ЧИСТЫЙ ЧЕТВЕРГ.
Ляля проснулась от того, что одеяла не хватало, потянула на себя противоположный край, но он оказался подозрительно тяжёлым. Ляля потянула одеяло энергичней, и из него выкатился взъерошенный пятилетний Сашка.
Опять перебрался под бочок среди ночи. Ляля, в принципе была не против Сашкиных визитов, но - бабушка!
Бабушка считала, что ребёнок должен спать в своей кровати. И, учитывая то, что этим летом с бабушкиных кровных сбережений Сашке было куплено взрослое, немыслимо шикарное кресло, бабушка обижалась и недоумевала.
- Сашка, вставай, в садик пора! - прошептала Ляля.
- Так у тебя же выходной, мамочка!
- Выходной у меня, а в садик надо тебе!- ехидно пропела Ляля.
И тут началось: и никуда я не пойду, и я хочу быть с тобой, и я скучаю по тебе, мамочка!
Поцелуи, уговоры, шантаж, слёзы. Но фокус не удался, мама сказала:
- Марш чистить зубы!
И несчастный разочарованный Саша поплёлся, заплетая ногу за ногу в сторону ванной комнаты.
В растянутой трикотажной пижамке, из которой торчала шейка, как пестик в колоколе и одно худенькое плечико, он был таким беззащитным и родным, что хотелось одного -прижать к животу его беленькую головку и не отпускать его от себя никуда: ни в садик, ни в школу, ни в армию, ни в женитьбу. Никуда и никогда!
В другой день Ляля может, и дрогнула бы душой, но не сегодня. Сегодня у неё большая уборка, мытьё окон, смена занавесок. Дел столько, что и не рассказать. На носу пасха. Завтра Страстная Пятница. А сегодня – Чистый Четверг.
Вот она сейчас закинет Сашку в садик, и начнётся вся эта предпраздничная работа. Бабушку она к этому делу подключала минимально по двум причинам. Во-первых, бабушка была старенькая. Бабушка Аня – это её личная бабушка. Сашина прабабушка.
А во-вторых, если делать всё по бабушкиным законам, то надо нанять человек пять прислуги. Анна Львовна прожила трудную жизнь, но требования к устройству быта возносились куда-то в область монархических привычек.
И чтоб бельё крахмальное, подсиненное, и окна протёртые нашатырём, салфетки в кольце, пироги в полстола. Ляля себе такого расточительного отношения к своему времени позволить не могла, и бабуля самоустранялась, изредка бросая в сторону стиральной машинки саркастическое: « Стирает она! Я вас умоляю! Замачивает и выплёвывает! Туды-сюды водою, а бы не воняло п…Тьфу!»
Зато на кухне бабушка была королевой. Тут Ляля и не совалась. Бабушка священнодействовала, заодно сохраняя хиленький семейный бюджет их небольшой семьи.
Жили втроём: Ляля, бабуля и Сашенька. Семья в общепринятом смысле считалась неполной. Сашин папа с ними не жил. Он приходил в гости. Редко и непродуктивно. Но его принимали, бабушка вела с ним душеспасительные беседы, Сашка ему был рад. А Ляля?
Ляле он был давно и прочно до одного места. На данный момент её колотило в тенетах запретной любви к женатому человеку. Любви преступной с точки зрения бабушки и несчастной с точки зрения Ляли.
Ляля прошлёпала на кухню к бабушке. Там, конечно же, терся Сашка, весь в варенье и сметане. Бабуля кормила правнука блинчиками перед ссылкой в садик и бросала на внучку выразительные взгляды.
- Ты посмотри в окно! Всё в снегу! Пасха у них! Это нормально, ты считаешь? Это весна? Это апрель?- бабушка опасно наступала с поварёшкой вплотную к Ляле.
- Бабуля! Я не синоптик, я логистик! Сашка! Я же просила тебя сначала почистить зубы, а потом завтракать! Неужели трудно запомнить?
- Оставь в покое ребёнка! Покажи мне эти правила, по которым запрещено кормить ребёнка перед садиком? Ему там целый день голодать. Бедный мальчик!
Бедный мальчик поплёлся в ванную с блином в руках. Ляля тяжело вздохнула, но промолчала. Для ссор с бабушкой была тысяча более веских и интересных причин.
Ляля быстренько сделала себе кофе и принялась за блинчики.
- Значит Сашеньке нельзя за стол, не почистив зубы, а тебе можно?- спросила мстительная бабушка.
- Бабуля! У меня сегодня сумасшедший день. Мне дорога каждая минута. Ванна занята.
- Дело не в этом, Ляля! А в том, что воспитывать можно только личным примером. А какой с тебя пример? У тебя же всё делается через то место, откуда ноги растут! Возьми со сметаной! Тоже уже светишься насквозь от своих романов!
Но Ляля на конфликт упорно не шла, лавировала. Всё! Сейчас в душ, одеваться и мчимся. Сашку на санки и в садик.
Ляля нырнула в ванную. Там, облокотившись на раковину, сладко спал её светловолосый мальчик. Весь в сметане, варенье и зубной пасте.
Дальше уже шла ускоренная плёнка. Душ, свитер, брюки, Сашка, сапоги, пальто, куртка, санки.
И вот уже Ляля оленем мчит своего сыночка в садик. А лететь буквально три двора.
Ляля летела и думала о том, что завтра короткий день. Потом выходные. В выходные из Питера приедет любимый, которого дружно ненавидят бабушка и Саша, а она любит, любит, любит!
Вот уже и последний поворот, и санки неожиданно лёгкие… Ляля обернулась. Сашки в санках не было. Сердце заныло где-то в пятке. Ринулась обратно за поворот. Там на тропинке лежал Саша и спал. Рванулась к нему, схватила в охапку. Саша разлепил веки и спросил:
- Что уже вставать?
- Мы уже у садика. Проснись! – засмеялась Ляля.
Теперь быстренько в магазин. Купить всё, что приказала бабушка и галопом домой. Ляля ввалилась в квартиру с двумя полными сетками. Бабуля собиралась в гости к Лялиному старшему брату. Бабушка вовсе не была вредной. Просто имела обыкновение говорить всё, что сползала на кончик её бойкого языка.
Она не умела беседовать внутри себя. Только в диалоге она расцветала, но по мелочам не вредничала. Она отлично понимала, что будет крутиться под ногами. Сегодня Лялина вахта, и бабушка ей мешать не будет.
Ляля была рада, что любимая бабушка не станет ходить за ней с белоснежной тряпочкой и тыкать в нос преступно забытой пылью. Но за свободу всегда надо платить. Ценой свободы сегодня было приготовление обеда. Но за это…
За это бабушка на обратном пути заберёт Сашу из садика. Всё складывалось просто упоительно.
Начать Ляля решила с обеда. Сейчас поставим вариться говяжьи косточки, потушим свеколку, нашинкуем капустку, картошечка, лук, морковочка, и будет у нас борщ! На второе - котлеты с гречневой кашей и отполируем всё это дело молочком. Красота!
Всё в Лялиных руках горело. Пока томились овощи, было вымыты окна. Ляля мыла, готовила и пела. Для полного счастья к борщу не хватало чеснока. Но за чесноком к соседке можно зайти. Она запасливая. Скупая, с жадным ртом. Описать это трудно. Но какой-то особый прикус не оставлял надежды на широту души и способность делиться.
Но чеснока одолжит. Сама у неё пасётся постоянно. Но только с той разницей, что никогда ничего не отдаёт. Сквалыга, короче. Но соседей, как и родственников, не выбирают.
Ритка, конечно, не подарок. Но терпеть можно, если бы не Риткин муж.
Там все прелести упакованы в одном человеке. И пьёт, и лентяй, и гуляет, и дурак. Жены боится хуже геенны огненной, но натура перевешивает. И колотит его Ритка, и точит, и ищет. Находит, лупит и отмывает. Неделю за ней хвостиком походит, и опять прислоняется или к бутылке, или к какой-нибудь, как он говорит, « бабе потрясной».
А то и к обоим. Это у него называется « две в одном флаконе». То есть и баба, и бутылка.
Ляле от него спасу не было никакого! Она его опасалась и к Ритке заходила только, точно зная, что та дома. Когда он бывал дома один, то постоянно прислушался к хлопку Лялиной двери. Хлопок – значит, бабушка ушла в магазин или ещё по каким-нибудь ещё более долгим делам.
Только затихал лифт, отпустивший бабушку на волю, сосед начинал колошматиться в Лялины двери то за спичками, то за солью. Бабушка всё про соседа понимала и всегда была настороже. Но есть же, ещё лифт, общий коридор, наконец, сам подъезд.
Если судьба их сталкивала в узких коридорчиках, Витёк терял голову. С рычанием бросался на Лялю и брызгал слюной, типа: «Золотко! Дай хоть потрогать»! Получал коленкой в то место, которое у него чесалось, с отчаянием выпускал из рук желанную Лялю, но обслюнявить успевал всегда.
Ляля уже выгружала стиральную машинку, когда сквозь прозрачное стекло кухни увидела Риткиного Витьку. Он шёл в широкой яркой куртке, с плоским чемоданчиком в руках, похожим на этюдник. В берете, скрывающем его раннюю лысину. Слегка выпивший, но художественный беспорядок в одежде уже присутствовал - этакий сомелье на фрилансе.
Это было только начало трёх или пятидневного запоя, в зависимости от расторопности Ритки и от содержания этюдника. Но керосиновая тропа уже проложена. Бутылка беленькой и пара пива там уже точно есть.
Ляля пропылесосила квартиру, вытерла пыль и уже развешивала на балконе бельё. По дорожке к дому тяжёлой артиллерией продвигалась Ритка: сумка на колёсиках, две авоськи, ридикюль под мышкой. С трудом подняла голову к окнам, кивнула. Ляля решила - самое время сбегать за чесноком.
Дала ей пять минут форы на разгрузку сеток и зашла, что называется из двери в дверь. А там - сосед в полной боевой готовности. Оказывается, жена только сбросила сетки и помчалась дальше. Лошадь ломовая!
Он с разбегу на Лялю и наскочил. Ляля, как всегда отбивалась и хохотала. Хохоча, вывернулась и юркнула обратно к себе в квартиру. Клацнула замком, похохотала ещё чуток и, думать забыла.
Ни обидеться, ни оскорбиться она не могла. По одной простой причине:она не видела в нём мужчину.
В половине пятого пришли бабуля с Сашей, долго и уважительно вытирали ноги в прихожей. Оба были в каком-то мечтательно-влюблённом состоянии. Нежность летала за ними из коридора в ванную, куда они пошли мыть ручки. Потом из ванной в комнату, где они переодевались.
Ляля на кухне сервировала обед и прислушивалась.
- А ты мой самый любимый мальчик на свете!- выпевала бабушка.
Сашка переспрашивал ревниво, недоверчиво:
- Самый- самый?
- Ну, я же тебе сказала! Что ты как дурачок, переспрашиваешь?- вспыхивала политически не грамотная бабушка!
- А говорила, что любишь! Говорила?! Говорила? А сама? Дураком!- Сашу уклонения бабушки от курса не устраивали.
- Пошли, мать уже суп разливает!
- Мать нельзя говорить!- мстительно кричал Саша.
Бабушка срочно включала дурочку:
- А что отец, что ли? Ты, Сашка, ещё маленький! Ну, пошли! Ну что ты дуешься?
В кухню вплыли, балансируя на грани любви и полного разрыва дипломатических отношений. Сашка вдруг возжаждал крови! А бабушка, напротив, ссориться не хотела.
Бабуля хотела вкусно покушать и подремать у телевизора. У неё сегодня был день отдыха. Отдых её безумно утомлял.
Но обедали, как всегда, весело и немного скандально. Бабушка рассказывала, как её принимали у старшего внука. Какая у него почтительная жена! При всей своей внешней лояльности, Анна Львовна вворачивала в Лялю маленькие шпилечки.
- Чтобы у неё когда-нибудь хоть где-то соринка или крошка какая-нибудь?! Или, того хуже – бельё не выглаженное! Да, ни Боже мой! А ко мне как почтительно:
- Что вам положить, Анна Львовна? А не хотите ли чайку?
- Мама работает и устаёт, а тётя Ира сидит дома и жопу отращивает!
- Саша! Что за разговоры?- взметнулась испуганным воробышком бабушка. - Где ты слова такие про жопу слышал?
- Ты сама в тот раз говорила, что она сидит дома, жопу отращивает, а дядя Игорь вкалывает как проклятый.
- Я говорила? Я такое говорила? – взвизгнула бабушка. - Да ты что выдумываешь?
- Ничего я не выдумываю. Ты их любишь, а нас с мамой не любишь. И меня сегодня и дураком, и всяко…
- Ляля! Кого мы вырастили, Ляля! Он нас зарежет когда-нибудь ночью!
- Ну, так уж и зарежет. А ты тоже, бабуля, знаешь, какой Сашка ревнивый и дразнишься!
Назревал скандал.
Умная бабушка перевела стрелки просто и гениально, сразу убив двух зайцев:
-Ляля, у меня в холодильнике тесто на беляши и фарш! Давай сейчас быстренько накрутим беляшей. Это же моментальное дело!
Саша, только что с трудом выторговавший себе полчаса за компьютером, подозрительно быстро заторопился на улицу.
Беляши! Это такое блаженство! Но есть их дома, мимо двора и друзей - преступление! Самое приятное в этом деле, подбежать к дому с мальчишками, поднять голову вверх и крикнуть туда, в высь их третьего этажа:
- Мама! Мамочка! Брось нам беляшей! Мы кушать хотим!
И ждать, затаив дыхание. Вот мамина тонкая фигурка склонилась над эмалированной миской с беляшами. Мама щедро набивает ими прозрачный пакет. Вот уже подходит к окну, открывает…и, ап!
Прямо на них падают ароматные румяные беляши! Вот эта минута, пока развязываешь пакет, выхватываешь из пакета румяные пирожки, и они прокатываются во рту блаженством- это и есть счастье!
После трапезы с друзьями Сашка подозрительно быстро прибегает домой. И вся их полная-неполная семья усаживается у телевизора.
К вечеру у Сашки заметно упало настроение. Когда Ляля укладывала вымытого и ароматного сыночка в раздвинутое в длину королевское кресло, он безнадёжно посмотрел на Лялю и спросил:
-А что, дядя Серёжа приедет?
- Ну, приедет! Саша! Почему ты так к нему относишься? Он же тебя не обижает, подарки нам привозит.
-Он, мамочка, противный!
- Ничего он не противный, не выдумывай, Саша! И не могу же я оставаться одна?
- А ты и не одна! У тебя я есть и бабушка!- Саша начинал заводиться:
- Ты нас не любишь, а любишь своего Серёжку противного!- и уже на самом высоком регистре затянул: - Противный! Противный! Я его ненавижу! Ненавижу!
- Подвинься, я к тебе лягу!- Ляля перекинула своё лёгенькое тело через боковую спинку кресла и зарылась лицом в Сашкину шейку. Они ещё долго возились, шептались на своём птичьем языке, пока Сашку окончательно не сморило.
Ляля перебралась на свой диванчик, Но сон отлетел, как и не было. Остались только приятная усталость и развороченная душа.
И Сашка прав, дерьмо этот Серёжка с его вахтовым графиком. И противноватый! Жадина! Забил весь Лялькин холодильник чёрной икрой, потому что она у него ворованная, а Лялька третий год в одних сапогах бегает. У них только видимость одна. Подошва тоненькая, как картонка. Лялька зимой чувствует себя как Зоя Космодемьянская- « босиком по снегу».
Ей не икра нужна, а сапоги новые и пальто. Что он не видит этого? Да и Сашка икру не любит в силу незрелого возраста и воспоминаниях о рыбьем жире. Бабушка икру этого «бонвивана» принципиально не ест. Ночью только, контрабандно давится.
А она молодая, красивая! Даже бабушка это признаёт! На неё парни восемнадцатилетние заглядываются! Что она нормального мужчину не встретит? Чтобы Сашке нравился, бабушка приняла! Ей двадцать четыре года! Да она юница!
Утром, конечно, опять проспали. Всё как всегда! Вылетели из квартиры с санками, а там серая жижа, капель! Санки оставили в коридоре подъезда. Помчались в садик.
Ляля раздела Сашеньку, повесила аккуратно в шкафчик с ёжиком на дверце курточку, брючки, поставила сапожки. Сашка стоял к ней в пол-оборота и создавал видимость поверхностного знакомства. Тоже жук ещё тот!
Ляля наклонилась к нему и шепнула в розовое ушко:
- Пароль прежний: противный не приедет!
-А что, не отпускают с работы?
- Не нужен он нам! Совсем не нужен! Втроём праздновать будем!
Сашка поднял к ней растерянное счастливое личико и жарко зашептал в ухо:
- Мамочка! В тебя обязательно влюбится настоящий принц! Ты такая красивая! А на принца я не буду противным обзываться!
- Ну, ладно, всё! Ты мне всё ухо обслюнявил! Я побежала.
На работу, конечно, Ляля опоздала. Не так чтобы вызывающе, но слегка. Все сидели на своих местах, впялившись в мониторы и щёлкая мышками.
Работали, лениво переговаривались. Пять женщин на двадцать квадратных метров. Многовато. Но жили дружно. Вредной была только Светка.
Она была старше Ляли почти на шесть лет. Осенью отпраздновала тридцатник, но замужем не была ни разу. И ей туда очень хотелось.
Она была глупа, злоблива и имела привычки " фам фаталь". Но, учитывая закатный девичий возраст, в поисках женихов широко закидывала невод, скорее даже - двойной бредень. Знакомства в интернете и посещение светских тусовок.
Ляля её не любила. Светка была груба и амбициозна. В пылу ссоры легко могла козырной картой выкинуть чужую тайну. Лялю недолюбливала крепко за красоту, лёгкость нрава и всеобщее обожание мужчин.
И Ляля её не любила и опасалась.И не одна Ляля. Светка имела тенденцию поучать и унижать всех. И конторские барышни постепенно накипали злобой.
Если бы Светка была просто обычной хамкой, то Ляля если бы даже не приняла, то хотя бы поняла её. Человек дурно воспитан, тонкого обращения не понимает. Что делать? В жизни такое случается на каждом шагу.
Но когда Светке что-то нужно было от Ляли, она превращалась в сладкую манную кашу, и вся была – доброжелательность и деликатность.
Вот этой двойственности Ляля ей не прощала. Она всегда помнила, что Светка- гюрза в кроличьей шкурке.
И вот сейчас эта гюрза подползла к Ляле и на всю комнату спросила:
- А где ты вчера была, Лялька? Вчера же Чистый четверг был, люди дом в порядок приводили, а ты?
- А я тоже дом в порядок приводила!- по пионерски отреагировала Ляля.- Я окна мыла, стирала, убирала, обед готовила, беляши лепила!
- А куда Золушка вечером ходила? После того, как два мешка чечевицы перебрала?
В комнате повисла странная тишина. Даже клацанья мышек слышно не было!
- Я из дома не выходила. До вечера крутилась!
- Так может сам принц в гости приезжал? Ну, скажем там, из Парижа какого-нибудь?
Ляля почувствовала, что пунцовеет лицом.
- Да, отстань ты от меня! Сказала же: дома была!- огрызнулась Ляля.
- Дома…А это бабушка тебе поставила?- Светка провела острым ноготком по Лялиной шее.
О, Боже! Ляля метнулась к зеркалу. На шее, ближе к уху синел и переливался фиолетовый засос! Что? Откуда? Ляля в жизни засосов на себе не носила! Витька! Негодяй! Свободный художник на пленэре! Сволочь! Позор! Вот тебе и хозяйка, и мать, и порядочная женщина!
Репутация летела куда-то к чёрту! Да плевать! У неё Сашка! Бабуля! Что ей эти дурочки офисные? И Светка эта!
Лялька чувствовала, как четыре пары глаз прожигали спину. Она тяжело вздохнула и на выдохе выдала:
-Ну и мужики блин! А ещё бизнесмен! " Люблю, куплю, улетим"! Миллионер вшивый!
-Ну, ты и тихушница!- завистливо протянула Светка.- А ведь мы ничего о твоей личной жизни не знаем!
- Ой, спать хочу - не могу! Ни минуточки не спала! Я - в бар кофе пить. Кто со мной? А личная жизнь...Она или есть, или её нет! Тебе ли не знать,вековуха ты наша?
Тишина дрожала и слоилась в воздухе рабочего кабинета. Торжественная и простая, как три рубля, тишина всеобщего отмщения.
И странная вещь – однажды поставив хама на место, ты как- будто взращиваешь в себе способность отвечать ему на понятном для него языке. Для этого не обязательно менять что-то в своей душе, достаточно дать команду мозгу: «Не сметь меня унижать! Не позволю!».
Пасхальные праздники прошли весело и хлебосольно. В их маленькой квартирке собрались все Сашкины друзья. Играли в « Монополию», купленную Сашке после строгого урезания бюджета.
А через неделю, забирая сыночка из садика, Ляля зацепила взглядом у садиковой калитки знакомую машину с ленинградскими номерами. И сердце сжалось от предчувствия тоски, которая её обязательно накроет при озвучивании ею приговора, никому не нужному икорному барону. Но это уже были мелочи. Опыт общения с хамом ей подарила Светка. И спасибо ей, вековухе несчастной.
12.12.2014г. София Никитина- Привис.Mask96@mail.ru