Подступала уже поздняя осень. Ударили первые заморозки. В одну ночь виноградник преобразился. Нарядные разлапистые листья пожухли, осыпались к узлистым стариковским ногам, и только отдельные бурые хлопья застыли забытыми нищенскими обносками на худых обнажённых плечах. Эту покойную печаль одновременно скрашивали и подчёркивали таившиеся в некогда свободной листве и вылезшие вдруг на глаза, неубранные, налитые ягодные грозди. Тронутые морозом, они стали ещё сахаристей.
Я спешил приготовить сад к зиме. Срезал засохшие цветники, убирал вишнёвую и сливовую поросль. Времени, как обычно, не хватало. Вдруг, рядом с виноградником, в густых зарослях пестролистного дёрена Шпета, тоже изрядно облысевшего, приметил небольшую пушистую пичугу зеленоватого дымчатого цвета с ярко-рыжим пятнышком на грудке. Я всегда рад новым пернатым посетителям, но эта разбудоражила меня особенно. Птичка только что обновила перьевой покров и, переодевшись, выглядела шикарно. Такие индивиды в мой сад ещё не залетали.
Ни фотоаппарата, ни бинокля у меня не было, в эту пору уже не до любительской орнитологии, но гостья меня не шугалась, прыгала совсем рядом, подбирая что-то в опавшей листве, так что я её и невооружённым глазом хорошо рассмотрел. Была она явно из насекомоядных – с остреньким тонким клювом. Их обычное отлётное время – середина сентября. Я с сожалением поглядывал на птичку, может быть, это ещё одна «серая шейка», вроде той, из сказки Мамина-Сибиряка, застрявшая в моих чащобах на зиму?
На следующий день я появился в саду снова без фотоаппарата. Честно говоря, я не предполагал ещё одну встречу с красногрудой красавицей благородного оливкового окраса. И был безжалостно наказан за опрометчивость. На виноградных гроздьях висели и с заметным удовольствием клевали сладкие плоды уже две новые знакомые. Увлечённые лакомством, они почти не обращали на меня внимания, стало быть, присмотрелись к незнакомому человеку, поняли – свойский мужик, можно не опасаться. Более того, их примеру последовали местные каштановоглавые обитатели – обычные полевые воробьи, в чём ранее уличены не были.
Я порадовался за новоприбывших гурманов. Две птицы – это не случайность, просто задержались в пути подкормиться, и всё у них будет в порядке. В тот день я занимался виноградом: обрезал ветки, удалял скомканные лохмотья последних листьев, укладывал и увязывал лозы в длинную гряду перед укрытием на зиму. Птицы суетились здесь же, неподалёку. Обыкновенно тут-то я и подъедал остатки плодового богатства; привычные сладкие проводы лета. На этот раз стараниями малых моих друзей практически ничего мне на зуб не попало.
Вечером в Интернете отыскался вид неожиданных гостей. Зарянки, ещё их зовут малиновки. Размером с воробья. Питаются в основном насекомыми, но осенью садятся на вегетарианскую диету, кормятся ягодами, в том числе дёреном, где я их и подсёк, и, как выяснилось, виноградом. Встретились мы потому, что улетают они на юг поздно – в конце октября и даже в ноябре. Осенний перелёт у зарянок происходит ночью, летают они поодиночке. А зовутся зарянками из-за пристрастия петь на заре – и на утренней, и на вечерней – высоко, нежно. Птички лесные, в оренбургских степях были пролётом, так что шансов увидеть их в саду следующей весной у меня мало. Надежда только на то, что в последнее время малиновки всё чаще селятся именно в садах.
И лишь на третий день на пассажирском сиденье «Нивы», рядом со мной лежал фотик. Увы, последний эшелон с зарянками уже отбыл на юг. Я сокрушённо ругал себя за забывчивость: надо же было упустить такую чудесную возможность пополнить фототеку пернатых, посещавших мой сад. Увижу ли их в следующем году? Запомнят ли пичуги нежные виноградные гроздья? Как знать…
А станет ли виноград постоянным воробьиным лакомством, - вот это я точно выясню. И напишу.
Фото из Интернета