Мир был молод. Один огромный костер распался на много малых и люди ходили между ними, весело разговаривая между собой. Постепенно пламя стало ослабевать, и его нужно было поддерживать, кормя древесиной, но это было не сложно и дарило радость, возможность почувствовать сопричастность к чуду мирозданья.
Никто не заметил, как появились первые тени, они шныряли между костров, шарахаясь от языков пламени. Каким-то образом, они незаметно вносили оттенки серого в жизнь полную света и чистой радости. Огни постепенно слабели, но это было не так плохо, поскольку освободилось много свободного места, и людям ужу не нужно было опасаться резких всполохов огня при передвижении по земле.
Свободнее стало и теням и их становилось все больше, в то время как количество людей понемногу стало убывать. И хотя огни все еще горели повсеместно, мир местами стал тусклым, и находится у удаленных костров, стало не спокойно. Тени кружили над людьми, смеялись и толкали их, словно зазывая в свои ряды. Только костры давали защиту от тьмы, но пламя становилось слабее, а поддерживающих его, меньше. Тени, уже не боясь, подлетали чуть ли не к самым кострам. Людям было страшно, некоторые сами шли к теням и растворялись в них, теряя человеческое обличье.
…
Еще недавно они были в середине большого множества костров и не замечали множества теней, или старались не замечать их, как старались не замечать страх в глазах других людей, радуясь теплу и свету исходящему от костра. Однако круг пламени вокруг постепенно сужался и, вот они уже остались на краю, всего вдвоем, один еще маленький, другой постарше. Остальные ушли - кто ближе к центру костров, кто растворился в мире теней. Старший долго не хотел бросать костер, отдавая его поддержке все силы. Однако, с тоской наблюдая за сокращающимся кругом огней, он все дольше задерживался в походах в лес за пищей для огня, подыскивая место, где можно было бы спрятаться от теней.
И вот, пришло время идти. Собрав, сколько возможно горящих головешек они двинулись к горе, где укрылись в длинной пещере, разведя огонь в самом отдаленном уголке, так, чтобы тени не могли заметить его снаружи.
Время теперь текло медленно. Младший почти всегда сидел в пещере и следил, за тем, чтобы костер не погас, Старший ходил в лес за пищей для костра. Поначалу он часто наведывался к людям с надеждой, что, все изменится к лучшему, однако круг костров продолжал сужаться, а перепуганные существа внутри него, уже не так сильно отличались от теней.
…
Мир был обречен. Надежда угасала и пламя, виднеющееся из пещеры вдали, становилось все слабее. Тени парили над землей повсеместно, спешили по своим делам и даже уже не сильно обращали внимание на ослабевших людишек.
В один день что-то изменилось, люди собрали все костры вместе, и разгорелось огромное пламя, увидев сильный свет, издалека отовсюду приходили обрывки человеческого племени со своими огнями, их становилось все больше и больше, а языки огромного пламени достигали неба, возрождая в памяти изначальный огонь. Люди, позабыв о своих горестях, танцевали вокруг огромного костра, который, казалось, не может сокрушить ни одна сила.
Но теней было больше, мечась над землей с беззвучным жутким хохотом, они сшибали пламя, ловили зазевавшихся людишек, сбивали их с толку и уводили далеко от костра. Противостояние было упорным, люди строили живую цепь вокруг костра и, держась друг-за-друга, не пускали теней в центр. Решимость стоять до конца объединяла их и давала силы сражаться с роящейся тьмой, окружавшей со всех сторон. Они долго держали оборону, не отступая ни на шаг. Однако, в какой-то момент, людей стало слишком мало для защиты, их действия потеряли слаженность и тени, торжествуя, разметали остатки человеческого рода. Огонь постепенно гас, все было напрасно.
…
Двое наблюдали из своей пещеры последние отблески большого огня и немое торжество врага. Людей больше не было, наступило время тьмы.
…
Это было тяжелое время. Беззвучные тени летали над землей еле различимые в почти полной темноте. Два человека спрятались в пещере и продолжали поддерживать огонь. Старший выходил наружу, собирать пищу для костра. Каждый раз неизвестно было, вернется он или нет. Наконец, выходить стало слишком опасно, и они сидели у угасающего костра, ожидая своей участи. Когда запас древесины истощился, Старший ушел из пещеры навсегда. Он сказал, что так надо, что лишь объяснив теням, необходимость огня можно будет его сохранить. Младший остался один.
…
Надежды не оставалось, огонь неминуемо гас. В отчаянии, Младший вышел из пещеры увидеть то, во что превратился некогда яркий мир. В небольшом отсвете, исходящем из пещеры, можно было различить, как мимо проносились тени, они спешили по своим делам на огромной скорости, не замечая маленького человека внизу, холодные и безразличные, неизменно стремясь к своей цели, несмотря ни на что. Младший заметил, что они в большинстве своем роились в определенных местах, где все еще оставалось немного света, тогда как совсем темных мест избегали, там царила абсолютная пустота, чувство боли накатывало даже при взгляде в том направлении. На маленького человека так никто и не обратил внимания, и он вернулся в пещеру поддерживать огонь, столько, сколько это будет возможно.
Однажды огромная тень залетела в пещеру, и долго металась вокруг угасающего костра, пытаясь утянуть за собой наружу слабого человека. Он сидел, прижавшись к стене, а тень, загородив собою выход из пещеры, непрестанно меняясь в формах и размерах, беззвучно смеялась над бессмысленными попытками жалкого существа защитить то, что обречено и давно потеряло смысл. Наконец, насытившись страхом, она улетела, оставив его в полном одиночестве.
Костер состоял уже всего из нескольких головешек и, несмотря на все приемы, отточенные человеком в процессе поддержания пламени, должен был скоро погаснуть. Он смирился с этим, продолжая колдовать над огнем уже скорее по привычке.
Однажды другая тень пришла в пещеру, и человек был готов оставить все и следовать за ней, однако она не пыталась увести его. Как ни странно тень принесла пищу для костра. Она была очень грустна и долго оставалась в пещере, наблюдая как рос огонь, чтобы потом уйти с немым вздохом. Что-то в ней показалось знакомым человеку, но он был слишком изнурен и слишком занят разведением огня, чтобы вспомнить, что именно.
Запаса древесины хватало надолго, и человек погрузился в постоянное повторение действий по поддержанию огня, иногда это казалось даже тяжелее, чем борьба с неизбежным угасанием, поскольку все оставалось бессмысленным без какой-либо надежды на выход наружу в будущем. Но он продолжал делать то, что было нужно, сам не зная зачем.
Так прошло очень много времени.
…
Мир умирал. Рушились горы, трещали леса, земля уходила из-под ног. Перепуганные тени метались из стороны в стороны, безуспешно ища выход из уходящего мира, бессловесно кричали, кидались в огонь и погибали. Повсюду были костры. Люди вышли на свободу и, несмотря на разрушения, радовались вновь обретенному свету, зажигая все новые и новые огни. И по мере того как разрушался мир все сильнее и сильнее разгоралось пламя, неизбежно зарождая новый единый изначальный огонь.