Датчики сбиваются и пищат, их клинит и скоро совсем закоротит.
- Простите, сэр, у вас серьезные неполадки. Корпус поврежден в важных местах. Необходимо заменить батарею, - докладывает мне Симина.
Я знаю, что происходит. Я умираю. Роботы тоже способны умирать, пусть немного и по-другому, но с чего вы взяли, что безболезненно?
Где я получил такие ранения? Защищал человека. Так и не защитил. Вон он – левая рука раздроблена, на обручальном кольце с трудом читается анаграмма, височная доля снесена, бок превращен в бахрому. Рядом лежит другой, ровнехонько так располовиненный. Глаза смотрят в небо, по цвету сравнявшись с ним. При жизни они были более блёклыми. Кому это помнить, как не мне. Ведь я служил им. Не уберег – значит, заслужил.
- Сэр?, - Симина никак не затыкается. – Масло вытекает.
- Уймись!, - бросаю ей я. – И сам знаю!
Это походило бы на рычание, если бы мой голос не был бы омеханизирован. Но она обиженно прерывается. Ах да, Сим – мой микроробот, встроенный мне внутрь. Она обязана докладывать о моем состоянии и о положении вещей.
И действительно, из трубок вовсю льет смазочное масло. Я бреду по разгромленному городу на почти несгинающихся ногах. Внутри шипят какие-то отказывающие провода, датчики просто уже посходили с ума. Я падаю на колени, и звук такой, как будто обрушилась гора металлолома.
Впрочем, так оно и есть. Ну и видок у меня, должно быть. Но с каких это пор роботы думают о внешнем виде? Мне нельзя умирать. Мне нужно кого-нибудь найти.
И он находится. Молодой. Сквозное в живот. Плохо дело. Почти погано.
Когда он видит меня, в полуугасших глазах возгорается надежда. Такая надежда, которую даже пятью пожарными машинами не потушить.
- П-пить, - шелестят губы. Я не могу на них смотреть. С подсохшей корочкой крови, бледные, словно оттуда выкачали все живительные соки.
- Вам нельзя пить, - неразборчиво бубню я. – Сейчас я смочу вам губы. Не приподнимайтесь.
Беру флягу, висящую на его же поясе, выдавливаю в его жаднющий рот пару капель. Хотя кого я обманываю – какое там нельзя, исход и так очевиден. Он откидывает голову и удовлетворенно вздыхает.
- Все подохли, да? – спрашивает он меня.
- Мне кажется, никого не осталось.
- Дьявол! Вот и тебя подлатать некому, да, брат?
- Похоже на то.
- Паршиво. Как ни крути, паршиво. Чертовы пришельцы разбомбили всю округу, кто бы мог подумать. Все наше хваленое снаряжение оказалось ни черта не стоящим. Одно радует – у меня никого и не было. Вот чем прекрасна жизнь неисправимого холостяка.
Заходится в кашле. Но крови нет. Сипит. Потом хватает меня за конечность.
- Сделаешь милость? Я – ну как бы – все равно не жилец. Прикокни меня по-быстренькому, а?
- Но я не могу. У вас есть шанс выжить. Скоро может прибыть подмога и раненых направят в госпиталь.
- Да брось. Мы оба знаем, что это не так. Даже твой мозг машины должен понимать.
- RT 13925? – Симина настолько встревожена, что обращается ко мне по номерному знаку. – Не допускайте нарушений. Вы слышите меня?
Человек начинает чаще дышать.
- Я не хочу медленной агонии, - говорит он. – Давай покончим с этим. Таков приказ.
И мои пальцы машины так быстро сворачивают ему шею, что он не успевает почувствовать страха.
Я жду, что Сим что-то скажет, но она молчит. Поднимаю голову – на меня наставлены дула ружей. Особенных ружей, способных разнести таких существ, как я, на мелкие кусочки. Какие там провода, какие запчасти – все смешается в мелкую пыль. Это поспел отряд, но, похоже, они увидели лишь то, как я скручиваю кому-то голову набок, как цыпленку.
- Подняться! – гремит голос. – Вам приказано немедленно подняться!
Они никогда не узнают, что здесь произошло. Руины не смогут рассказать правду о нашествии, а более-менее дееспособных роботов уже забрали те пришельцы. Видно, напали они затем, чтобы заполучить наши технологии. Наши секретные, мать их, технологии. Все так и будут думать, что эта разруха – дело механистичных рук моих собратьев. Спишут это на их бунт.
- Поднимитесь! – рявкают мне.
Я провожу тыльной стороной ладони по щеке мертвеца и проговариваю:
- Прощай, старина.
Потом медленно и скрипуче приподнимаюсь. И делаю шаг вперед, чтобы увидеть, как из ружейных зевов чиркает и несется ко мне громадная огненная волна.