«Всё! Это всё. Не прощу, никогда, ни за что. Пусть плохо, пусть больно, не прощу. Я смогу, я сумею, я научусь быть сильной. Забуду, забуду!»
Ты стараешься бежать по снежной, утоптанной до состояния камня, тропинке. «Полететь бы сейчас! Улететь отсюда, подальше. Туда, где тепло. Туда, где не обманывают». Хочется бежать быстрее, но длинное пальто, издеваясь, подыгрывает и без того непослушным ногам.
Тропинка узкая, два человека едва разойдутся. Сугробы – по пояс. А с твоим ростом – и по грудь.
Сзади – торопливые шаги. Приближаются, ускоряясь. Шаг широкий, в два твоих. Если бы не это глупое пальто!
Сильные руки уверенно, но осторожно отодвигают тебя в сторону. Он обгоняет тебя, поворачивается. Ты утыкаешься носом в холодную ворсистую ткань: «Уйди! Не хочу тебя больше видеть. Никогда, никогда, запомни! Ты – предатель! Пусти!»
Бух. На колени. Снег жесткий, утоптанный.
«Ему же больно! Вот так, с размаху!»
Слова торопятся, обгоняют друг друга, превращаясь в клубочки пара: «Прости, прости меня, пожалуйста. Не уходи, я тебя очень прошу. Я виноват, я очень виноват. Я всё понял, честное слово! Не уходи. Я тебя люблю. Прости меня!»
Снег. Вдруг, разом. Пушистый, осторожный. Как в сказке, когда Матушка Метелица взбивает свои перины. Снежинки крупные-крупные. Ложатся на поднятое к тебе лицо, удобно устраиваются на модной, длинной косой челке, робко присаживаются на пушистые ресницы. Сверкнув последний раз в желтом свете равнодушного фонаря, тают на губах…
…Ты целовала эти мягкие губы, губы со вкусом снежинок и клубники. И пусть, это была всего лишь дефицитная тогда клубничная жвачка, пусть! Ты целовала и училась прощать.
Потом, после, будут другие губы, много губ. Мягкие и сжатые в побелевшую упрямую полоску, настойчивые и робкие, смелые и осторожные, родные и случайные, желанные и почти незнакомые. Будут и те, что оставят невидимые следы не только на твоих губах.
Но такой подарок – со вкусом снега и клубники, жизнь не сделает более никогда. Наверное, потому, что клубника и зима – герои разных историй. А может быть потому, что со временем ты научишься отличать искусственный аромат от натурального.
А может быть, всё проще – тебе пятнадцать. И перед тобой впервые в жизни стоят на коленях…