Запредельная ситуация в вагоне поезда на станции Успенка, когда передо мной едва не опустился шлагбаум на родину, и ужасные события в городе Солнечном, где взрыва-лись бомбы и гибли люди, – ускорили мое духовное просветление. Я почувствовал: кто-то сурово испытывает меня, но в последний момент спасает. И сопровождавшее меня везение – а случаев его было немало – стало видеться четким фарватером, проложенным чьей-то могущественной рукой. Неужели Промысел Божий?! Наконец религиозная идея открылась мне во всей красоте и величии при встрече с верующим художником.
Это случилось в Киммерийске, в мой последний приезд туда. Курортный сезон только начинался. На набережной шла борьба за места. В тесной аллее, где официально раз-решают работать художникам, разбойничали шайки молодых монетоманов, которые съе-хались со всех уголков СНГ и украшали отдыхающих вплоть до ягодиц своим body art. Бабки, бабки, всюду бабки!.. В одной из новелл я упоминал об этих услужливых парнях. Сплоченные и злые, меня они вытеснили на отшиб, под палящее солнце.
Встал вопрос, что делать. Возвращаться в Россию? Но на Арбате заниматься эзотерикой запретили. А в Палисадове что заработаешь: город небольшой, бедная провинция. И кооператив, в котором я когда-то подвизался, распался давно. Впереди холодная, долгая зима. В общем, попал в историю, похожую на ту, что случилась со мной здесь же несколько лет назад и положила начало всем моим приключениям. Но, умудренный опытом, метаться не стал, а спокойно оценивал обстановку. Не спеша поплелся по аллее. Повсюду теснота. Только в одном месте заметил небольшой зазор между художником раннего среднего возраста и худенькой девушкой, что делает прически.
Без большой надежды на успех обратился к живописцу:
– Разрешите мне пару часов поработать здесь.
И неожиданно услышал:
– Окажите честь, – мужчина приветливо улыбнулся.
Я охотно поверил своим глазам и ушам, и быстро расположился с вещами на малень-ком плацдарме, вздохнув с облегчением. Но как закрепить успех? Ведь пара часов прой-дет быстро. Предложил соседу познакомиться, он назвался Игорем. Заказчиков у него пока не было, а русская мудрость гласит: куй железо, пока горячо. Я дал ему полистать на досуге журнальный вариант моего романа, который к тому времени увидел свет и был прихвачен в дорогу. Он взял книгу без особого энтузиазма, но начал читать и, кажется, заинтересовался.
К Игорю подходили заказчики, он рисовал карандашом портреты на бумаге и снова углублялся в мое сочинение. На следующий день картина повторилась. Я ликовал, ведь он фактически согласился терпеть мое присутствие дальше. Хотя мои клиенты времена-ми создавали ему неудобства: стояли столбами рядом, загораживая его рекламки, или, мокрые после моря, бесцеремонно садились в его второе кресло. Я, конечно, принимал меры, чтобы подобные безобразия не повторялись, и мысленно восхищался выдержкой художника.
Роман был прочтен, и журнал возвращен со словами:
– Главные герои – какие стойкие люди! Любят жизнь, умеют за нее бороться. Мы-то почему такие бесхребетные?
– Про вас этого не скажешь, – искренне возразил я.
Он продолжил:
– Стих «из Иова» в роли эпиграфа – для меня приятный сюрприз. Оказывается, не только Веды признали ваше рукомесло.
– Знаете, Игорь, без этого стиха я не решился бы на подобное занятие.
– Интересно, почему?
– Я человек христианской культуры.
– Но она не мешает вам упражняться в хиромантии, которую христианство отвергает.
– Вы же прекрасно знаете, мнение многих – не критерий истины… Интригует другое. Я давно заметил в рукомесле, как вы тонко назвали мое занятие, присутствие внушения.
– Очень интересно, Ардальон Филиппович! А, может, вся хиромантия – психотерапия?
– Я наблюдал, читал, много думал об этом, Игорь… Пришел к выводу. Внушение и психотерапия – только составляющая моего труда. И говорить твердо об ее доле невоз-можно: она колеблется. Если угодно, тут начинается мистика… А самое главное, я чаще всего вижу, как клиенты подтверждают мои слова об их прошлом. Таинственное и необъ-яснимое здесь продолжается.
В это время ко мне подошел крупный мужчина в шортах, словно живая иллюстрация сказанного. У него ироничный взгляд, короткие рыжеватые волосы, одутловатое лицо. Он был у меня несколько дней назад. Тогда на линии Судьбы я прочел радикальную смену рода деятельности в зрелом возрасте. И в ответ толстяк равнодушно объявил, что он изгнанный со службы генерал (носившие большие звезды умеют владеть собой!). Сегодня опальный военачальник просил уточнить прогноз на личную жизнь. В его брачном поле выступил благополучный рисунок. Он тепло простился.
Мелькали дни. Меня прессовала милиция, но ультиматума пока не предъявляла. Я между делом наблюдал за новым приятелем и отметил, что заказчики садятся к нему чаще, чем к соседям-художникам, исполненные им портреты принимаются весело и растроганно. А он покупает у кришнаитов книги в пестрых обложках и дарит своим клиентам. Это меня заинтересовало особенно. Он объяснил, что сделанное для Всевышнего возвращается сторицей.
И добавил:
– Ардальон Филиппович, не обидитесь, если сделаю замечание по вашей книге?
– Что вы, Игорь! Напротив, буду признателен.
– Вы не просто человек христианской культуры, как представились мне… Вы уже веруете во Христа и Святую Троицу! Но умолчали об этом. Видимо, не придали значения формальной стороне… А о таком лучше написать. Ваш роман поднимется на новый уро-вень.
Озадаченный, я стал думать, еще раз мысленно перелистывая свой труд. И через не-сколько дней ответил Игорю:
– Вы, наверно, правы. Спасибо за такую серьезную подсказку! А как отнесетесь к идее посидеть в другой обстановке, поговорить не спеша?
Игорь пригласил меня к себе домой. И по дороге я узнал поразительное, что он – разорившийся миллионер. Вот это да! Уж ему-то есть о чем поведать литератору. Неужели мне опять удача!
Позади два часа езды на жигулях первой модели. На закате художник остановил ма-шину у ворот двухэтажного белого особнячка в поселке Закаменском, на северном склоне Крымских гор. В комнатах было чисто, уютно, несмотря на следы незавершенного строительства. Жена Игоря Регина с двумя сыновьями гостила у родственников. Мы поужинали орехово-творожной пищей прасад и золотистой дыней, запили молоком, сели в кресла у холодного камина. Хозяин дома приступил к рассказу.
Его семья жила на широкую ногу в местечке Буково Западной Украины. Они имели трехэтажный коттедж, прислугу, несколько автомобилей, один из которых, бронирован-ный мерседес, в прошлом, по легенде, украшал гараж Фиделя Кастро. Машина была по-чти на уровне кабины звездолета по автоматизации и комфорту, как их понимают мастера научной фантастики.
Игорь занимался валютным трейдингом: играл через интернет на мировых финансо-вых биржах. Посетитель казино зависит от случая, трейдер – от своей головы. Два уни-верситетских диплома и свободное владение английским – всего лишь подспорье. Глав-ным рычагом успеха выступал дар, который называют смутным словом интуиция. Игорь прогнозировал доли процента колебаний курсов, а его старший сын Демид рассылал электронки в разные части света. Виртуальную бухгалтерию вела Регина.
Судя по тому, что эти доли процента оборачивались тысячами долларов, удачливый трейдер опережал и медведей с быками, и овец со свиньями. Так трогательно в этом ми-ровом сообществе называют друг друга. Услугами Игоря охотно пользовались друзья-кредиторы, они любили его и называли своим финансовым гением.
В то погожее июльское утро Регина и старик-мажордом уехали в город за покупками. Игорь размялся на спортивной площадке – небольшая пробежка, турник, мяч в кольцо, – принял душ и после завтрака поднялся на третий этаж, где Демид, очень старательный парень, уже снял информацию с цепочки мониторов, стоявших в зале. Отец похвалил сына за оперативность: «Может, и ты когда-нибудь научишься управлять своими рисками, станешь финансово независимым».
Дальше бархатное кресло, ласковый балинезийский кот Пушок, гаванская полусигара captain black – и биржевой анализ. Трейдер включил персональный компьютер, углубился в международные новости и специальную информацию. Он был спокоен, потому что не сомневался в незыблемости своего таланта и финансовых империй, которыми управляют тоже умные люди. Кризисы, конечно, бывают, но в итоге они лишь оздоравливают экономику и финансы. Игорь любил колебания валютных курсов, а их сегодня почти не было. Ему стало скучновато. Он погладил Пушка и, не завершив начатой операции, спустился на первый этаж. Лишенный внимания бледный шар грациозно катался по полу.
Когда трейдер вернулся через несколько минут с бутылочкой французского вина, его сын метался между мониторами с вытаращенными глазами. Отец устремился к экранам, с ужасом вспомнив, что не выставил stop-loss*. Ошибка первоклассника! Но подобное случается и с опытным, если убаюкает себя. Котировки резко изменились. Спускался по лестнице миллионером, а поднялся… Чудовищная насмешка судьбы. Где уж тут смако-вать розовое сухое. Впору хлестать спирт!
*сигнал ограничения потерь
Друзья-кредиторы, как по команде, разуверились в финансовой гениальности Игоря, разлюбили его и потребовали срочного возврата денег. Пункты договоров о рисках такой поспешности не предусматривали, но включали неустойки. Начались изнурительные су-дебные тяжбы.
Тогда еще можно было остановиться: деньги проиграны не все, при хозяине остава-лось движимое и недвижимое. Но ситуация на биржах постоянно менялась. И он попы-тался воспользоваться этим, хотя знал, что положено наоборот – прекращать всякую игру. Финал закономерен: трейдер увлекся и не заметил, как перестал улавливать тонкие колебания рынка, вошел в большой минус. Так дал знать о себе мировой экономический кризис.
Тревогу забила Регина. Муж успокаивал ее: «Все в порядке, женушка! Все под контро-лем. Я же финансовый гений», – а сам стал тайно брать кредиты. Через полгода семья Игоря уезжала из местечка Букова налегке, в тех самых стареньких жигулях первой мо-дели, в которых мы сегодня приехали из Киммерийска. Регина всплакнула, а младший сын Шурик захныкал: «Папа, я хочу есть».
Их приютили крымские родственники, помогли построить этот дом. Игорь все-таки вы-бился из нужды, когда вспомнил о своей способности рисовать портреты, выявленной еще в юности, в студии при дворце пионеров.
Повествование получилось несколько скомканным, но я не настаивал на подробностях: меня подмывало спросить о главном. Ведь передо мной сидел отнюдь не разочарованный, упавший духом человек. Его взгляд был полон спокойного веселья и доброжелательности. Я хотел знать, чем победил он свое несчастье.
– Насколько я понял, Игорь, вы кришнаит. Как вы пришли к этой вере?
– До настоящего кришнаита мне еще далеко. Я только ступил на путь самоосознания. А первый шаг к вере во Всевышнего я сделал возле этого камина.
Я посмотрел на сооружение, облицованное камнями коричневого и песочного цвета, покрытыми лаком. Никаких излишеств, но вкус строителя чувствуется. Художник с женой любят сидеть зимними вечерами у огонька. Он читает Веды и делится с Региной самым интересным. Она вяжет что-нибудь сыновьям, которые на втором этаже занимаются играми современных мальчишек.
– В чем же заслуга камина? – попытался я вернуть Игоря к разговору о вере.
И он продолжил рассказ. Строительство дома было в разгаре. Однажды у калитки остановил велосипед человек восточной наружности. Он попросил Шурика пригласить хозяина. Когда Игорь вышел, пожилой мужчина, поглаживая пышную черную бороду, со-общил, что звать его Ибрагимом, он кладет камины, а об уровне его квалификации можно спросить у жителей поселка. Они легко договорились о цене и сроках. Специалист в тюбетейке укатил на своем видавшем виды, позвякивающем велосипеде, оставив у Игоря какое-то сомнение: уверенностью в себе и речью гость не очень походил на печника.
А когда принялись за работу, то выяснилось, что у Ибрагима есть и другая профессия, он мулла. Слово за слово начались у них разговоры о Боге и сотворении мира, о духе и душе. Теолог-печник спокойно выслушивал вчерашнего спекулянта валютой, лишь сокрушенно покачивая головой, а затем последовательно разбивал все его аргументы, чередуя цитаты из Корана, примеры из природы и семейной жизни.
Речь Ибрагима звучала ясно, убедительно, порой вдохновенно. Но, когда он увлекал-ся, то не клал кирпичи, а машинально теребил окладистую бороду. В таких случаях, про-щаясь, он смущенно кряхтел и обещал впредь трудиться по-ударному. Имам маленькой мечети закончил работу печника вовремя, они расстались добрыми друзьями. А Игорь в те дни смутно почувствовал, что к нему возвращается радость жизни.
«Все верно, все так, – говорил я мысленно, слушая его рассказ. – Трейдер разочаро-вался в маммоне. А без всякой веры человек жить не может: он впадает в отчаяние и мо-жет плохо кончить. Но Ибрагим заронил в сердце Игоря семена надежды».
Сближение с кришнаитами началось позднее, когда художник купил на набережной книгу с жизнеописанием современного пророка и духовного учителя Шрилы Прабхупады. Тот предложил людям не абстрактную философию, а образ жизни: как очиститься от ма-териальной скверны, осознать свою духовную природу. Особенно полюбила индуса-гуру американская молодежь: он покорил ее самоотречением и скромностью. Все это совпало с душевным настроем Игоря в те дни.
Отдыхал я на втором этаже. Проснувшись ночью, подошел к большому окну. Забрез-жил рассвет, и стали видны очертания невысоких, игрушечных гор. Пульсация всех от-тенков спектра создала фантастический фон. Я подумал: «Где больше сказочных сюже-тов: в природе или все-таки в жизни людей?..» – и снова заснул. Наконец рассвет зама-хал алыми лоскутами зари, солнечные лучи хлынули в комнату, началось прелестное утро.
Мы с хозяином дома прогулялись через хвойный лес к местному водохранилищу, бе-седуя на вчерашнюю тему. Я не удержался от ехидного вопроса:
– Как чувствуете себя в допотопных жигулях, когда постукивает карданный вал? «Мерседес Фиделя» не вспоминается?
Игорь беззаботно рассмеялся, глаза задорно блеснули.
– «Копейка» – машина надежная. А до карданного вала руки не доходят… «Мерседес Фиделя». Забот с ним много, расходов еще больше. Польза была одна – понты кидать.
– А устремились бы вы к Богу, если б не такое испытание?
– Конечно, нет. Я благодарен вчерашним друзьям-кредиторам, которые помогли мне разориться дотла. Их руками меня испытал Кришна!
– Значит, вам все-таки помогли?
– Еще как! Когда запахло жареным, навалились дружно, умело. «Машину Фиделя» вы-манили за бесценок. Устроили хитрое поручительство, дали мизерный задаток, тонко организовали волокиту… Я же был совсем без денег, юридически беспомощен, нервничал, ошибался. Это называется грамотно кинуть. Но я их простил и не жалею об этом. Их будущее зыбко. Чем сильнее привязанность к денежным удовольствиям, тем больше страданий выпадает на долю.
Возвращаясь от водохранилища по крутому подъему, мы присели на минуту на ка-мень.
– Последний вопрос, Игорь. Вам нет сорока, вы полны энергии. А что дальше?!
Он посмотрел на меня внимательно, помолчал.
– Думаю всерьез заняться живописью. Хотя настоящий кришнаит всегда погружен в транс, черпает радость внутри себя.
На пути из гостей я не столько любовался панорамой гор, сколько думал об Игоре. Он, иноверец, поделился со мной рабочим местом, пригласил домой, откровенно рассказал о себе и выдержал дотошные расспросы. А какой промах заметил в моей книге! Хотя кто он мне? Знакомец с берега моря.
…Помню, еще в юности, когда возвращался домой с первомайской демонстрации, где все кипело солнечной радостью общения, меня вдруг охватывало непонятное, как бы сказал сегодня, сакральное чувство одиночества. Что это было: печаль сиротства или знак от Бога?.. В новелле «Будьте писателем» я заметил, как в зрелые годы душа еще отчетливей томится по чему-то истинному, но недоступному, по таинственному вертогра-ду.
Теперь я восхищен великим таинством смерти и воскресения Спасителя. Без абсолютного идеала жизнь пуста. С Ним она наполняется глубочайшим смыслом! Считавший христианство утопией, я делаю решительный шаг: принимаю в свое сердце Иисуса Христа.
Такому решению мешало мое скептическое отношение к евангельским чудесам. Но вот прочел о судьбе врача Валентина Войно-Ясенецкого. Что больше всего поразило, так это фантастический диапазон операций, которые он успешно делал. Воистину не просто хороший хирург, а – милостью Божией! И он же в разгар атеистического лихолетья в нашей стране принял сан архиерея, накликал на себя чудовищные лишения, но не отрекся от звания, а только окреп в вере. Профессор Войно-Ясенецкий, беззаветно веривший в евангельские чудеса, вошел в историю как Святитель Лука. Значит я со своим скепсисом мудрее его…
А если серьезно, то главную роль в моем обращении сыграл все тот же добрый отец Бонифатий, который раскрыл мне Библию. При оценке евангельских чудес Иисуса Христа батюшка посоветовал исходить из Его личности: поскольку Он Бог, для Него возможно все. Отец Бонифатий подсказал, что твердое уверование произойдет незаметно, надо только соблюдать евангельские заповеди и горячо молиться. Ибо Царство Бога подобно семени, которое, будучи брошенным в землю, растет словно само собой. Почему появляется из семени растение, никто не знает: суть этого необъяснима. То же происходит и с душою человека.
Среди всех христианских конфессий духовным оазисом для меня станет православие, устоявшее против так называемых веяний новой эпохи. Я уже по-другому смотрю на величественные соборы с древней иконописью и крохотные церквушки. Мне нравятся всплывающий из глубины веков церковнославянский и переливы солирующих голосов хора. А когда прихожане начинают поддерживать его и стройным пением наполняется весь храм, то сердце мое ликует! И ревностное отношение к деталям совершаемых служб – здесь тоже видится нечто трогательное: значит, крепко веруют. И, наконец, это часть истории моих предков.
Думаю, еще будут сниться острые моменты, которые возникали во время путешествий по линиям рук, и вспоминаться герои новелл: древняя игра отпустит не сразу. А заниматься ею прекращаю, несмотря на разрешение в книге праведного Иова. И не имеет значения, как отнесется к моему поступку Виктория, познавшая вершины эзотерики. Спору нет, таинственные игры – это занимательно и увлекательно. Но для меня отныне и до века настоящая благодать в других таинствах – в сораспятии с Христом и спасении души! Хотя сочинять по-прежнему буду, на дорогие мне краеведческие темы.
ОБ АВТОРЕ
Новоселов Виталий Иванович родился и вырос в городе Котельниче Кировской обла-сти. Окончил Горьковский медицинский институт. Служил военным врачом в Семипала-тинской области Казахстана, после чего поселился в Вологде. Работал психотерапевтом в больнице, в тюрьме, на станции скорой помощи. Но интерес к русской истории и сло-весности победил медицину.
Автор занимался царской ссылкой, много печатался в региональных газетах и журна-лах под рубрикой «Вологда, мотивы серебряного века». Опубликовал две книги в жанре документальной прозы: «Марсиане из-под Вологды» и «Конь последний». Первая посвя-щена научно-фантастическому роману Александра Богданова «Красная звезда» и его местным прототипам. Вторая – одиссее знаменитого террориста и писателя Савинкова-Ропшина, который начинал свой крестный путь побегом с Севера.
vitaz39@mail.ru