Аннотация:
Помните ли Вы, уважаемый читатель, все семь добродетелей? Замечательно, что помните. И, вдвойне замечательно, что следуете им... Не всегда? Бывает... Герой этой повести тоже не хотел ничего усложнять и брал с собой "в дорогу" лишь что-то одно. Благое, конечно - кто же к злу осознанно стремиться будет? Только вот, как-то так оказывалось, что каждая из добродетелей в одиночку совсем не благо, а как раз наоборот... Причём, независимо ни от времени, в котором довелось родиться, ни от людей что его окружали. Опубликовано в журнале "Южный город" (Украина, г. Одесса) в 2015г. 1-е место в номинации Внеконкурс СТ-2016. 1-е место на конкурсе "Вера, Надежда, Любовь-2017".
Свет приближался. Восторг и благость наполняли душу, выплёскиваясь через край звоном весенних ручьёв. Счастье ласкало тёплыми мамиными руками. Любовь накатывала баюкающим океанским прибоем. Ближе, ещё ближе! Прими меня...
Снова стол и два стула. Как пробуждение с жестокого похмелья... На этот раз, комната для допросов из Бутырского каземата? Да, с фантазией у них напряжёнка... Хотя, в прошлый раз остроумно было - кабинет психиатра призывной комиссии райвоенкомата. Собеседник в видавшем виды сером костюме, несвежей рубашке. Ввалившиеся глаза буравят, выворачивая душу наизнанку. Хочется признаться немедленно и во всём. Ни дать, ни взять - тёртый опер, сцапавший, наконец-то, неуловимого домушника. Антураж однако... Суета всё... Паяцы! Кто бы мог подумать, что ЗДЕСЬ может цвести лицедейство?! Даже противно... Впрочем, всё равно.
- Ну, что, гражданин Сизиф? - 'следак' гаденько улыбается. - Не устал свой камень таскать? Или как на этот раз? Господин Сизиф?
- Всё равно... - устало пожимаю плечами. Закуриваю. - Разрешите?
Разрешает. Еле заметный кивок головы - и снова пронизывающий взгляд.
- Неужели снова пойдёшь? - в глазах изумление. Хоть одна искренняя эмоция в этом шапито.
Киваю. Отворачиваюсь.
- Ты хоть определился, к чему ты идёшь?
Снова эти глаза. 'Чёрт бы тебя побрал!' Ой...
- Да ладно... Тебе можно. Тебе уже многое можно... Ну так?
- Чего 'ну так'?... Я тебе ещё в первый раз сказал, что к Свету! Просто, не сложилось пока...
- Не сложилось! - 'следак' заливается смехом. Таким, от которого хочется схватить стул и что есть силы приложить им по блестящему черепу. Нельзя... - Не сложилось! А складывал? 'ТипА не срАслоОсь'?
Оскорбительный жест пальчиками. Завожусь. Остываю. Он прав.
- Да ладно тебе... - уже почти по-дружески. Только что, по плечу не похлопал... - Хорош! Не дури! Давай я сам к Старику схожу. Минимум - Покой! Гарантирую!
Качаю головой. Затягиваюсь.
- Я хочу Свет!
- Тьфу ты! - 'следак' вскакивает, оббегает вокруг стола. Что-то новенькое... - Ты ж пятый раз пришёл! Пятый! Сталкер хренов! Встречай тебя, описывай, оценивай, ходатайствуй! От 'чёрных' отбивай-вымаливай! Да пошёл ты к чёрту!
Вот те раз! Вообще-то, не хотелось бы... Кто-то, только что, минимум, 'покой' гарантировал...
- Разрешите память оставить! - иду ва-банк. Обалдеваю от собственной дерзости. Сейчас допрыгаюсь - так зашлют, что мало не покажется... Но, 'следак' на удивление спокоен.
- Память? И что же ты помнить собрался? Может быть, Любовь? Машу, из третьего рейда?
А вот это уже слишком! Кулаки сжимаются, тело становится сжатой пружиной, готовой мгновенно распрямиться, вцепиться ему в глотку. Не успеваю. Волны памяти сбивают с ног и размазывают об стену.
Лучистые серые глаза. Пшеничная коса до пояса. Точёная фигурка. Лёгкий ситцевый сарафан в зелёный горох. Первая встреча.
- Девушка, я тут просрочил немножко... - слова застревают в горле, непослушный язык приклеился к нёбу. - Вот эти сдаю... А Блока мне бы продлить... Как?
- Блока никак не могу... - смущённо улыбается. - На него большая очередь. Никак... Но, у нас один экземпляр в читальном зале всегда имеется. Приходите!
- Приду! - голова кругом...
Что такое со мной? Ведь, не мальчик уже... Как-никак - мастер сборочного цеха! Не по блату, сам пробился. Недавно даже портфель купил - жаль класть туда пока нечего. Ну, пусть так, для форсу будет... И, в библиотеку-то пришёл за справочниками! Блока так, до кучи взял. А вот поди ж ты... Сам не свой!
Волны откатываются и налетают с новой силой...
- Мариночка, знакомься, это - дядя Серёжа. - те же лучистые глаза светятся счастьем. - Он тебе понравится, он очень хороший!
- Здравствуйте! - ужасно важная пампушка с копией маминой пшеничной косы протягивает руку для приветствия.
- Какая ты большая! А мама говорила, что тебе только пять!
- Скоро шесть! - разворачивается и топает в сторону кухни. - Пойдёмте чай пить - бабушка вас заждалась!
- Не бойся, - Маша шепчет еле слышно, в самое ухо. - Пойдём знакомиться! Она только с виду строгая. А на самом деле - очень добрая. Не тушуйся, идём!
Нет сил терпеть - память будто ошпаривает крутым кипятком.
- Если ты не говорийт, я буду стреляйт. - обер-лейтенант демонстративно дёргает затвор на вальтере. - Но, не в тебя. Вначале - в неё.
Мариночка уже совсем не пампушка. Худенький заморыш с раздувшимся от голода животом. Босая на цементном полу подвала, в короткой грязной рубашонке. Вопящий ужас в Машиных глазах. В одном глазу - второй почти не виден под разбухшей бровью.
Интересно, что за сволочь их выдала? Если случится чудо и выберусь - найду! И тогда - пожалеет, что на свет народился!
Не случится... Не выбраться...
Кто же стуканул немцам, что они - мои? Ведь, не успели же расписаться! Всё как-то Клавдия Ефимовна крутила да затягивала... Приболела. Сестру надо съездить проведать. Майские наступают - кто ж в мае свадьбу играет? Маяться хотите?
Нет её больше. В ушах до сих пор стоит Машин крик, когда тот же вальтер на счёт 'три' выплюнул кусочек свинца и Клавдия Ефимовна грузно осела, повалившись вперёд.
Чёрт, как нелепо всё! Ведь, ещё позавчера всё было легко и понятно, а потом покатилось... Нет, началось просто отлично - все три пролёта моста дружно нырнули в ледяные, свинцовые воды Березины. Вместе с поездом - редкое везенье... Но, уж больно ветреная она особа - Госпожа Удача. Как так получилось, что каратели перерезали все пути отхода и стали сжимать кольцо, никто так и не понял. Прижали к той же Березине. Табельный ТТ быстро оказался пустым. Ведь, говорил же! 'Батя', чтоб его! Заботливый!!! 'Подрывнику автомат не полагается, у тебя и так груз тяжёлый'! А все, кому полагался - и мяукнуть не успели. Не больше минуты действо заняло... Думал, конец! Прощевайте, братцы... Последний патрон оставлять не стал - в кармане граната. С духом собрался, кольцо выдернул да усы разжал. Герой! Каратели врассыпную! А она пошипела, да только щёлкнула.
- Раз! - фриц на меня даже не глядит. На Машу смотрит. А она - на меня. Просто смотрит. Молча. Лучше бы кричала, вопила! Молчит.
- Два!
Маша раненой пантерой взвивается из угла. Хватает Маринку, на пол с ней падает. Пытаюсь вскочить. Получается не очень - с переломанными ребрами и сломанной ногой особо не попрыгаешь... Снова сшибают с ног и пару минут топчут. Ну и славно! Главное - не их!
Обер-лейтенант хохочет. Ствол вальтера снова упирается в Маринкин затылок. Маша не плачет и не кричит - я не знаю, как называется этот звук. Я никогда не слышал такого звука от человека.
- Стойте. Не стреляйте! Буду говорить.
Маша тихо опускается на пол. Губы что-то шепчут. Не разобрать...
Зачем меня туда везут? Я ведь, всё рассказал! И про основную базу в Барсучьем Логе и про резервную... Впереди стрельба. Фрицев много, не укрыться. Несколько колец сжимаются. Полчаса, час... Ухнуло так, что земля затряслась. Парни пока стреляют, но всё реже и реже. Похоже, только Семён ещё отбивается - пулемётчик знатный, такого с кондачка не возьмёшь. Прости меня, друг мой закадычный... Простите, люди!
Стихло всё. Снова везут вперёд, на территорию базы. Трупы повсюду. Мужчины, женщины, старики... Несколько немцев... Витя-гитарист, чубатый парнишка, лет пятнадцати, привалился к старой сосне. Ещё дышит... Несколько баб стоят, нахохлившись возле места, бывшего некогда 'батиной' землянкой. Сейчас на её месте большая воронка. Не сдался 'Батя', не пропали даром три ящика тола.
Бабы, заметив меня, молча провожают взглядом. Тем взглядом, после которого ничего уже не нужно говорить. Зачем меня привезли сюда? Я ведь всё сказал, показал на карте, объяснил где схроны! Зачем я здесь?!
Витя разжимает кулак, из которого выкатывается граната. Спасибо, братишка...
'Опер' ухмыляется. Вжился в роль... Военкомом, правда, веселей смотрелся.
- Ну, что? Память точно оставить? Я может и уговорю Старика... Но, только всю! Готов?! То-то...
Мои плечи сами собой опускаются. Как будто на них бетонными плитами расположились все пять прожитых жизней. Хотя, почему 'как будто'? Так и есть... Вся память - действительно, неподъёмная ноша.
- Решил быть Благоразумным? - 'опер' довольно прищуривается. - Ну и правильно... Молодец!
Память снова завладевает моим сознанием. Пока - плещется у ног летней деревенской речкой...
Старинное парадное. Я, совсем юный, мчусь домой, перескакивая ступеньки. Солнечные блики на стенах и на полу. Май! Добежав до тяжёлой дубовой двери, жму что есть мочи на кнопку звонка. Дверь распахивается. На пороге отец. Из глубины квартиры выбегает мама...
- Ну, как? - в папиных глазах коктейль из тревоги, надежды и гордости за меня.
- Пять! - с трудом перевожу дыхание. - Всё! Пять!
- Ой! - мама бросается обнимать.
- Получается, золотая медаль у нас в кармане? - от крепкого мужского рукопожатия немножко больно. - Молодец, парень! Кто бы мог подумать, что сын пастуха школу с золотой медалью закончит!
Папа, конечно же, давно не пастух. Очень давно - с далёкого, ещё дореволюционного, детства. Но, видимо, заместителю главного конструктора одного из основных 'космических' КБ приятно подчеркнуть разницу между 'тёмным' прошлым и 'светлым' настоящим...
- Завтра бабушке телеграмму дам. - мама хлопочет, усаживая меня за стол, быстро становящийся праздничным. - И тёте Оле! Они обалдеют! Точно, обалдеют!
- Николай Владимирович, моё почтение! - папа вещает из коридора с телефонной трубкой в руке. - У нас золотая медаль! Представьте, сдюжил! Обязательно, обязательно передам! Так что - скоро увидитесь! К вам желает! Да, непременно, на физфак! Физика - это просто болезнь его, настолько увлечён! Да, да, крепко жму руку! Обязательно передам, не волнуйтесь!
Чувствую, как ноги постепенно погружаются в вязкий, холодный ил из обрывков воспоминаний. Выбраться бы...
- Котёнок, ну что ты так расстроилась? - моя рука гладит пушистые, чёрные как смоль волосы. - У нас с тобой всё ещё будет! Просто, не сейчас... Ты же умненькая и всё понимаешь!
- Нет, Серёжа... - голубые, бездонные глаза полны слёз. - Это ты у нас умный... А я - так...
- Инга, ну что ты, как маленькая, в самом деле! - начинаю заводиться. И вправду, как маленькая! - Ну, пойми, что сейчас это совсем не вовремя! У меня распределение на носу! Есть шанс в Новосибирск попасть, на строительство первого полноценного токомака! Ну, помнишь, как мы вместе мечтали термоядерным синтезом заниматься! Такой шанс упустить - значит, всю жизнь потом локти кусать! Ты же знаешь, что это - самый авангард науки! Уже через пятнадцать, максимум двадцать лет получим 'положительный выход'! К восьмидесятому году - уж точно! Представляешь - источник неограниченной и чистой энергии! И мы не просто будем причастны, мы будем теми самыми прометеями, что принесут этот свет! Ты ведь, тоже эту специализацию выбрала! Сама же рассказывала, с каким трудом! И теперь, посреди третьего курса - академ отпуск по беременности. Бред! И я с тобой тут остаюсь... По ночам вагоны разгружать, а днём физику в школе преподавать... За сто десять рэ... Котёнок, ну будь умницей!
Качает головой. Худенькие плечи вздрагивают от рыданий.
И сам не заметил, как провалился по самое горлышко. Оказывается, в воспоминаниях можно захлебнуться...
Самолёт заканчивает свой бег, пассажиры аплодируют. Что за идиотская традиция? Вырулив на стоянку, замирает. Слышен глухой удар пристыковавшегося трапа. Стюардесса приглашает на выход. С трудом поднимаюсь - артрит замучил. Да, старость - не радость... Поневоле вспомнишь, как завлаб гонял нас насчет индивидуальных средств защиты. А мы, молодые остолопы, только отмахивались. Халтурили... Мучайся вот, теперь!
- Сергей Николаевич! - Олег, мой водитель, бросается ко мне на выходе из 'зелёного коридора'. - Сергей Николаевич, я здесь!
Ловко выхватывает чемодан. Вроде бы, почти пустой - три перемены одежды, да бритва с помазком, а нести тяжело... Эх-хе-хе... Не спеша плетусь за Олегом к служебной Волге.
- Как долетели, Сергей Николаевич? - Олег, похоже, искренне рад встрече.
- Да ничего, спасибо... В Токио дождь, долго вылет не давали...
- Ну и слава Богу, что всё благополучно! А то я уж переживать стал...
Соскучился, наверное. Хотя, на самом деле, и я соскучился . Похоже, Олег - единственный близкий мне человек. Крепкий мужик, примерно моего возраста. Звёзд с неба не хватает, но - ответственный, смекалистый, расторопный. И - семьянин отличный. Измаялся, правда, с ними, бедолага... Только и слышно от него - 'младший техникум заканчивает, надо что-то с трудоустройством думать!', 'Старшего в армию забрали, деды мутузят, надо что-то решать!'. 'Жена велела крышу на даче перекрыть. На какие шиши - не представляю! Отпустите 'побомбить' у вокзала...' Горемычный... Мне-то попроще... Один живу - сам себе хозяин! А молодёжь эта и даром не нужна! Такие, как мой сынуля только хамить могут, да чёрт-те чем заниматься! Хотя, какой он мой...Всего раз и виделись. Был у них в гостях в Москве в том году. Проездом. Сели чай пить. Говорю ему: 'Чем занимаешься? Как живёшь?' А он, с вызовом так: 'Варёнки делаем, да продаем! Бизнес разворачиваем!' Еле-еле объяснил, что это они джинсы варят, чтоб облезли. Удумали, тоже... Я так и сказал: 'В твоём возрасте образование надо получать хорошее, а не ерундой заниматься....' А он в ответ: 'А ты кто такой, чтоб лечить меня?' 'Так, вообще-то, отец твой!'. Помолчал он немного, а потом только и выдавил сквозь зубы: 'Хрен ты с горы, а не отец! Есть-то - ЧМО, а туда же, агитировать за всеобщее образование!'. Я аж чаем подавился! И Инга тоже хороша - ни слова не сказала. Думал, подзатыльник ему отвесит, да куда там... Изменилась страшно - не узнать! Очки роговые, проседь, юбка какая-то нелепая в клетку. Ни дать, ни взять - училка... Оказалось, училка и есть - в школе физику преподает. Так что, одному всяко лучше...
- Как симпозиум, Сергей Николаевич? - Олег так рад, что только хвостом не виляет... Надоело!
- Олег, ты с какой целью спросил? Разговор поддержать? Если я тебе по существу отвечу, всё равно ни хрена же не поймёшь! Интересно тебе про регистрацию кварков слушать? Или про ограничения на массу рабочего тела в токомаке? Про проблемы, мешающие 'положительный выход' получить от управляемого синтеза? Про то, что термоядерные реакторы, дающие пользу, появятся лет через семьдесят, когда нас с тобой уже черви полностью сожрут! Раньше казалось, что вот-вот, а получается - чем больше понимаем, тем срок реализации дальше отодвигается! И, всё, что сделано за всю жизнь - псу под хвост! Бред! Ну что, понял что-нибудь? Ни хрена ты не понял... То-то же... Ты лучше о погоде, да о моде...
- Может, просто, идёте не туда... - отвернувшись, Олег больше не проронил ни слова. Зачем я его так? Нормальный, ведь, мужик...Ответственный, смекалистый, расторопный. Ладно, завтра извинюсь...
Войдя в квартиру позажигал везде свет. Привычка такая - не выношу темноты. Холодно, что-то... Форточку, что ли, забыл закрыть? Да нет, всё закрыто... Холодно. Не топят, сволочи! Да, нет, батареи огненные. Что же тогда? Ох, кольнуло как! Дойти б до телефона... Не дойду, плывёт всё...
- Да, выходит и Благоразумную жизнь нелегко помнить! Эх, люди-люди, что ж вы творите-то сами с собой....
- Тебе хорошо рассуждать! - отрешёно рассматриваю его нынешний облик. - У вас, бестелесных, одна ипостась. Какую выбрали, такой и следуете. Нет у вас полутонов. Одни 'белые', другие 'чёрные'. Однократный выбор и полная определённость... Хотел бы я так...
- Так, в чём же дело? - 'следак' присаживается на край стола, нависает надо мной. - Ты ведь, тоже сделал выбор. Свет выбрал - сам же сказал. Кто же мешает к нему прийти? А вот за пять раз не сумел... Как так?
- А, вообще, хоть кто-нибудь, до Света доходил? Может, и нет его? Далёкий мираж, чтоб не оскотинился род человеческий? 'Фишка' ваша, типа, удачная... Как морковка перед носом у ослика с тяжёлой телегой?
- Ни фига себе, куда тебя вынесло! - 'опер' криво ухмыляется. - Так ты, оказывается, ни при чём? Всё, оказывается, мы подстроили? Молодец! Далеко пойдёшь! Ты спросил, достигали ли дети человеческие Света? Вообще-то, да! Бывало и так, что с первого раза! И секрета тут особого нет! Полутона, говоришь... Выбор сделай! И испей этот выбор до дна! Вот и весь секрет...
- А я? Разве я не выбираю добрую стезю ещё здесь? Я же иду по ней, никуда не сворачивая! Разве не так?
- Нет, не так... - 'следак' наливает стакан воды и залпом осушает его. - Не так! О чём с тобой можно говорить, если ты до сих пор не понял простой вещи! Чего стоит Благоразумие без Любви? А Любовь без Мужества? А Мужество без Веры? Слишком тоненькие это ниточки, чтобы в одиночку весь твой багаж выдерживать. Забыл, как во втором походе за 'счастье народное' бился? В обнимку с Мужеством своим на врангелевские пулемёты роту поднимал! Первый, с парабеллумом наперевес, из окопа выскакивал, и ни одна пуля тебя не брала! Как, по пояс в ноябрьской воде, Сиваш форсировал. Как радовался, сбросив 'контру' в Чёрное море! 'Уж теперь-то заживём! Хлеба у каждого вдоволь будет!' И что, зажили? Как настало мирное время, так и сжёг ты себя изнутри сивухой дармовой, да сомнениями - что правда, а что враки... Помнишь, кто к тебе в последнюю, смертную ночь приходил? Вспомнил? Поп, тобой собственноручно расстрелянный. 'По делу', кто ж спорит? Нечего было офицерьё раненное укрывать! Только вот, он давно уже там, а ты здесь!
- Не справедливо это... - отворачиваюсь. Последним его выпадом я просто раздавлен!
- Ну, давай про Справедливость поговорим! - 'опер' кладёт подбородок на кулак и прищуривается. - Сам-то тот выход хорошо помнишь?
Помню... Ещё как! Память подхватывает меня, словно ветерок подхватывает бумажный самолётик, и поднимает ввысь, пронося над крышами старого города.
Звонок мобильника, несмотря на многочасовое ожидание, раздается совершенно внезапно. Ланфрен-ланфра! Не какая-нибудь 'Коко-джамба', установленная на начальство и не 'Давай наливай!', установленная на друзей. Ланфрен-Ланфра! Наконец-то!!!
- Серёжа! - голос совсем слабый. Чувствуется, что силы на том конце на исходе. - У тебя сын...
- Котёнок мой! Зайчонок! Ласточка моя! Я тебя люблю!!! Крепко крепко! Спасибо тебе! Я к тебе сейчас приеду!
- Не надо, я спать буду, очень устала... Я тоже тебя люблю!
В трубке короткие гудки. Несколько раз пробегаю по комнате. Я - отец! Невероятно! Так, где список покупок? Столько всего успеть надо - ведь не разрешала же ничего покупать, пока не родит. Ну и правильно... Где же он? Хотя, какие к чёрту покупки в два часа ночи? Спать надо. Нет, спать не смогу... Снова беру трубку.
- Мама, у нас с Верочкой сын! Не знаю, сколько весит... Завтра скажет. Спасибо!
- Вовка, извини, что разбудил! У меня сын! Представляешь? Спасибо!
- Тётя Ира, это я, Серёжа! Представляете, у нас с Верой сын!
Память бьёт наотмашь ледяным ветром, от которого перехватывает дыхание и мгновенно немеет лицо.
- Сергей Иванович? - голос на том конце трубки буднично-спокойный. Ему, видимо, не впервой... - Капитан Лемешев, шестой отдел ДПС Ногинского района. Мужайтесь! Ваши жена и сын пострадали в ДТП. Вернее, погибли...
- Это шутка? - мой голос дрожит. Если шутка - найду и башку откручу. И в футбол ею сыграю....
- К сожалению, нет... - на том конце провода никаких эмоций. - Вам необходимо приехать на опознание. Записывайте адрес.
- Как это случилось? - цепляюсь за последнюю надежду. Может быть, не мои? - Что произошло?
- Записывайте адрес...
Дорогу не помню. Помню, что долетел за двадцать минут. И все эти проклятые минуты сопровождали длинные гудки Вериного мобильника. 'Любимая, родная, котёнок, ласточка моя... Ну, возьми трубку! Ну, пожалуйста!!!' Не взяла.
А, прибыв на место, понял, что в морг войти не могу. Не могу, и всё тут! Сколько ни старался этот самый капитан Лемешев, но заставить так и не смог! Пришлось сестру её приглашать. А я всё это время сидел на скамейке и курил. Ждал, что боевая Лариска выйдет с воплями о том, что 'Все менты козлы! Напугали, сволочи!'. Вышла в слезах. Не вышла - вынесли. Земля перевернулась.
Воспоминания превратились в настоящий торнадо. Грозная сила несёт меня как малую щепочку в облаке обломков моей же жизни.
Седьмое по счёту заседание суда. На зарешечённой скамье - самый обычный парень. Не 'золотая молодёжь', не коммерсант и не чиновник. Учитель информатики. Ёжится под моим взглядом, прячет глаза. Сегодня, наконец, всё это кончится. Сегодня последнее слово обвиняемого и оглашение приговора.
Сзади меня шепоток. Свидетели. Счастливые люди... Это не их дело. Свидетели... Зрители...
- Я его издалека увидела - нёсся, как ненормальный. Красный свет, все машины остановились, а этот - проскочить норовил. На встречную, потом вильнул. А они-то - с другой стороны шли, им автобус его увидеть помешал.
- Не знаешь, пьяный был?
- Нет, трезвый... На прошлом же заседании говорили. Ты не была, что ли?
- Да, нет, я только когда вызывают прихожу... Я ведь, только 'скорую' вызвала, да и всё. И из-за этого в третий раз дёргают, в будний день! Меня уже уволят скоро!
- Да, женщина-то сразу умерла, а малыш до 'скорой' твоей дожил. Главное, лежит на асфальте, и что с ним делать - не понятно. И поднимать страшно, и без помощи не оставишь! Кошмар!
- И не говори!
Дать бы им по башке... Обеим! Не даю. Просто пересаживаюсь подальше.
Объявляют последнее слово. Парень встает. Ничего не понимаю, что говорит. Откладываются только обрывки фраз. 'Очень раскаиваюсь...', '... прошу простить...', '... торопился...', '...жена просила ребёнка пораньше забрать...' Забрал, твою мать! Моего!!!
А, когда текст приговора закончился словами '...три с половиной года условно...', меня, словно, подбросило.
- Какое 'условно'?! - вскочив со своего места, я, буквально, бросился к судье. - Почему? Люди погибли! Мои жена и сын погибли! А его - домой?! Вы что, охренели? Где же Справедливость?
- Сядьте, а то прикажу вывести вас! - судья, несмотря на показной гнев, тоже отводит глаза. - Подсудимый раскаялся... Он неоднократно просил у вас прощения.
- Да в гробу я видал его прощение! И вас всех тоже! Сволочи! Продажные твари! Гниды!
Меня просто выволакивают из зала, бросают на банкетку в коридоре. Руки и ноги ватные, из глаз ручьём текут слёзы. Какие-то тётки хлопочут вокруг. Суют какие-то таблетки. Молча принимаю. Мне уже всё равно.
Буря вспыхивает молниями, набухает дождём. Невыносимо...
Я уже месяц отсидел возле его дома. Ходил сюда, как на работу. Изучил все его мельчайшие привычки, распорядок дня, образ жизни. Похоже, я теперь знаю о нём больше, чем он сам. Семь двадцать две. Через три минуты выйдет из квартиры. Пора. Выхожу из машины, открываю подъездную дверь домофонным ключом. Захожу внутрь и поднимаюсь на пятый этаж по лестнице. Перед последним пролётом вынимаю из кармана пистолет и досылаю в ствол патрон. Так себе, машинка... Травматик, переделанный на боевой патрон. Но, продавец сказал, что на двух-трёх метрах никакой разницы нет. Вот и посмотрим...
Сталкиваюсь с ним, буквально, нос к носу. Увидев меня, отшатывается. Направляю ствол ему в лоб.
- Узнал?
- Не надо... - говорит с трудом. Не удивлюсь, если обмочился.
Сколько раз я за последние три месяца представлял эту сцену? Смаковал её во всех подробностях. Нет у меня больше ничего, кроме необходимости грохнуть этого гада. Ни семьи, ни работы, ни мамы. С работы уволили за систематические прогулы. Посочувствовали, но сказали, что терпеть мои отлучки больше не могут. Интересно, а как бы я его 'срисовал', сидя на работе целый день? Мама же умерла ещё во время судебного процесса. Сердце не выдержало.
- Ну, как не надо? - улыбаюсь. Вернее, пытаюсь. При этом, зуб на зуб не попадает. - Надо отвечать за свои поступки. Молиться будешь?
Зачем я про какую-то молитву ляпнул? Сейчас ухватится за эту возможность и затянет, а там, не дай Бог, кто-нибудь из соседей выйдет. Но, он только отрицательно головой мотает. Хотя, понятно, зачем это мне. Чувствую, что выстрелить не смогу. Злюсь сам на себя. Пора убегать? И тут, его прорывает:
- Прости меня, я не хотел... Я понимаю, я виноват, очень виноват! Ну, что мне сделать для тебя? Только не убивай! У меня жена - медсестра и две дочки. Они же с голоду помрут, если меня не станет. Как они будут жить без меня?
Меня, точно ушатом ледяной воды окатили. 'Как будут жить?' Хороший вопрос! Мои тоже хотели жить!!!
Палец жмёт на спусковой крючок. Падает навзничь, под ним тут же растекается лужа крови. Несколько секунд просто смотрю. 'Неужели это сделал я?' 'Зачем?' 'Я теперь - убийца?'. И, тут же, второй волной - 'Я всё-таки сделал это!' 'Расквитался!' 'По Справедливости! Раз нет её, добудем свою!'. Убрав пистолет в карман, быстро исчезаю.
Буря воспоминаний успокоилась, сыплет отдельными порывами образов, но заметно, что выдохлась. В перерывах между её ударами душу грызёт наступающее безмолвие.
Больничная палата на шесть человек. С характерными запахами и разговорами. Я тут недавно - недели две. Давно бы выписали, но некуда. Дома за мной ухаживать просто некому. Поэтому, кончится всё здесь. Скоро уже...
С улыбкой вспоминаю вытаращенные глаза главврача во время нашего последнего разговора. Примерно так:
- У вас в карте не указаны доверенные лица, с которыми можно обсуждать ваше состояние. Старшая медсестра говорит, что вы отказались их вписать. Почему считаете возможным нарушать действующий порядок?
- Не считаю. Их просто нет. Жена с ребёнком погибли три года назад, мама умерла годом позже. Отца нет давно... Дальних родственников своими проблемами я озадачивать не стану. Что вы собираетесь обсуждать?
- Я не вправе говорить с вами на эту тему. Нам нужно обсудить стратегию вашего лечения, есть сложности...
- Бросьте. - смотрю ему прямо в глаза. Отворачивается. - У меня неоперабельная онкология. Так?
- Откуда вы знаете? - у главврача сквозит заметное облегчение. Да, ответственность - тяжкое бремя... Хотя, я слышал, что за границей, наоборот, не имеют право ничего скрывать от пациента. Он ведь платит! - Вас уже обследовали?
- Доктор, у меня желудок болит, а не голова. - усмехаюсь. - По вашему тону и речам ситуация вполне понятна. Так, я прав? И сколько осталось?
- Правы... Не больше двух месяцев.
- Ну и славно! Наверное, правильно...
Вот тут-то он дар речи и потерял. Даже, провожая меня из кабинета, не нашёлся, что ответить.
Действительно, совсем не сюрприз. Я примерно так и предполагал... Ещё тогда, полтора года назад, когда всё кончилось. До этого была цель. Я считал, что по Справедливости, ответить за расплату я не должен. Сделано было всё очень хорошо, тщательно. Свидетелей нет, пистолет в Яузе, одежда, на которой могли остаться брызги крови и следы оружейной смазки, развезена по помойкам на другом конце города и тут же 'приватизирована' бездомными. Мотив есть, безусловно - вот и слепите из него дело! Допрашивали по шесть часов. Били. Получали жалобы во все возможные инстанции - я это умею без всяких адвокатов. Совестили... Дали мой адрес и номер телефона родне убиенного. Беседовал неоднократно, с нескрываемым наслаждением. Потом - отступили. Дело закрыто. Тут-то и начался кошмар. Настоящий! Сожрала меня пустая тёмная квартира... Три раза с вечера выносил на помойку детские игрушки и наши фотографии. А утром бежал разыскивать и забирать.
Теперь вот, здесь... Недолго уже...
- Ну, что? - небесный 'следак' так и сидит, опершись на стол. - Справедливость вот в таком понимании - 'зуб за зуб', куда угодно ведёт, только не к Свету! Не находишь?
- Нахожу. - вынужден согласиться. Он прав. - Скажи, а мои-то где? Вера с малышом?
- В Свете, конечно... Где же им быть ещё? Это ты всё чудишь... Ещё с первого раза, когда Умеренность тебя в такую трясину завела, что вспоминать смешно. Ни жены, ни детей, ни друзей... Протолкал взашей все годочки, что Старик тебе выделил. Ровно, как у классика - 'Человек рождается, чтобы износить четыре детских пальто и от шести до семи взрослых. 10 костюмов - вот и весь человек!' Не про тебя написано, признавайся?! Помнишь, как ты Умеренность понимал? 'Мне и малого достаточно. Ежели надо - то и маковым зёрнышком перебьюсь. А все ваши потуги да гордыня - суета сует!'. Так и прожил всю жизнь - 'с краю'. Еле отмолил тебя тогда - Старик ни за что не хотел снова шанс давать. Не любит он, когда его Дар в отхожее место спускают. То-то...
- Ясно. - морщусь. Достали меня эти нотации. Тем не менее, понимаю, что он прав. И за сегодняшнюю науку я благодарен. - Могу я снова пойти?
- Не валяй дурака... - 'опер' встает и нависает надо мной. - Дело ведь предлагаю! Покой далеко не каждому дается. Организуем тебе в лучшем виде. Соглашайся!
Качаю головой. Отворачиваюсь.
- Экий ты... Да, у тебя уже и не осталось ничего. Что в этот раз брать-то с собой будешь? Пусто! Почти...
- Это точно... - улыбку сдержать так и не получилось. - 'Почти...'. Есть ещё кое-чего. Самое главное. Надежда. И Вера. Сразу всё и возьму. Разрешите? И из прожитых, хоть парочку...
- Тяжёленький рюкзачок... - глаза его, впервые за все наши встречи, наполняются теплом. Серый костюм и несвежая сорочка превращаются в красный хитон, а авторучка на столе - в огненный меч. - Но, если донесёшь... Попробуй... Не подведи в этот раз. Ждём тебя в Свете!
г. Домодедово Московской области, 2014г.