Хор из рода небылиц

 
18.11.14.
Штормило сильно, ветер двадцать метров в секунду. Стою на балконе, пытаясь дозвониться до Юльки, и куда её понесло в такую-то даль, и ещё по воде. На катере что ли? Последняя любовь! – чего только не сделаешь…
Ох,  женщины, женщины! – не бережёте вы себя. Хочу сообщить ей, что я приехала, а она в ответ только орёт! – я  тебя всё равно не слышу…  Ещё бы ей меня услышать, когда  кавалер рядом  ну, да пусть порадуется.
Похолодало, надо закрыть окна, ветер со всех щелей,  проветриваю  комнаты.
Подёргивая плечами, накинула кофточку и вновь вышла на балкон. Отсюда с восьмого этажа панорама открывается! – дома на площади, возле залива, как пентаклем выстроились, а на пяти дорогах  машинки жучками врассыпную разбегаются, площадь чистая, любо дорого смотреть.
     Протягиваю руку, чтобы закрыть, слегка открыты е рамы и в буквальном смысле цепенею. Ветер затихает и, где-то рядом слышится музыка,  что это? Музыка как на старой шипящей пластинке. Прислушиваюсь, нет, это не пластинка.
…Господи! – снизу как из подземелья приглушённое пение… хор, хор! То, затихая, то усиливаясь в порывах ветра, пение набирает такую силу, что давит виски. Ощущаю на спине, совсем не ласковое движение, а  мощь музыки только нарастает.
Я хватаю тетрадь и,  хоть что-то пытаюсь описать. Но разве можно описать биение сердца земли - это нужно чувствовать. Слушая только пение ветра, я теряю ориентацию. Берёзы мотает с, такой силой, того и гляди переломятся.  Совершенно  чистое небо и крыши домов, ловящие последние лучи солнца, уходящего за горизонт.  Ворохи, летящих листьев попутно укладываются по земле золотыми червонцами,  красотища! И музыка, заволакивающая своей тональностью, а акустика захватывает дух. Ч то-то  из опер «Жизнь за царя» или «Князь Игорь».  И  вдруг, площадь  становится  невидимой сценой! – Снежная пурга,  ветер, люди, бредущие в лес… как, похоже,  Сусанин… поляки, как видение и снова хор… такое чувство, что певцы явно прибывают, принося трагические темы. Чувствуются мотивы смерти,  идущие, на смерть, поют последнюю песню. Порыв ветра,  набирающий силу,  воет  поднимая
голоса всё выше. Ветры, что-то разгулялись, с чьей-то смертью повенчались. Разрушают кругом Храмы, земля чувствует беду, слышит, мёртвые восстали, нарушают тишину. Не пойдёт никто в вассалы! - не получиться:
Крепких парней Мать родила – Троеручица (Икона)
Звук поднимается до не реальной высоты,  невозможной для человеческого голоса и уха. Мне трудно это передать. Полное ощущение огромного хора, насыщенного, временами мягкого, временами падающего до басов. Передо мной разворачивался театр,  реальность которого неоспорима.
Это многоголосие трудно не услышать, даже подошедший муж  подивился.
Такая маленькая  щель, со всех сторон сквозняк, и очарованная душа! До сих пор вздыхаю. За окном темнеет, посмотрев вниз, я увидела  ярко горящие фонари, бегущие внизу машинки, исчез невидимый хор, но потрясение от всего слышанного, ещё долго не могло привести меня в себя. Сколько же, я стояла, потеряв чувство времени…    
Мне бы рояль, учитесь музыке,  чтоб передавать полёты звука, напевы, нерв, дрожащий как осинка, жизнь ему цена.
Какая музыка играла! – как  восхитителен был хор! И ветер пел, как на заказ, даря природные  напевы. Весь мир слагается не только для меня, боюсь, что не поймут!
Хор из ряда небылиц, голоса без слов и лиц, и песня, как и не бывала.