Не бывает счастливой жизни,
а бывают только счастливые дни.
А.Терье
Голованов Степан Кузьмич приехал в Медвежьегорск к маме на выходные дни, когда-то он здесь жил, но второй брак вынудил поменять место жительства.
По случаю приезда сына бодренькая старушка устроила лёгкую семейную вечеринку. Пригласила брата, Василия Фёдоровича с женой, и взрослого внука, - сына Степана Кузьмича, - Виталия.
За дружеским столом у мужчин зашёл разговор о рыбалке…
- А что, мужики, может, махнём как-нибудь на рыбалку? - ставит вопрос Василий Фёдорович. - Знаю я одно рыбное озеро, далеко, правда, но, зато гарантия, как в Госстрахе. Сколько бы раз не проезжал мимо, всегда остановлюсь, даже если время в обрез, - домой возвращаюсь с уловом. Да, Шура не даст соврать, - обращается к жене…
- Это, правда, без рыбы не живём, мелочь отдаём соседям, чтобы не чистить, - подтверждает супруга.
- Я «за», хоть завтра, - сразу соглашается Виталий.
- Ну, а я тем более, - принимает заманчивое предложение желанный гость.
«Махнуть», не откладывая, решили на следующий день после обеда, чтобы успеть попасть на вечернюю зорьку, порыбачить ещё на утренней, а к вечеру вернуться обратно.
Инициатор рыбной ловли четвёртый год как на пенсии, у него есть «Жигулёнок», но ездит на нём нечасто, разве что в лес: за грибами, ягодами, порыбачить, несколько раз выезжал за запчастями в областной центр.
Для своих лет ветеран труда выглядел неплохо, лицо без морщин, редкие волосы, подёрнутые сединой, небольшое брюшко, от недостатка двигательной активности. Человек редкой скромности, спокойный, покладистый, отзывчивый, умеет внимательно слушать собеседника, сам немногословен.
Голованов Старший плотный мужчина, среднего роста, по образованию юрист.
Его сын, мускулистый молодой человек, выше среднего роста, энергичный, находчивый, дружелюбный. Работал водителем на «Скорой помощи», в гараже, у медицинских работников и обслуживающего персонала больницы пользовался уважением за исполнительность и трудолюбие, был молодцом, не чурался никакой работы, на него всегда можно было положиться. Лицо у парня худощавое, он по-серьёзному комплексует из-за своей тонкой шеи, поэтому старательно прикрывает её сзади длинными волосами.
До выхода на пенсию Василий Федорович сорок лет проработал водителем. Работал
всегда много, случалось, с рейса возвращался к одиннадцати вечера, а то и за полночь. У него была заветная мечта: купить машину.
Первые «Жигули», - сейчас это уже давно раритет, - стоили пять тысяч рублей, деньги, по тем временам, большие. Коллеги по профессии частенько подтрунивали: «Васюха, всех денег не заработаешь, скорее ноги протянешь…», но когда он приехал в гараж на новеньком авто, иронические шуточки и желчные остроты разом закончились.
За бочками с живицей, весом по триста-четыреста килограмм, приходилось заезжать на грузовике в дикую глушь. Когда вздымщиков на делянках не было, закатывать бочки в кузов приходилось в одиночку, - проявляя выдумку, недюжинную силу и сноровку.
В этих отдалённых дремучих местах было много мелких озёр, но встречались и крупные, поэтому, рыбные снасти: спиннинг и удочка, всегда были при нём. Из рейсов, в эти малодоступные лесные дебри, постоянно привозил окуней, щук, редко, но случалось, - форель.
Вот как раз на одно из таких, богатых рыбой, безымянных озер он и пригласил родственников порыбачить.
Тут же за столом договорились, кто и что возьмёт с собой в лес.
Один - всё для ухи: картошку, лук, соль, специи, миски, ложки; другой: чай, сахар, колбасу, кружки. Автор замечательной идеи: топор, снасти, котелок, чайник. Хлебобулочные изделия и напитки было решено купить по дороге.
На следующий день выехали, как условились.
По совету старожила за одной деревенькой дружно накопали в крапиве червей: среднего размера, плотных, красных, с белыми поперечными полосками, и необычайно подвижных. От такой заманчивой наживки обитателям любого водоёма трудно отказаться, для них это деликатес высшей пробы.
На место прибыли в приподнятом расположении духа. Перед озером была небольшая полянка, исключительно ровная, словно её специально подготовили, как привал для отдыха и ночлега.
- Сюда на джипах иногда приезжают туристы-любители из Ленинграда, места живописные, озеро огромное, по берегам полно брусники, здесь она густая, крупная, сочная, - поясняет шеф.
Как только вышли из машины, поспешно достали удочки, бывалый рыбак взял спиннинг, торопливо пошли к озеру, всем нетерпелось начать ловить.
Двое с удочками приняли вправо, спиннигист - влево, чтобы не пугать рыбу своими забросами. Подход к озеру был удобный, не топкий, глубина воды у самого берега около полуметра.
Ловить рыбу телескопической удочкой, - удилище и леска по пять метров, - с лесистых берегов неудобно. Рыболову, в поисках лучшего места клёва, приходится постоянно перемещаться. При движении он поднимает удилище вертикально, придерживая леску другой рукой за крючок. Но как бы он не маневрировал, леска всё равно цепляется за ветки и листья, натягивается, крючок впивается в ладонь, пальцы, - досадно и больно. Кроме того, надо нести уже пойманную рыбу, банку с червями, передвигаться приходится по кустам, валежнику, корягам, а то, и прыгать с камня на камень…
Вода в озере была прозрачная и не по сезону тёплая, хотя уже заметно подступала осень. Клёв начался сразу, активность проявляли, главным образом, окушки средних размеров и мелочь, но пападались экземпляры грамм на триста.
Ещё до подхода к воде, бывалый рыбак заверил своих партнёров, что в этом озере нет плотвы.
- Вот почему я люблю здесь рыбачить…
Рыбаки прекрасно знают, что плотва, рыба мелкая, костлявая, клюёт «неправильно»: обгладывает червя со всех сторон, «морочит голову» рыболову-любителю. С пойманной краснопёркой возникает много хлопот, нужно чистить чешую, постараться, ни в коем случае, не повредить желчный пузырь, а уха из неё, - как ни хлопочи, - всё равно безвкусная.
Окунь, другое дело, - это хищник, берёт, так берёт, основательно, стремительно тащит поплавок на дно или в сторону, ведёт себя «по-джентльменски». Пока в родной стихии, сопротивляется отчаянно, думаешь: «вот экземпляр попался», а вытащишь и удивляешься: « какой ты, однако, боевой, - мал, да удал». И что ещё для рыбака важно, практически никогда не срывается с крючка, «не портит нервы», в отличие от привередливой плотвы.
Ловить рыбу на удочку Старший Голованов умел мастерски, интуитивно чувствовал места, где, наверняка, будет клёв, стремился выйти на какой-нибудь мысок, крупный валун или упавшее в воду дерево. Леску забрасывал от себя, едва заметным движением кисти: легко, изящно и точно. Мог попасть крючком с наживкой между двух стеблей тростника, почти безошибочно ставил поплавком глубину. Когда подсекал добычу, то вёл её по воздуху так, что она всегда попадала в ладонь левой руки, рыбку в полёте можно было даже не сопровождать взглядом, как только происходило касание, ладонь сжималась. Моментально освобождал крючок, трофей - в ведро, поправлял червя, смачно плевал на него и отправлял в то же место, где, наивные претенденты с нетерпением ждут лакомства.
Наблюдать со стороны, как он ловит - сплошное удовольствие. Никакой суеты, рациональные, выверенные, доведённые до автоматизма движения, красивые и частые полёты трепещущих рыбок по дуге.
Когда поклёвок не было, или они были редкими, применял свои мелкие хитрости. Леску забрасывал в разные стороны: вперёд, далеко и близко, влево и вправо, менял поплавком глубину. Привлекал рыбу, поднимая крючок с наживкой вверх по два-три раза, давал ему опуститься до дна, вёл к берегу. Если это не помогало, менял червей, мелких на крупные или наоборот, иногда крепил на леске поводок со вторым крючком, насаживал красных червей, специально отыскивал их в банке, если они были в дефиците. У рыбаков, как правило, юркие красные черви всегда в дефиците.
Когда клёв прекращался, перед тем как покинуть место, начинал мысленно считать до десяти, перед числом «восемь» делал замедление: «во-семь, де-е-вять, девять с четвертью, девять с половиной, девять и семьдесят пять сотых…» Случалось, и довольно часто, что пока он занимался этой смешной арифметикой, происходила поклёвка, после пойманной рыбки всё повторялось. Но когда и это не помогало, решительно брал банку с червями, ведро или пакет с уловом и отправлялся на другое место.
Отец с сыном довольно скоро наловили на вполне достойную уху, высказали бригадиру пожелание сделать паузу на полдник, тот охотно поддержал разумную идею.
- Вы мои мысли читаете, только что сам хотел предложить…
Молодой энергично занялся костром, отец стал чистить картошку, старший взялся за рыбу. Вскоре костёр пылал, на перекладине висел пятилитровый котёл, на две третьих заполненный рыбой.
Перед тем как снять уху с огня, умудрённый опытом, повар влил в котёл три столовых ложки водки. Обычно достаточно бывает одной, но гурман пояснил:
- Емкость большая, рыбы много… - хуже не будет…
- Уху водкой не испортишь, - веско озвучил своё авторитетное мнение костровой.
Шеф осторожно снял котёл с перекладины, аккуратно выложил рыбу в большую эмалированную посудину, густо посыпал солью, отложил в сторону. Уху разлили по мискам, самой ухи получилось немного, - так было задумано, - потому получилась она: ароматной, наваристой, аппетиной…
Некоторые ценители тонких, изысканных блюд, варят на рыбалке двойную, а то и тройную уху, но ведь это же утомительно долго. Жди, когда она сварится первый раз, потом - второй, да ещё - третий. Сидит заядлый любитель природы, и думает: «есть, конечно, хочется, слов нет, но не мешало бы плеснуть под жабры, на рыбалку, однако приехали».
Выпили по сто грамм, налегли на первое, но так как все знают неписаное мужское правило: между первой и второй, промежуток небольшой, пропустили ещё по маленькой, и сразу единогласно решили: увлекаться не стоит, впереди вечерняя зорька.
- Мы же рыбу приехали ловить, а не чебурашек в кустах, - резюмировал молодой собутыльник, - набраться можно и в городе…
- Без проблем, - согласился виночерпий.
Приступили ко второму блюду, реакция у любителей деликатесной еды к этому моменту заметно притупилась, вкушали медленно, с чувством плевались направо и налево, благо обстановка за обеденным столом позволяла.
Пока лакомились вторым, вскипел чайник, предусмотрительно поставленный на костёр котловым. Заварили крепкий чай, с наслаждением попили, навели порядок и, с глубоким удовлетворением и душевным подъёмом, отправились навстречу удаче.
Подходя к озеру, наставник провёл краткий инструктаж:
- На том берегу, - мало ли разбредёмся, - ходит костоправ-самоучка, я его дважды видел, примите к сведению…
- На ту сторону мы, в любом случае, не пойдём, далеко, озеро очень большое, места хватит и здесь, - заверил виртуоз телескопической удочки, про себя подумал:
«Не хватало ещё с медведем встретиться, зверь непредсказуемый, силища огромная, бревенчатый сруб по брёвнышку разбирает, а носится со скоростью за пятьдесят…»
- Хорошо, дядя Вася, что предупредил, будем посматривать, - дал слово Виталий, - повернувшись к отцу, добавил, - а то получится как в той байке: «Медведя поймал. - Веди сюда! - Да не идёт! - Так иди сам! - Да не пускает…»
Медленно продвигаясь по берегу и останавливаясь, отец с сыном то и дело подёргивали полосатиков, вытащат по семь-десять штук, пошли дальше.
Рыбак со спиннингом тоже всё время был в движении, закинет блесну пару-тройку раз, безрезультатно, переходит на другое место.
Погода отличная, тепло, ветра нет, а щука не берёт. Несколько раз поменял блёсны, пока не нашёл наиболее пригодную в условиях данного дня, первый заброс и сразу поклёвка, щучка оказалась небольшая, грамм на восемьсот. Родственники дружно поздравили с успехом.
- С почином, Фёдорович!
- Да ла-дно, щурёнок… - скромничает опытный рыбак.
- Ясен пень, теперь покатит, - вторит Младший Голованов.
- Как у вас? Смотрю, удочки только и мелькают…
- Мелочь, едва дно ведёрка закрыл…
- А у меня уже треть, - немного лукавит молодой…
Так и продолжали неспешно двигаться, ловить и переговариваться. Видимость и слышимость на водной глади хорошая, досаждали только комары, но это неизбежное зло летней рыбалки, тем более, когда лов идёт с берега и в безветренный день.
Неожиданно отец заметил движение.
- Сынок, белку видишь?
- Где?..
- Смотри вверх и влево… - показывает рукой.
- А… да-да, вижу… какие полёты, не хило, во даёт, как на крыльях!..
Резвая белка легко и изящно перелетала с сосны на сосну, быстро преодолевая большие расстояния.
- Какая прелесть! Глаз радует…
- Да… здорово, ничего не скажешь, а какой у неё большой, пушистый хвост.
- Он ей служит рулём. Не поверишь, а я ведь однажды белочку кормил из рук.
- Да ладно! На рыбалке что ли?.. - сомневается сын.
- Нет, конечно, - в Москве. Помнишь, я ездил на курсы?
- В зоопарке?
- В Сокольниках… Мы из общежития до метро ходили по парку, путь намного короче. Дело было в конце марта. Иду, смотрю, женщина средних лет кормит белочку орешками. Замедляю шаг, чтобы не помешать необычному общению, умильно удивлён…
Она неожиданно предлагает:
- Хотите белочку покормить?..
- Конечно, хочу, а она от меня не убежит?
- А вы попробуйте…
Даёт мне два маленьких орешка, знаешь, такие, довольно вкусные, фундук называются, сама отходит в сторону. Я сажусь на корточки, осторожно протягиваю в правой руке орешки, белочка смотрит на меня с удивлением, причём, смотрит прямо в глаза, решает, вступать со мной в контакт или нет, я для неё новый человек. Потом вдруг резко подскакивает, торопится схватить два ореха сразу, - от жадности или из страха, - но в маленький ротик ей влезает только один орешек, второй вываливается, сделав две неудачные попытки, принимает разумное решение. Хватает один орех и убегает, старательно прячет в снегу под сосной, возвращается за вторым, хватает его и убегает уже окончательно. Орешки у меня кончились, я стал ей неинтересен…
- Удивительно, мегаполис, сколько там сейчас: двенадцать миллионов, больше?.. Вокруг движение, суета, шум-гам, выхлопные газы, а в парке белки живут, с которыми можно запросто общаться…
- Даже если она видит тебя впервые, но та белочка была не такая, как эта. Она была худенькая и от этого казалась маленькой, шерсть на ней была цвета пепла, про хвост я уже не говорю…
- Я один раз был в зоопарке, зверей, кажется, кормят регулярно, но на вид они такие заморыши. Тигр на меня произвёл удручающее впечатление. Красивый, сильный, умный зверь, - в природе у него нет врагов, кроме браконьеров, - а вид такой жалкий, клыки жёлтые, глаза слезятся…
- Неволя, вот в чём дело. Волку, чтобы быть в форме, надо пробегать в день, как минимум, двадцать километров, он так привык. Не зря же говорят: "Волка ноги кормят", вот он и мечется бедняга в клетке…
Под разговоры ведёрочки постепенно тяжелели, огорчало лишь то, что клевала мелочь, а хотелось бы иметь дело с крупной рыбой.
Заметно начало темнеть, появились тучки, всё труднее стал различим на воде поплавок. Кто-то бросил клич: «А не пора ли, господа, нам завязывать!»
Возражений не последовало, двинулись к машине.
Повторно наварили ухи, основательно уважили рыбацкий напиток, расслабились…
Так и сидели бок о бок близкие люди у костра, неспешно беседовали, каждый испытывал необычное состояние душевного удовлетворения, редкого покоя, безмятежной, невыразимой радости.
Когда окочательно стемнело, стали устраиваться в машине на отдых. Долго ворочались, было непривычно и неудобно, но как говорят: в тесноте, да не в обиде, поздно и с трудом уснули.
Как только стало светать, Степан Кузьмич осторожно, чтобы никого не разбудить, вышел из машины. Положил в ведро банку с червями, взял удочку, спустился к воде.
За ночь выпал густой туман, похожий на пар, было тепло и тихо, гладкое озеро вызывающе дерзко пахло рыбой, сейчас водоём был похож на фантастический котёл с ухой.
Степан Кузьмич без особой надежды забросил леску на том же самом месте, где вчера начинал рыбачить.
«Рыба ещё спит, а если и проснулась, то всё равно ничего не видит, слишком рано, я и сам ещё толком не размаялся…»
Заброс получился неловкий, крючок упал у самого берега, и не успел дойти до дна, как его моментально повело в сторону. Удивлённый рыбак резко вскинул удилище, вытащил крупного окуня, насадил новую наживку, намного сдвинул поплавок вниз, закинул леску.
И тут началось!..
Один за другим, все, как наподбор, крупные, отчаянно извивающиеся в воздухе, с широко распущенными колючими плавниками. Таких окуней в ладонь уже не возьмёшь…
Клёв пошёл неистовый, в считанные минуты ведро было заполнено. Такого яростного жора в практике рыболова раньше никогда не случалось. Нельзя было остановиться, рыба клевала даже на крохотную оболочку червя. Страшно было подумать, что, если сделать, хотя бы небольшую паузу, клёв может прекратиться, необходимо было постоянно поддерживать его высокий темп…
Голованов не выдержал и громко крикнул:
- Мужики, зорьку проспите, клёв обалденный, идёт один крупняк, уже полное ведро, бросаю в траву, - дома выспитесь…
Мужчины проснулись, не особенно веря компаньону, нехотя взяли удочки, тару, пришли и встали с двух сторон от перевозбуждённого родственника. У них начался такой же необузданный клёв…
Это был настоящий конвейер, - дух захватывает!
Окуни горбатые, тяжёлые, клюют решительно, активно сопротивляются. Удилище гнётся, думаешь, переломится, леска звенит, боишься - порвётся. Всех охватил неописуемый азарт, никто ничего не говорил, - некогда и незачем, - комаров не замечали, пойманную рыбу бросали в траву, куда придётся…
Настоящий экстрим и драйв, ощущение реальной битвы, а в этой битве, по определению, ты - победитель!
Приятно, очень приятно побеждать, вот так бы во всей остальной жизни.
Рыбы было необыкновенно много, словно она со всего озера сейчас собралась специально у этого берега, и в этом месте, на небольшой, - сорок-пятьдесят сантиметров, - глубине.
Так продолжалось ровно до семи часов утра, затем, как по команде, клёв прекратился, словно косяку дали отмашку, сказали: «Достаточно!»
Рыбаки долго собирали улов в траве, наиболее крупные экземпляры высоко подскакивали, другие окуни обнаруживали себя тем, что дёргались и переворачивались.
Младший сбегал за берестяным шарабаном, прихватил солдатский мешок.
В гору поднимались с натугой: Василий Фёдорович и Степан Кузьмич осторожно несли за лямки большой шарабан и ещё по ведру каждый, Виталий - полный вещмешок за плечами и ведро.
За удочками пришлось сходить отдельно, на обратном пути шли и подбирали всё, что выпало из переполненных вёдер и шарабана.
Фантастика!
Вот это рыбалка, шквал успеха, неслыханное достижение, небывалый результат!
И всё же улов, даже такой невиданный, не главное, главное - совсем в другом.
Первозданная, нетронутая природа, живописные места необычайной красоты. Собрались мужчины трёх поколений: дядя, племянник и его сын. В их распоряжении большое озеро, бархатный сезон, отличная погода, чистый воздух, изысканное кушанье и такая непривычная для городского жителя, загадочная, чудная тишина.
Тихий, райский уголок!
Где-то там, - далеко-далеко, - остались все проблемы, хлопоты, заботы, бесконечная суета и беспокойство, которые всё время нас отвлекают от чего-то важного, не дают сосредоточиться на главном, как не дают и полноценно отдохнуть…
Здесь всё не так: по-иному, по-доброму, по-братски, - уважительно и просто, люди с одного взгляда, с полуслова, понимают друг друга…
Как мы бываем, по-настоящему счастливы, когда чувствуем, что нас ценят, что мы нужны тем, кто рядом с нами. Взаимная доброжелательность, наверное, есть самое близкое родство. Такие редкие дни, вечера, часы, и даже минуты: восхитительны, неповторимы, остаются в памяти надолго…
- Ну, что, ребята, какие будут предложения?
- Неплохо бы слегонца похавать, сбацать чайковского, - отзывается костровой.
- Фёдорович, а ты-то как сам?..
- Я думаю, с ловлей покончено, куда нам ещё, предлагаю попить чайку из родниковой водицы в нашей деревне. Пусть это будет заключительным аккордом такой поразительной рыбалки.
«Наша деревня» - это место, где она когда-то была, в ней родился Василий Фёдорович, там прошли его детство и юность.
- Вариант, - сразу соглашается Голованов Старший, - он хорошо понимает предложение Василия Фёдоровича.
- Как скажете, вы старше, вам виднее, - немного разочарован молодой участник.
- Ехать до деревни чуть больше получаса, с голоду не помрём…
Тщательно прибрали место стоянки, все отходы собрали в большой, чёрный пластиковый мешок, погрузились и уехали.
- Как ты, Фёдорович, ориентируешься на этих многочисленных дорогах, здесь легко можно сбиться с пути, такая разветвлённая сеть, - интересуется племянник.
- Система, действительно, на первый взгляд, запутанная, - охотно подхватывает хорошо знакомую тему дядя. - Как это делается? Строится основная дорога, от неё отходят мелкие дороги, от них, так называемые, «усы», вся эта система напоминает лабиринт. Если человек оказывается в этих местах впервые, он, действительно, может заехать в тупик. При заготовке леса надо ведь попасть на каждую делянку: доставить технику, людей, вывезти древесину, живицу, пеньки для канифольно-экстакционного завода…
Дороги эти временные, мы ориентируемся, но вот как это удаётся ленинградцам? Приезжают ежегодно, следы пребывания любителей путешествий я видел и на других крупных озёрах, да и не только крупных…
- Озеро зашибись, подход удобный… - подаёт голос младший рыбак, - первый раз ноги на рыбалке не промочил…
- И богато рыбой, ловили удочками, а поймали, словно неводом. Вообще, я рыбалку рассматриваю больше как процесс, ну, конечно, что поймаешь, всё твое; а тут такая фантастическая добыча…
- Но так бывает не всегда, отменный клёв предугадать довольно трудно. Вроде погода хорошая, кажется, всё нормально, а не берёт. Если задул северный ветер, всё, на рыбалку две недели можно не выезжать. Рыба чутко реагирует на малейшие изменения погоды, направление ветра и чёрт знает ещё на что. Сегодня, видишь, вся пошла в берег…
- На такой клевяк не грех и ещё раз съездить, а то и не раз…
- Теперь, пожалуй, - Василий Фёдорович помедлил, - если только в следующем году…
Подъехали к роднику.
Место для поселения, в своё время, предки выбрали удачно. На небольшой пригорок поднималась дорога, раньше вдоль неё стояли дома, - по десятку с каждой стороны, - в крайнем доме на околице, некогда родился Василий Фёдорович.
Когда-то у дома стоял колодец, и вся деревня ходила к ним поводу. Колодец давно разрушен, о нём напоминает только родничок, рядом с источником одиноко стоит неимоверно крупная берёза. Сейчас дерево выглядит печально, угрюмо и жалко, давно потеряло былую мощь. Высохло настолько, что при первом же сильном ветре, не говоря о вихре или урагане, оно может рухнуть и рассыпаться в пыль.
В заброшенных деревнях деревья быстро стареют. Они словно понимают, - а скорее всего, понимают, - что стали никому не нужны, их жизнь потеряла смысл, пропадает «к ней интерес», слабеет «иммунитет».
Эта берёза умирала долго и мучительно потому, что была необычайно огромных размеров и мощи. Древесины и листвы у неё, в «годы своей молодости», видимо хватило бы на небольшую рощицу, природой она была запрограммирована на долголетие.
- По ней я мальчишкой лазал, заберёшься бывало высоко-высоко, далеко всё хорошо видно, сидишь и наблюдаешь, интересно так…
«Чего тут интересного, кругом лес, одни комары…» - подумал Виталий.
Чтобы не разводить костёр, практичный водитель достал из багажника небольшой походный примус. В дальних рейсах он был очень удобен: разогреть банку тушонки, вскипятить воду под чай…
Принёс воды, налил в солдатскую кружку.
- Попробуйте водицы с родного места, оцените.
Мужчинам пить не хотелось, но они отпили по несколько глотков.
- Ну, как?
- Хороша-а водичка, - похвалил Степан Кузьмич.
- Только холодная очень, - дал свою оценку второй дегустатор, а сам подумал, - «ничего особенного, вода как вода».
Оставшееся содержимое в кружке, коренной житель выливать не стал, а медленно допил.
Вода в чайнике вскоре закипела. Заварили чай, разложили остатки съестных припасов. Чай на вкус получился отменный, каждый с удовольствием выпил по две кружки.
Ветеран набрал воды в двадцатилитровую пластиковую канистру, он обязательно это делал каждый раз, когда возвращался домой из этих мест.
- Я частенько сам просил сюда рейсы, тут каждый поворот, бугорок хорошо изучены, - родная сторона…
После горячего чая мужчины немного расслабились, уроженец этих мест притих, ушёл в свои воспоминания. Было понятно, что ему сейчас, вот так, сразу, встать, сесть за руль и уехать, будет тяжело.
Сидели, молчали, молодой, то и дело, с нетерпением посматривал на часы…
Василий Фёдорович начал было рассказывать о деревне, своём детстве…
Голованов знал, что мама у них умерла довольно рано, ей не было и пятидесяти, Васе тогда было только пять лет. Домашнее хозяйство легло на плечи сестры, которой самой было только тринадцать. Так и жили: овдовевший отец, сестрёнка, да он…
Перехватив очередной беглый взгляд Виталия на часы, рассказчик неожиданно прервал повествование, резко махнул рукой:
- А-ааа, ладно, что было, то было, всё в прошлом, что его вспоминать, - поехали в город…
Встали, собрали посуду, остатки еды, сели в машину и уехали.
Перед тем, как сесть за руль, ветеран пристальным, тягучим взором окинул всё вокруг. Словно прощался с родными местами, здесь он родился, здесь прошли его детство и юность.
Вспомнил, как ходил в лес на рябчиков со старым дробовиком и верным Тобиком, ловил рыбу, собирал грибы и ягоды. Последний, печальный, задумчивый взгляд на давно заросший бугорок, где стоял их дом, на родную берёзу, судьба которой неотвратимо предрешена…
Скоро выехали на трассу. Почувствовали усталость, сказалось эмоциональное перенапряжение, настроение у всех было подавленное…
В городе высадили молодого участника, - это было по пути, - выдали ему треть улова, попрощались…
- Спасибо, Фёдорович, за рыбалку, - круто, всё путём. Пока, мужики, до встречи!
- Всего хорошего!
- Свидимся, сынок!
Подъехали к дому сестры. Когда племянник начал было делить улов, Василий Фёдорович энергично замахал руками.
- Куда-а!.. нам столько со старухой, забирай всё, отвези домой, сестре оставишь, всем хватит, можно засолить, завялить под пиво…
Для меня рыба, не главное, просто мне очень хотелось свозить вас на это озеро, сыну твоему показать, где была когда-то наша деревня, наш дом…
Из приличия взял несколько рыбин на уху. Степан Кузьмич набросал в багажник, - сколько успел, - самых крупных окуней, пока дядя с силой не захлопнул крышку багажника.
На том и расстались…
На следующий год ветеран войны и труда - Василий Фёдорович умер, через три года, трагически ушёл из жизни, - славный, отзывчивый парень, - костровой той рыбалки - Виталий.
Если природа не делает скачков, то сбой у неё, - как показывает печальная практика жизни, - иногда происходит…
Осталось среднее звено.
С годами человек начинает всё чаще перебирать в своей памяти прожитые годы, вспоминать лучшие дни, вновь переживать те короткие отрезки времени, которые были мгновениями настоящего, человеческого счастья.
Судьба свела желанных, дорогих сердцу людей в нужное время и в нужном месте, чтобы подарить им памятные часы общения; невообразимым образом подогнала к берегу волшебный дар - несметное количество отборной рыбы.
«Сегодня, ребята, вы вместе! Радуйтесь тому, что вас окружает, всему, что происходит…»
Как важно иметь вокруг себя верных, преданных друзей, видеть добрые, спокойные глаза, слышать бодрые весёлые голоса, кожей чувствовать их присутствие рядом.
Вы единая, дружная команда, каждый - уникальная личность, и вы абсолютно равны, одинаково значимы и желанны в этой команде: небольшом коллективе из трёх человек.
А потом вдруг! - пронзительно остро, - приходит осознание, что ты потерял самых близких, дорогих, любимых людей, потерял навсегда!
Не будет больше совместной, воодушевлённой и азартной рыбалки, трепета души от восторга реального бытия, мудрого понимания простого, короткого и хрупкого счастья на этой Земле.
Не будет ни-ко-гда!..
2000