Лишь через неделю по возвращении «из дальних странствий» удалось встретиться с обеими Людмилами, чтобы обсудить хоть какие-то перспективы нашего сотрудничества — реальные или мнимые. Мог ли подумать, что та встреча станет последней в их уютном офисе на колесах.
К изумлению, мой подробный рассказ о поездке, был внезапно прерван бурным протестом разгневанной директрисы:
— Анатолий Афанасьевич, кто вам позволил летать в Италию и вести там какие-то переговоры?! Вы мой заместитель и не имеете права что-то предпринимать, не поставив меня в известность, — с серьезным видом распекала она меня, как нашкодившего школяра.
Еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Но выслушав ее монолог, все же ответил:
— Людмила Ивановна, в Италию меня пригласил мой партнер Серджо Чендерелли. Он же оплатил поездку, — заявил «в оправдание», лишь чуточку погрешив против истины, — А ваш заместитель я только на словах. Приказа о моем назначении до сих пор нет, зарплату у вас не получаю, а потому вправе считать себя свободным от каких-либо обязательств.
— Напрасно вы так, — резко сменила тональность «начальница», — Мы тут с Людмилой Константиновной только и делаем, что круглосуточно занимаемся вашим проектом.
— Чем-чем вы занимаетесь?! — не выдержав, рассмеялся я, — Тогда можно конкретней? Что сделано по проекту, пока меня не было?
— Землей занимались. А через неделю лечу в Норильск к Хлопонину, — немногословно отчиталась она.
— С Хлопониным понятно. А с землей? Неужели участок оформили? — искренне удивился их прыти.
— Что вы, Анатолий Афанасьевич, не все так просто. Земля оказалась сельхоз назначения. Строить нельзя. Но Забродин обещал помочь.
— Да это же минимум полгода суеты, причем, с сомнительными результатами! — не удержался я, — И никакой Забродин не поможет. Забудьте о том участке. Искать надо в промзоне.
— Мы ищем, — примирительным тоном завершила нашу размолвку Людмила Ивановна и «курятник» исчез на целый месяц.
Первой объявилась Людмила Константиновна:
— А мы с мужем уезжаем в Краснодарский край. Насовсем, — сообщила она после взаимных приветствий.
— Как насовсем? А как же наши грандиозные планы? — на всякий случай спросил ее.
— Какие там планы, Анатолий Афанасьевич… Эта стерва оставила нас без денег. Хорошо, автобус на имя мужа. Хоть что-то сохранили из норильских запасов.
— Какая стерва? — растерялся я от обилия информации.
— Да Людмила Ивановна, черт бы ее побрал! Думала, подруга. А она, оказалось, все на себя оформила. Вернулась из Норильска якобы ни с чем. Плакали, говорит, наши денежки, весь товар пропал. Чувствую, врет, а как докажешь. Никаких зацепок, все на доверии.
— Так что, она уже вернулась?
— Давно.
— Что ж не звонит? Кстати, как у нее с Хлопониным разрешилось?
— Какой там Хлопонин! Врет она все! Обманет она вас, Анатолий Афанасьевич, как меня обманула, — завершила свои разоблачения Людмила Константиновна.
Мы тепло простились, и они с мужем навсегда исчезли из моей жизни.
Еще через неделю позвонила Людмила Ивановна:
— Ну, что, Анатолий Афанасьевич, дело сделано — Хлопонин обещал поддержку. Он, правда, занят — готовится возглавить Красноярский край. Если получится, это уже не «Норникель». Информация будет в среду. Звоните, — отрапортовала она и повесила трубку.
Я не знал, что и думать. Тем более, в СМИ действительно просочилось кое-что по поводу амбициозных замыслов Хлопонина.
Но среда перенеслась на пятницу, пятница на очередную среду, и далее по кругу.
Неожиданно позвонил Колескин и предложил встретиться.
— Есть люди, готовые помочь найти деньги, — сообщил он, — Люди конкретные, и просят немного.
— Сколько?
— Десять процентов, но деньги сразу.
— Согласен, — не раздумывая, принял его предложение. Это лучше, чем бег по кругу за обещаниями Людмилы Ивановны.
— Встреча завтра, а сейчас можем проехать осмотреть место для предприятия, — предложил Николай, — Прошу, Анатолий Афанасьевич, — неожиданно сошел он с тротуара и распахнул дверцу «семерки» БМВ.
— Твоя машина? — удивленно спросил его, ведь наши с ним разговоры на автомобильные темы никогда не поднимались до уровня этой марки.
— Езжу пока. Конфисковали за долги, — пояснил он, — Только не трогайте ручку, пожалуйста, иначе ваша дверь не откроется, придется ломать.
— А как же выходить? — рассмеялся я.
— Выпущу, когда приедем, — пообещал Колескин.
«Производственные площади» оказались в подвале многоэтажного дома.
— Ну, как? — заинтересованно спросил потенциальный партнер, владелец «драгоценности» в центре Москвы.
— Никак, — ответил ему и заторопился на свежий воздух.
На следующий день в назначенный час мы встретились у помпезного здания федеральной налоговой полиции. Через полчаса к нам вышли двое. «Пат и Паташон», — не раздумывая поименовал ту пару чиновников, тем более, они не представились, как принято, и даже не ответили на наши приветствия. Странные люди странного ведомства.
— У нас всего десять минут до обеденного перерыва, а потом длительное совещание, — сходу известил Пат.
— Доложите суть проекта! — рявкнул Паташон голосом полковника, очень неожиданным для его комплекции.
Привычно выдал свой экспромт, уложившись в пять минут.
— Что ж, проект интересный, — оценил мое выступление Пат, — Мы сведем вас с нужными людьми. Анатолий Борисович, возьми их координаты, а я погнал. Догоняй, — скомандовал он коллеге и, не простившись, рванул на обед.
— Есть! — по-военному принял к исполнению Паташон.
— Ну, как? — заинтересованно спросил Колескин.
— Никак, — разочарованно ответил ему, сожалея о напрасно потерянном времени.
— Что вы, Анатолий Афанасьевич! — не согласился Николай, — Я впервые слышал такой четкий и интересный доклад. Им понравился, а они в этом ведомстве не последние люди. Сказали помогут, значит, помогут.
— Хотелось бы верить, — ответил ему, так и не подкрепившись его оптимизмом.
На этом Колескин пропал. Оживляли лишь веселые среды и пятницы Людмилы Ивановны, когда узнавал, что наше дело вот-вот разрешит лично новый Глава Красноярского края.
«Врушка», — мысленно смеялся, вешая трубку.
Но, уже давно чувствовал, что скоро будет не до смеха — жена все чаще демонстративно подсчитывала, сколько дней мы еще продержимся на ее и матери мизерной пенсии. И хотя знал, что у нее припрятаны двести долларов на черный день, но то действительно наши последние деньги.
Колескин возник через месяц, и не просто так, а с очередным вариантом производственных площадей.
— Поедем далеко, Анатолий Афанасьевич. Давайте ваш адрес. Я за вами заеду, — предложил он.
И снова знакомая «семерка» БМВ. Вот только пассажирская дверка теперь закрывалась на тряпочку. До Истры докатили меньше, чем за час. С интересом осмотрел опустевшие цеха очередного разорившегося заводика. Понравилась его единоличная владелица — властная разумная женщина средних лет. Расстались почти партнерами с твердой уверенностью в успехе совместного предприятия.
— Ну, Анатолий Афанасьевич! Второй раз слышу ваш доклад и снова восхищен. Талант! — всю обратную дорогу искренне восторгался Колескин, — Вы не обижайтесь, но мы решили вас немного поддержать, пока не работаем, — протянул он мне пятидесятидолларовую бумажку.
— Кто это мы? — удивился нежданному, но очень своевременному подарку.
— Мы с Анатолием Борисовичем, — ответил Николай. Что ж, похоже очередное дно моей неприкаянности пройдено. Как же обрадовалась жена!
Громом среди ясного неба прозвучало в СМИ сообщение о ликвидации налоговой полиции.
Тут же позвонил Колескину:
— Коля, как там наш благодетель Анатолий Борисович?
— Уволили, — ответил тот, — Но, вы не беспокойтесь. Он на пенсии, полковник запаса, не пропадет. К тому же есть другие варианты. Я тут недавно с Костиным встречался. Пробую его уломать.
— Кто такой Костин?
— Ну, Анатолий Афанасьевич. «Начальство надо знать в лицо». Это же известный банкир, — напомнил он мне давно забытую фамилию. Действительно, банкир. Вот только что-то мне ни разу не попадались «уламывающиеся» банкиры. Даже Вольскому они поддавались лишь на словах, а на деле.
Неожиданностью стал и внеплановый звонок Черновой:
— Завтра в девять ноль-ноль ждем вас у метро «Речной вокзал» — безапелляционно приказала директриса и повесила трубку.
Без пяти девять вышел на пристанционную площадь и рассеянно посмотрел в сторону пригородных автобусов.
— Мы здесь! — приоткрылась дверца невзрачной вазовской «девятки», — Знакомьтесь, за рулем мой сыночек, а это Александр Витальевич, наш партнер, — представила Людмила Ивановна попутчиков, — Едем в Истру, — объявила она.
— В Истру? — невольно рассмеялся я.
— Что смешного? — недовольно пробурчала директриса, — У нас там с Александром Витальевичем большие планы. А главное — поддержка администрации.
— Что за планы, если не секрет?
— Не секрет. Крупный мусороперерабатывающий завод, — объявил сам «АВ», как я мысленно поименовал нового партнера Черновой.
— А вы, оказывается, многостаночница, Людмила Ивановна. Снабжение Норильска, камень, а теперь еще и мусор.
— За мусором будущее, Анатолий Афанасьевич, — врезался в наш диалог АВ, — А ваш камень еще изучать и изучать. Вы мне должны дать все ваши выкладки и вообще, все, что у вас есть. Я посмотрю и сделаю выводы, — вдруг напомнил он мне нечто давно забытое из эпохи, когда еще только осваивал бизнес-экономику, а вокруг крутились акулы, готовые нахаляву заглотить любую чужую идею.
— Ничего я вам не должен, товарищ Овчаренко. Мой бизнес-план изучали крупнейшие банки страны. У меня есть опыт строительства завода в Электростали. А что есть у вас? Вы экономист?
— Это неважно. Но, если я не посмотрю ваши документы, нам не о чем говорить.
— Людмила Ивановна, верните меня на место, откуда взяли. Я не поеду.
— Ну, что вы, господа. Давайте договариваться, — предложила директриса.
Но, договариваться не хотелось, и до самой Истры никто не проронил ни слова.
В Истре сходу подрулили к зданию администрации.
— Щерба Анна Николаевна, — представилась миловидная женщина, сидевшая в кабинете без таблички, — Глава вас сейчас примет, — сообщила она, позвонив по телефону.
— Анатолий Афанасьевич, вы подождите, вас вызовут, — неожиданно осадил меня АВ прямо у кабинета. Директриса сделала вид, что не заметила, и двери захлопнулись перед самым носом.
Искать станцию и ехать электричкой не хотелось, да и когда еще представится случай блеснуть перед главой района.
Наконец, вызвали. Вошел, представился, в темпе представил проект, ответил на вопросы. И сразу отметил, что проект понравился всем.
Правда, площади, которые предложили осмотреть, оказались еще хуже, чем в мою первую поездку в этот чудо-городок.
Всю обратную дорогу АВ безуспешно пытался меня разговорить. Вот только, зачем.
Совершенно упустил из вида очередную международную выставку «Интеркамень». Но, как обычно, позвонил Серджо и пригласил в свой домашний офис на Волгоградке.
В этот раз он был неплохо подготовлен к разговору об искусственном камне. Странным показалось, что передо мной лежала лишь куча чертежей и ни одного проспекта.
Приглядевшись, едва не рассмеялся вслух. То были не оригиналы, а ксерокопии с массой несанкционированных правок — фактически фальшивки.
Сделал вид, что не заметил. Наградой стало расположение «друга» и пачка бесплатных билетов на выставку.
Прямо с утра отправились туда с Колескиным. Все как обычно, но на стенде «Симека» появились новые люди — австриец, который не говорил по-русски и официальная переводчица.
— Андьямо, Анатолий. Не интересно, — заявил Чендерелли и потащил к стенду «Гаспари Менотти», — Вот интересно. Тебе надо.
Мне тут же вручили кучу проспектов и ответили на все вопросы. Так и не понял, почему Серджо вдруг позволил контактировать с представителями конкурирующей фирмы.
Возвращаясь, прошли мимо стенда «Бретон».
— Чао, Паолино! — пренебрежительно поприветствовал Серджо представителя знаменитой фирмы. «Маленький Паоло наверняка обидится», — подумал я.
— Чао, «Симек», — приветствовал Паоло Прелец фирму, а не ее задиристого представителя, и демонстративно отвернулся.
На следующий день отправился на выставку без сопровождения, и первым делом отыскал стенд фирмы «Бретон».
— Извини, Анатолий, но вчера ваш Чендерелли был невыносим.
— Я это понял.
— Это для тебя, — выдал он целую сумку фирменных проспектов.
— Спасибо, Паоло. Но меня больше интересует твое мнение об этом, — показал ему одну из фальшивок, полученных от Серджо.
— Интересно, — углубился Прелец в чертеж, — Это же фальш, Анатолий. Где ты взял?
— Да один из посредников предложил моим партнерам, — нашелся я.
— Можно снять копию?
— Не стоит, Паоло. Мне важно твое мнение и все.
— Понял. Знаешь, Анатолий, тебе лучше приехать к нам и все посмотреть на месте. Думаю, ты сразу станешь нашим клиентом. А «Симек» это «Симек». Они не делают искусственный камень и станки-роботы. Это только «Бретон».
— Я понял, — ответил ему и откланялся. К другим стендам в тот день так и не пошел.
Вечером позвонил Колескину и рассказал о разговоре с Паоло.
— Вам надо ехать в Италию, Анатолий Афанасьевич, — сходу отреагировал Николай.
— Я бы с удовольствием, но как? Сам знаешь, не на что.
— Мы с Борисовичем подумаем, — обнадежил он.
Через неделю позвонил Анатолий Борисович и предложил встретиться у памятника Героям Плевны. В назначенное время встретились:
— Знакомьтесь, Теплинский, — представил он такого же Паташона.
— Виталий Иванович, — пожал руку Теплинский.
— Вы случайно не полковник? — неожиданно вылетело у меня.
— Полковник, — рассмеялся тот, — В отставке, — добавил он.
Конечно же, меня попросили в очередной раз сделать доклад. И снова все были в восторге.
— Готовьтесь к поездке, Анатолий Афанасьевич, — заявил Теплинский.
— Есть, — неожиданно принял к исполнению Анатолий Борисович.
— Анатолий Афанасьевич, вы в курсе, что в Москве открыта выставка «Интеркамень»? — в канун ее закрытия позвонила Чернова.
— В курсе.
— А почему не звоните? Мы бы с Овчаренко с удовольствием сходили.
— А кто вам мешает? Сходите.
— Мы хотели, чтобы вы нам все пояснили. Вы же так хорошо рассказываете.
— Выставка платная, Людмила Ивановна. Мне не по карману.
— Мы заплатим, Анатолий Афанасьевич. Так что завтра в десять встречаемся у касс, — заявила директриса и, как всегда, отключилась от любых возражений.
Утром у касс действительно обнаружил Чернову и АВ — оба стояли в длиннющей очереди за билетами.
— Пойдемте, — вытащил их оттуда, — Встретил Чендерелли, он дал нам входные билеты.
— Здесь сам Чендерелли? — чему-то обрадовалась Чернова.
— Конечно. Представляет «Симек». И Лариса с ним.
— Здорово! — заключила Людмила Ивановна, и мы направились к выставочному павильону.
У стенда «Симека» состоялась шумная встреча старых знакомых. Конечно же, лучезарный Лучано Паваротти снова всех очаровал, одарив полными комплектами традиционных сувениров. Всех, кроме АВ:
— Анатолий Афанасьевич, а здесь ничего нет об искусственном камне и роботизированных станках, — обнаружил он.
— «Симек» не производит это оборудование, — ответил ему.
— А кто производит? — не унимался АВ, — Давайте, сходим к ним.
— Серджо будет недоволен. Впрочем, спросите его сами.
И АВ спросил. Оскорбленный в лучших чувствах, Лучано «рвал и метал»:
— Анатолий! Зачем ти искусственный камень?! Это нож в сердце Серджо! Серджо нет искусственный камень! Андьямо тутти! — подхватил он под руку Людмилу Ивановну и повел к стенду «Гаспари Менотти».
Часа полтора он водил всех от стенда к стенду, тщательно избегая стенд «Бретон».
— Серджо показать вам все. До звиданья, — откланялся он у выхода из павильона сбитым с толку и переполненным информацией и сувенирами Черновой и АВ.
Меня он все это время демонстративно не замечал и даже не попрощался.
То была моя последняя встреча с итальянским «другом» Серджо Чендерелли, с которым два года назад мы создали завод в Электростали, работающий до сих пор.
На следующий день уговорил жену съездить в Истру на машине дочери.
— Ты же был там совсем недавно, — удивилась она.
— Вот именно. Пока меня не забыли, надо действовать, — объяснил ей.
Меня приняла удивленная неожиданным визитом Анна Николаевна:
— С чем пожаловали, Анатолий Афанасьевич? Мы же вам все показали. А почему один? — недоумевала она.
— Только что в Москве прошла выставка «Интеркамень». Я переговорил с представителем фирмы «Бретон», и у нас возникла идея создания эталонного предприятия отрасли, где будет представлено все, чем располагает мировой лидер в этой области. А для этого совсем не подходят площади, которые вы нам показали. Лучше всего — участок в промзоне.
— Понятно. Давайте доложим главе, — предложила она и принялась звонить.
Глава воспринял идею с энтузиазмом, мне выделили транспорт и ответственных людей, и мы немедленно отправились на поиски подходящего земельного участка.
Участок отыскали практически сходу. Приличных размеров пустырь, окаймленный неплохими дорогами, граничил с новеньким предприятием.
— Примерно так будет выглядеть и наш завод, — сказал представителю администрации.
— Красиво. Работал бы только, а не стоял, как этот.
— А почему стоит?
— Кто ж его знает. Цеха построили года три назад, а оборудование так и не завезли.
— А кто владелец? Может, продаст? Нам все это идеально подойдет.
— Вряд ли получится, Анатолий Афанасьевич. Федеральная собственность. Хозяйство Бородина.
— Понял. Жаль.
Докладывая главе, все же упомянул простаивающие цеха, как подходящие.
Как говорится, «на ловца и зверь бежит» — вечером мне позвонили:
— Анатолий Афанасьевич? Костин Александр Петрович. Мы не могли бы встретиться в управлении делами президента, скажем, завтра в девять?
— Думаю, могли. Знать бы еще, зачем и где?
— Хотелось бы переговорить о вашем проекте. Управление находится на улице Ильинка. Знаете, где это?
— Конечно.
— Бюро пропусков — там, где вывеска. Увидите, когда пойдете к Кремлю. Пропуск вам закажут. В нем все написано.
— Понял. Буду.
— Тогда до завтра.
«Костин» и «проект», — эти два слова однозначно определили человека, с которым говорил. Я был уверен, что общался именно с банкиром, которого «уговорил» Колескин. Ну, захотел тот встретиться не в банке, а в управлении делами президента — его дело. Важно — захотел.
— Завтра встречаюсь с Костиным, — сообщил вскоре позвонившему Колескину.
— С каким Костиным? — удивился тот.
— Как с каким? С твоим банкиром.
— А как вы его нашли, Анатолий Афанасьевич?
— Он сам позвонил.
— Сам?! Надо же, — еще больше удивился Николай.
И вот я оказался в кабинете Костина, который оказался отнюдь не банкиром, а директором кирпичного завода при управлении делами президента. Какое разочарование!
Но, тогда, в чем его интерес? И как он узнал о моем проекте?
В пять минут все прояснилось. Решение о строительстве современного кирпичного завода было принято еще в эпоху Бородина. Оборудование заказали во Франции, а цеха построили в Истре. Но, грянул дефолт, сменился управляющий и оказалось, что недостроенный завод стал заведомо нерентабельным.
Совсем недавно Костин получил задание перепрофилировать предприятие, но идей пока недостаточно. О моем проекте ему рассказал глава администрации Истринского района.
— Вам я могу предложить должность замдиректора с окладом три тысячи рублей. Оклад, конечно, смешной, но я сам пока получаю всего на пятьсот больше. Грядет реорганизация, приватизация и все такое. А пока, что есть, то есть. Согласны?
— Вынужден. Третий год без работы, — ответил ему, и мы пожали руки.
Я вдруг почувствовал, что снова во главе большого дела.