Они познакомились в интернете. Сейчас таким способом поиска своего счастья мало кого удивишь.
Объявление дал он, Манфред. Весьма лаконично в разделе «Он ищет её» себя он представил так: «Мне 45. Всё остальное - через общение» и прикрепил адрес своей электронной почты.
Именно лаконичность объявления и привлекла Анну. Она задержалась на нём. «Мужчина должен быть предельно краток». Эта фраза из прочитанного давно романа запомнилась ей ещё с юности. И всё-таки она раздумывала нескольку дней. И в конце концов написала Манфреду: «Не могли бы вы чуть подробнее о себе?» И добавила не менее лаконично: «Мне чуть за 40, разведена, двое детей: сын и дочь, 16 и 12 лет».
С этого дня между ними протянулась тонкая нить, как теперь говорят, виртуального общения. Оба они не торопили событие под названием «очное знакомство», оба были осторожны, проявляли сдержанность в раскрытии себя, больше полагаясь на интуицию. И хотя он отвечал на её вопросы по-прежнему кратко, но в этой краткости было достаточно такого, чтобы у Анны сохранилось желание продолжать общение. Но пришло время и лаконичность Манфреда перестала её удовлетворять. С каждым днём Анна подсознательно чувствовала, что Манфред может быть именно тем мужчиной, который ей нужен, о котором она мечтала. Ей вспомнилась замечательная фраза Мэрилин Монро: «С мужчиной должно быть хорошо, плохо жить я и сама смогу».
В результете переписки и общения по телефону (понравился ей и тембр его голоса) она узнала, что он фермер-пчеловод, что у него несколько пасек в Баварии, расположенных на разных, удалённых друг от друга «пчелиных пастбищах». (Это было его выражение.) Даже есть одна высоко в горах. Таким образом он получает мёд с разного вида растений, растущих как в низине, так и на высоте.
Что касается Анны, то она панически боялась всякого рода насекомых. Особенно пауков. Да и пчёл, ос, шмелей тоже боялась. Запомнила, как будучи пятилетней девочкой, бегала по лугу и босой ножкой наступила на пчелу. Внезапная острая боль пронзила ногу. Она закричала, не понимая в чём дело. Подбежала мать, вытащила из ступни жало. Ступня же быстро стала краснеть и распухать. Девочке пришлось несколько дней пролежать в постели. Об этом эпизоде из своего детства она и рассказала Манфреду при очередном их «сеансе связи».
Через некоторое время «виртуальные знакомые» обменялись фотографиями. Опять-таки по электронной почте. А повод был вполне прагматичный: чтобы при встрече они смогли узнать друг друга.
Манфред приехал в её большой город. Они ходили его старинными улочками в историческом центре, пришли на площадь со старой и новой ратушами. Зашли в городской парк, который раскинулся по обоим берегам бурной с водопадами реки. От воды веяло прохладой. Ещё бы, реку питали многочисленные горные ручьи, а тех - тающие на вершинах гор снега. Берега реки были обсажены деревьями — каштаны, липы. Каштаны уже отцвели, и на их ветках зеленели мелкие пупырышки будущих плодов. А цветение лип было в самом разгаре. И неповторимо нежным ароматом этих цветов был напоён воздух.
Когда они шли под одним липовым деревом Манфред обратил внимание Анны на ровный, монотонный гул сверху. Она подняла голову и увидела множество насекомых, снующих между листьями и перелетающих от одного соцветия липы к другому.
- Вот и мои друзья, - сказал Манфред. - Знаете ли вы, что пчела делает более двухсот взмахов крылышками в секунду.
- В секунду! - удивилась она.
- Представьте себе.Это они совместно своими крылышками и создают этот гул, или своеобразную мелодию природы.
По пути им попалось маленькое кафе.
- Посидим? - спросил он.
- Почему бы и нет.
- По бокальчику вина? Красное, белое? - спросил он, когда они облюбовали в уголке кафе столик на двоих.
- Вот так — сразу и вино, - с улыбкой сказала Анна.
- Чуток — я же на машине.
От предложенного «что-то поесть» отказалась. Сказала, что сыта да и вообще бережёт фигуру. Он отнеся к её отказу с пониманием, а про себя подумал: «Её фигура достойна бережного к себе отношения».
Они сидели друг против друга, не спеша пили, скорее, пригубляли красное вино и говорили.
Анна рассказывала о своей жизни в бывшем Советском Союзе до перезда в Германию. О своих родителях — российских немцах, о их родителях, бывших узниках сталинских трудовых лагерей. Когда же открылась возможность переселиться на историческую родину, российские немцы стали подниматься семьями, а то и целыми сёлами и посёлками, в которых жили. Рассказала также, что её бывший муж, не захотел с ними уезжать. К тому времени их отношения были достаточно напряженными. Но надо отдать ему должное, без лишних слов он подписал все необходимые для выезда несовершеннолетних детей бумаги.
Манфред слушал, не перебивая, ей импонировало это. Какой женщине не понравится, когда её внимательно слушают. Когда она закончила, он почувствал по её взгляду, что и она ждёт от него рассказа о себе. Он сказал только, что очень мало знал о судьбе российских немцев в России. Об их трагедии. Эту тему средства массовой информации не очень-то жаловали.
Также он сказал, что о себе подробнее расскажет при следующей встрече, что сегодня к такому разговору не готов. Нельзя сказать, чтобы Анна была хорошей физиономисткой, но по его глазам, по складкам в уголках губ она «прочла» затаившуюся там печаль.
День клонился к вечеру. Он сказал, что ему пора возвращаться - завтра рано утром предстоит поездка в горы к дальней пасеке.
Прощаясь, он с лёгкой улыбкой сказал: «Приеду через неделю и сделаю вам предложение, а вы за это время подумайте, как ответите на него».
- Это будет зависеть оттого, какое будет предложение, - отпарировала Анна.
Он не уточнил, только улыбнулся и поцеловал её в щёку на прощание. Так прошла их первая встреча.
В течение недели Анна все вечера после работы сидела у экрана компьютера и читала статьи про пчёл. Перед ней открылся новый, раньше незнакомый ей мир этих необыкновенных насекомых со всей его удивительно отлаженной за миллионы лет жизнью. «Как же так, думала она, я столько лет прожила на свете, а знала о пчёлах только то, что они производят мёд, этот уникальный природный продукт, что больно жалят - вот и всё, пожалуй? А ведь пчелиная семья - это цельный живой организм, и каждая особь в нём как клеточка этого организма со своими строго отведёнными ей функциями».
(Здесь автор прерывает расуждения Анны, ибо знает, что о жизни пчёл можно говорить бесконечно, и всё это будет необыкновенно интересно. Но, к сожалению, всего не вместить в рамки рассказа. Тем более, что автора больше интересует дальнейшая судьба героев.)
Каждый день они писали друг другу письма, говорили по телефону, рассказывали кто как провёл день, обсуждали события в мире, обменивались своими впечатлениями об интересных телевизионных передачах. Манфред много расказывал о пчёлах, посвящал её в подробности своей работы.
Однако через неделю он не приехал. Позвонил, сослался на неожиданно свалившиеся на него неотложные дела, пообещал приехать к следующим выходным.
И тут Анна впервые за время их знакомства ощутила в себе беспокойство, оттого что ей предстоит ждать встречи ещё целых семь дней. Но она быстро подавила его в себе: «Ты что девчонка — не выдержать неделю, а если он вообще не приедет? Неужто влюбилась?»
Манфред приехал, как и обещал, через неделю. День был довольно жарким. Они снова гуляли в парке, выбирали тенистые аллеи. Говорили. Манфред рассказал, что больше года назад умерла его жена. В результате автомобильной аварии она получила серьёзную травму позвоночника и несколько лет до своей кончины была обездвижена. Лежала и дома, и в больницах. Врачи как могли старались облегчить её состояние. Всё свободное время Манфред проводил с ней. Когда уезжал на работу, нанимал сиделку. Собственно, и пчёлами он занялся в связи с этой бедой. Именно жена, которая хорошо знала эту профессию (её отец, дед были пчеловодами), посоветовала ему заняться разведением пчёл. А по образованию и прошлой своей специальности он техник-механик.
Самая напряжённая пора у пчёловода занимает чуть больше полугода — пару весенне-осенних месяцев и лето. В работе ему в этот период время помогал кто-нибудь из родственников. А он имел возможность больше времени быть с женой. Конечно, помогали и дети, две взрослые дочери. У них свои семьи, детишки. «Я уже пять лет, как дважды дед» - произнёс он с нескрываемой радостью.
Однажды жена сказала ему: «Ну что ты сидишь тут со мной, вон аж почернел, нашёл бы подругу, здоровый же мужчина. мне тебя жалко». А он: «Не смей так говорить». - «Нет-нет, - возразила она, - обязательно женись... после меня...»
Они и не заметили, как снова оказались у той кафушки, что приютила их в прошлый раз. Зашли. И вот же радость - «их» столик оказался свободным. Более того, на нём, подёргивала жёлтым пламенем маленькая свечка.
Красного? - спросил он. Она кивнула. - А поесть?
Вы знаете, я бы сегодня не отказалась. Только не здесь, а у меня дома. Люблю то, что приготовила сама. Тут и больше доверия к пище, да и намного дешевле. Мы, немцы, жившие не в родной стране, привыкли экономить. Так я ещё и экономист по образованию, - засмеялась она. Кроме того, я не избалована общественным питанием. В нашем селе не было ни кафе, ни столовой, ни. тем более, ресторана. Все питались натурально - тем, кто что вырастит, сварит, испечёт, пожарит.
Похвально. я тоже сам себе готовлю. А это, как правило, делается с любовью, и вкус блюда тогда совсем иной.
Приглашаю вас ко мне на обед. мы будем одни, у детей каникулы, и они уехали к бабушке.
Анна жила в небольшой трёхкомнатной квартире в доме, за которым кончался город. Из окон её квартиры на 7-м этаже открывался живописный вид: зелёные луга, жёлто-золотистые от поспевающей пшеницы поля, за ними — полоса леса. и это всё на фоне панорамы альпийских гор, протянувшихся с востока на запад.
Анна быстро накрыла на стол. На нём появился салат из свежих овощей, в таредках борщ, заправленный сметаной, к нему подрумяненный пирог, начинённый рыбой и мелко нарезанным крутым яйцом с зелёным луком, испечёный, как она сказала, по рецепту её бабушки. В течение нескольких минут Анна учила Манфреда произносить слово «борщ». Ему это давалось с трудом. И оба они при этом заливались смехом. И оба одновременно ощутили, что остатки напряжения, что оставались между ними, улетучились. Говорили. Манфред рассказывал весёлые истории из своей жизни - детских лет, юности. Рассказал даже о своём хобби — плетение корзин из лозы. Что даже сплёл несколько ульев. В старину именно в таких держали пчёл.
Так ведь и мой отец плёл корзины! - воскликнула анна. Чуть ли не в каждом дворе были его изделия, чем он очень гордился. А я помогала, вместе с ним резала ивовые прутья, а потом счищала с них тонкую кожицу, вымачивала, чтобы они были гибкими.
Также она рассказала, как девочкой пасла гусей, выкармливала поросят, смотрела за огородом, доила имевшуюся в их хозяйстве корову.
От обмена такими воспоминаниями у них возникло ощущение, что они давно знают друга.
Затем они пили чай с яблочным пирогом опять-таки домашнего изготовления и, конечно же, с мёдом, который привёз Мандфред в небольшом деревяном бочонке.
А Манфред никак не решался озвучить своё обещанное в прошлый приезд предложение. «Что со мной происходит? - думал он. - Откуда эта робость? Боюсь, что ли, её отказа?
Он посмотрел на неё. Она — на него. Улыбнулись друг другу, оба всё понимая.
Так что у вас за предложение? - продолжая улыбаться, спросила она.
Это скорее объяснение, Анна. Мне кажется, я влюбился в вас.
Её лицо сделалось серьёзным и даже несколько печальным. Она медлила с ответом.
Манфред, - произнесла она наконец, - я все эти дни думала о вас. Я очень ждала этого дня, этой встречи. Мы взрослые люди... вас не смутит, не испугает, если я предложу вам остаться на ночь? Я так устала от одиночества.
Он уловил в её голосе некоторое волнение.
Утром они пили кофе. И для каждого из них начало этого дня было необыкновенно прекрасным и пронзительно ярким. И не только потому, что комната, где они находились, была наполнена лучами восходящего солнца.
Знаешь что, - сказал Манфред, когда они закончили завтрак, - давай прогуляемся.
Куда? - спросила Анна.
На ближайшую мою пасеку. Успеем за день обернуться, я не поздно привезу тебя домой — тебе ведь завтра на работу. А мне очень хочется тебе кое-что показать. Понимаешь, одна семья сегодня может отпустить рой. Это необыкновенное зрелище. я наблюдал его не один десяток раз, и всегда оно вызывало у меня чувство волнения и восторга. Обычно это происходит в солнечный день. Рой улетает не сразу. Как правило, он садится на ветку дереву и какое-то время находится там, А разлетевшиеся в разные стороны пчёлы, так называевые квартирьеры, ищут для него новое жильё.
Сидя в машине рядом с Манфредом, Анна отметила про себя, как он спокойно и уверенно ведёт машину. А он боковым зрением поглядывал на Анну. В основном, они молчали. Всё внимание Манфреда было обращено на довольно извилистую дорогу. Анна не хотела его отвлекать разговором. Она любовалась утренними пейзажами, которые раскрывала перед ними природа юга Германии.
Каждый из них пребывал в состоянии осмысления новой реальности — того с ними произошло так стремительно, красиво и нежно.
Вскоре машина остановилась у ворот огороженного участка, заросшего кустарниками и деревьями. Манфред вышел из машины, сказал: «Оставайся, я быстро».
Открыл ворота и ушёл в глубь участка. Он вернулся, держа в руке защитную сетку, отдал её Анне, чтоб она надела.
- А ты?
- Я пока нет.
-Тебя, конечно же, пчёлы знают...
- Это заблуждение. Многие считают, что пчёлы знают пчеловода. Никого пчёлы не знают. Просто пчеловод обладает определёнными навыками. Он не должен делать резких движений на пасеке - это пчёл раздражает. Внутренне быть спокойным. Раздражают пчёл также резкие запахи, в частности, алкоголя, никотина, чеснока, не любят они и запаха парфюмерии, косметики...
- О, по части косметики я с утра слегка согрешила, - с улыбкой призналась Анна. - Но когда женщине за сорок, как без неё обойтись.
Вместе они прошли через ворота. Анна увидела лёгкое строение павилионного типа. Оно стояло на колесах. Передней стенки не было и стоявшие в нём выкрашенные в разные цвета пчелиные домики были хорошо видны. Над павилионом между деревьями сновали пчёлы. Анна почувствовала, что воздух пропитан запахами разных цветов. Ей вспомнилась фраза в одной из статей о пчёлах: «Сама атмосфера пасеки целебна». Одни пчёлы вылетали из ульев, другие прилетали, тяжело падая на прилётную доску, отдыхали какое-то время и вползали внутрь. Анна знала, что их зобики полны нектаром, и что им тяжело было лететь с такой ношей.
Манфред подошёл к одному из ульев почти вплотную. Это был единственый улей, из которого пчёлы не вылетали. Можно было подумать, что он пустой.
- Когда семья готовится к роению, жизнь в ней на некоторое время замирает. Подождём, - сказал он.
Ждать пришлось недолго.
Из улья на прилётную доску вдруг стали массово высыпаться пчёлы, их становилось всё больше и больше. Они взлетали и кружили над павилионом, над кронами деревьев. Вскоре над участком появилась лёгкая тень, как от набежавшего облачка. Это облачко то удалялось, то приближалось к участку.
Анна не отрывала от него завороженных глаз. Такое она видела впервые. Она забыла про свой страх. Её охватили те же чувства, о которых говорил Манфред, - волнение и восторг. Манфред стоял рядом, он смотрел на Анну и радовался тому, что её эмоции были созвучны его. А облачко тем временем стало суживать круги. Оно кружило теперь над одним деревом. Анна заметила, как пчёлы стали садится на одну из его ветвей. И прямо у Анны на глазах облачко превратилось в клубок - он прилепился к ветке дерева. Клубок быстро увеличивался в размере и вскоре приобрёл форму небольшой боксёрской груши, над которой продолжали виться отдельные пчёлы.
Когда пчёлы успокоились, Манфред вынес из павилиона складную алюминиевую лестницу, фанерную коробку, верёвки и ещё какие-то незнакомые Анне приспособления. Он был одет в плотный комбинезон, лицо его защищала такая же сетка, что была на Анне.
Раскрыв лестницу, Манфред приставил её к дереву и стал медленно подниматься по ней вместе коробкой.
Анна сказала: «Прошу тебя, осторожнее». Он только кивнул ей в ответ.
Анна внимательно следила за каждым его движением. Она обратила внимание, насколько эти движения были спокойными и уверенными. Когда он достиг высоты, где можно было дотянуться до роя рукой, он поднёс под него коробку, привязал её верёвкой к ветке и спустился на землю. Затем он взял длинный шест, упёр его в ветку, на которой висел рой, и резким толчком потряс её. Всё произошло мгновенно. Анна увидела, как пчелиный клубок, оторвавшись от ветки, упал в коробку. Часть пчёл всё же осталась на ветке, небольшое количество их поднялось в воздух.
- Здесь важно, чтобы в коробку вместе с пчёлами попала матка, тогда и все другие пчёлы перейдут к ней, - объяснил Манфред.
Когда на ветке пчёл практически не осталось, Манфред снова поднялся по лестнице, накрыл коробку куском материи, и с коробкой спустился вниз. Вот и новая семейка, - радостно сказал он. - В мире на одну стало больше. Сейчас пересажу её в новый улей и подарю тебе.
- Мне-то зачем? Что я буду с ней делать?
- Будешь на ней практиковаться под моим руководством.
- Хочешь из меня сделать пчеловода? То есть пчеловодку?
- Хочу, чтобы мы вместе занимались этим делом, пожалуй, одним из самых замечательных на свете.
- Ты фантазёр, Манфред! Среди современных мужчин это такая редкость! Я ценю это в тебе. Но ты даже не спросил меня, хочу ли я.
- Серьёзно? Я даже и подумать не мог, как можно этого не хотеть. Ведь нет ничего прекраснее, чем жить в природе, жить жизнью природы и по мере своих сил украшать её: выращивать цветы, сажать деревья, разводить пчёл... Тем более сейчас, когда повсеместно в мире они массово гибнут.
- Да, Манфред, я и об этом читала и о многом другом, связанным с пчёлами. Я их уже полюбила. И не в малой степени потому, что их любишь ты. Я благодарна тебе, что ты ввёл меня в этот мир. Но не будем торопить события. Мне предстоит ещё разобраться в себе. Многое передумать и осмыслить. Всё так стремительно! Мои мысли не успевают за моими чувствами.
Возвращались они той же дорогой, какой ехали на пасеку. Анна неотрывно смотрела на уже знакомые ей пейзажи. В лучах заходящего солнца они приобрели новые очертания.