Гордость

Нина Серебри 2
Ранее воскресное утро взорвал звонок. Не хотелось открывать глаза – такой красивый цветной сон….
- Кого это принесло в такую рань?, пробурчал Дима и перевернулся на другой бок.
Звонок повторился довольно настырно. Делать было нечего. Набросив халатик, я поплелась открывать. На пороге стоял наш приятель Юрась, очень деликатный и застенчивый человек.
- Прости, что так рано, но… Понимаешь, ну, … если не вы, в общем, ну,………, конец,  – сбивчиво начал он.
- Чей конец? – испуганно спросила я.
- Ну, вот, - потряс Юрась чем-то перед моим носом. В руке поводок с серым пушистым облаком шерсти и корзина.
Сзади послышались шаги. Это Дима, узнав голос приятеля, встал.
- Заходи, чего стоишь на пороге, - пригласил он.
Войдя в коридор, Юра поставил корзину на пол и протянул мужу.
- Мы уезжаем в одиннадцать часов, а мне еще столько …….. ты же понимаешь, я не могу отменить гастроли…… Ну, не оставлять же мне их на улице……. Ну, никто не может взять, - мямлил он.
Было видно, что он очень смущен. Юра сунул Диме в руки поводок, и быстро отступил к двери.
- Я побежал, а то у меня еще уйма дел. Гастроли продолжатся недолго, месяц, полтора, - сказал он, пятясь задом.
В это время корзина зашевелилась, и из нее с писком вывалился белоснежный комок с черным пятном в центре.
- А это что, - в один голос воскликнули мы оба. – Ты же говорил только о Тяпе!!
- Так она неожиданно родила, - на ходу прокричал Юра, и громыхая железной лестницей, побежал вниз. Тяпа извиняюще помахала хвостом, а белоснежный комок пополз по паркету, оставляя за собой лужую…. Так к нам в дом попал Трифон.   
Через полтора  месяца, когда вернулся Юра с гастролей и пришел забирать Тяпу с сыном, мы категорически отказались отдавать Триню.
И это после того, что потеряв красавицу Нору (сеттер-гордон), мы так переживали, что поклялись никогда больше не заводить собак. Ведь смерть любимого животного равносильна смерти члену семьи.
Трифон оказался отпрыском мальтийской болонки и тибетского терьера. Хозяин Джека (папы Трифона) говорил, что это сторожевые собаки на пастбищах.
Джек был гораздо крупнее Трифона и довольно злой. Хозяин  его любил выпить, а пес не терпел даже запаха алкоголя. На этой почве у него с хозяином были частые неприятности. Хозяину приходилось прятать бутылку, когда приходили друзья. Один вид бутылки вызывал дикий лай Дека.
Триня рос очень быстро. Довольно высокий,он утопал в длинной белоснежной шерсти, и только один глаз и ухо были черные. Венчал его огромный хвост-опахало. На улице, привлекая всеобщее внимание, он бесспорно, знал себе цену но был дружелюбен, и дворники прощали ему многое…
Триня умел уважать себя заставить, когда кто-нибудь пробовал фамильярничать и просил у него поделиться костью, он морщил кнопку черного носа и произносил на эсперанто  понятное всем:  Гр-гр-рр-рр!! Это звучало так грозно, что наглец больше никогда не возобновлял  подобные попытки. Даже мне, кормилице, лучше было не рисковать. Единственно кому это разрешалось был Дима - любимый хозяин. Между ними была любовь, иногда прямо жертвенная. Страшный соня, Дима стал вставать на два часа  раньше, чтобы выгулять Триню. Летом ходили на полянку  играть и кормиться зеленой травкой. Все вечера у телевизора проводили в обнимку лежа на диване.
Когда в доме появился маленький рыжий котенок, мне пришлось провести серьезную воспитательную работу. Муж не верил в успех. Взяв котенка за лапки , я поднесла к лежащему Трифону и стала объяснять ему, что котик хороший, маленький и его нельзя обижать. Триня демонстративно отвернулся, положив  морду на левую лапу, я продолжала урок перенеся котенка влево Пес опять отвернулся в противоположную сторону, всем своим видом говоря:
- Отстань, эта мелюзга меня не интересует.
Так продолжалось несколько дней. Не рискуя, я их развела в разные комнаты. Через неделю рыжий Рамзес, вцепившись в тришкин хвост, катался по паркету. Триша разрешал котенку даже заглядывать в свою тарелку. Я была безмерно рада такой дружбе.
Но больше всего нас веселила дружба Триши с матерью Димы - Валентиной Дмитриевной. Встречал он её громким лаем, высоко подпрыгивая, стремясь поцеловать. Но так как Валентина была довольно высокой, ей приходилось сгибаться вдвое, принимая приветственные поцелуи.
Но самое интересное начиналось, когда Валя садилась в кресло смотреть телевизор. Триня взбирался к ней на колени, огромная копна белой шерсти заслоняла весь экран, но Валя его не прогоняла, продолжая почесывать за ушком, и одним глазом поглядывая на экран. Триня с удовольствием смотрел все фильмы, особенно те, где были собаки. Он даже пытался с ними заговаривать. соскочив с колен и подойдя к телевизору вплотную. Поговорив, он деловито возвращался опять к Вале  на колени. Обычно мы все шли провожать Валентину. Это была дополнительная прогулка, которую Триня ждал. Мы доводили Валю до половины пути и возвращались. И только один раз за четыре года мы зашли с Тришей в дом, где жила Валя.
Как-то осенним, дождливым днем, я возвращалась с работы. Зашла в свою парадную, закрыла зонт, и с удивлением отметила про себя - не слышно приветственного лая Триши. Подымаюсь по нашей «поющей» железной лестнице - и ни звука. Это было так не похоже на темпераментного Триню, который знал время нашего с мужем прихода и стоило кому-то из нас ступить на первую ступеньку, он разражался таким радостным лаем, что вся округа знала - хозяева пришли! С тревогой открываю дверь - ни звука! Трифона нет! На диване лежит Дима с забинтованным пальцем
- Где Триша,  кричу я, не обращая внимания на страдальческое выражение лица мужа.
- Что случилось?!
- Выгнал! Он посмел меня укусить, потряс он пальцем, я открыл  дверь и сказал, чтобы он уходил куда хочет.
- Что. просто вот так, укусил?, допытывалась я, понимая ,что здесь что-то не так.
- Понимаешь, мы с ним гуляли, шли уже домой, когда появилась эта рыжая вертихвостка. Триня шел без поводка и, словно одурев, помчался за ней.
Я кричу, зову - никакой реакции! Кинулся за ним.а тут машина - только хвост и мелькнул, нырнули в проходной двор и исчезли. Искал, искал, нет нигде.
Я вернулся домой, а там  под дверью  сидит Трифон. Ну, я со злости и стеганул его пару раз. Так он подлый, цапанул меня за палец - опять потряс Дима рукой.
- Как ты мог?!, только и могла я выговорить от возмущения. Иди  ищи и без Трини не возвращайся!
- Я пострадал и еще виноват?! И должен его искать!, огрызнулся Дима.
- Пошли вместе, хватая зонтик крикнула я, вылетая из дверей.
Под ливнем мы обошли все близкие и дальние дворы, у всех спрашивали -
не знают ли они где живет рыжая сучка, надеясь через нее отыскать Трифона.
Все напрасно. Пес словно в воду канул. Через часа два вернулись домой.
- Вобщем ищи собаку, или развод, в отчаянии произнесла я, заливаясь слезами.
Сидели в темноте не зажигая свет. Зазвенел телефон. Взволнованная Валентина Дмитриевна спрашивала, что случилось с нами, почему Триня пришел один.
Дождь не прекращался, когда мы, шлепая по лужам, помчались к Валентине.
Валя жила на первом этаже большой коммуналки.
- Слышу, что-то скребется в дверь, открываю и вижу Тришу. Ищу взглядом кого-то из вас - никого! Удивилась, очень торопясь, начала рассказывать Валя.
Это же надо! С конца Баранова одному, в такую непогоду, добраться до Гоголя. Это же семь переходов через такие оживленные трассы.
Когда мы вошли, посреди комнаты на; «пасхальном»; валентиненом халате лежало что-то буро-черное, замызганное и грязное. Увидев нас «оно» сначала сделало рывок к нам, но потом обижено отвернулось.
- Как вы могли так его обидеть – начала Валя защитную речь   
- Не вооружай его против нас, перебил ее Дима. Этот, подлец посмел укусить хозяина, потряс рукой он. Триня еще больше отвернулся. Тут я не выдержала и сделала шаг к Трише; протянув руку я погладила слипшуюся от грязи шерсть на голове .
- Трифон,  мы же с тобой не сорились, правда, - заискивающе спросила я,
Пес поднял морду с лап и утвердительно помахал хвостом,
но вставать не торопился.
- Давай, вставай и пошли домой, продолжала я. Но пес не шевельнулся.
- Это он из-за меня, виновато сказал муж и отступил в конец комнаты.
- Ты не прячься, а проси прощения, - строго начала Тришина защитница.  Сам виноват.   
- Ну, хватит!, перебила я и обратилась к Трине:
- Триничка, мы же с тобой не сорились, повторила я, ты Таню любишь?
Это был отработанный вопрос, и Триня шевельнул хвостом в знак согласия.
Тогда пошли домой с Таней. Нехотя Трифон встал и поплелся домой - впереди я
с собакой, сзади Дима.
Трифон объявил войну Диме. Целую неделю  он не подходил к любимому хозяину, не принимал участия в играх с Рамзесом, молча лежал на своем месте в кухне. Три раза в день мне приходилось его выгуливать самой. Он категорически отказывался подходить к Диме, как раньше, и подносить поводок для прогулки. Вся нагрузка легла на мои плечи. У меня лопнуло терпение, и я сказала мужу:
- Проси прощение у Трини, мирись, мне надоело   
- Это я должен просить прощение?!, завопил  Дима.  Он меня укусил. и я еще должен извиняться?!
- Как хочешь, но у меня нет больше сил, отдам его Вале, пригрозила я.
Трифон по-прежнему не заходил в комнаты. На следующий день Дима сидел на диване и увидев Триню, лежавшего в коридоре, муж протянул забинтованную руку по направлению к собаке и произнес обвинительно-покаянную речь:
- Что же ты сделал? Укусил Диму, ты же знаешь, что я тебя люблю.
Не стыдно?!
Триня, словно давно ждал этих слов, нагнул голову, подошел к Диме и лизнул укушенную руку. И все стало на свои места.
Дима поклялся никогда, ни при каких обстоятельствах больше не бить Трифона. И сдержал слово.