- А сейчас какая у тебя зарплата?
- Как у всех молодых рядовых специалистов - 110 рублей. С премией и поясным коэффициентом до 150 выходит.
Ему показалось, что она при этом сделала пренебрежительную гримаску, но может быть это только показалось.
Потом она куда-то пропала из общежития. После выяснилось, что на неделю... Он понимал, что она скорей всего у тётки обитает. Но зачем ей быть там? Ему было скучно без неё, хотелось видеть её глаза и добрую улыбку. Но не объявлять же розыск, шататься по её цеху, спрашивать всех. Могут неправильно понять.
- Что, страдаешь без Алки? Втюрился всё-таки?- спросил однажды Николай.
- Тебе что за дело? – зло ответил Саня.
- Да никакого! Только учти: до тебя за один год она тут уже с тремя крутила. С Мишкой Студентом; этим, как его, Малаховым из ОТК и даже с Генкой Халатом.
Генку по прозвищу Халат Саня уже знал. Этот здоровенный дурила имел обыкновение после душа шататься по этажам общаги в банном халате и, внезапно ввалившись в какую-нибудь женскую комнату, распахивать его перед её обитательницами, предлагая свои «услуги» за три рубля. Говорят, что его тут уже разыскивала какая-то беременная от него почтальонка, а приехавший отец, серьёзный татарин-нефтяник из-под Оренбурга, возжелал женить его на подобранной для этой цели татарочке, чтобы впредь «не баловался». Впрочем, работая в литейке, получал он порядочно и из себя был парень видный, ничего не скажешь.
Саня пожал плечами. Никакой подляни от Алки он не ожидал.
И вот однажды она возникла вновь. Словно фея из воздуха. Случилось это как раз после того, как уволен был старик Матросов, а его назначили на вакансию старшего экономиста и на тридцатку увеличили оклад.
- Ты не сердишься?
- На что?
- Ну что я с тобой так долго не виделась?
- Ничуть.
Она кинулась ему на шею и поцеловала, тем самым введя в оторопь, ведь раньше она не разрешала ему целовать себя ни разу.
- Я знала, что ты добрый, что ты всё поймёшь!
- Что поймёшь-то?
- Не важно! Ну, где мы сегодня гуляем?
Надо отметить, что Алка терпеть не могла всякого рода концертов, выставок. А от музеев её просто тошнило! Оставались кафе и рестораны, средств на которые у Сани катастрофически не хватало.
- Да я…
- Ну, значит, снова в парк, на набережную речки?
- Ага!
Конечно, так долго продолжаться не могло.
- Слушай, Саня, - предложила как-то Алка, - чем под дождём по набережной гулять, пойдём-ка в воскресенье к тётке.
- Приглашает? День рождения?
Алка неопределённо промямлила что-то.
В выходной решили выспаться в общаге каждый в своей комнате и отправиться на другой конец города часам к одиннадцати.
По дороге в трамвае Алка нервничала:
- Ну что ты торчишь передо мною столбиком? Сесть негде? Вот свободное место напротив, садись.
Саня молча уселся и уставился на неё удивлённо.
- Что ты так пялишься на меня? Расселся и пялится. Поднимайся, приехали!
Как ни странно тётки дома не оказалось.
- А где она?
- Да видимо в цех вызвали на аварию. Какое-то ЧП. Да вернётся она скоро. Но я всё в её хозяйстве знаю. Сейчас накроем на стол. Вот колбаска, вот селёдка под шубой. Манты с утра готовы. А вот и столичная! Со слезой!
- Да я ж водки не пью!
- Да?! Ну мы ведь и сухонького найдём!
Принялись за обед, не дожидаясь хозяйки.
Ни с того, ни с сего Алка вдруг рассказала неприличный анекдот, хотя раньше ничего такого не делала. Потом взглянула на часы – было где-то около двух. И вдруг предложила:
- Ну что? В койку прыг? Времени у нас навалом.
- Не понял!?
За полтора месяца до койки у них ещё ни разу не доходило.
- Чего понимать-то? Нет же никого. Давай, раздевайся побыстрее! Чего возишься? Да рубашку снимать не надо, пуговиц много!
А сама в момент скинула платье и колготки и юркнула под одеяло.
Но в это время прогремел звонок. Алка, как была голой, только в спешке накинув халат, побежала глянуть, кто пришёл. Саня же, в брюках, оказался в кровати и зачем-то накрылся одеялом.
На пороге, как потом выяснилось, оказалась целая толпа Алкиных родственников: тётка-хозяйка, другая тётка с мужем, и ещё какая-то девица из дальних, кажется, троюродная сестра.
Произошло некоторое замешательство. Особенно, когда был обнаружен Саня, оказавшийся в постели в глухо застёгнутых штанах. Из замешательства всех вывела тётка Арина:
- Ну вот, встретила родичей на вокзале, приехали в гости. А что стоим-то? Раздевайтесь и к столу, гости дорогие.
Те сняли плащи и куртки.
Потом Алка представила:
- Познакомьтесь: Александр. У нас в плановом работает. С высшим образованием, экономист.
Потом через короткое время инициативу взял мужчина. Расправив чапаевские усы, он сказал:
- Мабут твою Касавубу! Я так считаю, что приехали мы вовремя. И сразу на сватовство. А застолье то уже и в полном сборе? Тогда начнём, пожалуй.
Саня хотел было сказать, что его на этот счёт никто не предупреждал. Но тут же решил: а не всё ли равно? Жениться так жениться!
Дядюшка оказался добрейшей души человеком. После третей стопки он уже просил называть его попросту дядей Петей, приглашал к себе на пасеку, приезжать к ним в Жмаково в любое время.
- Да ты не сомневайся! Алка – девка дюже гарная, и человек она хороший. Будешь жить с ней душа в душу.
Саня заметил, что при этих словах мужа тетка как-то странно взглянула на него. Но ничего не сказала.
После дядюшку понесло. Под игривый хохоток женщин он закатил тост:
- Брак не даром браком называется. Качество у него, как правило, отсутствует. А что – не правда? Так выпьем же за знак качества, что мысленно проставлен уже на нашей дочери. И на нашем будущем зяте и их союзе.
Опять странный косой взгляд жены усатого дядюшки.
Никто ничего не понял из слов тоста. Но все загалдели, приняв очередную дозу и закусив хозяйкиными соленьями и маринадами.
- А когда заявление в загс подаёте?
Алка, взглянув на Саню, сказала:
- А вот прям завтра и подадим. Что тянуть то? Зарегистрируемся перед октябрьскими праздниками. Через месяц.
Это было неожиданно, но Саня утвердительно кивнул головой.
Назавтра заявление в загс было подано.
- Ну что, окрутить тебя хотят? – насмешливо спросил его Николай, когда тот вернулся в общагу. – Дурень ты с торбой! Слепому видно, как тебе подкидывают товар с гнильцой!
Саня махнул рукой и пошёл спать.
Уже при возвращении в общагу Алка сказала:
- Нас с тобой тётка в Жмаково к себе зовёт. Поедем на следующие выходные?
Саня как всегда молча кивнул головой. Он теперь почти всё делал молча. И со всем соглашался. У него было такое ощущение, будто его, плывущего по течению, затягивает в водоворот – и нет ни сил, ни желания из него выбраться. На заводе за спиной шушукались девчонки. Парни весело ржали вслед, когда он проходил мимо. И откуда до них сведения дошли? А вскоре он узнал об интересной бабской организации в своём окружении. Девицы, у коих репутация была с душком, якобы создали союз «Сорок женихов», или «Женская трансмиссия». Завлекла, скажем, одна такая в свои тенёта лопоухого кандидата в женихи, но выяснилось, что он ей не подходит: ростом не вышел, ведёт себя не так, или мало зарабатывает – она обязана передать его (всё сделать для этого!) другой товарке, чтоб та использовала мужичка по назначению. Не сгодится этой – передать третьей. Ведь дураков и лохов – пруд пруди! Ну а не женится, тогда надо выпотрошить его хорошенько! Или хотя бы шерсти клок: на пару – тройку вечеров в ресторане заставить раскошелиться. То-то Алка в прошлый понедельник всё толкала его в сторону Люськи Пачкун из цеха автоматики. Другой перспективы не нашлось, видимо, вот и спихивала Саню по ступенькам вниз. А та Люська черна и страшна, как бабушка Ёшка из дремучего леса!
Дядюшкина «вилла» оказалась кривоватым домишком с кучей сараев и стаек, таких же кособоких и старых. Но чувствовалось, что к приёму гостей готовились: подправили ворота, подмели двор. Будущий «родственник», как выяснилось позже, всю жизнь проторчал каким-то мелким начальником в потребкооперации, но ни деловыми качествами, ни умелыми руками вероятно не обладал, потому больших «богачеств» не имел. Не то в части скота и птицы: в закутке довольно похрюкивал боров Никсон. Его и корову Маруську кормили бардой с местного пивзавода, где «паслась», будучи бухгалтершей, сама хозяйка. По двору среди курей бродил без привязи бодливый козёл Салазар, носивший, кроме основных, ещё и охранные функции: не пускал чужих в избу. Ну и истинный сторож усадьбы тоже присутствовал: пёс Чан Кайши – дряхлое облезлое существо с сиплым как у алкоголика лаем. Это не считая прочей мелкой живности и птицы, которой понятно заведовала тётка. А дядька, увлекавшийся политикой, только присваивал ей имена мировых деятелей. Он и в разговоре постоянно всуе упоминал всяких там Мабут и Касавубу, буйствовавших в Африке, и югославского диктатора Тито, не очень любимого в СССР.
Гостей собралось немного, человек пятнадцать.
Разговор за столом шёл, в основном, о том, сколько заколачивают проходчики в шахте и механизаторы в совхозе (две градообразующих конторы на селе), о «подвигах» соседки Клашки, выгнавшей своего малопьющего мужика из дому и взамен принявшей в дом какого-то начальника участка; о способах выгонки максимума самогонки из всего растущего на огороде.
- И наш вклад на свадьбу тоже будет! – торжественно заявил дядя Петя. – Выделим пару-тройку четвертей ГДР!
- Что такое ГДР? – наивно спросил Саня.
Под смешки ему расшифровали:
- Гоним дёшево родимую!
После, подзаправившись как следует, запели частушки:
Меня милая не любит,
Говорит, что я косой.
Пойду выйду отравлюся
Ивасями с колбасой!
- А ведь чтой-то ни ивасей, ни колбасы в магазинах нынче не стало.
- Хорошо хоть макарон и хлебушка ещё вволю!
И женский выкрик:
Гармонист, гармонист,
Розовая шейка!
Ты, едрю твою ноздрю,
Играй хорошенько!
Хотя ни гармошки, ни гармониста не было, пели акапелло.
Потом, роняя табуретки, выскочили плясать. Дядя Петя лез целоваться с кем попало. Шум и гвалт нарастали.
Девки парилися в бане,
Углядел свою матаню.
Отворилась настежь дверь,
Битый тазиком теперь!
Деревня!
Вскоре после возвращения в общагу Алка пришла на очередное свидание в новых красных сапогах, которыми очень гордилась.
- Где купила?
- Да родственники на базе нашли, - сказала она неопределённо. И ни слова о том, на какие деньги это было куплено.
Ещё через неделю комитет комсомола проводил в Доме культуры бал под идиотским названием «Осенний сон». Алка, которая всё больше становилась замкнутой, нелюдимой, узнав об этом от Сани, очень удивилась:
- Как, в ДК? И что там будет?
- Да как всегда, наверное: танцы – жманцы – обниманцы! – глупо пошутил Саня. – Так пойдём?
Алка как-то неопределённо пожала плечами:
- Что-то плохо себя чувствую в последнее время.
И вскочив со стула, бросилась в туалет. Её всё чаще донимали тошнота и рвота.
«Вероятно отравилась чем-то», - подумал Саня, не придав этому никакого значения.
Они танцевали и вальс, и чарльстон.
- Устала я немного, давай посидим.
- Хорошо, отдохни. А я вниз в буфет за водою сбегаю.
Вернувшись, он с удивлением увидел, что Алка снова танцует. И не с кем-нибудь, а с самим директором ДК Яковом Вурмом. Этого фигляра Саня не любил – за что, сам не знал. «Гамадрил – гамадрилом, а всё к бабам лезет! И ведь и они к нему тоже тянутся!»
Припомнилось, как однажды в ДК на одном из концертов приезжей московской дивы, которая, давно фактически живя за границей, с завыванием исполняла песни про «святую Русь», он выскочил на сцену и, весь извиваясь, как глист, сказал:
- Такая уж у нас, деятелей искусств, почётная повинность: благодарить великих певиц за чудесное пение и руки им целовать!
Чмокнул её в запястье и прилюдно подарил страшный дефицит - норковую шубу, которую сгоношило для «народной» заводское начальство.
Теперь он отплясывал с Алкой какой-то сногсшибательный танец, изредка похлопывая её по ягодицам.
Саня растерялся и отошёл к стене. А вскоре он и вовсе потерял их из виду.
Шло время, а Алка не возвращалась. Саня стал спрашивать знакомых ребят, не видели ли где её? Все отрицательно пожимали плечами.
- Сашок, а ты знаешь, где твоя невеста? – спросил его выскочивший из толпы, как чёрт из табакерки, Колька.
- Да я ж ищу её уже целый час!
- Пошли, интересную картину покажу!
Они быстрым шагом прошли по какому-то пустынному коридору, в конце которого оказалась дверь с табличкой: «Директор дома культуры Я.А.Вурм».
- Смотри! – шёпотом сказал Николай.
- Неудобно как-то врываться в помещение.
- Приоткрой дверь и гляди! Стучать не надо.
Саня с недоумением тихонько приоткрыл дверь и увидел… На кожаном диване розовая задница хозяина со спущенными штанами ритмично колыхалась над чем-то, чего не было видно. Но отлично можно было разглядеть обрамление: задранные кверху знакомые красные сапоги!
У Сани помутилось в глазах. Подумалось: «Господи, так спешили, что ни сапог не сняли, ни дверь не закрыли. Приспичило, значит…»
Как дошёл до общежития, он не помнил
Наутро забрал своё заявление из загса. И на недоумённые вопросы Алки ответствовал:
- Пошла ты!.. Туда, откуда слезла!
И вот вместо свадьбы и медового месяца – сплошное запойное состояние. Как ещё с работы не выгнали! Оформили как отпуск без содержания.
Правда за неделю до праздников Алка, робко постучав в дверь, зашла в его комнату.
- Я хочу пригласить тебя в гости к тётке на встречу Нового года. Придёшь?
Саню передёрнуло от мерзостных воспоминаний.
- Что, тётка подучила, как ко мне, дураку, подъехать? Или дамы из фирмы «Сорок женихов»? Ничего общего с тобой я иметь не хочу!
Робкая смиренная мордашка бывшей невесты превратилась в оскал забитой шавки с мелкими зубами.
- Так что теперь, в комитет комсомола на тебя жалобу подать? Или в суд на алименты?
И погладила свой довольно сильно округлившийся живот.
- Подай, подай! А заодно к Вурму иск предъяви. И к Генке-халату. Кто из них больше постарался?
С громкими рыданиями Алка выскочила из комнаты и помчалась по лестнице вниз на свой этаж. Саня, считая это выше своего достоинства, не стал её догонять.
Пошли титры начинающегося фильма. Саня вдруг представил Алку в сегодняшнем её положении и подумал:
«Да, неловко как-то получилось. Как она дальше-то из этого тупика будет выходить? Одна жить, да ещё и с ребёнком. Ну пусть и не его этот будущий ребятёнок. Жалко же! Трезво оценив ситуацию, следует сделать вывод… Короче: завтра же пойду к ней! Надо восстанавливать отношения, она же добрая хорошая девчонка!»