Возможно кто-то думает, что если одиноко бродить по осенним промозглым улицам некогда родного города, уставившись тусклым взглядом в беспросветно серый асфальт, то это несомненно достойное занятие непременно поднимет настроение, перекрасит ностальгирующую тоску в весёлые цвета радостных воспоминаний, поможет стряхнуть сезонную хворь, устроив себе-любимому праздник или хотя бы приятный вечерок в кругу неожиданно повстречавшихся старых друзей.
Так вот, если ещё кто-то так думает, то он ненамного ошибается, ибо в этом бессмысленном на первый взгляд праздношатании, накручивании кругов и восьмёрок с низко опущенной пустой головой, ненужными руками, греющимися в норах карманов, есть нечто мистическое, без сомнения притягивающее к вам особенно желанный в холодные осенние дни счастливый случай.
Во, блин! И чего только не лезет в голову в вечер, когда вернувшись в родные пенаты, понимаешь, что тебе некуда идти.
Философствуя, обходил я значимые места моего бывшего микрорайона в надежде столкнуться с такой же неприкаянной, но знакомой душой и, если не выпить с ней, то хотя бы потрепать языком, перед тем как вернуться в гостиницу к дивану и телевизору.
И тут мое желание материализовалось, вытолкнув из-за угла бывшего одноклассника Гошу.
-Как дела?- равнодушно, хотя мы не виделись семь лет, спросил он.
-Ничего, - в тон ему ответил я. Мы немного помолчали.
-Я к Вальке Соркиной на день рождения иду, - сообщил он.
-М-м, – протянул я. Мы опять помолчали.
-Может вместе?
-Можно!
-Только загвоздка! Чего дарить не знаю? Ну, кроме веника…
-Слышал: у неё сын маленький?
-Ага, прижила…
-Так давай игрушку подарим. Например, большого медведя. И ей приятно, и ребёнку радость.
-Ты всегда умный был! А мани-мани у тебя имеются?
-Деньги - не проблема. Может ещё чего надо?
-Не, она сейчас с Валеркой живет, у него для друзей всегда полная поляна. Душа парень!
Купив букет белых роз и огромного, в человеческий рост, розового медведя, мы с Гошей зашагали к панельной многоэтажке, ничем не выделяющейся среди сестричек акселераток.
Настроение улучшалось. Крутя головой, я вдруг стал замечать неповторимую красоту городского вечера. Окна домов подмигивали игривыми разноцветными искорками. Круглые головы фонарей, разгораясь теплым светом, освещали серебристую дорогу. Добрые собачники уважительно с затаенной грустью следили за нашими бодрыми шагами, а их лохматые питомцы не отрывали жадно-звериных глаз от розового медведя.
Валентина - румяная, весёлая, вспотевшая, являла собой образец радушной хозяйки. Встретив нас на пороге, хохотнула, демонстрируя за полными губами металлическое ограждение брекетов, подпирающих наклонившиеся вперед крупные зубы.
-А-а-а! Сашка пришёл! - завизжала она, бросившись обниматься. Я смутился, так как помнил, что в школе мы не дружили. Но её преувеличенную радость объяснил запашок алкоголя.
-Валька!- в свою очередь заорал я. – Валька, привет!
На наши вопли прибежал мальчонка лет пяти с зажатым в ладошке надкусанным эклером. Увидав медведя, остолбенел, округлил глаза, распахнул рот, из которого тут же поползла сладкая слюна. Когда «топтыгин», немного посидев на руках Валентины, был передан мальчугану, тот переполненный восторженным счастьем, сунул недоеденное пирожное маме и, обхватив розовую шею гиганта, потащил его знакомить с другими игрушками.
Нас с Гошей ввели в комнату, центральная часть которой была занята столом, заставленным выпивкой и закуской, у окна громоздилась широченная тахта, сбоку детский уголок. Гостей, помимо нас с Гошей, было еще шесть человек; две пары и две девушки- хозяйские подружки. Мы появились как раз в момент после тостового затишья. Допив и закусив, гости заговорили разом, стараясь побыстрее озвучить мысли, пришедшие им во время глотания и пережевывания. Валентине все же удалось привлечь к себе внимание, и она с задором столичного конферансье представила нас обществу, а затем убежала на кухню за табуретками для дорогих гостей.
И тут поднялся он - Валера - душа парень: высокий, подстриженный под ежика с наивными глазами и прыщиками под носом.
-Штрафную! – гаркнул он, и присутствующие одобрительно загудели…
…Пили и закусывали. Закусывали и пили. Выходили на лестничную площадку курить и снова пили и ели. Еще разговаривали, но о чём? Не помню!
Первыми ушли семейные. Валерий их долго не отпускал. Наливая по последней, по самой последней, по самой-самой, на посошок, на ход коня… Затем отбыли девицы, громко хохоча. Их демонстративно шумный уход не произвел на меня впечатления, не заставил броситься вслед, или по следу… Гоша, правда, сделал вялую попытку встать в стойку, но тут же был усажен на место Валеркой и праздник продолжился. Мы пили, пили… Душа Валеры всё больше раскрывалась, он уже не стесняясь, хвалился своим финансовым положением, но упорно молчал, где и кем работает. Выпячивая свою бескорыстность, проникновенно вещал.
-Нет, ты пойми. Она без меня пропала бы… Бывший-то её бросил… с дитем. С работы попёрли…, сынок часто болеет… Родственники, как мыши нищие… А я взял! Кормлю! Зубы исправляем… А ну, Валя, покажи желязяки!
Валентина с готовностью оскалилась.
-Во, видал? Между прочим, не дешевая штучка! Только мне не жалко! Потому, пойми - я такой человек! Вот ты пацану медведя подарил - молодец! Уважаю! А я ему тигра куплю! В два раза больше! Завтра же куплю…
-Пойду я?- виноватым голосом отпрашивался Гоша.
-У нас же ещё есть,– удивлялся Валера.
Разлили и выпили остатки. Валентина начала убирать со стола
-Вот теперь пойдём, - Валера встал. – Сейчас тачку поймаем и в бильярдную!
-Не надо, - запротестовали мы.
-Как не надо? Вы же друзья моей Валентины, а её друзья и мне тоже друзья. Я за друзей на всё готов - такой я человек!
Поймав машину, он запихнул нас на заднее сидение, сам уселся рядом с водителем, пообещав хорошие чаевые, велел гнать в бильярдную.
Дверь раздражённо скрипнув, пропустила в тёмное помещение, отсекла от шума улицы, погрузив в тишину пустого зала со спящими столами, застланными зеленым сукном. Валера моментально наполнил зал криками, распоряжениями, указаниями, казалось, пришел не один человек, а десять, причём эти десять, не переставая, яростно спорили между собой. Валера требовал всего самого лучшего. Сначала на пробу, а там видно будет. Он гонял официанта взад-вперед, одновременно рассказывал бармену, что мы - друзья его подруги и что ему для нас ничего не жалко. Он пристал к человеку, включавшему свет над биллиардным столом, а когда тот попытался улизнуть, схватил его за грудки, тряс и требовал уважения. Прибежал охранник, которому пришлось выслушивать Валерин монолог полный иносказаний, зашифрованных междометиями. Не встретив сопротивления, Валерий остыл, помирился с охраной и человеком, зажигающим свет, и уже через минуту рассказывал нам какой тот всё-таки классный парень и ему для него тоже ничего не жалко. После начал хвастаться, что когда-то играл с лучшими мастерами биллиарда и те его очень хвалили, утверждая, что он здорово играет. Поэтому он готов «дать мне фору» в два шара! Я отказался. Тогда он предложил сыграть на бутылку коньяка. Но проиграв подряд три партии, утратил интерес к игре, заявив, что кии здесь плохие и вообще глупо, когда игра зависит от какой-то палки, другое дело - боулинг! Там своей рукой шары направляешь!
-Я бывало, страйк десять раз подряд выбивал! Не веришь? А ну, поехали в боулинг! Там я вас сделаю! Только домой заскочим, за деньгами.
Гоша не играл в биллиард и не хотел ехать в боулинг. Валерка обиделся.
-Ты что? Я же тебя уважаю. На всё для тебя готов. А ты для меня…?
На улице переминался с ноги на ногу бомж, поджидавший поздних посетителей в надежде стрельнуть сигаретку.
-Отец!- обрадовался новому лицу Валера. – Отец, топай сюда!
Бомж с опаской приблизился
-На! – Валера протянул 500 рублей.
Бомж схватил деньги и поинтересовался: «Что надо?»
-А ничего! Просто я такой человек…
Приехали за деньгами. Валера оставил Гошу внизу, а меня потащил в квартиру. Там уже спали. Стол был убран, разобран и задвинут к стенке. Валентина, прижав сына, лежала с краю тахты, предоставив вторую половину вернувшемуся мужчине. Но мужчина не собирался спать. Включив свет, он потребовал денег.
-У меня нет, – залепетала Валентина.
-Врёшь!
-Пожалуйста, не кричи, ребёнка разбудишь. Ты же сам их куда то засунул, а куда я не знаю.
-Вот сейчас поглядим!
Он схватил за край матраса и с силой дёрнул на себя и вверх. По образовавшейся горке женщина с ребенком скатились на пол. Малыш проснулся, заплакал. Мать, подхватив его на руки, стала укачивать. Валера, найдя под матрацем заначку, удовлетворенно изрёк.
-Не обманула, молодец! А то знаешь, я не люблю, когда обманывают, могу и желязяки с зубов посшибать!
В боулинге, несмотря на шум от разлетающихся кеглей, стукающихся шаров, возгласы играющих и громкую музыку, Валере удалось перекричать всех, рассказывая собравшимся, какие мы с Гошей классные парни, что мы его друзья, и он для нас готов всё-всё сделать, потому что, такой он человек!
Проиграв и в боулинг он, наконец, утратил соревновательный запал и решил вернуться домой, предварительно заехав в круглосуточный магазин за выпивкой.
Около парадной бездомный пес, обойдя его сзади, понюхал, сунул морду под куртку, а затем завилял хвостом, радостно лая, чем вызвал у Валеры прилив восторга.
-Видали! Собаки всегда хорошего человека чуют! Эх, жалко, нечего ему дать. Ну да ничего, брат, завтра куплю тебе пять килограмм сарделек. Обязательно куплю!
До утра мы пили и пели на кухне. Валера заставил безголосого меня и приунывшего Гошу подпевать. Сам он «спивал», как пьяный казачий хор, то веселые плясовые с посвистом, то протяжные с подвыванием. Вконец сломленный, я завалился в детском уголке, подложив под голову розового медведя.
С трудом проснувшись из-за нескончаемой трели будильника, я увидал Валентину с сыном, спящих на сдвинутых стульях. Валера единолично оккупировал тахту, улёгшись по диагонали и раскинув руки как бы говоря всем: «смотрите, какой я человек!!!» Гоша нашёлся в туалете; он спал, обняв унитаз.
Закрывая за мной дверь, Валентина просила.
-Ты пока не приходи. А то он ради друзей… в общем не успокоится, пока всё не пропьет. Такой уж человек…
Меланхолически сутулясь и ёжась от утреннего холода, я двигал свое перепраздновавшее тело, неравномерными шагами меря мышиного цвета асфальт, сквозь позднюю осень к осознанию невозможности постичь всей сложности и глубины подобных душевных натур. Сожалея, что не могу, как они, распахнуть душу первому встречному…