- Вот уже месяц нескончаемым потоком шли люди во дворец Махараджи. Во дворце шла Великая Свадьба – старый Махараджа передал власть над страной своему сыну, и по древнему обычаю новый Махараджа считался Женихом, страна – Невестой, а жители страны – родственниками невесты и на этих правах обязаны были засвидетельствовать свое почтение Жениху и преподнести ему подарок.
От каждого города и селения выбирали уважаемого человека, который должен был возложить к ногам нового Махараджи подарок от их лица.
Золотые и серебряные изделия, монеты, драгоценные камни, ткани, редкие вещи, созданные руками великих мастеров своего дела, оружие преподносили в подарок те города и села, что были побогаче. Те, что победнее, дарили то, что смогли вырастить и произвести собственными руками: рис, пшеницу, масло, сыр, овощи, фрукты, животных.
Люди вставали в очередь и, подойдя к трону, называли место, откуда они прибыли, произносили приветствия и пожелания и просили Махараджу принять их подарок.
Махараджа сидел на троне и благосклонно взирал на нескончаемый поток людей и подарков. Все шло своим чередом – люди появлялись и исчезали, слуги переписывали подарки и уносили их в специальное помещение. Если же дарили слона, лошадь или другое животное, то его заранее отправляли на обширный скотный двор Махараджи, а во время визита во дворец просто объявлялось об этом подарке.
* * *
Но вот однажды внимание Махараджи привлек один странный человек, единственной одеждой которого была набедренная повязка.
Он встал напротив трона Махараджи, молча поклонился и, не подарив ничего, развернулся и пошел к выходу.
Махараджа удивился его поведению и приказал своим слугам привести к себе этого человека.
– Ты единственный из моих подданных, кто не только ничего не подарил мне, но и не произнес ни слова. Ты что же – немой? – задал ему вопрос Махараджа.
Человек еще раз поклонился Махарадже и, распрямившись, ответил на удивление спокойно и рассудительно:
– О, великий! Не так давно там, где я живу, в окрестных джунглях случился сильный пожар, который захватил и уничтожил нашу деревню. Спаслись немногие – кто умел плавать. Они бросились в стремнину реки, понадеясь на помощь Варуны*, и течение унесло их от беспощадного Агни*. Так что, не обессудь Махараджа, подарить нам совершенно нечего. Но мы свято чтим обычаи предков, потому я и пришел, чтобы засвидетельствовать от лица всех уцелевших наше к тебе почтение. А молчал потому, чтобы горестные известия не омрачали твой праздник, но, как видишь, это не очень помогло, и я был вынужден рассказать о наших несчастьях.
– Ну что ж, в таком случае я прощаю тебя, – кивнул головой Махараджа, – но, с другой стороны, если тебе нечего подарить, ты мог бы мне пожелать что-нибудь хорошее, это и стало бы подарком от жителей вашей деревни.
– Что может пожелать великому Радже такой маленький человек, как я? – скромно возразил собеседник Махараджи.
– Ты можешь пожелать то, что обычно желают друг другу жители вашей местности, – предложил ему в ответ Махараджа.
– Ну, тогда это совсем другое дело, – оживился тот. – Я желаю тебе, Махараджа, как можно дольше не знать, что такое Счастье!
– Наверное, ты издеваешься надо мной! – разгневался Махараджа. – Да как взбрело в твою пустую голову пожелать мне такое! В темницу негодяя! – приказал стражникам Махараджа.
* * *
Когда стражники, подхватив под мышки, уволокли ничего не понимающего и ошалевшего от такого поворота событий его собеседника, Махараджа еще долго не мог прийти в себя.
Вспышка гнева уже прошла, но слова, произнесенные тем человеком, звучали в голове яснее прежнего.
Махараджа рассеянно взирал с высоты трона на возобновленную церемонию приема поздравляющих и подарков, и было заметно, что его мысли витали в далеком от церемонии месте: он размышлял, что же все-таки имел в виду человек, пожелавший ему как можно дольше не знать, что такое Счастье? Ведь же не осмелился бы он умышленно оскорбить самого Махараджу, да еще во время Великой Свадьбы, наверняка зная о том, какое ему может быть за это наказание? И на бунтовщика этот человек совсем не похож, значит, в его словах должен быть какой-то определенный смысл, но только какой? И вообще, что такое Счастье? Может ли это слово означать что-то общее и точно определяемое для любого человека, будь он брахман, кшатрий, вайшья, шудра* или «неприкасаемый»? Счастлив ли сам Махараджа?
В эту ночь Махараджа долго не мог сомкнуть глаз, а когда засыпал, то сразу же просыпался от тревожных и непонятных снов, и, продолжая лежать с открытыми глазами, он снова и снова задавал себе этот вопрос: ну почему, по словам этого нищего, он – Махараджа – не должен знать, что такое счастье? В конце концов, ему на ум пришла одна мысль, которая его успокоила, и Махараджа уснул.
* * *
На следующий день Махараджа стал лично спрашивать людей, пришедших его поздравить, о том, считает ли этот человек себя счастливым, и если да, то в чем его счастье, а если нет, то чего именно ему для обладания счастьем не хватает?
Разные были у всех ответы, но, как правило, всем чего-нибудь не хватало: у кого было много детей – тем не хватало денег, у кого были деньги – оказывались бесплодны и бездетны; у кого-то было здоровье, но не было достаточно ума, а у иного человека был ум, но со здоровьем были огромные проблемы; один всю жизнь рвал себе жилы, лез из кожи вон, пытаясь достичь хоть какого-то маломальского достатка, но тщетно, а к другому деньги сами текли рекой без особенного напряжения и даже желания с его стороны.
Оказалось, каждому чего-то не хватало. А вот у других, на их взгляд, этого было в избытке, при этом то, чем человек обладал, особой радости ему не доставляло, в то же время, если у него не было чего-то такого, что имелось у другого, то это делало человека несчастным.
К вечеру Махараджа уже не мог слушать эти бесконечные жалобы на жизнь, из которых было практически невозможно выяснить, что же все-таки такое счастье, а что – несчастье, и он решил на следующий день применить другой подход к этому делу.
* * *
Махараджа стал спрашивать каждого посетителя, не известна ли ему какая-либо история про человека, испытавшего такое счастье, чтобы он плакал от радости?
Однако, первый же рассказ на эту тему вызвал не только еще большую путаницу в голове Махараджи, но даже, пожалуй, самый настоящий шок, поскольку вот какую историю он услышал от человека, пришедшего из самой северной части государства:
– Жил в нашем городке один мальчик-сирота, – робея от неожиданности, этот человек повел свой рассказ. – Его родители погибли во время последнего страшного землетрясения, и было ему лет пять-шесть, не больше.
Многие пытались его принять в свою семью, но самое большее, чем через месяц, снова выставляли на улицу. Была у этого мальчишки одна особенность, или, если хотите, черта характера – он всегда хныкал и жаловался. Если ему что-нибудь давали, он тут же начинал причитать, что дали очень мало, что дающий - жадина и скряга, и ему должно быть стыдно перед людьми. Отчего ошеломленный от такой несправедливости человек либо стремился поскорее уйти от этого неблагодарного, либо давал ему еще чего-нибудь. Но это только вызывало еще большие причитания, и в итоге он тоже старался побыстрее от него уйти, начиная жалеть о своем порыве души, потраченном впустую.
В случае, если этого мальчика сажали за общий стол, то он тут же начинал рыдать, что ему всегда дают меньше еды, чем другим, потому что он - сирота и его никто не любит, и каждый стремится только обидеть; при этом, сколько бы еды этому мальчику не добавляли, это не могло его успокоить.
Когда кто-нибудь, сжалившись над ним, дарил ему что-то из одежды, то в ответ вместо слов благодарности слышал, что это, наверное, самая плохая одежда, которую вместо того чтобы выкинуть, нарочно дарят ему, желая лишний раз посмеяться над сиротой, и что того, кто так делает, обязательно накажет Бог.
Скоро этот мальчик отвратил от себя даже самые человеколюбивые сердца. Целыми днями он просиживал на базарной площади и причитал во весь голос о своих несчастьях, и, главное, ничего с этим нельзя было поделать, потому что если кто-нибудь пытался его прогнать или заставить замолчать, то тут же раздавался такой крик, услышав который, можно было подумать, что мальчишку не иначе как убивают.
Со временем мальчик стал доставлять столько неприятностей жителям нашего городишка, что наши старейшины были вынуждены собраться и обсудить его судьбу.
Они выслушали всех, кто имел хоть какое-то отношение к жизни этого мальчика. Поразмышляв трое суток, старейшины вынесли свое решение, что впредь, правом оказывать ему помощь обладают только те, кто еще ни разу не делал этого, или те, кого мальчик за нее поблагодарил. Иным запрещалось это делать под страхом телесного наказания.
После этого события дела у мальчика стали совсем плохи: на следующий год число людей, имевших право ему хоть чем-нибудь помочь, стремительно сократилось до минимума, но, должен сказать вам, что в этом был виноват лишь сам неблагодарный.
И действительно, все мы недоумевали: может ли что-нибудь или кто-нибудь на свете доставить ему радость или услышать от него слова благодарности, но – Хвала Всевышнему! – такой случай однажды произошел, и я тому свидетель.
Вот как это было. Рядом с нашим городком, ближе к горам, находилось большое село, в котором жили «неприкасаемые» из племени чандалов, но после того страшного землетрясения, ранее мною уже упомянутого, все они разбрелись по округе.
Женщины чандалов занимались гаданием и мошенничеством, дети бродили повсюду и крали все, что были в силах унести. Мужчины тоже не чурались краж, но в основном жили за счет того, что «добывали» за день их жены и многочисленные чада, к тому же, следуя своим ужасным обычаям, они принципиально не занимались даже мало-мальски полезным трудом, все свое свободное время посвящая употреблению различного рода дурманов.
Если чандала ловили за содеянное, то наказывали страшным образом: его вешали вверх ногами на ветвь огромного дерева, стоящего на базарной площади, при этом к рукам преступника привязывали большую корзину, и каждый, кто считал себя честным человеком, обязан был, проходя мимо, положить в него камень.
Казнь совершалась утром, а вечером приходили родственники казненного и уносили его из города, чтобы похоронить по своим обычаям. Но, должен сказать, что легче бенгальского тигра научить питаться сеном вместо мяса, чем заставить чандалов жить честно: они и по сей день продолжают жить по-своему, даже не обращая внимания на эти казни.
Тем временем наступила зима, и северный ветер нагнал в наши края необыкновенный холод: из дома нельзя было выйти на улицу без шерстяной одежды. Мальчик по-прежнему сидел на своем месте на площади: на нем почти не было одежды, а от холода его спасала грубая шерстяная ткань, в которую он спокойно мог оборачиваться два раза. И еще у него была необычная для наших краев большая овечья шапка, наверняка подаренная кем-то из приезжих торговцев.
В это самое время на нашем базаре оказался один чандал, по-видимому, он находился под воздействием сильнодействующего дурмана и почти не соображал ни кто он, ни где он, и не отдавал отчета в своих поступках. Проходя мимо сидящего на земле мальчишки, чандал стянул с него шапку, водрузил себе на голову и, пританцовывая, пошел дальше.
Тогда и произошло это чудо – мальчик не заорал как обычно, а вскочил на ноги и побежал за этим чандалом, слезно умоляя вернуть ему шапку.
Но чандал, не понимая, чего хочет от него бегущий рядом с ним мальчишка, отстранял его рукой и продолжал идти дальше, танцуя и прихлопывая в ладоши. А когда до него дошло, что взял чужую шапку, то он снял ее с головы и стал дразнить мальчишку, но вскоре потеряв к этому занятию интерес, все-таки вернул ему ее обратно.
Видели бы вы, уважаемые, в тот момент этого мальчика!
Он шел за чандалом и так горячо его благодарил, словно тот подарил ему кулек с алмазами. И когда мальчик возвращался через базар назад, то крепко прижимал к груди эту шапку, из его глаз от счастья текли слезы, а улыбка не сходила с его лица, и, клянусь Небом, на всей Земле не было человека счастливее, чем он!
С тех пор, Великий Раджа, у нас появилась песня:
Если хочешь сделать счастливым сироту,
Не корми его досыта, не дари ему ничего,
Отними у него последнее, подразни, а потом верни,
И ты увидишь перед собой самого счастливого
Из живущих на Земле во времена Кали-юги*!
Пропев куплет этой песни, рассказчик поклонился и замолчал.
Махараджа сделал знак рукой, означающий, что на сегодня церемония закончена, и до конца дня погрузился в раздумья о существовании настоящего Счастья.
* * *
На следующий день с утра у Махараджи заболел зуб, который мы зовем «зубом мудрости». Вначале это была едва ощутимая боль, и ему показалось, что она скоро пройдет, однако, напротив, боль постепенно стала усиливаться, и уже вечеру от нее вполне можно было лезть на стену.
Знахари и врачеватели были в полном замешательстве, все снадобья и травяные отвары не помогали заболевшему Махарадже – боль не отпускала ни днем, ни ночью.
Промучившись два дня и две ночи, Махараджа чувствовал себя самым несчастным человеком на Земле, ничтожным и беспомощным перед лицом овладевшего им недуга.
Лицо Махараджи стало неузнаваемым: по нему от больного зуба стала распространяться опухоль, и лекари принялись его уговаривать, чтобы он согласился этот зуб вырвать.
Что было делать Махарадже? Конечно же, он согласился. Ему дали отвар, выпив который Махараджа крепко уснул на целых три дня, и сразу после того, как он уснул, больной зуб, хоть и с превеликим трудом, но все-таки выдернули.
* * *
Проснувшись на четвертый день, Махараджа почувствовал себя полностью здоровым человеком, поэтому сразу же поинтересовался, не приснилось ли ему, что у него болел зуб? А когда узнал, что нет, не приснилось, то несказанно обрадовался своему избавлению от этого мучительного недуга.
– Друзья мои! – радостно произнес Махараджа, вновь появившись после вынужденного перерыва в зале для приема подданных, поздравляющих его с Великой Свадьбой. – Сегодня я совершенно точно узнал, что такое Счастье!
Счастье - это когда ничего не болит – ни душа, ни тело. И еще: о существовании Счастья люди чаще всего узнают тогда, когда оно их покидает, поэтому немедленно приведите ко мне человека, которого я столь необдуманно приказал посадить под стражу, – повелел Махараджа. - Ведь он всего лишь своеобразно пожелал мне не оказаться несчастным…
* * *
– Величие Государя состоит из мудрости его подданных, – обратился Махараджа к этому человеку, когда тот предстал перед ним. – Я смог постичь смысл высказанного тобой пожелания и оценить его. Сейчас даже не могу сказать, хорошо это или плохо, что оно не сбылось, и мне удалось узнать, что такое Счастье, но, несмотря ни на что, я благодарен Судьбе за это, и то, что она свела нас лицом к лицу. Сегодня же я отдам распоряжение, чтобы за счет моей казны вашу деревню отстроили заново, и каждый житель получил денежную помощь. Прощай и иди с миром! – отпустил его Махараджа, и Великая Свадьба была продолжена…