Позвонил мне старый мой приятель и тёзка, Исаак, и пригласил зайти. - У меня, мол, есть кое-что интересное для тебя. Как только я уселся в своё привычное кресло, он спросил:
- Помнишь мой последний вояж в Сан-Франциско и последовавшую за ним длинную переписку? С бывшим Ленинградским "другом", оказавшимся... - Тут он замялся.
- Ну, как же! Ты ведь тогда принял решение закрыть страницу той жизни и оборвать письменную и всякую иную связь, на что я тебя нацеливал и поздравил с этим.
- Так вот, эта история возымела продолжение. Ты, наверное, не забыл о его друге, моём хорошем знакомом Мише, который принимал участие в моём пребывании там. Когда "друг" показал мне на выход, семья Миши и Тани, под предлогом присмотра за их попугаем Бебиком на время их поездки на Гавайи, предоставила в моё распоряжение свой двухэтажный особнячок с двумя холодильниками, где я жил до отлёта домой, в Монреаль. На протяжении последующих лет я периодически общался с ними по телефону и Скайпу, хорошие они люди, но у меня всегда вызывало недоумение отсутствие реакции на, мягко говоря, неблаговидные поступки, совершаемые нашим общим "другом" в их присутствии. Миша всегда пытался сгладить остроту момента, но сейчас не об этом. Увидел я, как-то, что он находится в Скайпе и захотел перекинуться приветствиями. Поговорили о своих делах и, перед расставанием, он вдруг заговорил о предмете, которого оба старательно избегали в разговоре:
- Мне как-то звонил Влад, сказал, что связывался с тобой по телефону, хотел вроде извиниться перед тобой, а ты холодно к этому отнёсся и не поддержал разговора.
- Да нет, Миша, звонок был. Что-то он мямлил, но ни о каком-либо извинении даже помина не было.
- А он мне сказал, что чуть ли руку примирения предложил, а ты её не принял.
- Обычное враньё. Опять желание откатить от себя вину за происшедшее, как он сделал тогда, и свалить на меня отказ от мировой. Повторяю, намёка на извинение даже не было.
Распрощались мы с Мишей, довольные друг другом, а через некоторое время последовал от "друга" ещё один странный звонок. Предполагая, что и в этот раз он не упустит возможности оболгать меня перед Мишей и Таней, я написал Мише письмо, с которым хочу познакомить тебя. Что будет неясно - спрашивай.
- Ладно. Приступаю со вниманием.
Привет, Миша!
После нашего разговора по Скайпу я задумался, что же это было – я имею
в виду звонок ко мне Славского, поздравившего с днём рождения,
спросившего, кстати, сколько мне лет, и передавшего тебе потом, что он
извинялся передо мной, но я «прохладно», как ты сказал с его слов, к
этому отнёсся. Сперва я решил оставить сей прецедент без внимания, но,
когда звонок повторился, уже несколько дней назад, то я решил
высказать тебе своё мнение по тому разговору. Как я расценил – это
была очередная привычная «подлянка» его соответствующей души. У меня
нет никаких сомнений, что его звонок был вызван не угрызениями
совести, а кем-то из Вас (окружающих его людей, спросивших у него,
как там Исаак поживает?), знающих только о том, что я перед отъездом
домой в Канаду жил 10 дней у Вас, уйдя от него. Я ведь никому ничего,
кроме Вас не рассказывал, каково мне было его «гостеприимство». А Вам
я тоже не жаловался, а просто попросил поменять билет на обратный,
после трёх дней пребывания под его кровом. Должен же я был Вам
рассказать в чём дело. Вы тогда стали меня уговаривать потерпеть,
убеждать, что я не так его понимаю. Даже ты, Миша, высказал мысль,
которую потом мне несколько раз повторил, что это может его обидеть,
думая, как настоящий Миротворец, чтобы всё было ладком и миром, не
беря во внимание, что он поступал со мной, да пусть просто гостем,
приглашённым им, а не навязавшимся, подобно худому татарину из
поговорки, как подлое, оскотинившееся гАвно (извини, другого слова не
подобрал), везде представляя меня, как давнего друга. Он, проявляя
подлость и поганость души, откатил на меня еще раз свою лживость.
Предполагаю, что разговор с тобой мог быть таким: - «Я, осознав,
прочувствовав и т.д. позвонил первым для примирения, извинился, а он
(то-бишь я) встал в позу, холодно со мной разговаривал и на
примиренье не пошёл. Я, по Вашему настоянию, сделал, что мог, а он,
негодяй, столько причинив мне зла в период пребывания у меня в гостях,
не принял протянутой руки и, «Свинья неблагодарная и лживая» (так было
написано в письме, которым он плюнул мне вслед после моего отъезда)».
И ещё там было «Перестань врать, будь мужиком», на что я ответил
развёрнутым письмом. Так вот, Миша, никакого извинения и в помине не
было. На втором звонке, удивившем меня своей глупостью, хочу
остановиться подробнее, ибо он вызвал настоящее письмо. Лучше я
попробую приближённо передать его содержание:
З - Здравствуй, это Влад Славский.
Я- Здравствуй.
З - Я звоню, чтобы извиниться за некоторые недоразумения, происшедшие
между нами (??? Прим. переводчика на русский: Теперь подлость,
хамство, гнусность, глупость – это недоразумения. Миша, если есть
возражения по моим выражениям, могу пояснить!!!)
Я - ???
З- Что ты молчишь?
Я - Слушаю..
З- И что скажешь?
Я- Принято...
З - Ты знаешь, я много думал над происшедшим прошедшим (прим. Это
сколько лет надо было думать, чтобы созреть. Под Вашим, уверен,
влиянием) и вот звоню, сказать, что дружба – есть (прим. Мой рассказ,
который я написал, взяв за основу то письмо, назван: «А была ли
дружба?»)
Я - ??? (Моя реакция на его излияния)
З- Что ты молчишь?
Я - Слушаю...
З- Знаешь что?! У меня есть предложение – Давай всё забудем. Давай
начнём с чистого листа. Начнём с нуля. Всё сначала. Как будто ничего
не было. (Я молчал и слушал, удивляясь его идиотизму. Это не
ругательство, а медицинский диагноз. Из какой дешёвой
детско-юношеской, совковой мелодрамы Советских времён он это вытащил?
Как осмелился мне это предложить. Целый месяц пытаясь насрать мне в
душу. Потом обоврал меня перед всеми, кто был со мной знаком, поясняя
почему я ушёл от него к Бебику. Тебе, насколько я помню, он посетовал,
что я мешаю ему осуществлять педагогический процесс над СашкОм,- что я
воспринимал, как изощрённое издевательство над мальцОм,- всюду лезу,
поучаю в том, в чём сам ничего не понимаю!? Объедаю его. (Хотя я сразу
положил на кухонный столик $500, что должно было более, чем хватить на
питание, которым он меня обеспечивал.) Кстати, я более, чем убеждён, что
когда, Миша, ты задевал куда-то свою чековую книжку в период моего
пребывания у Вас, он высказал тебе свои подозрения в мой адрес.)
Но, вернёмся к разговору.
Я - ??? (прим. Я думал – не послать ли его к известной матери, но
вежливость велела молчать)
З- Что ты молчишь? Как у тебя здоровье? (прим. О! Вспомнил, что у
80-летнего человека бывает здоровье. Что? Тоже с «0» начать предложит?
С него станется!»)
Я - Нормально!
З- Так что ты молчишь?
Я - Думаю.
З- Ну,давай так. Надумаешь что-нибудь – позвони. До свидания.
Положил я трубку с облегчением, как бывает, когда смоешь
коровье дерьмо с подошвы, вляпавшись в него в деревне, где мне
приходилось бывать с ребятами. Невольно стал вспоминать, что он,
бывшее между нами за 45 лет, предложил забыть, чтобы начать с новой
страницы, с нуля, как будто ничего не было. Поверишь ли, Миша, но
ничего хорошего вспомнить не мог. На ум, почему-то, приходили пакости
мелкие и крупные, которые он причинял. Не всегда, может, по умыслу,
просто потому, что очень любил себя. И если предстоял выбор,
пошевелить пальцем для кого-то, но для этого надо оторвать зад от
стула – побеждал стул. Ему непонятны были принципы морали и
нравственности, пренебрегая ими, а, может, не зная, что это
такое, он плевал на окружающих, во имя интересов своей задницы,
всегда выступая в роли потребителя. Отвечаю за свои слова в полной
мере. Я расцениваю его отношение ко мне, как подлость, подробно
описанное в моём письме-рассказе «А была ли дружба?!» И вот сейчас он
всё предлагает забыть?! О-ля-ля! Невольно я подумал, а чем я лучше,
чем те, кому подлость героя довелось испытать в полной мере: сыну
выброшенному, маленькой дочке, жене, сёстрам, маме, папе, Фрешке –
болонке, женщинам и мужчинам, встречавшимся на пути, государству,
всем, кому «повезло» пересечься с ним на жизненном пути. Извини, Миша,
что у меня с тобой разные взгляды на поступки описываемого персонажа.
Всё же школьный друг, но, думаю, тебе даже рыться в памяти не нужно
будет, чтобы отыскать что-нибудь хорошее, что он для тебя сделал. Если
и найдёшь, то хватит пальцев на одной руке для подсчёта. Помню, как я
тебе рассказал, что он начал орать на меня «Иди отсюда!» (я ему
сказал, что сам с Саньком отрепетирую его поздравление маме-Ирочке,
которое я написал к её дню рождения. Тем самым сорвал ему «педагогически-принудительный процесс». Он-то, хотел мальчика силком заставить учить. Тот, понятно,заартачился. Я вмешался, сказав, что сам подготовлю его, нарвавшись
на дикий вопль). Ты мне тогда попытался объяснить, что я не так его
понял, что он хотел, наверное, сказать: «Уважаемый Исаак! Не соблаговолите
ли Вы дать мне возможность разучить с МОИМ внуком поздравление его МАМЕ,
МОЕЙ дочери ИРОЧКЕ, написанное ВАМИ и планируемое быть прочитано ВАМИ,
совместно с САШЕНЬКОЙ /почему-то, ВЫ, получивший приют в МОЁМ доме из
милости, не сочли возможным задействовать МЕНЯ в предполагаемом
празднестве, чтобы «засветить» мой талант перед гостями, тем более,
что я умею читать по складам и с интонациями дьячка/ а для того,
будьте добры, проследуйте, пожалуйста, в ту комнату для соблюдения
таинств репетиции. И не считайте, опять же, пожалуйста, - «иди
отсюда», равноценное «пошёл вон!» грубым хамством, а только
проявлением интеллекта хамской души. Тем более, что Вам, как гостю,
приглашённому сюда мною в память о многолетней дружбе и оплатившему
счёт по пребыванию в полной мере, идти некуда, а следовало утишить
мой справедливый гнев целованием руки в коленопреклоненном виде с
глубоким раскаянием». Так, или почти так ты мне говорил, но я-то
видел, что тебе стыдно за его поведение, как стыдно было Ирочке за
папу. Она мне устроила ещё одно выступление у себя дома, собрав своих
знакомых. А потом пригласила в парк с детьми. Хотела загладить
впечатление от скотского приёма отца. А раньше каждый день звонила,
спрашивала: «Куда Вы сегодня ходили, что видели?» Он обычно отвечал:
«У нас всё нормально!???» и уклонялся от ответа, потому что видели мы
только его бесконечные диски. Спасибо, Миша, ты надоумил меня
отказаться от «поездки за Сашком» и пойти в Секвойную рощу, что не
совпадало по времени и мой выбор рощи очень рассердил его. А как он
рассердился на твою Татьяну, когда она, в конце моего 1-го выступления,
награждая шутливыми призами присутствующих, не сообщила всем, что это
‘’ОН привёз Исаака в Сан-Франциско’’. Это послужило поводом не дать
мне телефон, когда на другой день позвонила Таня и сказала, что
женщины, желают организовать мне ещё выступления. Он ей нагрубил и
сказав, - «Ему никто не нужен!!!» дал отбой, игнорируя мою протянутую
к телефону руку и желание поговорить с Таней, вызывавшей меня! «Ему
никто не нужен!» А, может, кто-нибудь из женщин хотел познакомиться со
мной ближе для будущих отношений?! «Ему никто не нужен!» Он решал за
меня, как и тогда, когда мы гуляли вокруг озера и он, не считаясь с
тем, что я здесь, рядом, спорил с тобой, с кем меня познакомить – с
Чужой или Наташей. Как будто обсуждали кобеля, привезённого на вязку с
сучкой.
Извини, Миша, «Старый Мазай разболтался в сарае...». Всколыхнулось.
Он сам написал, правда, повторяя из моего письма: «Уйди из моей
жизни». Я несколько раз пытался это сделать по жизни в Ленинграде, но
он же, как банный лист к жопе (опять руссифицизмы). У нас были сильные
курсы педагогики и психологии. И я, проанализировав случившееся,
пришёл к окончательному выводу, что у него засело, даже не в мозгу, а
в подкорке, что я видел его в безнадёжном положении и был тогда
единственным, кто мог помочь, вернуть к жизни. И вытащил из Днепра,
когда ему до путешествия на тот свет оставалось полВДОХА воды. Я до
сих пор помню его выпученные, умоляющие о спасении глаза, и не забуду
такие же его выпученные глаза, но горящие ненавистью, которая вылезла
на свет во всей полноте, когда он выгонял меня из комнаты. Я вспоминаю
всё его гнусное поведение в течение моего пребывания у него и так
жалею, что не уговорил Вас отправить меня через три дня. Со своей
подлой душой он живёт в мире. Здесь, конечно, играет роль и тот
недостаток, о чём Императрица Екатерина 2-я сказала: «Глупость – не
Чума! От неё прививок нет!» Как ты ни будешь возражать – стою на
своём, учитывая многолетнее общение с ним. Да и потом – умные себя так
не ведут. Одни за спасение Жизни благодарны по гроб, другие за это
стараются испортить Жизнь спасителю. Что и произошло с нами. Другого
объяснения нет. В его глупости я имел возможность убеждаться всю жизнь
общения с ним. Ты возразишь, что он математику преподаёт, в шахматы
играет, что дураку не по силам. По силам. Аутизм, задатки которого я
обнаружил у героя в полной мере, проявляются в наличии отличных
способностей в чём-либо, и в полном неумении адекватно реагировать
на обычные жизненные проявления. Приведу тебе два примера, касающиеся
тебя. Ты попросил нас (через меня)помочь тебе собирать мебель для
нового дома. Когда я передал ему твою просьбу и время визита, то он
задумался так, что я слышал, как трещат мозги. –«А как же? В это время
должен придти Витя-большой, компьютер. чистить. Давай решим так! Ты
остаёшься открыть ему дверь с улицы (от квартиры у него есть), а я
поеду к Майклу работать. Вот так!» Для него не было иных решений,
кроме своего. Я возразил: -«Наверное лучше так! (Он напрягся, как же,
его решение оспоривается). Ты позвони Вите-Б. на работу, скажи ему,
чтобы он с улицы позвонил соседу,- которого попроси об этом заранее,-
чтобы тот впустил его в дом, а мы поедем оба, т.к. нужны все наши
руки!» Опять затрещали мозги, обдумывая моё предложение, затем
позвонил соседу и вынес вердикт! Не менее! Величественно! – «Ладно
едем оба!»
У тебя, когда разобрали упаковки для сборки, и я увидев, что он нихера
в чертежах не понимает (прикладывая ухо к жопе), предложил собирать в
четыре руки. Уничижительно смерив меня верблюжьим взглядом свысока
(как же, я осмелился что-то ему советовать), он таким же тоном, чтобы
понятна была вся моя ничтожность, уронил небрежно:
-«Вот у тебя есть своя упаковка! И займись своим делом!» Я отскочил и,
работая, иногда поглядывал на его потуги, видя, что он делает не то
(ухо к жопе, как писал уже), но не вмешивался, конечно. Закончив
сборку тумбочки,( по-моему), он поднял её за верхнюю крышку и всё
развалилось у него в руках. Я отвернулся. Потом подошли рабочие, ты их
пригласил что-то делать в доме, так он и их обхамил. Помнишь это? Или
опять хочешь его оправдать, а тогда тебе было, как я помню, стыдно
перед парнями.
А помнишь, как он начал орать на тебя, как резаный, на дороге в Лос
Анджелес за то, что ты не подсказал ему вовремя дорогу, хотя он сидел
за рулём и должен был читать знаки дорожные, ведя машину. Ты только
улыбнулся и смягчил ситуацию как-то, вместо того, чтобы сказать,
остановив машину: ''Запомни, сука, время и километр, где ты позволил
себе наорать на меня! Я тебе это не позволял! Если ты ещё раз откроешь
на меня свою пасть, то я тебя прогоню от себя совсем! Понял!’’ Вот эти
случаи всплыли сами собой, не потеряв для меня остроты, по крайней мере.
Наоборот. И сейчас он мне блеет: -«Давай забудем всё!? Недоразумения,
(это для него недоразумения, оказывается) случившиеся между нами.
Начнём с нуля». Ладно, Миша! Извини, ты мне своим разговором что-то
разбередил. Вот сейчас увидел, что ты в сети и вызвал тебя.
Поговорили, теплее стало. Спасибо, что тогда приютили меня в Бебиковы
смотрители. Я написал Бебику две небольшие поэмы. Передай ему, что я его
помню и благодарен за приют, как и его хозяевам. Только не понимал и не
понимаю до своих седых волос, как можно столько лет дружить с человеком,
ну, может, не дружить, а постоянно общаться тесно и не реагировать на то,
как он обращается с людьми, детьми. Что и как делает в обществе. Ведь он, наверняка, был бы иным, если б кто-нибудь, когда нибудь, вместо того, чтобы
промолчать, отвернуться, оправдать для себя,сделать вид, что это никого не касается, что он всегда воспринимал как одобрение, сказал бы:
-Что ж ты, сука, делаешь?! Ты нас позоришь знакомством с тобой. Либо уймись и подумай о своём поведении или мы подумаем...
Будь, Миша, здоров весел и счастлив.
Исаакий.
Исаак дочитал письмо, покрутил головой: - Тут не добавить, не убавить. Давай о чём-нибудь приятном.