ЗАДОЯ
Cтранный это был боец – молчаливый, тихий, сверхисполнительный. Наверное, ему впору была бы фамилия Тихомиров или Молчанов. Однако звали его коротко и звонко – рядовой Задоя.
Он почти уже завершил свою срочную службу – до увольнения в запас оставалось не более месяца. Но ни шустрости или борзости, ни дерзости или дембелизма в нем так и не появилось.
Никогда Задоя ни с кем не пререкался молодых бойцов не гонял и не воспитывал и был оттого отвергнут своими же одногодками. Им помыкали все кому ни лень. И всякий раз, когда возникала необходимость исполнить ту или иную армейскую надобность, в казарме либо над палаточным городком пронзительно разливалось резко-командное: «Задо-о-й-я! Где Задо-о-й-я?! До-о-я! До-о-я!»
Он мгновенно выскакивал из какого-либо укромного уголка, где обычно писал письма, читал газету или книгу, а то и просто думал – о чем, Бог весть, – и, одергивая на ходу гимнастерку, торопливо шел на голос и совсем не по форме спрашивал: «Что-нибудь надо?»
Надо всегда было многое. И ему охотно вручали то ведро, то лопату, то швабру, затем давали «цэ-у», по которым он бегал, точно муравей, туго перетянутый ремнем. А во след все неслось и неслось:
«До-й-й-я! До-й-й-я!»
Возможно, лишь в мыслях о доме вспоминал рядовой Задоя, что зовут его не менее звонко: «Анатолий! Толя-а! Толя-а!»