Николай Ефимович Баранов, шофёр заводского автопарка, в эту пятницу, с работы сразу пришёл домой. Угрюмый, но трезвый, он молча переоделся и сел ужинать. Ел быстро, громко хлебая с ложки суп. Поскрипывал стол под тяжестью сильных волосатых рук с толстыми короткими пальцами. В быстро наступающей темноте, нахмуренное лицо, с взлохмаченными бровями и с глубокими морщинами узкого лба, становилось всё суровее и даже злым.
-Собери бельё,-буркнул он жене, сидевшей у плиты.
-В баню пойдёшь? Бельё готово. Выстирано, выглажено. Собрать не долго. Налить ещё супу?
-Хватит. Чаю попью.
-Картошки жареной с котлетой положить?
-Положи не много.
Поправляя на плечах серую шаль Нина Андреевна открыла стоявшую на плите кастрюлю и положила в чистую тарелку жареной картошки и сверху большую котлету.
-Ешь вот. Что бы всё съесть,-Улыбаясь проговорила она, ставя перед мужем тарелку.
-ну, наложила. Куда столько.
-Ешь давай. Ещё мало будет. Сейчас бельё соберу. Может Гену с собой возьмёшь?
-Больно надо.
-Садись Гена поешь. Я и тебе бельё положу.
Она положила Гене картошки и две котлетки.
Хватит читать. Садись ешь. Читаешь в темноте. Зрение испортишь.
Она включила свет. В комнате стало уютней и теплее. Радугой засветились грани толстого стекла на дверцах темного буфета, за которым стояли две кровати. На меньшей кровати спала девочка. У противоположной стены стояла двух спальная кровать, накрытая светлым покрывалом.
-Окно завесь Гена. Видишь мне некогда. Вот чай ,пей. Сахар сам положи.
-Картошки не пожалела, а котлетку одну положила,-пробурчал Николай, помешивая ложечкой чай.
-Возьми ещё, если мало. Я не прячу. Вон в кастрюле лежат. Мало ему. Много ты с получки дал. Вытулил с получки сорок рублей и живи как хочешь. Ты ведь не один живёшь. Дети у тебя. Трусы даже не можешь себе купить. Все худые не знаешь что и положить. Может кальсоны положить?
-Не надо. Трусы положи. Да положила уже. Мёрзни. Отморозишь вот...Гена ,а ты чего сидишь? Отец ждать будет?
-Я завтра с Виноградовыми пойду.
-Больно ты нужен дяде Жене. У него своих двое. Балуетесь там. Хватит читать. Уроки сделал?
-Сделал конечно. Ты же видела я писал.
Что вам в школе только писать задают? Двойки то и приносишь. Одевайся. Рубашку не знаешь какую положить. У синей воротник когда то успел порвать. Зашёл бы после получки купил какую. Что не надо, покупаешь. Глотку только залить.
-Болтаешь много. Взяла да зашила. Сидишь целый день.
-Ты бы так посидел. Я сегодня только за мясом час простояла. Да сварить надо. Ты пришёл наелся, да за газету. Перед телевизором сидишь весь вечер. Давай иди куда собирался. Уткнулся опять в газету.
-Ну начала.
-Что не нравится когда правду говорят. А ты чего не одеваешься?
-Я завтра пойду. Сегодня кино хорошее пойдёт.
-Успеешь кино посмотреть. Одевайся без разговоров.
-Денег давай,-буркнул Николай.
-Что у тебя на баню нет? Вчера были.
-Были, да сплыли. За профсоюз заплатил. Пятёрку Ваське отдал.
-Занимать не надо. Две тройки у меня осталось. А когда ещё получу. Вот пятьдесят копеек. Хватит на баню.
-Постричься надо.
-Ладно. На тебе тройку и больше не проси до моей получки.
Николай положил три рубля в карман брюк и пошёл к вешалке.
-Пуговицу верхнею застегни, Гена.
-Да не застёгивается она.
-Ну ка иди я застегну,-она подошла к сыну, обдав тёплым дыханием застегнула пуговицу, крепкими жесткими пальцами.
-Больно шею. Не повернуть.
-За то тепло будет. Обратно застегнись.
-Этот в полупальто ходит. Брюки то тонюсенькие,-она стала щупать колени мужа.
-Да ну тебя. Хватит. Ну кому сказал. Вон, иди, проснулась твоя краля.
-Идите давай. Мы сейчас тоже мыться будем. Поставлю воды. Смотри чтоб не ошпарился. Помой его там. А ты Гена не балуй там.
Алексеевна закрыла за ними дверь и подошла к проснувшейся дочери.
-Разбудили они тебя? Ух они какие нехорошие. Сейчас покушаем и будем мыться.
Она посадила дочь за стол. Поставила греть воду. Спокойная и рассудительная она готова была нести все тяготы семейной жизни которые, как то не заметно, вошли в её жизни. Николай работая шофёром часто ездил в командировки и пристрастился к выпивке. Поначалу находились поводы, а потом уже и после каждой получки, он напивался. Алексеевна надеялась, что баловство это пройдёт. Но шли годы, сын уже ходит в четвёртый класс, дочери пятый год, а Николай , всё больше втягивался в пьянку. Участились ссоры, ругань ,переходящие порой, в побои. Все заботы о детях легли на неё.
Поскрипывая снегом, Николай шагал впереди Гены. Теплом и уютом светились окна домов. По дороге изредка проезжали автобусы и Гена с сожалением смотрел на них.
-Поехали бы на автобусе,-думал он. Быстро и хорошо. Идёт даже не оглянется. Дядя Витя всегда чего ни будь рассказывает. С ним весело всегда. Был бы у меня такой отец так и я бы учился на пятёрки, как Васька Котов.
Гена прокатился по тёмной ледяной дорожке на тротуаре.
-Чего раскатался,-прикрикнул, оглядываясь отец.
Гена молча посмотрел на него. На его широкую спину. На сумку с торчащим веником.
-Дядя Витя тоже бы прокатился. Он весёлый и не пьёт водку. Не напивается. Не ругается. Ох, был бы у меня такой отец.
-После бани, к Мишке зайду,-вспомнил Николай. Он меня к себе приглашал. Радиатор я ему запаял. Вмятину выправил. Покрасил.
В просторном вестибюле бани было тепло и светло. Полная, рябая гардеробщица принимая пальто, спросила.-Сын ваш? Я на один номер повешу.
-Можно на один.
По широкой мраморной лестнице поднялись на второй этаж.
-Посиди здесь,-ставя сумку на скамейку, проговорил отец. Я подстригусь. Народу нет никого.
Гена кивнул головой, садясь возле сумки. Круглые часы на стене показывали семь часов. Из дверей изредка выходили, с красными распаренными лицами, мужчины. Подходили к буфету, пили газировку, покупали пирожки. Вскоре из парикмахерской вышел отец и они прошли в предбанник.
После парилки отец быстро засобирался. Обкатил себя водой.
-Жарко. Ополоснись и пойдём.
-А под душ пойдём?-Спросил Гена.
-Занято там. Некогда ждать. Пошли.
Сидевший напротив их кабинки мужчина обёрнутый простыней спросил:-Сын ваш?
-Мой. Балбес.
-Большой уже. В какой класс ходит?
-В четвёртый. Учится не важно. Школа рядом с домом. Только учись. Я в его годы ,в школу бегал за десять вёрст. Ни обувки хорошей, ни книг. На газетах писали. Пробегал три зимы, а там война, голод. Так и не пришлось больше учиться.
-Да. Тяжёлое было время,-вздохнул мужчина.
-Они же не понимают ничего. Говори не говори... Оделся, иди подожди там. Бельё уложу. Я же пахал в его возрасте. Они и не знают...
Гена вышел в коридор и сел на скамейку. Он смотрел на такого же мальчика пьющего газировку.
-Ну, чего сидишь. Занял бы очередь. Воды попьём.
Гена встал в очередь и старался не смотреть на мальчика жующего яблоко.
-Два стакана воды с сиропом и два яблока дайте нам. Одно яблоко тебе и одно Вале отдашь. А я к дяде Мише загляну не надолго,-проговорил отец.
Гена выпив воду стал грызть красное, сочное яблоко. Второе яблоко отец положил в сумку с бельём.
-Был бы он всегда таким, а то напьётся и давай всех ругать, материть, драться,-думал Гена доедая вкусное, сочное яблоко.
-Какое сегодня кино идёт?
-Белеет парус одинокий. В восемь часов начнётся,-охотно ответил Гена.
-Пойдём одеваться, а то и в правду опоздаешь.
Одеваясь, Гена застегнул все пуговицы и даже верхнею. Николай только хмыкнул, поглядев на него, и взяв сумку, зашагал к выходу.
На улице было тихо, тихо. Крупные снежинки медленно кружась тихо падали на землю. Мягко поскрипывал снежок под ногами. Не заметив припорошенную снегом ледяную дорожку на тротуаре Николай, подскользнувшись, прокатился по ней. Гена, улыбнувшись, чуть приотстал и тоже прокатился по ней. Выйдя на перекрёсток Николай отдал сыну сумку:-я к дяде Мише зайду ,не надолго. Матери так и скажи. Что не надолго к дяде Мише пошёл.
Взяв тяжёлую сумку Гена зашагал домой. многочисленные ледяные дорожки быстро приближали его к дому. Скоро они кончились и стало скучно. Сумка неприятно оттягивала руку и Гена, вспомнил о яблоке. Он достал его и чуточку надкусил. Холодная, кисло-сладкая мякоть приятно разлилась во рту и он ещё откусил яблоко
-Половину съем, а половину Вале оставлю,-подумал он -и стал грызть яблоко.
Вот снова появилась ледяная дорожка на тротуаре и Гена разбежавшись прокатился.
Откусив яблока, ещё прокатился. А впереди ещё видны были ледяные дорожки и Гена на всех с удовольствием прокатился. Тут заметил, что от яблока ничего не осталось.
-Подумаешь яблоко, да она его всё равно не будет есть,-подумал Гена. Мама завтра купит яблок.
-Закрывай дверь быстренько. Напустишь холоду-прикрикнула мать вошедшему в комнату Гене. -А где отец?
-К дяде Мише пошёл. Сказал что не надолго.
-Опять к этому пьянчуге пошёл. Дала тройку так пропить надо. Что за человек. Как попадут деньги в руки так пропить надо. Вот горюшко то моё. Кушать будешь?
-Нет. Сейчас кино начинается. Я включу телевизор?
-Испортишь ещё. Материться будет опять.
-Я умею. Включал уже.
-Мало ли что включал. Валю спать положила.
-Я тихо сделаю. Отец, если пьяный придёт, о яблоке забудет,-подумал Гена включая телевизор.
Убавив звук он подсел поближе к экрану. Мать отогнув краешек покрывала села на край койки и стала смотреть фильм.
-Нет хозяина. Туда пойдёшь, так скоро не вырвешься. Чего черти, понесли-тихо ругалась Андреевна.
Часа через два в комнату ввалился отец. Стал отряхать ноги от снега.
-Здорово. Вот и я. Из бани вышли тихо было,а сейчас пурга. Ничего не видно.
-Долго что то по гостям ходишь. Есть будешь? Или накормили там?
-Не хочу ничего. Я по делу ходил. Мишка после работы, чуть к себе не затащил. Обещал зайти позже. Я я тебе рассказывал, что он в аварию попал.
-У Федорки всё отговорки. Глаза красные как...
-Надуло. Ты посмотри, что на улице делается. Метель.
-А язык чего заплетается? Тоже надуло.
-Чего язык Ну выпили немного. Не отказываться же когда предлагают.
-Ты не откажешься конечно.
-Пить хочу-плаксиво проговорила проснувшаяся Валя сидя на кровати.
-Ух. Опять тебя разбудили. Пить захотела. Сейчас я тебе молочка налью.
-Эй, курносая, иди ко мне?
-Куда ты идёшь? Холодный. С улицы. Не трогай её.
-Да и не трогаю. Ну что курносая яблочко скушала? Вкусное яблоко? Гена давал яблоко тебе?
Валя помотала головой в знак отказа. Николай повернулся к сыну и спросил,-Ты яблоко приносил?
Съёжившись Гена завозился на стуле не зная что сказать.
-Чего молчишь? Ты давал ей яблоко? Сожрал гадёнышь. Оба яблока сожрал. Вечно голодный. Я тебе покажу.
-Да приносил он яблоко,-проговорила мать,съели. Завтра пойду ещё куплю.
-А ты не защищай его. Защитница нашлась.
Николай ударил Гену по голове, так что он свалился со стула. Выключил телевизор.
-По голове то зачем. Парень и так плохо учится.
-А ты молчи сиди. А то и тебе заодно всыплю.
-Давай начинай опять. Налил шары то.
Николай стал отвязывать ремень, со спинки кровати, о который правил бритву.
_Помалкивай сиди. Всыплю вот обоим. Я отучу пакостить. Я не дядя Витя. Я научу тебя гадёнышь. Ты у меня как шёлковый будешь.
Сильные обжигающие тело удары посыпались на Гену. Прикрывая голову и лицо он не кричал и не плакал корчась от боли.
-Хватит. Не смей бить ребёнка. Хватит тебе говорят,-Закричала Нина Андреевна пытаясь сзади ухватиться за ремень.-Не смей бить ребёнка паразит несчастный. Гена уходи. Уходи от него.
-Отойди. Защитница нашлась. Не лезь .Я научу его.
-Да что это такое. Своего сына бьёт. Он же твой сын, паразит несчастный.
Громко заплакала Валя в своей кроватке. Алексеевна взяла дочь на руки. Гена увернувшись от удара выбежал из комнаты.
-Выгоняй всех. Выгоняй. Сами уйдём. Живи один. Изверг своих детей бьёт. Не плач Валя. Сейчас милицыю приведу. Хватит измываться.
-Закрой двери. Чего открыла?
-Пусть все слышат, как ты воспитываешь своих детей. Ещё хочешь чтоб хорошо учились. Разве так воспитывают?
На шум в коридор вышел сосед Виктор Романович. Высокий, широкоплечий ,с бледным худощавым лицом, он подошёл к Николаю.
-Коля, ты чего разбушевался? Успокойся. Пошумел и хватит.
-Бессовестный. Как не стыдно. Своих детей выгоняет. Эта вся трясётся.
-Тётя Нина. Идите посидите у нас.
-Ну а ты чего разошёлся? Дети есть дети.
Да ну их всех к чёрту. Пойду спать. С Мишкой выпили немного.
-Правильно. Иди спать лучше.
-Хочешь выпить? У меня есть. Давай по стаканчику.
-Спасибо. Я не хочу. Да и тебе хватит.
-Хороший ты мужик. Уважаю я тебя.
-_Если уважаешь то ложись спать. Будет. Не обнимай ты меня.
Виктор отстранился от объятий, поправляя короткие, с проседью волосы.
Седой ты уже, Витя. У меня ещё ничего не видно.
-Ты же моложе меня. А на висках белеет.
-Старики мы уже с тобой. Ладно иди. Пошёл я спать.
Николай махнул рукой и закрыл за собой двери комнаты.