Пролог
Всю жизнь считала глупостью — вести дневник. И в детстве, и в юности. Но сегодня, на следующий день после юбилея, почувствовала потребность рассказать о том давнем, что, изредка отпуская, воскресает в памяти снова и снова. Тогда, четверть века назад, я была уверена, что поступаю, как нужно. Теперь, по зрелому размышлению, понимаю, это не так. Уверенность в правильности того, что уберегла родителей от горя, не рассказав о смерти моей сестры, понемногу тает. Дочь, пропавшая без вести, внук, о котором они не знают, выросший где-то в детдоме или усыновлённый чужими людьми. Разве это лучше?..
В записной книжке сестры был мой телефонный номер. Она изредка мне звонила.
Моя непутёвая сестра, уехавшая после школы в Москву за лучшей жизнью и ставшая проституткой. Позор семьи. Отец, узнав, заявил, что у них с мамой нет больше младшей дочери. Сестра пыталась, объяснить, что вышло случайно, по глупости, что она хочет всё бросить, но боится. Но отец не хотел слушать, а мама… всю жизнь она поддерживала мужа, обожала и боготворила его.
Больше сестра о помощи никогда не просила. А я почему-то даже не подумала помочь, была занята устройством своей жизни. Свадьба и всё прочее. Чудом удалось скрыть наличие в нашей семье такого скелета в шкафу. Отец сказал тогда, что сестра трагически погибла. Он словно предрёк то, что случилось спустя семь лет. Конечно, никто из новой родни не стал расспрашивать о подробностях. Муж активно занимался политикой и я, понимая, что наличие подобной родственницы ему здорово повредит, промолчала.
Сестра иногда звонила родителям, они молча клали трубку. На один из таких звонков ответила я, забегала за чем-то к своим. Тогда и договорились о связи. Сестра звонила мне с переговорного пункта. Не часто. Днём и только посреди недели. Чтобы у мужа моего не вызывать лишних вопросов.
Ей удалось сбежать от «хозяев». Перебраться в небольшой город, неподалёку от нас. Она так радовалась. Потом были неудачное замужество, устройство на работу, совпавшие по времени уход её мужа и появление ребёнка. После рождения Ромки сестра могла говорить только о нём. Меня немного раздражали эти разговоры. Мой муж детей не хотел. Не сказать, что это нас угнетало. Нам было хорошо и вдвоём. Почему я написала «было»? Нет, лучше так: нам хорошо вдвоём.
Звонок следователя, сообщившего о гибели сестры, застал врасплох. Муж был в отъезде, поэтому я без проблем выехала в соседний город. На всякий случай попросила подругу прикрыть, сказав, что я была у неё на даче. Подруга до сих пор уверена, что я тогда ездила к любовнику.
Я организовала похороны, поминки, собрав соседей по дому и сослуживцев, сестра работала на почте. Перед этим наняла женщину убраться в квартире, где жили сестра с племянником. Не знаю, зачем подняла с пола бусинки и положила в сумку. Белая и красная бусинки до сих пор лежат в моей шкатулке с украшениями.
А потом состоялся разговор со следователем. Пожилой дядька с хмурым лицом и удивительно не подходящей ему фамилией Смехов дал адрес приёмника-распределителя, где перед отправкой в детдом находился Ромка. Спросил, будем ли забирать мальчика.
Не удивился, услышав отрицательный ответ. Только бросил быстрый выразительный взгляд на мои серьги и кольца, стоимостью в его полугодовую зарплату, но ничего не сказал.
Помню свои злые мысли тогда: «Осуждаешь? Где тебе понять, что, забрав ребёнка сестры, я потеряю мужа, моя собственная семья, с такой любовью и заботой созданная, будет разрушена. Родители? Это ещё хуже. Отец откажется, а мама поддержит его решение, но будет плакать по ночам, надрывая и без того больное сердце. Разве дано тебе понять твоими ментовскими, насквозь циничными мозгами?» Вслух же сказала: «У мальчика есть отец». Следователь ответил: «Отец отказался. У него другая семья, недавно родился больной ребёнок», — и быстро попрощался. Мне показалось, ему неприятно со мной разговаривать. А, может, не показалось.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/01/07/2099