Ежедневно, исключая разве что выходные дни, он выходил на работу вместе со своей хозяйкой - дворником Иосифовной. Пока она гребла листву или скошенную траву, или чистила дорожки от снега – в зависимости от поры года, он всегда находился рядом, с деловым видом перебегая от одной кучи мусора к другой, ненавязчиво встречаясь с работниками учреждения. Он никогда не лаял, не выпрашивал сладкий кусочек, вообще, вел себя достойно, как и подобает настоящему работнику.
Лаял он только в одном случае – когда рабочий инструмент хозяйки: метла, деревянная лопата оставались без пригляда. Обычно это происходило во время обеденного перерыва. Иосифовна без страха оставляла свой инструмент в углу двора и уходила обедать. Верный помощник садился рядом с инвентарем и нес службу. Если кто-нибудь в шутку, зная его нрав, дотрагивался до черенка метлы или лопаты, пес подавал голос, не взирая ни на какие знакомства.
В сильные морозы псу позволяли заходить в небольшую пристройку к зданию, которую называли «предбанник». Он скромно пристраивался в уголке и лежал тихонько, как будто его там не было вовсе. Случались моменты, когда по какой-то причине хозяйка уходила домой, а свою метлу оставляла в «предбаннике». Тогда никакой силой нельзя было выманить его из здания. Голодный, холодный пес верно продолжал нести свою вахту, пока сын Иосифовны - школьник Ванька, не приходил за метлой, а, следовательно, и за ним.
Так незаметно пробегали годы. Ветер теребил то листву, то сухую траву, или дул снежной поземкой по дорожкам, а некогда резвый молодой пес все медленнее бегал между кучками мусора. Потом хромота напала на когда-то быстрые лапы, притупился слух, но он всегда вовремя появлялся на своем рабочем месте и честно отрабатывал свои сорок часов в неделю.
И вот наступил холодный, скользкий, морозный день, в который бедняга не смог взобраться на ступеньки, чтобы спрятаться от промозглого ветра в «предбаннике». Лапы его беспомощно скользили по кафельным ступенькам крыльца, расползались беспомощно в стороны, пес пробовал грудью подтянуть свое тело, но ничего не получалось. Он сдался, беспомощно положив голову на ступеньку.
Больше его на посту не видели.