Существует мнение о том, что если отражать реально происходящий вокруг абсурд, то этот абсурд начинает восприниматься, как удивительная и фантастически интересная действительность.
(психоделия по-советски)
Жена Валентина после вчерашнего с ним не разговаривала. Как говорил Сергей: «Изображение есть, а звука нет». Быть может вчера, он её побил, но Сергей этого не помнил. Сын комсомолец уехал на сборы картофеля, а отцовский подарок наручные часы «Ракета», которые теперь находились на трельяже в прихожей, рядом с изумрудным флаконом одеколона «Шипр», видимо просто забыл надеть. С авоськой в руке, Сергей вошел в крохотную кухню. Ребра батареи перед окном, газовый водонагреватель. Взгляд скользнул по гладкой капсуле холодильника и дальше на подоконник, туда, где в мутной колбе мертвой медузой раскисал чайный гриб, который пора заменить или выбросить. Сергей поставил, оттягивающую руку авоську, на кухонный стол. Радиоточка молчала. Но это даже хорошо, поскольку голова у Сергея после вчерашнего сильно гудела. Холодная трехлитровая банка с пенным пивом сулила быстрое, но не долгое избавление. Хотя, при желании, можно было совершить ещё один поход к пивной. Но Сергею не хотелось идти пешком через осенний парк пионеров, поскольку вид обломанных и грязных скульптур был ему неприятен. И уж тем более, ему не хотелось очередной раз трястись в переполненном автобусе. Да и вновь видеть в эту субботу заплывшие и отяжелевшие лица в пивной, ощущать запах прокисшего хмеля и слышать бытовую ругань за липкими стойками. Сергей отвел неприятные мысли и достал несколько дубовых хвостов вяленой рыбы, после чего раскрыл свежий номер журнала «Крокодил». «Жить стало лучше, жить стало веселее» - сулил заголовок. На следующей странице красовалась статья о разоблачение шайки Горбатого и групповое фото гордых милиционеров, а чуть ниже статья под названием: «Делюга».
Сергей настолько проникся, что представил хруст снега под подошвой хромовых сапог и войлочных валенок. Четыре сгорбленных силуэта в чёрных развязанных ушанках и фуфайках обступили двери Союзпечати. Косой нагло орудовал фомкой и наконец, замок поддался.
- Вот это куш! Во фартануло, братва! – довольно говорил Горбатый, перебирая блоки сигарет, связки газет и журналов.
- Сифа, грузи быстрее, - рявкнул Златозубый и подкатил тяжелую деревянную телегу на железных колесах ближе к дверям киоска.
Обмерзшие кисти с выцветшими наколками «Л.Х.В.С» и «СЕВЕР» жадно хватали ценный товар.
- Атас, фраера! Мильтоны едут! С наганами, - сиплым голосом завопил Краснопуз и неуклюже прихрамывая, побежал во тьму.
С улюлюканье к киоску подкатился громоздкий милицейский тарантас. Из дилижанса выскочили мильтоны. У самого худого и мелкого на голове была огромная мигалка, она непрерывно вращалась и слепила всех вокруг. Морозную тьму разрезал звук свистка.
- Стоять! Именем партии! – Кричал в след убегающим оперуполномоченный Барбоскин.
Кто-то пальнул в небо. Раздался хлопок и яркая вспышка на мгновение, осветила окрестности. Взору предстали удаляющиеся силуэты, постепенно исчезающие в тёмной подворотне.
Сергей отложил журнал, прошёл в комнату и поставил опрокинутый табурет. Под ним был пустой шкалик «горькой», граненый стакан и стеклянная бутылка из-под «Тархуна» - наследие вчерашнего. Наполнив стакан холодным пивом, Сергей поставил банку с пивом на табурет. Щелкнула огромная клавиша стабилизатора и коробка неприятно загудела. Наэлектризовавшийся экран «Горизонта» развернул толстую люминесцирующую полосу из горизонтального положения в полноценное прямоугольное изображение. В эту субботу государственное телевидение предлагало: балет, порцию детства от Союзмультфильма и телетрансляцию 101-го съезда партии, но Сергей остановил свой выбор на киножурнале «Фитиль».
Эпоха развитого социализма. На экране товарища Сердобольного вызывали «на ковер». И вот он стоит перед огромным гранитным зданием, монолитом возвышавшимся к глубоко вогнутому небу. Массивные дубовые двери и потёртый паркет вестибюля. Ковёр внутри и вправду был красным, а на стенах находились портреты предыдущих вождей. «Контроль, контроль и ещё раз контроль» гласили выгравированные на плакате буквы. Сердобольный поднял голову и увидел огромный стол. За ним гордо восседал это колосс, гений мысли и рулевой огромной государственной машины - главный бюрократ. У «главного» были густые как усы брови и морщинистое лицо, а одет он был в старый пиджак, или что-то похожее на потертый мундир весь покрытый россыпью медалей и блестящих орденов. Этот старый и уставший человек тяжело кряхтел и многозначительно морщился, пытаясь казаться крайне серьезным, важным и очень влиятельным. Удивительно, но иногда у него получалось, поскольку товарищ Сердобольный ощущал, как у него подгибаются ноги и трясутся колени. Даже отсюда, товарищ Сердобольный, отчетливо слышал, как у «главного» хрустела и неприятно щелкала вставная челюсть.
- Вы знакомы с результатами n-го съезда ЦК КПСС? – Медленно и тяжело замычал председатель словно старый и больной слон.
У председателя была очень плохая дикция, поэтому товарищ Сердобольный не совсем понимал, что именно говорит «главный». В ответ он просто почтительно кивал и виновато раскланивался.
Сергей вспомнил ВРИО Доморощёнера, и ему стало неприятно. Он залпом опрокинул стакан холодного пива и вышел на балкон. Совсем не хотелось думать о заводе, о планах, о передовиках и о предстоящих праздничных демонстрациях. Хмель быстро добрался до мозга, и Сергей почувствовал себя гораздо легче. На проволоке беззаботно болтались прищепки. Ногой он отодвинул скопившаяся за месяц стеклотару. Звякнули пустые бутылки из-под кефира. Балкон был захламлен. Детские коньки, пара лыж и велосипед «Урал». Сергей достал пачку «Космоса» и закурил. Сразу под балконом стояли соседские «Жигули» и ржавый «Москвич» с прицепом, а мальчишки во дворе играли в пекаря. Сергей вернулся в комнату к телевизору, где коробка уже транслировала фильм про разведчиков: «Контрольный Аппарат».
Структура организации напоминала рекурсивный фрактал. Контролеры первого уровня оснащались наганами и кобурой, кожаными куртками и чёрными фуражками с красными звездами. Все эти Полиграфы Шариковы беспрерывно курили папиросы. Контролеры второго уровня - мужчины с густыми усами в тёмных очках и строгих костюмах. Контролеры третьего уровня имели наивысшую степень допуска к информации и были одеты в длинные пальто и шляпы. Их начищенная обувь блестела, а ещё им полагался служебный автомобиль – чёрная «Волга» с хромированной решеткой радиатора.
За стеной что-то грохнулось, Сергей убавил звук и услышал, как ругаются супруги Бондаренко. Соседка Галина тяжелым басом отчитывала мужа. Через стены до Сергея доносились отдельные слова: «газ», «зарплата», «разведёмся». Сергей проглотил ещё пива и представил, как на флагштоках перед монолитными зданиями развиваются красные бархатные полотна с золотистыми серпами. Представил, как в мавзолее в склепе-усыпальнице под стеклянным саркофагом лежит пожелтевшее тело вождя. И что этот революционер-кощей, был погребен по иноземной традиции. В этот самый момент, из электрофона «Каравелла» зазвучали странные песни группы «ДК».