Глава III
На следующий день.
Путешествие первое.
«Творить как Бог, может только Бог.
Природа творит, как умеет».
Мы подошли с ним к краю обрыва. Здесь скала уходила вниз почти отвесно, и до воды было не менее двухсот метров. Под ногами шуршали мелкие камешки, отскакивали и срывались в бездну. Я всегда боялся высоты, а потому машинально осмотрелся, за что бы ухватиться, если вдруг потеряю равновесие. Но вокруг, кроме высохших кустов, ничего не было. На горизонте, где тёмная синева моря сливалась с прозрачной лазурью неба, плыло одинокое белое облачко, своей формой напоминавшее летающую тарелку. Почему-то это НЛОошное облачко ещё больше укрепило меня в реальности происходящего.
«Не бойся, - напутствовал меня Сергей, - ничего не изменится. Твоё тело и твой разум останутся по-прежнему здесь. По-прежнему ты будешь вести со мной беседы, любоваться видом на Тихий океан, украдкой наблюдать за красавицей Элен. Но твоё Божественное Я, твоя светлая неисчезаемая сущность, отправится сейчас в незабываемое путешествие. Ты побываешь в таких местах, где никто до тебя не был. Ты увидишь жизнь, какой не бывает на Земле и поучаствуешь в событиях, по сравнению с которыми померкнут все видения твоих кошмарных снов. Но ты не удивляйся, это не что-то сверхъестественное, это всё твои прожитые когда-то жизни, которые ты теперь обретёшь вновь.
Вперёд, Петруха, навстречу Судьбе! Ничего не бойся! Скоро и ты станешь Созидающим".
Он с волнением пожал мне руку и неожиданно резко толкнул меня к краю обрыва. Я еле успел ухватиться за торчащий из земли сухой куст. Но прежде чем обидеться на него, произнести слова упрёка, я вдруг почувствовал, что нечто во мне продолжило движение. Оно отделилось от меня и полетело над деревьями, над скалами, а затем над океаном. Радость наполнила меня до краёв, и я проснулся…...
……Я проснулась. Но чувство было такое, что я не спала, что меня вообще до этого не было, что я впервые появляюсь на свет.
Голубое овальное Солнце вставало над горизонтом. Океан успокаивался после ночной бури. Это было не наше маленькое жёлтое Солнышко и не наш тихий Тихий океан. Из-за горизонта в сиреневое небо поднимался огромный голубой великан. Он озарял пепельно-синим светом последние бурлящие валы, катившие к берегу и разбивавшиеся о подножие невысокого холма. Этот холм из белого песка являлся перешейком, своего рода дамбой, отделявшей океан от зелёной равнины. Наступала пора весеннего цветения живых существ. Первые лепестки лопнувших бутонов потянулись навстречу восходящей звезде. Они стремились поскорее распуститься, чтобы предстать во всей красе друг перед другом, не преминув при этом похвастать своим новым роскошным нарядом. Но главное, они желали выполнить своё предназначение, напоить душистым нектаром любимых насекомых. Те стайками кружились вокруг, и, услышав призывный клич очередного лопнувшего бутона, моментально бросались в его сладкие объятия.
Жизнь на равнине планеты Вид текла в полной гармонии вот уже пять миллионов лет. Одна беда, равнина находилась ниже уровня океана. Да и голубые звёзды долго не светят. Они взрываются вспышками Сверхновых, озаряя Вселенную и испепеляя всё на своём пути.
Океан вздохнул ещё раз, прежде чем окончательно успокоиться, и последняя мощная волна ударилась о песчаный холм. Послышался странный звук, вернее треск. Это раскололся огромный валун, лежавший у основания плотины. Он лежал здесь давно, многие тысячи, а может миллионы лет. С тех пор, когда Голубое Солнце было ещё совсем молодым, и были молоды и горячи его зарождавшиеся мысли. Волны подмыли и подточили камень. Он уже давно держался из последних сил. Сегодня был не его день. Сегодня он достойно умер, и смерть его дала толчок к зарождению новой жизни….
……Моей жизни….
Последняя волна не успела откатиться, и грозные воды океана хлынули в прореху расколовшегося камня. Дамба стала оседать, отдавая своё тело-песок победителю, а вода, весело журча, побежала в долину. Насекомые взвизгнули и взлетели с живых бутонов, навсегда расставаясь с любимыми. Многие не успели, умерли в сладких объятиях. Но белый песок уже начал покрывать траву и лепестки цветов толстым слоем, выравнивая дно будущей Голубой Лагуны. Ещё долго потом живые цветы, прежде чем умереть окончательно, сжимали в объятиях своих мёртвых возлюбленных.
Через полчаса всё было кончено.
Через полчаса всё только началось.
Я открыла глаза и, ещё ничего не понимая, почувствовала тепло. Это было первое, что я осознала. Оно радостной истомой наполняло моё естество. Тепло во мне и тепло вокруг. Как мне не хватало его в моей предыдущей жизни.
Стоп!!! Что это?? Мысли? Откуда они во мне?
Да очень просто. Солнце нагрело воды залива сильнее, чем океан, и зародились устойчивые течения. У дна холодные струи потекли из океана в лагуну, а из лагуны, поверху, в виде тёплых слоёв, обратно. Аура, окутавшая течения, образовала мои мысли. Подул ветерок, побежали волны, создавая мои новые страстные чувства.
Я посмотрела вверх и увидела над собой Гранитный Утёс.
Он отражался во мне и о чём-то неспешно думал. Я попробовала перехватить его мысли. Кажется, он думал обо мне и о том, как я появилась. Его тоже нагревало Солнце, и в его гранитных жилах тоже текли каменные мысли. Я сразу почувствовала, что он не равнодушен ко мне и поняла, что я другое, не одинаковое с ним. Я – женщина.
Каменный Истукан вгляделся в меня пристальнее и, кажется, остался доволен. Миллионы лет он стоял в Сухом Логе один и общался только с самим собой.
Теперь нас стало двое, и он размышлял о том, что только двое могут наполнить жизнь смыслом. Одному это не под силу. Он представил одинокого Бога, решившего начать Творение. Бог был всегда, целую вечность от безначального начала времён. Но даже Ему существовать в одиночестве сделалось невыносимым. Бог начал Творение нечаянно, спонтанно, не позаботившись о последствиях. Он не хотел покрасоваться. Чем? Он и так был само совершенство. И похвастать Он не думал. Перед кем? Перед Самим Собой? Нет. Просто, играючи, экспромтом, Он сделал первый шаг, решив посмотреть на себя со стороны. Понравился ли Он Себе, и успел ли понравиться, только вдруг Он понял, что теперь не один, что состоит из двух частей, не совсем тождественных друг другу: Себя и Творения. Одна из этих сущностей обрела материальный вид и стала жить по своим законам. Появилась Природа. Она тоже могла творить, но не так как Бог, а как умела. Она оказалась капризной, как женщина и всем недовольной. Бог посмотрел на свое детище и, не успев сказать, что это хорошо, пропал. Теперь Он создавал всё только для неё, всё быстрее и совершеннее. А ей было мало. Ей хотелось большего. И Бог старался. Он всё сделал: и звёзды, и планеты, и голубые лагуны и каменных истуканов. Его охватила страсть, неведомая Ему ранее, и Он упустил тот момент, когда природа стала творить не просто как умеет, а Ему назло. Солнца взрывались, туманности гасли в ночи, живые существа страдали и умирали понапрасну. Природе нужна была любовь, обыкновенная, которая вспыхивает между двоими и потом светит им всю жизнь. Бог продолжил творить, и теперь у Него на всех планетах во всех неисчислимых галактиках всегда получались двое: Он и Она».
Так думал Гранитный Исполин, и его мысли волновали меня.
Ведь я была ещё совсем юной, мне не исполнилось ещё и одного дня. Солнце забралось на самый верх и оттуда тоже смотрелось в меня.
«Все в меня смотрятся, значит я нужна, - обрадовалась я, - и я живая. Да, я теперь живая, - эта мысль захватила меня, наполнив приятной истомой, - я есть. Я существую. В меня смотрятся, значит это так нужно. А может я просто красивая? Последнее, мне нравится больше».
Каменный Исполин улыбнулся моим мыслям, и эта улыбка-искра засветилась внутри его камня-тела, создавая новые мысли.
«Как же теперь я, - подумал утёс, - я теперь в двух лицах? И ещё кто-то третий недавно внедрился в меня и теперь копошится внутри. Его мысли совсем необычны и сам он странный, тщедушный какой-то и жалкий. Что же мне делать, Всевышний, подскажи»?
«Я не хотел давать тебе сознание раньше, когда ты был один, - сказал Он спокойно, - нести бремя разума одному не каждому под силу. Это оказалось тяжело даже Мне. Одному всегда плохо. Должен быть ещё кто-то, кто тебя понимает. И любит, - неожиданно добавил Он, - предыдущая твоя жизнь была спокойной, размеренной, но она ничего не стоит. Я не оставил тебе воспоминаний о ней. В жизни должны случаться события: волнующие, тревожные, страстные. Потому что это и есть жизнь. Всё значимое случается лишь при участии двоих. Теперь вас двое или даже больше. Ведь тот третий, которого ты нашёл внутри себя, он также и в Голубой Лагуне и в жаркой звезде над вашей головой. Прислушайся, может быть ты услышишь его мысли. Потому что все вы часть Меня».
Я прислушался…. Я прислушалась… Мы прислушались…
«Я звезда. Светило. Голубой Сверхгигант. Мои звёздные двадцать лет, подаренные Творцом, вот-вот кончатся. Я скоро взорвусь огненным вихрем и спалю всё дотла. И цветущую планету Вид, и тебя-меня-лагуну, и даже память о нас всех. Но так надо. Всегда смерть является предвестником нового. Она не приходит просто так. Она приносит с собой другую жизнь, более сложную, более волнительную, а значит, более прекрасную. Простое должно исчезнуть, но исчезнуть не без следа, канув в небытиё, оно должно породить из себя ростки будущего, того будущего, которое оправдает всё. Своим взрывом я произведу на свет новое Солнце, жёлтое и маленькое. Оно будет светить миллиарды лет, ровно столько, чтобы на третьей планете появились люди, жалкие беззащитные существа. Они будут носителями разума и станут первым звеном в длинной череде свершений по созиданию Творца.
Пока они не знают об этом, а потому несчастны. Копошатся, страдают и сами сеют страдания. Посмотри на берег… Посмотрите».
На песчаный пляж выходит человек. Мужчина. Я знаю его. Это Пётр Сергеевич, Петя. С ним женщина. Красивая брюнетка с роскошными волосами. Но вроде она не одна, ещё какие-то женские фигурки, едва просматриваются в воздухе. Они прозрачны и почти невесомы.
«Кто это»? – Спрашиваю я у Солнца.
«Мы…. Ты приглядись повнимательнее. Те, кто имеет тело и реальные очертания, были с нами до конца. А те, чьи силуэты лишь прочерчиваются, были нашими попутчиками. Но и их мы любили, порой очень сильно. Они тоже часть нас. Эфемерная. В наших воспоминаниях. В наших несбывшихся грёзах…..
Вон Лёша, залезающий в ванну с лезвием в руке.
Вон Витя, нетвёрдой рукой открывает дверь тамбура, пытаясь шагнуть в пустоту.
Вон Колю тащат санитары в реанимацию с печоночной комой.
Вон Боря склоняется над гробом своего младшего брата…
Почему-то это не стирается из моей-нашей памяти. Раньше я не понимал, зачем всё так. Я не мог простить Бога. Я не видел в этом и толики смысла.
Я припоминаю мои переживания, почти всегда на грани отчаяния. В прошлой жизни, в обычной человеческой, я жил начерно, походя исправляя ошибки, делая новые, оставляя помарки на чистых листах и заливая чернилами самые патетические места.
Была у меня одна мечта, заветная…..
Но о ней потом. А сейчас я вижу, как мой чёрный котейка Стёпа трётся у ног своего хозяина. Он по-прежнему живой. Он любит Петра Сергеевича. Он не помнит зла…
…... Пётр Сергеевич разбегается, вскидывает руки, и летит над Голубой Лагуной. Сны подсказывают ему явь, и он не боится упасть. Оказывается можно сделать всё с первого раза ещё в этой жизни.
Его женщина прислонила к глазам ладонь и смотрит на летящего мужа. Охотничья собака улеглась у её ног и не даёт ей сделать шага. И котик Стёпа смотрит вдаль умненькими глазками. В этой жизни он тоже всё понимает, а может понимал и в прошлой, только не успел нам ничего сказать. Как не успел тот парень, который упал между вагонами на железнодорожном перегоне Пангоды – Старый Надым»….".
……. Я снова проснулся, проснулся окончательно, или я не спал совсем? Высоко за стеклянным куполом мерцала голубая звезда.
«Это она взорвётся через двадцать лет», - подумал я и посмотрел на посапывавшую рядом Элен. Во сне её лицо стало совсем детским. Захотелось поцеловать эти пухлые губы, этот маленький нос, подуть на рассыпавшиеся по плечам волосы. Но я не сделаю этого. Она проснётся, и чудо этой ночи исчезнет. Лучше просто смотреть на неё и мечтать. Хочется подарить ей всё, сделать что-нибудь необыкновенное, научиться летать….. А я, я не могу даже выучить французского…
"Из романа Созидая Бога"