МОНРЕПО
Влада Ладная
Эссе
Начало бескомпромиссное. Красная от ржавчины железная дорога. Красные гигантские валуны, похожие на окровавленные куски рафинада. Один размером с трёхэтажный особняк: самый большой из виденных мною камней. Ледник приволок их сюда. Земля под ними гудит от напряжения, как высоковольтная линия.
Ворота. Готические, - но серенькие и дощатые, как дешёвенькая дачная веранда. Местечковый Нотр-Дам.
И так всё. Чёрное, - но белое. Красное, - но зелёное. Убогое, - но дивное. Квадратное, - но круглое. Гармония несовместимого. Сплошной оксюморон, а не место.
Вековые деревья в чаше со скальными рваными, битыми, ломаными-переломанными, угловатыми краями. Дикий парк юрского периода – скрещен с благопристойностью, выверенностью, с хорошими манерами 19 века. В воздухе носятся призраки первобытных чудовищ, птеродактилей всяких, в обнимку с томными барышнями дворянских кровей, - губки бантиком, - в шляпках, перчатках и с кружевными зонтиками. Месиво из неуправляемых стихий – и консерватизма.
Северные сосны – и античный храм, словно прямо из Греции. Почти венецианские мостики – и холодное Балтийское море, вездесущее, вспоротое осокой, накромсанное ломтями, набросанное охапками, до отвалу, ешь – не хочу. Усыпальница,- но белоснежная, как Тадж-Махал.
Усыпальница, пожалуй, единственное место, где вопиющая парадоксальность несколько отступает на задний план. Гробница в форме крошечного готического замка. Готика и смерть – здесь, по крайней мере, никаких неожиданностей.
А вообще всё здесь идёт самому себе вроде бы как корове седло.
Но почему-то приходишь в восторг, влюбляешься и клянёшься приезжать сюда снова и снова. Как будто, наталкиваясь на здешние неожиданности, неожиданно открываешь что-то незнаемое в себе.
Словно мы сами и вся наша страна таковы: чёрные, - но белые. Красные, - но зелёные. Убогие, - но дивные.