-А теперь посмотрите направо, - указала экскурсовод на небольшую многоплановую композицию из металла. - Вы видите перед собой один из самых трогательных памятников Дюссельдорфа – это фонтан «Родина». Скульптор Кляйн воплотил в нем свою любовь к родному городу. Единый обруч-барельеф связывает десять сюжетов. Это важные события в истории города и портреты почетных горожан.
Группа туристов внимательно слушала миловидную женщину средних лет, так увлеченно рассказывающую о городе, который, по-видимому, стал для нее не только новым местом проживания, но и ее гордостью.
Мила стояла в центре группы, рядом переминалась с ноги на ногу преподаватель московского университета Татьяна Белова. Мила впервые за неделю литературного турнира оказалась так близко с Беловой. И благоговея перед глубокими знаниями профессорши, любовалась ее изящной красотой, искоса наблюдая за ней.
В Дюссельдорфе Мила бывала много раз. Городок, в котором она жила вот уже несколько лет, лежал недалеко, сообщение электричкой было удобным. По разным причинам, а то и без, Мила охотно выбиралась на Рейн. Тем более, что раз в месяц по вечерам девушка приезжала на занятия литературной гостиной. Ее, русскую немку, всегда приветливо встречал еврейский клуб. Руководитель гостиной со своей супругой, которая как раз и была сейчас экскурсоводом, организовали международный поэтический турнир. Талантливые организаторы, они привлекли на турнир множество интересных поэтов из разных стран. Только из Израиля приехало в этом году шестнадцать человек. Прилетели поэты из Москвы и Киева, из США и Вильнюса. Из разных городов России и, конечно, из Германии.
Мила радовалась калейдоскопу стихов, новым знакомствам и чудесной майской природе. Ее стихи оценили – наградили званием лауреата. Целых пять дней поэты провели в гостинице города Оерлингхаузена, расположенной в лесу. Они читали стихи с утра до вечера и не могли наговориться! И вот они снова в Дюссельдорфе, наступил день расставания. Скоро экскурсия закончится, и все станут прощаться. Доведется ли встретиться в следующем году в том же составе? Большой вопрос… Грусть щемила сердце Милы. Как было здорово! Как быстро пролетело время! Вот бы хоть немножечко продлить знакомство с кем-то из этих, стоящих группой, поэтов, близких ей по творчеству!
Туристы покинули площадь Максплатц и двинулись к «колонне Марии».
По дороге Мила решилась заговорить с Беловой.
-Можно к вам обратиться? – неуверенно спросила она.
-Конечно! – приветливо улыбнулась та.
-Вот закончится экскурсия, и все мы расстанемся. Мне кажется странным, что люди, прилетевшие в Германию издалека, не увидят страну. Неделя была заполнена до краев общением. Да, было здорово! Но как же быть с красотой и своеобразием этой страны? Столько прекрасного пропустить! Когда есть возможность, надо ее использовать!
-Что вы предлагаете? – тут же откликнулась Белова.
Стоящий чуть сзади, пожилой поэт прислушался.
-Поехать сейчас ко мне, - уверенно продолжала Мила. - Я живу одна, у меня хорошая квартирка. Поживите, сколько захотите. В гостинице жить дорого, а у меня бесплатно, и к тому же есть машина. Поездим по округе, покажу вам города и замки.
-Как это мило, Мила! - воскликнула Белова и засмеялась каламбуру. - Мы с подругой уже думали об этом. Мы остаемся здесь на пять дней. Гостиница у нас не дорогая, рядом с вокзалом, карта есть, и планы уже намечены.
-Ах, так…- разочарованно протянула Мила, и даже слезы выступили на ее глазах.
Пожилой поэт засуетился.
-А можно мне? – встрял он в разговор.
Радостная надежда освещала его круглое загорелое лицо.
-Конечно, я не подарок, на который вы рассчитывали, но я заплачу.
Мила недоуменно уставилась на дедка.
-Да, заплачу хорошо, - заторопился он.- Всю жизнь я работал инженером на Украине, растил детей, никуда не ездил. Потом за сыном переехал в Израиль, жена болела долго, никуда не мог ездить. Вот жену похоронил, бедняжку мою, и начал стихи писать. Теперь вот приехал в Германию, ничего не повидал, а завтра уже улетать. – За одну минуту старик поведал Миле всю свою жизнь.- Никого знакомых у меня тут нет, а как хочется оглянуться по сторонам. – Он заморгал. - Яснов моя фамилия, может, запомнили: я стихи свои читал на турнире
Мила замолкла на некоторое время. Вместо блестящей, умной профессорши она получала в собеседники простого старикашку. Мила вспомнила его выступления – стихи полны юмора и вовсе не плохие.
Видя, что девушка сомневается, дед заверил:
-Не беспокойтесь, что вы совсем молодая, а мне уже под восемьдесят: я нормально переносимый человек. Постараюсь в туалет ночью ходить редко.
Он вздохнул. – Уж не откажите, - и заглянул Миле в глаза.
-Ну, что ж, – согласилась та.
И пошли они после экскурсии уже вместе: высокая, русая молодка и полноватый, чуть прихрамывающий поэт преклонных лет.
Зашли в гостиницу, взяли вещи.
Всю дорогу Яснов рассказывал Миле о событиях своей жизни. Сначала она слушала внимательно, но когда поняла, что поток слов не прекращаем, стала потихоньку обдумывать свои дела. Как взять на работе дополнительные отгулы? В какие окрестные города свозить гостя? Как он отнесется к ее христианской вере? Он, вполне возможно, иудаист.
Яснов сам начал говорить на тему веры. Пока ехали домой, он осуждал образ жизни и одежду иудаистов. Мол, другие за них работают и воюют, а они только молятся. Нахлебники израильской экономики! И вообще, кому нужна вера в Бога, если все равно все в земле лежать будем? Исключений абсолютно нет никаких! Все умрем и сгнием, вот и все!
Видимо, этот вопрос у Яснова был наболевшим, потому что он как-то особенно ударял на то, что именно оптимисты придумали загробную жизнь для того, чтобы не так страшно умирать было. Из его сатирических замечаний становилось ясно - ему самому умирать страшно, и видимо, он давно и безуспешно бьется с этой мыслью. Конечно, у него возраст. Мила же молода, ей не следовало бы отдавать силы и время на размышления о таких сложных вопросах. Но ведь она и не ломала себе головы. Она точно знала, что Господь, Иисус Христос, ждет ее в вечности. И путь, пройденный ей по дорогам этого мира, отмечен в книге жизни. Поэтому она молча пропускала стенания старого человека, не нашедшего пути к спасению. Она ждала случая, когда можно будет указать ему на главное направление поисков, объяснить, куда стремиться и чем живет верующий человек.
Приехали. Яснов приятно удивился уюту и чистоте, царящим в доме у Милы. Боясь нарушить порядок, он аккуратно поставил чемодан в угол.
-Располагайтесь. Ваша постель на диване в зале, - улыбнулась Мила.
Она понимала, что гость заплатит за ее труды, а деньги всегда нужны, несмотря на то, что ее зарплата была неплохой. Деньги нужны особенно теперь, когда она готовила к изданию книгу стихов. Девушка была готова сносить непростой характер гостя.
А характер был действительно трудный. Яснов требовал нераздельного внимания к своей особе. Только я! Все вертится вокруг меня! Только мои истории и мои желания!
Но у Милы запас терпения прочный. Все будет хорошо. Раз Господь не дал ей интеллектуальную, утонченную Белову, а дал другого человека, значит, так надо. Ведь именно он стоит недалеко от порога вечности, и Господь ждет, возможно, именно его к себе. А он не готов! Но ищет… Раз ищет, то Господь посылает ему людей навстречу. Вот ее, Милу, и послал. Пусть она свой кирпичек в дорогу его положит.
Сели ужинать. Мила стоя помолилась вслух так, как она привыкла это делать обычно. Яснов склонил голову – уважил обычай дома. Ел он с аппетитом, похваливая золотые ручки поварихи. После смерти жены никто ему не готовил. Сноха была занята своей семьей, поэтому Яснов был рад поесть за чужим столом. Вечером посмотрели русскую программу и улеглись спать каждый в своей комнате. Ночью Мила несколько раз просыпалась: дед шаркал тапками по полу, громко сливал воду в бачке и сморкался.
Утром поехали в аэропорт. Смешной маленький «Smart» усердно захватывал асфальт под колеса на автобане и по проселочным дорогам. Сдали билет на самолет. Купили другой, на неделю позже.
-Свой городок, Вюльфрат, я вам успею еще показать. Поехали в большой город Золинген! Там есть прекрасный старинный замок. Возможно, как раз проходят рыцарские бои. Поедем? – рассчитывая на согласие, спросила Мила
-Конечно! Хоть на край земли! – воодушевлено ответил Яснов.
На дорогу затратили почти час. Замок Вуппер-шлосс-бург окружал большой парк. Внизу протекал полноводный быстрый ручей. Канатная дорога протянулась с нижней стоянки машин по склону крутой горы до площадки с маленькими сувенирными магазинами и кафе.
Осмотрели музей, расположенный в замке. Яснов бодро забрался на высокую башню, с которой рыцари в средние века вглядывались в долину: не идет ли враг? Старинное оружие, чучела птиц и зверей, различная утварь, огромные камины в залах, росписи на стенах и потолках – все производило впечатление на посетителей. Яснов рассматривал лекарственные препараты в старой аптеке, инструменты в мастерских, щипцы в башне пыток с большим интересом. Утомились. Пообедали в ресторане, Яснов угощал. Маленькие глазки его весело поблескивали, круглая лысина лоснилась.
«Блажен, кто верует - тепло ему на свете», - стал цитировать он Тютчева, расслабившись после беготни и вкусной еды. Философствуя обо всем на свете, вспоминая Спинозу и Сенеку, он поразил Милу прекрасной памятью. Яснов помнил не только даты множества исторических событий и имена героев разных стран и времен, но и все фамилии своих одноклассников, руководителей и коллег завода, где работал, имена артистов советского периода, подробности жизни еврейского народа за последние две тысячи лет. Он легко ориентировался в вопросах политики и географии. Знания проявлялись отдельными замечаниями, по любому поводу он имел свое мнение. И всегда и во всем присутствовал юмор. Яснов мог юморить, даже рассказывая о трудностях своего детства во время войны. Говоря о Библии, Яснов проявил такую осведомленность, что Мила просто диву далась.
-Как странно, что вы так много знаете из Библии наизусть, но при этом не верите в Бога живого!
-Да, все выдумки людские, - убежденно отвечал Яснов. – Библия – это эпос еврейского народа и не больше того. Людям свойственно придумывать сказки – такова традиция. У всех народов разные сказки: у одних Будда, у других Конфуций, у третьих - Аллах. И так до бесконечности. А где истина? Где правда? Нет ее! Каждый верит в свою истину и правду. У меня есть твердое убеждение – одной правды нет, есть много маленьких правд.
Мила недоверчиво улыбнулась:
-А как же слова Христа: «Я есть путь, истина и жизнь»?
-Вот и у Христа своя правда. Доказано научными данными, что такая личность действительно существовала и выдавала себя за сына Бога. Итак, у каждого – своя правда.
Спор затягивался.
-А какая правда у вас? - осведомилась девушка.
-Все тлен! Ничего нет вечного, нигде и никогда, – отвечал атеист.
-Как, должно быть, печально жить с такой правдой… Вы искали суть жизни и вот что нашли! Жить с такой правдой можно, только умирать вот как?
Яснов вскинулся:
-А кто тут о смерти говорит? Надо смотреть вперед. Что еще преподнесет жизнь? Что будет завтра? Не оглядываться назад, а дорожить настоящим мигом.
-А если «завтра» уже не будет? – не сдавалась Мила.
-Странно, что ТЫ об этом говоришь. Тебе еще жить да жить, - парировал Яснов.- Зачем думать о печальном? Я стараюсь не заглядывать в тот тайник, где находится смерть. Тебе, молодой девушке, это должно быть совсем не интересно. Люби мужчин, путешествуй, делай карьеру – вот чем должна быть забита твоя голова, а ты все Бог да Бог… И не скучно тебе с Богом, который все запрещает? У нас в Иерусалиме иудаисты по субботам даже свет не включают. В темноте сидят, молятся, как ненормальные. На машинах в субботу ездить им нельзя, на лифте в своем подъезде и то не поднимутся. Варить, жарить ни в коем случае! Хорошо, что хоть ложку ко рту подносить можно. И это называется велениями Бога? Такому Богу должен я служить?
Старик явно расстроился. Лицо его покраснело, взмахами руки он подтверждал каждую новую мысль.
Мила поняла никчемность спора.
-Мне с Христом спокойно и хорошо, – сказала она примирительно. - Жаль, что у вас нет такого отца и друга, который не только надежен, но и спасает в вечности.
На следующий день поехали в небольшой город Ратинген в замок Вассершлосс. Тысячу лет назад вокруг замка, заложенного рыцарями, образовалось поселение, которое теперь превратилось в уютный город для девяноста тысяч народа. Во дворе замка прогуливалась пара павлинов, какая-то фирма занимала здание замка, а старинный ресторан был еще закрыт. Зашли в парк за раскинувшимися лужайками с лошадьми. Шикарные аллеи вели к беседкам, оплетенным розами. На просторе росли деревья с разных континентов земли, в центре огромной поляны возвышалась лиственница, которой было больше триста лет, лавочки и мостики через говорливый быстрый ручей украшали живописные картины. Возле памятника играющим мальчикам стояла тумба, на ней - огромная пластиковая книга с историей парка. Вокруг покой и роскошь весенней природы.
Блуждая по дорожкам, старик и девушка продолжали свой спор.
-Вот вы, Яснов, отметаете все доводы веры. Вам нужны научно обоснованные факты. А разве живая природа не приводит к вопросу: кто ее создал? Кто создал вот эту прекрасную поляну, эти деревья, такие разные, цветущие кусты и траву?
-Да, возможно, кто-то где-то позаботился о нас, - размягченный ярким солнцем отзывался Яснов.
-А не жаль вам, что ваша жена покинула этот мир атеисткой? Разве не лучше было бы, если б она теперь жила у Христа в его царстве? И потом вы, придя и вере, могли бы с ней встретиться? Ведь вы же дружно прожили с ней в браке полсотни лет и теперь так скучаете по ней! Христос бы радовался, видя вас вместе в вечности!
Яснов расстроился:
-Ты берешь за живое. Жена и память о ней – святое. Мы прожили с ней атеистами. И мне в мои семьдесят восемь лет нет смысла менять свои взгляды. Да и невозможно это.
Мила продолжала.
-Для Христа ничего невозможного нет. Пока по земле ходите, можете сделать свой выбор в пользу вечной жизни. Никогда не поздно покаяться в своих грехах. Сердцем обратиться к отцу небесному.
Яснов даже присвистнул от удивления.
-Я и грехи? Никаких грехов за мной не водится. Я никому ничего не должен. Всю жизнь трудился добросовестно, не пил, не гулял от жены. Сейчас помогаю детям, вожусь с внуками. Бабушки у них нет, зато я есть! Они получают мое время и мою любовь. Вот так! – он удовлетворенно хмыкнул.
-Значит, вы безгрешный? Святой? – Девушка откинула рукой светлую прядку со лба.
-Ну, может, не совсем святой, но каяться мне не в чем.
Девушка вздохнула. Впереди еще пять дней, которые надо было прожить рядом с этим человеком.
Гуляя, по ставшему родным для Милы, Вюльфрату, выезжая на машине в окрестности, любуясь старинным компактным Меттманом, показывая промышленный Вупперталь, Мила неторопливо и с завидным постоянством гнула свою линию. Она не стеснялась молиться перед едой дома и в кафе, находила время читать Библию, молилась перед сном. Она рассказывала Яснову о своем собрании, о том, как к вере пришли ее родители, подруги, братья и сестры по вере, советовала читать христианские книги.
-Вера не мешает мне, а помогает жить, – обычно такой фразой заканчивала Мила очередное свидетельство.
-Хорошая ты! Понимаю, стараешься для меня, - говорил Яснов и продолжал стоять на своем.
Германия покорила его своей красотой, чистотой и порядком. За двадцать лет жизни в Израиле Яснов отвык от пышной зелени деревьев и кустарников, ровной глади травы. И климат, влажный и прохладный, радовал его.
-Я остался бы у тебя пожить, Людмила, месяца на два – три, - как-то вечером сказал он. - Сам давно на пенсии. Внучата уже большие, без меня проживут, за квартирой сын приглядит. У меня ни котенка дома, ни ребенка, ни собачки. Как ты на это смотришь? Я буду тебе всю пенсию отдавать.
Мила не удивилась. Она видела перед собой глубоко одинокого человека. Вот и пуговицу ему на рубашке пришила и костюм погладила. У детей и внуков своя жизнь, побыли рядом и ушли. Посоветоваться старому человеку не с кем, поговорить о прошлом, поделиться размышлениями, да и просто помолчать вдвоем тоже.
-Хорошо бы, конечно, для вас. Для меня – невозможно. У меня есть напряженная работа с людьми в фирме, по вечерам и в выходные свои планы и свои дела. Да и стихи ждут, хочу книгу выпустить. Назову «Дорога к Христу». А вам надо домой. Ваш дом – место, где родился Христос, где жил, учил людей, был распят. Вам бы сходить на памятные места, прикоснуться душой к Христу, почувствовать дыхание Святого Духа – вот и пришли бы к вере. Нашли бы собрание христианское ведь вы так близко в Христу стоите! По той же земле ходите! Он тоже был евреем, и для вас погиб, лично для вас. Он вас ждет и ждет… Он берег вас столько лет от напастей. Дает возможность без огорчения, через слово свое к нему прийти. Что же вы все Аристотеля цитируете, не ближе ли для души живой Спаситель?
Мила погладила старика по плечу.
Он чуть не расплакался.
-Твоя правда, детка - домой мне надо. Спасибо за гостеприимство. Не забуду твоей доброты никогда. Обогрела ты меня своей заботой. Дала мне много нового для размышления.
С вечера Яснов собрал свои вещи и подарке родне, потом попросил Милу помолиться вслух о нем.
Мила с радостью преклонила колени. Она благодарила Христа за его милости, за то, что пролил свою святую кровь за грешников, просила за Яснова, надеялась на добрую встречу в вечности.
На следующее утро Яснов улетал в Израиль. Дорога в аэропорт не долгая, каких-то полчаса на «Smarte», но Яснов волновался, и выехали за четыре часа до вылета.
Погода стояла чудесная, солнце радовало землю теплом. По обочинам автобана свежо зеленели деревья и трава, в промежутках леса виднелись просторы полей. Яснов смотрел в окно и прощался с роскошной германской природой. Сердце щемило, ему казалось, что он видит это в последний раз. А ведь Мила приглашала его на следующий год в ее отпуск снова посетить эти места! Но что-то говорило ему: «Прощай!» Автобан неширокий, в две полосы, машин не особенно много в этот утренний, будничный час.
Едущий впереди «Мерседес» вильнул вправо, потом влево. Яснов насторожился:
-Мила! У тебя сколько лошадиных сил в моторе? – с тревогой спросил он нахмурившуюся девушку.
- Шестьдесят, -ответила она озабоченно, взглянув в боковое зеркало.
Нельзя ли уехать на соседнюю полосу? Но к соседнему ряду не подступись: по левой полосе к ним приближался «Форд». Сзади к их машине прижимался «Мицубиси».
-Что-то не в порядке с машиной или шоферу плохо стало, – кивнула в сторону «Мерседеса» Мила.
-Вижу. Не хочешь ли ты меня, старика, угробить здесь? – стараясь скрыть испуг, пошутил Яснов.
В это время «Мерседес» еще раз дернулся и встал, как вкопанный, посреди полосы.
Мила вскрикнула и отчаянно нажала на педаль тормоза. Но было поздно! «Smart» влепился всем своим маленьким тельцем в бамперс «Мерса». Сзади со всего размаха на него наехал «Мицубиси». Остальные машины, идущие сзади, сумели вовремя затормозить.
Все также весело светило майское солнце, когда приехавшие спасатели автогеном вырезали Милу и Яснова из груды металла. Голова девушки болталась, словно на нитке, лицо покрыла мертвенная бледность.
-Sie ist tod, - проговорил молодой парень, доставая Милу с сиденья.
Яснов понял приговор. Он предполагал, что сейчас умрет и он: тела он не чувствовал, душа содрогалась. В голове билась только одна мысль: «Как же так, Мила? Как же так?»
Когда санитары уложили его на носилки, Яснов закрыл глаза. Ему хотелось спать, он не мог думать и желать, его плотно окутала пустота.
Встревоженные медики наклонялись над ним, умелые руки ощупывали тело, кто-то настоятельно пытал вопросами на своем тарабарском языке. Яснов молча ждал конца.
Привезли к большому зданию больницы. Яснов видел, как пронесли мимо укрытое белым тело Милы. Как вынесли из второй «Скорой» других участников аварии. Потом и его увезли в приемный покой. Врач осмотрел его и с удивлением констатировал, что кроме ушибов у старика никаких повреждений нет. Ему дали успокоительное, записали данные с документов и отправили восвояси.
Яснов вышел во двор больницы. Рядом с выходом находилось кафе, стулья у столиков стояли свободными. Яснов прошел к столику и сел. Стал приходить в себя.
«Мила мертва, а я жив. Как странно…» - думал он, и лицо его искажала гримаса боли. Он ощупал карманы. Билет на самолет здесь, кошелек с деньгами тоже. Посмотрел на часы. До вылета оставалось чуть больше часа. Чем он может сейчас помочь Миле? Ничем! Врачи сообщат родственникам печальную весть, и те сделают все необходимое.
Он оглянулся: к выходу в больницу подъехала очередная машина такси, из нее неторопливо вышла прихрамывающая женщина. Стала рассчитываться с шофером.
Яснов встрепенулся. Он подошел к машине:
-Аэропорт, – сказал только одно слово.
Немолодой таксист понимающе кивнул.
За окошком машины снова замелькали зеленые деревья, зеленая трава, зеленые просторы. Сердце Яснова билось не только в груди, но и в голове.
-Так вот какой ты, Господи! – шептал он тихонько, сидя на заднем сиденье такси. – Вот какие чудеса творишь! Ты оставил меня жить, а молодую девушку забрал. А ведь мне-то осталось тут на земле ходить почти ничего - копейки. Но ты хотел меня видеть в вечности, хотел видеть у себя. И мы встретимся с Милой! Теперь встретимся обязательно!
По лицу его медленно текли слезы.
16.12.14