Управляющий в первый же день дал начальный урок немецкого языка, рассказал режим жизни и чётко определил, что запрещено, куда нельзя ходить, где и когда нельзя даже появляться, а вечером вручил зачитанный томик немецко-русского языка. В остальном к нему относились, как к другим батракам. Те не испытывали к новичку ни вражды, ни особого расположения или интереса. Некоторые из них жили на хуторе, а иные ранним утром приходили со стороны и после работы ровно в назначенный час исчезали домой.
Василия определили жить и работать на конюшне. Всё было знакомо до мелочей. Непривычным для глаза был повсеместный порядок и чистота. Нигде не валялось ни малейшего клочка сена. Каждая вещь имела своё место. И святое дело - прием пищи! По сигналу начатый разговор прерывался чуть не на полуслове, дела останавливались, как выключенные. Все без спешки, но спорко направлялись к умывальнику и месту кормёжки.
Поддерживать установленный порядок было нетрудно, и Василию это даже понравилось. Днём он передвигался по означенной ему территории свободно, но на ночь его сажали на цепь, прикованную на высоте выше роста человека к столбушке, а другим концом к стальному обручу,который замыкали на поясе. Длина привязи позволяла перемещаться от топчана, где он спал до рабочего туалета, который находился в этом же углу конюшни. Батрак влился в трудовой ритм. Через неделю ему надоела жизнь цепного пса. И утром он показал немцу, который ежедневно снимал замок с цепи, фокус. Взял цепь и, напрягшись, руками разогнул стальное звено так, что свободно разъединил цепь. Потом вернул всё на место и опять руками соединил звено. Немец оторопело просмотрев цепь, убедился, что она цела как первоначально. Попробовал разогнуть - не тут-то было! Потом задумчиво удалился.
Прозвучал сигнал к завтраку и после него начался очередной трудовой цикл.
Перед обедом подошёл управляющий и попросил повторить фокус. Убедившись, что цепь для пленного не прочнее нитки, восхищённо покачал головой и Василия на привязь больше не сажали. Ещё через пару дней ему выдали старенькую, но чистую одежду, а то его мундир уже поистрепался, и было сложно приводить его в порядок без смены, стирая в душе и высушивая на себе.
Теперь Василий в местной одежде ничем не отличался от других рабочих и свободно передвигался днём по всему хутору. Ночью же территория охранялась крупными сторожевыми псами. Знакомиться с ними Василий пока не стал.