Виолломастолдон не знал, кто забросил его на эту далёкую планету и на чём он сюда прилетел, ибо капсула, в которой он приземлился, тут же растворилась в воздухе. Также он не знал и того, что творится вокруг и какая, собственно, среда его окружает, поскольку был лишён органов зрения. Наверное, у него было лишь одно достоинство — удивительный и безупречный орган осязания, позволявший ему, при соприкосновении с одушевлённым предметом, успешно маскироваться под этот самый предмет, какой бы формы и структуры он ни был. Иначе говоря, он обладал уникальной способностью к мимикрии, копируя не только внешний облик, но даже то, что находилось у предмета внутри — его молекулярную структуру, клетчатку, внутренние органы, если они были, и, наконец, сам мозг, если он тоже был.
Виолломастолдон выпустил длинный усик из своего бесформенного тела, нащупал какой-то предмет и трансформировался в плод ярко-оранжевого цвета за секунду до того, как его сорвал работник цитрусовой фермы. Несколько минут мужчина в ужасе пытался избавиться от присосавшегося к нему намертво спелого фрукта, однако так и не смог. После этого, отшвырнув в сторону корзину, куда собирал плоды цитрусовых, он метнулся в сторону офиса хозяина фермы.
Найдя последнего в кабинете за рабочим столом, он в панике продемонстрировал боссу на раскрытой ладони приросший к ней апельсин. В этот момент Виолломастолдон неожиданно обрёл способность к зрению и осознал, что он обычный работяга, вкалывающий на своего шефа вот уже третий сезон. Апельсин же бесследно пропал, как будто его и не было вовсе.
— Что-то не так? — сердито спросил хозяин фермы, однако, не повышая голос, поскольку был обескуражен непонятным выражением лица своего работника. — Лопес, что с тобой? Ты сам не свой.
Работник с удивлением осмотрел свои мозолистые руки, перевёл взгляд на босса и растерянно улыбнулся.
— Меня зовут Виолломастолдон, — заявил пришелец. — Я прибыл на вашу планету с целью захвата и абсолютного подчинения всех рас и видов живых существ, обитающих на ней. Вы можете мне не верить, но с этого момента жизнь на вашей планете серьёзно изменится. Всё станет по-другому. Поверьте мне, там, куда попадают мастолдоны, перемены происходят очень быстро.
— Дон Виолло, — подавив смешок, ответил хозяин фермы. — Я рад видеть вас на своей родной планете и готов предоставить вам один оплачиваемый выходной с тем условием, что завтра рано утром в пять часов вы встанете с кровати отдохнувшим, бодрым и готовым к работе. А пока забудьте про апельсины, идите и проспитесь.
Пришелец улыбнулся ещё шире и протянул руку боссу — за неимением щупальца, которое было бы, безусловно, намного более кстати в данном конкретном случае. Он настойчиво тянул её к телу хозяина фермы всё с той же дурацкой улыбкой, и, к своему несчастью, тот расценил этот жест отнюдь не как угрозу. Он нехотя приподнялся, протянув ему руку в ответ, и пришелец не замедлил вцепиться в его пятерню.
— Я рад, что ты меня… — начал было босс, как вдруг осёкся, и лицо его исказила странная гримаса то ли боли, то ли болезненного удовольствия.
Он тихо простонал и плюхнулся обратно в кресло.
Лопес исчез подобно тому апельсину, который он принёс, и в кабинете остался лишь один босс.
Дон Виолло (а ему хотелось сейчас именовать себя именно так), сидел неподвижно ещё несколько часов, пока за окном совсем не стемнело. В его голове творилось непонятное, мысли были рассеянны и напоминали сумасшедший калейдоскоп. Он никак не мог сосредоточиться на чём-то одном, но зато в полном ступоре безгранично поражался своей новой оболочке, обилию новых непонятных ощущений и окружающей среде, состоявшей на тот момент из четырёх стен, зашторенного окна и рабочего стола, на котором стоял включённый компьютер. Во всем этом «богатстве» обстановки был один недостаток — рядом не было болота.
«Ничего, — подумал дон Виолло. — Пройдёт совсем немного времени, и я превращу этот мир в одну сплошную трясину. О, это будет рай для других мастолдонов!»
Дон Виолло почувствовал, как человеческое нутро пытается бороться с ним, точно с вирусом, и немного испугался, однако этот инстинктивный страх быстро был подавлен новой мыслью. Дон Виолло понял, что надо действовать. Он направился в спальню к жене.
Сорокалетняя Франческа встретила его возле постели в вызывающем неглиже, разгорячённая жаркой тропической ночью и бокалом красного вина. Она была готова страстно наброситься на супруга, который уже третью ночь спал вдрызг пьяный в спальне по соседству, однако остановилась в нерешительности, ведь её благоверный был подозрительно трезв, а значит, вначале предстояло выяснить, почему?
— Что стряслось, Хосе? — спросила она, испепеляя его бешеным взглядом чёрных глаз. — Неужели у нас закончились запасы коньяка?
— Меня зовут дон Виолло, — сказал пришелец, плотно прикрывая дверь, чтобы их разговор ненароком не услышали посторонние. — И я не Хосе! Твоего мужа больше нет.
Франческа усмехнулась:
— Ты решил поиграть в ролевые игры? Не похоже на тебя, хотя… должна признаться, это приятно. Хоть какое-то разнообразие!
— Ты не понимаешь. Я — представитель расы мастолдонов, мы пришли на вашу планету с целью абсолютного подчинения и уничтожения всех рас и видов…
— Да ты фантастики насмотрелся по ТВ! — воскликнула Франческа. — Ну что ж, это возбуждает. Значит, ты собрался подчинить себе мою расу? Ну, так начни с меня, дорогой, возьми меня всю!
И супруга бросилась к мнимому мужу, как голодная волчица, заключив его в пылкие объятия.
Через минуту хозяйка фермы поняла, что она уже не Франческа Гарсия, а сеньора Виолла, в то время как её бывший супруг Хосе Гарсия растворился в воздухе быстрее, чем туман. В прежние времена эта женщина была экспрессивной и крайне страстной особой, возможно, поэтому сеньора Виолла недолго пробыла в пустой спальне и всё в том же неглиже выбежала из дома во двор, где стоял чёрный «феррари», почти сливавшийся с темнотой.
Она прыгнула в машину со скоростью пантеры, завела мотор и отжала газ. Автомобиль нёсся по ночному шоссе с предельной скоростью, при этом Виолла не совсем отдавала себе отчёт, что делает, куда мчится и зачем развивает такую опасную скорость. Её возбуждала полная луна, застывшая в безоблачном небе, а вид мерцающих звёзд провоцировал на самые вожделенные желания.
Для того чтобы осуществить одно из этих желаний, сеньора Виолла быстро достигла пределов большого приморского города, находившегося в полусотне километров от цитрусовой фермы и притормозила перед зданием с яркой неоновой вывеской «Стриптиз-бар». Она изящно выскользнула из машины, метнулась к зданию и неожиданно столкнулась у входа с охранником.
Сантьяго Перес дымил дорогой ароматной сигаретой, которая едва не выпала из его рта, когда он увидел сеньору Франческу в неглиже. Последняя оценивающе оглядела Переса с ног до головы и произнесла:
— Безумно красивая ночь, не правда ли?
Охранник перевёл взгляд на мерцающий «чёрным металликом» «феррари», затем снова смерил взором Франческу-Виоллу и ухмыльнулся:
— Да уж, это точно, сеньора! Понимаю ваши чувства, но не могу впустить вас внутрь в этом виде.
— Впустить внутрь? — повторила донна Виолла, облизнув полыхающие жаром губы. — Значит, мне необходимо сменить оболочку?
— Вероятно, так… мадам, — проговорил Перес, задумчиво глядя на золотое кольцо, венчающее безымянный палец левой руки загадочной ночной гостьи. — Я могу вам чем-то помочь?
— Я живу на цитрусовой ферме за городом, — ответила Виолла, не моргнув и глазом. — Видите ли, я сейчас неважно себя чувствую, и мне хотелось бы, чтобы вы подвезли меня вот на этой машине, — она с невинной улыбкой указала на «феррари». — Сегодня я осталась без мужа, и на ферме я совсем одна. Кстати, как вы относитесь к ролевым играм?
Перес с минуту нервно переминался с ноги на ногу, то и дело оглядываясь по сторонам, как будто ждал нападения, пока наконец с грустью не выдавил из себя что-то похожее на сдавленный стон мученика времён инквизиции и несколько неразборчивых слов:
— К сожалению, миссис… я на работе и не могу так просто уйти. Если только утром, после девяти…
— Тогда не скрепить ли нашу связь авансом, — подмигнула ему Франческа-Виолла, — и крепко пожать друг другу руки?
— Ну, это можно, — расплылся в довольной улыбке Перес и протянул ей широкую мускулистую ладонь.
Они обменялись рукопожатием, и дон Виолло ещё долго стоял на месте, привыкая к новому телу, или, как он выражался, своей новой оболочке.
Перед входом только что припарковался ещё один дорогой автомобиль, из которого вылез грузный человек в снежно-белом костюме, который, впрочем, отнюдь не просветлял резкие черты его загорелого лица с чрезвычайно серьёзным взглядом тёмных глаз, смотревших исподлобья. Следом за ним шли двое громил, по телосложению не уступавших самому Пересу.
— Сантьяго, когда ты бросишь курить? — вместо приветствия спросил хмурый визитёр.
— Наверно, только после смерти, — съязвил один из его телохранителей, и оба засмеялись этой мрачной шутке.
— Вы не смейтесь, а лучше почаще поглядывайте по сторонам, — прикрикнул на них грузный человек. — Дай пять, Сантьяго, и сделай попроще лицо, чёрт тебя возьми!
Ударив по пятерне охранника, дон Виолло, облачённый теперь в роскошный белый костюм, оставил телохранителей в недоумении разбираться, куда столь внезапно, точно джинн, испарился Перес, а сам прошёл в зал, где по обычаю занял свой вип-столик в отдалении от сцены, подальше от любопытных глаз. Несколько минут он без интереса наблюдал за телодвижениями молодой танцовщицы, потом щёлкнув пальцами, подозвал к себе проходившую мимо стройную девушку, одетую даже более откровенно, чем стриптизёрша на сцене, только начинавшая представление.
— Мне стакан содовой, один апельсин и… присаживайся ко мне, красотка. У нас есть о чём поговорить.
Содовая и порезанный цветком сочный апельсин быстро оказались на столике уважаемого посетителя, и девушка послушно подсела к новому клиенту. Дон Виолло отпил из стакана, оторвал ломтик апельсина, с аппетитом проглотил и произнёс:
— Ваши плоды вкусны, хотя ничто не сравнится с вечнозелёной рясой и чёрной тиной наших вековечных болот. Ты ведь никогда не бывала на нашей планете?
Девушка, удивлённо раскрыв глаза, посмотрела на клиента в белом костюме и подумала, что мафиози сегодня явно переусердствовал с героином.
— Хотя я должен признаться, — продолжил Виолломастолдон, — что жизнь у вас красочна и многогранна. Мне искренне хотелось бы сохранить всё богатство ваших видов, но дело в том, что мы с вами не приживёмся. У вас так жарко и сухо, что я чувствую постоянную обезвоженность и жажду. А значит, нам всё-таки придётся стереть всех вас с лица земли. Да, красотка, так и будет. У вас просто нет шансов. Мы обладаем таким даром маскировки, который вам и не снился. Мы маскируемся под вас, а вы даже не успеваете понять, что произошло, когда вместо вас остаётся существовать всего лишь ваша оболочка, кожа, шкура, кожура… Да, моя милая, не пугайся, всё произойдет быстро и почти безболезненно. У меня есть простой план. Я нахожусь в теле богатого мафиози, владеющего рычагами власти. Есть у меня (то есть у него) и пара друзей в правительстве. Сейчас я рассчитаюсь с тобой за содовую, апельсин и задушевную беседу, сяду в машину и поеду прямо к ним. Через неделю я встречусь с министрами нескольких ведущих держав, а там недалеко и до президентов. Всё просто, красотка, и поверь, никто меня не остановит. Кстати, к сожалению, я не могу к тебе прикоснуться, ведь таковы идиотские правила вашего заведения! Впрочем, примерно через месяц я буду на приёме у президента одной из супер-держав и с искренним уважением и радостью пожму ему руку… А теперь принеси мне счёт.
Перепуганная не на шутку девушка сорвалась с места, обрадованная тем, что эта пытка закончилась, и скрылась за барной стойкой. Телохранителей всё еще не было. Это было довольно странно, но дон Виолло был абсолютно спокоен, его больше ничего не волновало, и в полном умиротворении он со скукой наблюдал, как обнажённая танцовщица на стрипах пытается оседлать хромированный шест.
Неожиданно перед доном выросла какая-то высокая фигура. В полумраке он не смог рассмотреть его лицо, но это точно была не официантка и не его телохранитель.
— Дон Виолло? — спросил незнакомец.
— Да, это я, — спокойно признался мастолдон, нисколько не удивлённый, что человек назвал его последнее имя, ведь, несмотря на то, что он сменил уже несколько человеческих обличий, болотное существо сохранило природное безразличие, высокомерие и, в известной степени, тормознутость.
— Я — Винченцо, потомок да Винчи. Великий герцог планеты Земля, председатель всемирного правления и секретарь английской ложи вольных каменщиков рады видеть вас на нашей планете и передают привет в виде серебряной разрывной пули девятого калибра. Моя «Беретта» к вашим услугам, несчастный мастолдон, — незнакомец быстрым движением нацелил на дона Виолло пистолет с глушителем и выстрелил ему прямо в лоб.
От головы дона осталось лишь несколько фрагментов черепной коробки, поскольку пуля действительно оказалась разрывной. Винченцо скрылся так же быстро и незаметно, как и возник. Все, кто присутствовал в зале были настолько увлечены стриптиз-шоу, что сначала даже не заметили ужасную картину у одного из дальних вип-столиков. Лишь подошедшая через несколько минут официантка, которая принесла счёт, увидела нечто настолько удивительное, что спустя многие десятки лет решилась рассказать об этом только своим внукам, притом, когда окончательно
выжила из ума.
А увидела она следующее. Тело мафиози постепенно трансформировалось, приобретая облик сначала Сантьяго Переса, после чего перевоплотилось в сексуальную Франческу в полупрозрачном неглиже, затем обратилось в тело Хосе Гарсия, быстро сменило его облик на худую фигуру сезонного рабочего Лопеса и, наконец, превратилось в круглый оранжевый спелый апельсин, будто подготовленный для продажи поутру на местном рынке.
Девушка в шоке протянула было руку к соблазнительному фрукту, но вовремя остановилась, вспомнив тираду, услышанную недавно от мафиози.
Рядом с ней раздался голос запыхавшегося Винченцо, вернувшегося назад:
— Чуть не забыл! Это же мастолдоны, а они никогда не умирают.
Наёмный убийца аккуратно поставил рядом с креслом, на котором лежал апельсин, какой-то чёрный ящик, сделанный из металла, торопливо откинул верхнюю крышку и осторожным движением, тихонько подтолкнув оранжевый фрукт дулом пистолета, скинул его на дно ящика, быстро захлопнул крышку и, ободряюще шлёпнув официантку по щеке, скрылся из виду, будто тень.
Под звуки диско, звучавшие со сцены, девушка долго заворожённо смотрела в том направлении, в котором скрылся таинственный незнакомец, и никто не расслышал её изумлённого голоса, когда она прошептала несколько слов:
— Мастолдоны… и они никогда не умирают!