***
Не так давно я решила стать домохозяйкой. Нет, не подумайте, что мне пришлось выбирать между работой и семьей. Вовсе нет. В одночасье я вдруг поняла, что не хочу работать!
В один из вечеров встав посреди кухни и уперев одну руку в бок, а другой грозно потрясая зажатой в ней шумовкой, я взглянула на свою половину, состоящую из двух сыновей и ухмыляющегося мужа.
- Дети мои, - выдала я, - и прочие. Возможно, я не права, - тут пришлось сделать паузу и с намеком посмотреть на свою аудиторию, пресекая всяческие попытки принять мои сомнения всерьез. – Я решила, и мое решение не требует комментариев! Через две недели я прекращаю тратить свое время, красоту и молодость, - тут мой муж кашлянул, подавившись макаронами, - на восьмичасовой рабочий день.
- Ура! - закричал младший сын, заканчивающий в этом году школу, - теперь будут обеды с котлетами и пирожки каждый день!
- Здорово! – пробасил первенец, курсант второго года обучения, - котлеты я люблю, а еще блинцы и нормальный завтрак каждое утро. Классно, приходишь домой, а тебя горяченькое ждет…
Я онемела и, приоткрыв рот, выслушивала наглые мечтания моих деток.
- Ты хорошо подумала? – наклонил голову муж, - их двоих я еще потяну, а вот тебя… не знаю, не знаю,… если только что-то такое придумать…курочек, например, на балконе…
- Стоп-стоп! – я замахала руками, забыв про шумовку, и тут же вспомнив о ней, так как слушатели дружно пригнули головы. – Какие котлетки?! Какие блинцы? Какие курочки?! – народ притих. – Я же четко сказала, что не хочу работать! А вы что же, решили, что я из уважаемого сотрудника превращусь в прачку, кухарку и работницу птицефермы?! Не имея компенсации?! Забесплатно?! Не дождетесь!
Младший сын смотрел на меня сочувственно, муж – с ехидной усмешкой, старший сынуля – явно не уловил смысл моей тирады.
- Чего молчите? – обвела я грозным взглядом своих мужичков.
- А чего говорить-то? – муж подлил себе чаю, зачерпнул чайной ложкой мед, - ты же всё решила…
Я заподозрила подвох и приготовилась сражаться за свою свободу не жизнь, а на смерть!
- Восемь часов я трачу на кого-то другого, когда могла бы тратить их на себя! – первый мой аргумент был принят дружными кивками трех голов.
Мне не слишком понравилась такая покладистость.
- Я хоть буду высыпаться, и не завывать под дверьми ванны и туалета каждое утро! – второй аргумент заставил голову старшего сына завибрировать в два раза чаще.
- Я уже стала похожа на фурию! А когда-то была гурией! – спасибо Губерману за подсказку.
Муж скептически повел взгляд по моим изгибам и возвышенностям, скрытым домашним халатом и кухонным фартуком. Прищурился, поджал губы и, состроив брови домиком, скорбно кивнул.
Нет, это уже слишком! Кивает он. Соглашается, типа. А я, между прочим, еще в свое свадебное платье влезть могу… частями.
- Хочешь сказать, что я толстая?! – я подпустила в голос дребезжащего металла железной кухонной утвари.
- Нет, дорогая, ты – не толстая. Я просто с тобой соглашаюсь, - спрятал усмешку в усы муженек.
Вот всегда он так! А еще старший, называется! Семь лет разницы, это вам не хухры-мухры!
Мальчишки, предвидя знойное развитие событий, молча заталкивали в себя сосиски, явно желая одного – поскорее смыться из-за стола.
- Я предлагаю следующее, - чашка была пуста, так же, как и стулья, на которых мгновение назад восседали задницы наших сыновей, - возьми отпуск на недельку. А после решим, - муж начал подниматься из-за стола.
Понимая, что что-то упустила и события развиваются совсем не так, как я ожидала, пришлось просто заупрямиться. Должно же последнее слово быть за мной!
- Недели мало! И я приняла решение!
- Возьми две. И никто, заметь, никто с тобой не спорит!
- Замужняя женщина имеет право выбора: работать или не работать! – оставила я за собой последнее слово. Затылок мужа ответил неуважительным кивком.
Кухня опустела. И я осталась одна, с ненавистью глядя на гору немытой посуды…
И вот спустя семь дней я в отпуске. На две недели. Дабы потренировать себя в роли «домохозяйки», я решила посвятить отпущенное приказом об отпуске время, исключительно месту моего проживания.
Какое же это блаженство просыпаться не по будильнику, а тогда когда самой захочется! Правда просыпалась я после шести утра раз восемнадцать, но ничего. Скоро эта досадная привычка сама себя израсходует, и я буду жить по биологическим часам! Наплевав на будильник.
Три дня моего отпуска ушли на стирку, генеральную уборку, глажку, оплату всех счетов, закупки продуктов, готовки впрок. Прок себя не оправдал. То, что предполагалось съесть за неделю, назавтра уже оказывалось в прошлом. К ликованию моих сыновей и бессилию с моей стороны заковать холодильник в тюремные цепи. И каждый день пришлось дарить три часа многочисленной родне, которая, оказывается, дико по мне соскучилась и требовала внимания!
Четвертый и пятый дни выпали на выходные, и я их провела, как и всегда. Бездарно.
На шестой день, я послала всех подальше и решила встретиться с подружками, позабывших о моем существовании на несколько месяцев. Проскучав четыре часа в ресторане и выслушав их щебетание по поводу обновок, сплетен, и прочая-прочая, изрядно вымотавшись, вернулась домой.
На седьмой день я отправилась в салон. К приятельнице-парикмахерше. Она, узнав о моих планах по поводу обретения свободы, обрадовалась неимоверно и, сославшись на то, что наконец-то может сделать на моей голове то, что давно «носила в себе», выкрасила меня так, что я с ужасом представляла, что же скажет муж. Мне сделали коррекцию бровей, наманикюрили, запедикюрили, обсолярили и радостная от собственной ухоженности я припорхнула к родным пенатам.
Домашние в это время с грустью дожевывали разогретые в микроволновке вчерашние отбивные.
Оставшуюся неделю, я ждала, когда же она закончится! Выспаться не получалось, ибо как ни старались мои домочадцы быть по утрам человеками-невидимками-неслышимками, с этой ролью они явно не справлялись. Пока в соседней комнате скрипел паркет, меня сверлила мысль о важности прощального поцелуя, к ней добавлялись строчки, звучащие в моей голове замогильным голосом: «…и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг!..» Я срывалась из теплой постельки и неслась на перехват, лобызая очумелых мужичков и ласково выпроваживая их за дверь. В одно из утр, младший сын, почти вытолканный мною на лестничную площадку, робко намекнул, что ему, вообще-то, ко второму уроку…
За эту неделю я составила все отчеты, до которых не доходили руки, и откровенно любовалась результатами своих исследований. Представляла, как на отчетном собрании я выдам всю эту красоту нашему многочисленному персоналу!
Как всегда, всё испортил муж.
- Так ты ж к тому времени уже уволишься… - заметил он в ответ на мои восторги по поводу моей же неземной работоспособности.
И вот, устав от отпуска, я отправилась отдыхать… на работу.
Спустя месяц, муж, ковыряя вилкой макароны по-флотски, глубокомысленно намекнул:
- Кто-то говорил про котлетки каждый день…
- И завтраки каждое утро, - подхватил старший сын.
- Про котлеты я говорил, - угрюмо откликнулся младший, - а ты, пап, про курочек…
Окинув свою семью ласковым взглядом, я лучезарно улыбнулась:
- Мальчики, вы о чем?..
***
04.12.2014