С любовью и теплом я храню память о своём дедушке Михаиле Ивановиче, который родился за три года до начала двадцатого века. Я очень мало знаю о его прошлой жизни. Жалею о том, что не расспросила деда о войне, которую он прошёл от начала до конца, о его детстве и юности. Сейчас у меня такой возможности нет и приходится лишь вспоминать то, что запомнила сама.
Дедушка рано овдовел. Ему было всего сорок четыре года, когда от тяжёлой болезни умерла его жена. Дед не спешил искать себе новую невесту, хотя после войны вдов в селе осталось много. Он посвятил себя детям, а затем и внукам.
Дочь и младший сын жили с дедом Михаилом в одном селе. Средний сын Александр обосновался в городе и устроился на завод. Через несколько лет он получил квартиру, в которой жил с женой Полиной и двумя детьми.
В семье Александра случилось горе. От "подпольного" аборта умерла жена Полина. Осиротели маленькие дети. Девочке едва исполнилось семь лет, а мальчику не было ещё и четырёх. Не раздумывая, Михаил Иванович поехал к сыну. Он остался у него жить, чтобы присматривать за детьми.
К городу дедушка привыкал с большим трудом. После привольной сельской жизни он буквально задыхался в городской квартире. Видя, как отец тоскует по дому и оставленному огороду, Александр решил продать квартиру и купить частный дом.
Скоро семья перебралась в "финский" дом. Больше всего дедушка радовался участку земли во дворе, в котором он разбил сад и посадил на грядках клубнику и овощи. Всё свободное время дед копался во дворе. Внуки не отходили от него ни на шаг.
В городе Михаил Иванович прожил несколько лет и вернулся в село, когда внуки выросли и перестали нуждаться в дедушкиной поддержке.
Несмотря на то, что дед прошёл всю войну, нервы у него были крепкими. В этом я убедилась, когда в нашем просторном доме мы с подружками стали устраивать посиделки. Мама не была против, да и присматривать ей за нами было просто некогда. Она пропадала на работе с утра до вечера. За хозяина оставался мой любимый дедушка. В годы моей молодости было модно собираться на квартире и слушать пластинки. Слушали по особому. Если это было лето, то широко распахивали окна и двери, ставили проигрыватель на подоконник и включали на всю громкость. Почему - то мы считали, что наши песни должно слышать всё село. Самыми любимыми и модными у нас были: "Восточная песня" В. Ободзинского, "Падает снег" Р. Караклаич, "Возвращайся" и многие другие. Мы с наслаждением слушали их, не забывая украдкой смахивать слёзы. У каждой из нас были свои воспоминания. Тогда мы только начинали влюбляться.
Дедушка терпеливо слушал наши грустные песни. Когда же раздавались первые аккорды протёртой до дыр пластинки с песней "Шейк", дедушка начинал возмущаться.
- Шей, шей, - недовольно передразнивал он, - который день шьёт и всё сшить не может.
Мы заливались от смеха и старательно вытанцовывали под эту весёлую песенку. Наслушавшись песен до звона в ушах и наплясавшись досыта, мы всей оравой спешили в клуб на вечерний сеанс. Спустя годы я поняла, с каким видно нетерпением дедушка ждал, когда мы выключим музыку и дадим ему отдохнуть.
Однажды я сидела в своей комнате и учила уроки. Вдруг я услышала доносившийся с кухни звонкий мамин смех и недовольное дедушкино бормотание. Сгорая от любопытства я поспешила к родным.
Зайдя на кухню, я увидела дедушку. В руках он держал кусок хлеба, намазанный, какой - то подозрительной желтоватой массой.
- Папаша, - восклицала мама, - ты чего ешь?
- Не видишь, что ли? - отвечал дедушка, с подозрением разглядывая бутерброд, - хлеб с брынзой.
- Да, где же ты, взял эту брынзу, - продолжала допрашивать испуганного старика мама, - уж не в чулане ли?
- Аль, это и не брынза вовсе? - заподозрив неладное смущённо спросил дед.
- А я и смотрю, что - то у меня пена во рту, - жаловался дедушка, доставая из - под подушки носовой платок.
- Эх, горе моё луковое, - бережно ведя отца к умывальнику, причитала мама, - совсем, как малый ребёнок стал.
- Ты хотя бы сказала, что в банке "триалон" для стирки, а не брынза, - виновато оправдывался он в ответ.
Дедушка лежал на кровати, когда услышал подозрительный шум в сенцах.
- Николай, ты, что ли? - окликнул дед, думая, что на обед пришёл зять, работавший в милиции.
В ответ никто не откликнулся. Возня в сенях продолжалась. Дедушка нехотя поднялся с постели и вышел за дверь.
- Кого там нелёгкая принесла? - недовольно спросил он.
В последнее время по селу ползли слухи, что "зеки", живущие в селе на вольном поселении, совсем распоясались. У сельчан участились кражи всего, что плохо лежало.
Оказавшись за дверью, дед Михаил лицом к лицу столкнулся с рослым мужиком. Тот, покачиваясь из стороны в сторону, пытался вытащить из узкого проёма мешок пшеницы, приготовленный на корм курам. От неожиданности дедушка растерялся. Пока он раздумывал, что ему предпринять и как не позволить воришке утащить мешок с зерном, на обед пришёл зять. Он с трудом оторвал непрошенного гостя от мешка. Увидев перед собой человека в милицейской форме, мужчина растерялся. Воспользовавшись его замешательством и потеснив зятя в сторону, дед Михаил подскочил к наглому воришке.
- На тебе, на тебе, - подпрыгивал дедушка, пытаясь дотянуться сухонькой ладошкой до лица верзилы.
Тот покорно наблюдал за разгневанным старичком. Зять великодушно позволив деду отомстить вору за злополучный мешок пшеницы, спустил надоевшего гостя с крыльца. Тот моментально протрезвев, бросился со двора. Дедушка, что - то кричал ему в след, грозно размахивая палкой.
Дед Михаил умер в возрасте семидесяти шести лет.
04. 12. 2014г.