Странное время - конец ноября, думала Матильда, разглядывая старые крыши сквозь оконное стекло. Опыт прожитых лет подсказывал ей, что скоро стемнеет, и небесная серость сменится чернотой, испещренной светом многочисленных огней. В это время люди обычно возвращаются домой и начинают бренчать посудой на кухне. Этот шум превращается в ароматные пары, постепенно наполняющие квартиру. Когда умопомрачительные запахи достигают максимума и заставляют живот урчать, вся семья собирается за столом, и она может занять место на диване, а если повезет - на любимом кресле.
А где-то далеко завывает ветер, и с неба наверняка брызжет что-нибудь холодное. Где-то в сырых и потому чуть более теплых подвалах жмутся друг к дружке замерзающие коты.
В этой жизни Матильда никогда не оказывалась на улице. Несколько раз люди выносили ее во внешний мир в небольшом балансирующем домике под названием Переноска, но непременно возвращали домой. Грохот и гвалт окружающей действительности обрушивались на ее привыкшие к тишине и спокойствию ушки так яростно и беспощадно, что она дрожала мелкой дрожью, тихонько попискивая, до тех пор, пока все не заканчивалось. И вскоре тревожные воспоминания о путешествии Туда стирались из памяти, как дурные сны, растворяющиеся в утреннем свете сразу после пробуждения.
В этих снах Матильда часто блуждала по промозглым улицам совсем одна и, кажется, прихрамывала на одну лапку.
Определенно, эта жизнь не должна быть последней. Матильда не могла сказать наверняка, сколько их уже осталось за плечами. Шесть, в крайнем случае - семь, но не восемь, никак не восемь. Говорят, они должны идти по нарастающей, каждая жизнь лучше предыдущей, и каждая обязана учить новому, пока кошка не познает суть вещей. Нынешняя жизнь, длящаяся более семи лет, не обещала каких-то особых откровений, но все равно нравилась Матильде больше всех. Уж во всяком случае больше третьей - голодной, продрогшей, уличной, самой короткой, но ярче всего запомнившейся.
В нынешней жизни Матильду называли совсем другим именем, которое она никак не могла запомнить и потому откликалась на одну особую интонацию, более других ласкавшую ее тонкий слух. Ее исправно кормили, не обременяли мытьем под душем и разрешали спать в любом месте. Но приятнее всего была забота. Поначалу это казалось странным и даже нелепым - хозяйка зачем-то гладила и почесывала Матильду за ушком при любом удобном случае, разговаривала с ней на грубом человеческом языке с его громкими, резкими звуками. Приходилось напоминать забавному представителю рода людей, что кошкам свойственно гулять самим по себе, соблюдая дистанцию, но вскоре Матильда сама не заметила, как привыкла к особенности своей новой хозяйки. Привыкла - и привязалась.
Идиллическое, похожее на сказку со счастливым концом существование неизменно колебал лишь конец ноября. В эти дни Матильду охватывала необъяснимая тоска, побуждающая часами сидеть на подоконнике, устремив печальный взор в серую бесконечность из осеннего неба, тяжелых свинцовых облаков и бесчисленных крыш, скрывающих свои тайны, истории и воспоминания о том, что уже было, и что, может быть, еще когда-нибудь произойдет.
Кто знает, в чем заключается суть вещей. Этот мир устроен странно. Вот подоконник, к примеру, обязательно становится холодным, когда снаружи дует ветер, даже если форточка закрыта. А из-за света в окнах соседних домов удается разглядеть снег, холодный, липкий и неприятный, если ненароком оказаться под ним, но красивый и завораживающий, когда наблюдаешь со стороны.
Возможно, суть вещей в том, чтобы понять, каково быть человеком, вдруг догадалась Матильда. Человеком, который издает столько звуков без явного повода, перемещается быстро и хаотично или же вовсе не движется часами, сохраняя горизонтальное положение. Человеком, который постоянно смотрит о других особях своего вида по телевизору, но не спешит вместо этого чаще звать в дом таких же, как он. Человеком, которому для того, чтоб побыть наедине с собой, обязательно нужна кошка.
Поздней осенью стремительно холодает, листья на земле окончательно теряют цвет от утреннего инея, а деревья застывают голыми черными чудищами, сиротливо подставившими усталые плечи для грядущих снежных покровов. Люди со всех ног несутся домой, стремятся как можно быстрее прижаться друг к другу под теплым пледом с чашкой горячего чая в руках. Рядом с ними так приятно свернуться клубочком и урчать в полудреме, в такт движениям человеческой руки.
Все-таки, конец ноября - это хорошо, думала Матильда, устраиваясь возле ужинающих хозяев.
Жить - хорошо.
2014 г.
__________________________
25 августа 2015 года рассказ занял третье место в Открытом Санкт-Петербургском литературном конкурсе "В МИРе слов".