Как всегда, «вовремя», то есть почти в полночь, позвонил Колескин:
— Как там ваш Костин, Анатолий Афанасьевич? Рулит?
— Понятия не имею.
— А что так?
— Все, Коля, выставили меня за ненадобностью, — сообщил ему печальную новость и рассказал о кознях Лужкова, Меламуда и иже с ними.
— Этого и следовало ожидать, Анатолий Афанасьевич. Давно поджидал, когда это ваше безобразие кончится.
— И ты, Брут, продался большевикам. Рад, значит, что я снова безработный.
— Да какая это работа. При ваших-то способностях.
— Спасибо, конечно, Николай. Но, до пенсии далеко, а что дальше делать, ума не приложу. Отвык уже думать без начальственного окрика.
— Как отвыкли, так и привыкнете. В общем, завтра в десять встречаемся у метро «Кузьминки» и едем в Дзержинский к нашей тетке.
— Зачем?! Коля, ты веришь в ее байки?
— Верю, не верю. Чем черт не шутит. Давайте, съездим.
— Ладно. Хоть покатаюсь на машинке.
— Нет уже той машины, Анатолий Афанасьевич. Отобрали.
— За долги? — рассмеялся я.
— Пришлось вернуть. Так что поедем рейсовым автобусом, — «обрадовал» Колескин.
В тесной подслеповатой комнатушке типовой «хрущобы» нас встретила Вера Тимофеевна, бодрая пенсионерка-предпринимательница. Она тут же засуетилась, разливая жиденький чай с сухими баранками.
— Коля, куда ты меня затащил? Я по пятницам не подаю, — шепотом развеселил не менее растерянного Колескина.
— Что смеетесь, мальчики? — еще больше развеселила обоих «госпожа» Чешенко.
— Да так, вспомнили анекдот, — нашелся Николай.
— Поделитесь, посмеемся вместе, — предложила она.
— Да, уж, — сказал я от нечего сказать.
— Он неприличный, — снова сообразил Колескин.
Но, вот чай выпит, и бабушка вдруг преобразилась:
— Так, ребята. У вас есть зарегистрированная организация?
— Есть, — ответил ей, — Но, фактически ее нет. Мой партнер живет в Италии. Все дела с ним давно прекратил. А без его доверенности мои директорские права сильно ограничены.
— Понятно. Вам надо срочно зарегистрировать организацию. Будем действовать от ее имени.
— Были бы деньги, Вера Тимофеевна, а как действовать — это уже пройденный этап, — ответил ей.
— Вы регистрируйте, а деньги — это мое дело, — удивила она.
— Расскажите, если не секрет, — зацепился я.
— Деньги найдем в Италии, — снова удивила предпринимательница.
— Как?! — выкрикнули мы хором.
— Вот поедем с вами в Италию и найдем, — развеселила бабушка, которой вдруг захотелось на старости лет прокатиться за рубеж нахаляву, — Шучу. Есть там люди, готовые вложить деньги. И подходы к ним есть. Моя приятельница из Одессы уже двадцать лет замужем за престарелым итальянцем. Живут в Риме. Но, без организации ничего не выйдет. Люди серьезные, — завершила она вполне правдоподобно.
— А в чем ваш интерес? — спросил под занавес деловой части встречи.
— Мой интерес вне сферы вашей организации, — загадала очередную загадку старушонка в коробчёнке.
— Ну, как тебе? — спросил Колескина.
— Нормально. Будем регистрировать организацию, — ответил тот.
Уже через неделю я вновь обрел статус генерального директора, на этот раз — в нашей новой компании «ПетроПроект». Колескин впервые стал моим официальным партнером, а заодно главным бухгалтером.
Но, еще до того, как получил документы новой компании, мне позвонили:
— Это Людмила Ивановна. Завтра в десять ждем вас у метро «Павелецкая». Возьмите все ваши картинки и непременно бизнес-план. До завтра, — ошарашила меня, как обычно, дама из «курятника», отрезав все пути к отступлению.
Этого мне только не хватало. Наверняка заявится с Овчаренко, а тот снова начнет клянчить пресловутый бизнес-план. Угадал — меня действительно поджидала «сладкая парочка».
— В десять тридцать нас ждут в страховой компании «РОСНО», — объявила директриса.
— Бизнес-план взяли? — ожидаемо спросил Овчаренко.
— А вже ж, — ответил ему по-украински. Похоже, понял.
В «РОСНО» с интересом выслушали мой экспромт, полистали картинки и даже бизнес-план.
— А от нас-то вы, что хотите? — прозвучал, наконец, давно ожидаемый вопрос.
— Ну, как же! — уверенным тоном начал Овчаренко, — Разве Анатолий Афанасьевич вам непонятно объяснил?
— Понятно, но причем здесь страховая компания? Мы готовы застраховать ваши риски. И только. Никаких проектов мы не финансируем. Бизнес-план у вас есть. Эффективность проекта достаточно высокая. Регистрируйте организацию и ищите инвесторов. Желаем успехов, — отправили нас восвояси эксперты страховой компании.
— Что будем делать? — растерянно спросила Людмила Ивановна, когда вышли из офиса.
— Я говорил, надо регистрировать организацию, — решительно заявил Овчаренко.
— Согласен, — поддержал его, сомневаясь, что тот сможет сделать даже такое простое дело.
— А как ее назовем? — глядя почему-то на меня, спросила Людмила Ивановна.
— Предлагаю назвать просто — «Агломерат». Доли разделить поровну. Директор — Людмила Ивановна.
Мои предложения были приняты с энтузиазмом, и на целый месяц меня оставили в покое.
А вскоре на передний план выдвинулась команда МихНика. Оказалось, тот уже приобрел готовую «бумажную» компанию со странным названием «Текностиль». Предстояло наполнить ее содержанием и начать работать, как договорились. И в ней я тоже отказался от директорского поста, предпочитая присмотреться к команде.
Команда показалась наиболее квалифицированной из всех, а главное — понятливой и относительно финансово обеспеченной.
Никто не возразил, когда предложил оформить в лизинг разъездной автомобиль «Митсубиси Каризма». И недели через две он поступил в распоряжение Колескина. Как оказалось, очень вовремя — о своем визите в Москву вскоре известил Паоло Прелец.
Позвонил своему, теперь уже бывшему, начальнику Костину:
— Что будем делать, Александр Петрович? Пока ваше управление бодается с Лужковым, очень уж не хочется терять лицо. Выручайте, — попросил его.
— Всегда готов! — радостно ответил тот.
И мы начали готовить «потемкинскую деревню». Роскошную комнату переговоров предоставил Венценосцев в своей риэлтерской фирмочке. А Костин выразил желание лично сопроводить нас на свой кирпичный завод.
Представителя фирмы «Бретон» встретили с Колескиным прямо у дверей гостиницы и доставили к Венценосцеву, где, кроме самого, нас ждали МихНик и Костин. К счастью, оказалось, что контракт с «Новоиерусалимским кирпичным заводом» не готов — Марчелло Тончелли все еще доводил до ума свое последнее изобретение. Зато в мои руки попала бесценная статистика себестоимости производства искусственного камня на предприятиях Италии. Я был на седьмом небе.
Разумеется, Паоло щедро одарил традиционными подарками всех участников совещания. Мы же тихо радовались, что не пришлось подписывать заведомо липовых контрактов.
А через день Колескин свозил нас в Истру.
После осмотра цехов Костин организовал экскурсию в монастырь Новый Иерусалим. Паоло и даже мы с Колескиным были в восторге, впервые оказавшись в храме-копии Собора Воскресения Христова в Иерусалиме. Понравился и музей при монастыре. Словом, поездка удалась.
Паоло уехал в Питер, а я занялся уточнением бизнес-плана. К удивлению, обнаружил, что мои умозрительные предположения оказались достаточно близкими к реальности.
Именно в эти дни позвонил незнакомец, представившийся Сергеем Борисовичем, и предложил встретиться, чтобы обсудить возможности сотрудничества.
Мы встретились у проходной крупнейшего в Союзе бывшего завода дрожжевых препаратов за час до свидания, назначенного накануне Людмилой Ивановной.
— Медведев, — представился незнакомец, — Мы с вами познакомились на Арбате. Вы там представляли ваш проект, — напомнил он.
— Точно, — вспомнил я странного человека, заявившего тогда, что он с нами.
— Я полковник в отставке. Военный дипломат. Работал в Росвооружении. Воевал в Анголе. Свободно говорю на английском и арабском. Сейчас в свободном полете. Мне очень понравился ваш проект, Анатолий Афанасьевич. Готов содействовать, не претендуя на долевое участие, — кратко и обстоятельно доложил он о себе и своих целях. «Действительно, дипломат», — подумал, отметив его осанку и явно импортную «упаковку».
— К сожалению, мы работаем на голом энтузиазме, и сколько это продлится, пока трудно предположить.
— У меня неплохая пенсия и кое-какие сбережения. Надеюсь, рано или поздно вы добьетесь успеха. А я хотел бы содействовать всем вашим начинаниям.
— Мне нечем возразить, — протянул руку первому наемному работнику на энтузиазме.
Вскоре появились Людмила Ивановна в сопровождении Овчаренко.
— А это, что за товарищ? — поинтересовалась директриса.
— Адвокат, — пошутил я.
— Зачем адвокат? Нам адвокат не нужен, — забеспокоилась она.
— А мне нужен. Будет нас сопровождать. Кстати, зачем мы здесь?
— Нам же нужны площади? Вот посмотрим.
— А дальше? Деньги где?
— Этим Александр Витальевич сейчас вплотную занимается.
— Прекрасно, — одобрил их готовность, и мы вчетвером направились на разоренный завод.
Несмотря на жуткое состояние, помещения в принципе могли подойти, но во сколько обошлось бы содержание промышленного предприятия отнюдь не на окраине Москвы.
А Людмила Ивановна, казалось, не слышала моих доводов, или не хотела слышать. Тем более, Овчаренко был откровенно «за». Ведь все это безобразие недалеко от его дома.
— Сфотографировать бы и отдать Паоло, — подумал вслух.
— Нет проблем, — мгновенно сориентировался Медведев, — Я хороший фотограф. И фотоаппарат есть. Правда, дома.
На следующий день приехали вдвоем и засняли все, что хотели. Комплект фотографий вручил Паоло.
— Что это?! — удивился тот, — Мы же с вами смотрели такие чудесные цеха. А это, как из фильмов ужасов.
— Это еще один из вариантов. Заказывать будет компания «Агломерат», — сообщил ему.
На следующий день мы уже втроем осмотрели те цеха из фильмов ужасов.
Лето стремительно двигалось к экватору, а мы с МихНиком всё объезжали один район Подмосковья за другим с тем же отрицательным результатом. И вот, наконец, удалось найти что-то подходящее в Ногинском районе. Но едва начали оформление документов, все сорвалось из-за отказа от участия в нашем проекте риэлтерской фирмы, представляемой Венценосцевым.
Сам Леонид Геннадиевич был морально раздавлен, ибо не ожидал такого коварства от хозяина фирмы, которого выручал в самые тяжелые девяностые годы.
— Как только заработаю миллион долларов, тут же вложу его в ваши каменные дела, — заявил он, — А пока я бессилен переубедить этого упрямца.
Но, глядя на него, потускнел и банковский Потапов. Компания «Текностиль» разваливалась на глазах.
— Афанасич, завтра с утра будь дома. Я за тобой заеду, — без лишних предисловий объявила поднятая трубка.
— Кто это? С кем говорю? — спросил невоспитанного незнакомца.
— Волков. Гы-гы. Не узнал, Афанасич? Богатым буду, — рассмеялась трубка.
— Поздравляю. Жду, — ответил я протеже Кочеткова, о котором уже почти позабыл.
Когда гость вошел в нашу большую комнату, создалось впечатление, что она уменьшилась до размеров малогабаритной кухни. Казалось, этот гигант заполнил собой все пространство.
— О, Афанасич, сколько книг. Да тут все о камне. Дай почитать.
— Всему свое время. Куда едем?
— Ко мне. Надо обстоятельно все обсудить.
Оказалось, Волков жил в Южном Бутово — новом районе на юге Москвы. Конечно, если ехать по МКАД, выходит громадный крюк, но с существенным выигрышем по времени.
Мы летели в левом ряду, нарушая все мыслимые и немыслимые правила.
— Ты всегда так ездишь? — спросил горе-водителя.
— Всегда, — ответил тот, ничуть не смущаясь, — Иначе опоздаю.
— Куда? На тот свет?
— Туда уж точно не опоздаю. Гы-гы-гы! — рассмеялся лихач, — Слушай, Афанасич, ты меня прости, дурака, но я, похоже, сотворил глупость.
— Какую? — удивился я откровениям кающегося грешника.
— Да сдуру купил кирпичный завод. Жаба задушила. Уж очень дешево показалось.
— Действительно, сдуру. И что?
— Денег-то теперь нет.
— И не будет! — мгновенно среагировал я, — Такое можно творить только сдуру.
— Ты думаешь?
— Уверен. В управлении делами президента я числился замдиректора Новоиерусалимского кирпичного завода.
— Да?! Так это же хорошо! — обрадовался Волков, — Будешь возрождать эту рухлядь.
— Не буду. Я не по этой части.
— А я по этой?
— Так, какого хрена?! — не выдержал я.
— Ну, каюсь-каюсь. Что делать будем?
— Есть вариант. Мой директор Костин как раз по этой части.
— Отлично! Завтра же тащи его ко мне.
Меж тем подъехали к типовой многоэтажке. Поднялись в квартиру, которая, оказалось, объединяла целых три квартиры этажа. Живут же горе-предприниматели.
— Здесь я живу и работаю, — подтвердил Волков, — Квартира и офис в одном флаконе. Выбирай себе стол, компьютер, и работай на здоровье, — завел он в одну из комнат, в которой увидел улыбающегося Кочеткова.
Тут же связался с Костиным. Тот согласился помочь.
Пригласили в столовую на обед, где познакомился со всеми обитателями жилого офиса. Ближе к вечеру меня отвезли домой.
Не успел проснуться, позвонил Волков:
— Выходи во двор, мы с Кочетковым уже подъезжаем.
Заехали за Костиным, и всей компанией помчались в Южное Бутово. Костин ликовал:
— Вот оно настоящее дело, Толя!
— Ха-ха-ха! Это всего лишь предел ваших возможностей, Александр Петрович. Кирпич, он и есть кирпич.
— Ничего ты не понимаешь, Толя. Знаешь, как скучно стало без тебя. К тому же, похоже, в наших цехах решили устроить каток.
— Я в курсе.
— Откуда?!
В тот раз промолчал, откуда. И так страдает товарищ.
— Афанасич, завтра едем в Пелгусово. Костина уже предупредил, — озадачил Волков.
— Где это?
— В Ивановской области. Едем на пару-тройку дней. Готовься.
Этого мне только не хватало. Чего ради? Но Волков есть Волков — типичный молодой предприниматель, о котором давно уже лестно пишут все ивановские газеты.
Та жуткая поездка походила на авторалли. Мы неслись в левом ряду, смахивая зазевавшихся ослепительным светом всех пяти прожекторов. Стрелка спидометра болталась между ста пятьюдесятью и двумястами километрами в час. И это по ужасному шоссе с рытвинами и колдобинами. Но сильнее, чем жесткая болтанка, досаждал кондиционер. Мы с Костиным чувствовали себя замороженными тушками, а с Волкова градом лил рабочий пот.
Лишь ближе к Иванову разогнаться свыше ста двадцати оказалось невозможным. И только там нас ухитрился изловить гаишник, стремительно бросившийся вперед жезлом из жиденьких придорожных кустов и прямо под колеса летящего двухтонного кирпича. Истошный визг тормозов, перегрузки, как у космонавтов, и мертвая тишина заглохшего экипажа.
— Ты кто такой?! Из какого отряда?! — разорвал ее Волков.
— Да я здесь в отпуске, — опасливо стушевался гаишник, забыв представиться.
— Ну, и какого хрена под колеса кидаешься?
— Превышаете.
— Мы?! Гы-гы. Я всегда превышаю.
— И ремень не пристегнут.
— Заметил он с пятисот метров. Гы-гы. Я всегда так езжу. Ладно, отдыхай, отпускник, — протянул Волков червонец через раскрытое окошко дверцы.
— Спасибо, ребята. Но вы там осторожней. Не нарушайте.
— Ладно! — рванули мы с места в карьер с жуткой пробуксовкой колес.
Город Иваново поразил абсолютно разбитой дорожной сетью. «Идеальная среда для подготовки водителей внедорожников», — подумал я, отдыхая от скоростной гонки.
Меж тем Волков завез в какой-то пансионат:
— Владение самого Михалкова, — с гордостью объявил он, не уточнив, однако, которого из них, — За все уплачено. Отдыхайте, а я поеду, обрадую жену. Завтра в восемь за вами заедут.
Нас поселили в приличном сельском домике с евроремонтом, который оказался в нашем полном распоряжении, и показали, где можно поужинать.
Заведение оказалось рестораном. У меня были на всякий случай сто долларов и совсем немного рублей. У Костина и того меньше.
— Что у вас за странные деньги? — удивленно спросила официантка, разглядывая купюру.
— Доллары, — ответил ей.
— Доллары?! Первый раз вижу. И что мне с ними делать?
— Да что угодно! Можно разменять, — подсказал Костин.
— Где? — спросила официантка.
— Пригласите вашего шефа, — попросили ее.
Шеф оказался еще более бестолковым. Он вертел и мял пальцами незнакомую купюру, смотрел ее на свет, оставалось лишь на зуб.
— А у вас других денег нет? — неуверенно спросил он, не решаясь вернуть то немногое, чем мы могли расплатиться за прекрасный вечер.
Увы, других денег у нас не было, а наши слова о каком-то обменном курсе сельским населением не воспринимались. С трудом разошлись, взяв сдачу бутылкой водки. И остаток того вечера прошел в незабываемых воспоминаниях о былой жизни.
Едва не проспали утренний подъем. Гудела голова после вчерашнего. Хорошо, за нами заехал Славик, которого уже видел у Волкова. Тот сразу оценил наше состояние и завез позавтракать, отыскав где-то пару банок пива для поправки здоровья.
Стало чуточку легче, но раздолбанная дорога до Пелгусова вымотала его остатки, вернув в мрачное состояние, как после утреннего подъема.
Хорошо, Волков еще не приехал.
— Пойдем, посмотрим завод, — предложил Костин.
Свежий воздух, нежаркий день, а главное, хоть какой-то производственный интерес, — постепенно делали свое дело.
— Ну и глина! — сходу оценил новоиерусалимский специалист.
— Нормальная глина, — не согласился с ним его пелгусовский коллега.
— Говно! — однозначно заклеймил иерусалимский, — Она же заизвесткована выше крыши.
— Ну, да, — вынужденно согласился оппонент.
И таким образом, в подобных спорах специалистов, мы прошли почти все участки технологического цикла.
— Смотри, Толя, какой рваный кирпич, — наглядно показал Костин, — Это от извести. Шаровые мельницы у них тоже дрянь. Изношены до предела, — пояснил он.
— Вас уже зовут, — подошла к нам женщина, — Пойдемте, я вас провожу в зал.
Мы вошли в небольшой зальчик, заполненный народом. В президиуме уже сидел Волков.
— Идите сюда! — махнул он нам. Пришлось. Свободных мест больше нигде не было.
Выступал Костин, выступал Волков, подавал реплики и я. К всеобщей радости, собрание завершилось на оптимистичной ноте.
— Я вас довезу до Владимира, а дальше своим ходом. Мне на недельку надо остаться, — проинформировал новый владелец кирпичного завода.
В разговорах до Владимира долетели незаметно. Ближайший рейсовый автобус до Москвы отправлялся лишь через два часа, и мы с восторгом осмотрели центр старинного города — его храмы, останки крепостных стен и земляных валов вдоль Клязьмы.
Автобусное путешествие проспали. Проснулся уже в Москве от жуткого озноба. Меня трясло, как в лихорадке. Домой попал почти в полночь.
— Да у тебя жар, — мгновенно сообразила жена.
К Волкову поехал лишь через неделю, когда более-менее оклемался. Там же оказался и Костин.
— А я всю неделю проболел. Проклятые кондиционеры! — поделился он. Я лишь рассмеялся в ответ.
Вскоре, взяв отпуск в своем управлении, Костин отправился в Пелгусово налаживать кирпичное дело. А я заскучал втуне.
— Афанасич, ты бы перевез сюда свое богатство. И тебе веселее, да и народ бы приобщался. А то завалил всю квартиру. Как еще жена терпит, — подкатился как-то раз Волков.
— Здорово! Хоть в доме пыли будет меньше, — обрадовалась Татьяна.
За три рейса мы с Волковым переправили почти все, накопленное за десять лет увлечения камнем. А в комнате-офисе появились шкафы, и я, наконец, занялся систематизацией своей коллекции.
Костин появился лишь за неделю до окончания отпуска.
— Сделал все, что мог. Без радикальной реконструкции завода ничего, кроме третьесортного кирпича выпускать нельзя, — рассказал он, — Туда бы псковского умельца с его печами для обжига. А так.
Покрутившись дня три, Александр Петрович исчез. А через неделю случайно обнаружил, что из шкафа пропала документация, связанная с его новоиерусалимским предприятием: мой бизнес-план, мои планировки цехов и планировки «Бретона», и даже привезенная Паоло статистика.
Когда отошел от шока, взял себя в руки и позвонил Костину. Тот не стал отпираться, а лишь заявил, что взял свое.
— И даже мой бизнес-план?
— Твоей разработки, Толя, согласен, но делал ты его в управлении, а значит, он не твой. К тому же, вспомни, кто его оттуда вынес.
— Александр Петрович, скажите, а почему вы все сделали тайком?
— Да так. Решил, если попрошу, не отдашь. Ведь скажи честно, не отдашь?
— Не надо о чести, Александр Петрович. Скажите, зачем вам все это?
— Да мало ли. Вдруг все изменится, — ответил он.
То был конец наших отношений. Я долго мучился, пытаясь его понять, и не мог, потому что потерял друга, которому верил безоговорочно.
Недели на две я исчез отовсюду. Мне никого не хотелось видеть.
— Афанасич, ты куда пропал? Заболел? — позвонил Волков.
— Похоже на то.
— А что случилось? Тут Кочетков сказал, у тебя что-то пропало. Приезжай, разберемся.
— Уже разобрался.
— Тем более, приезжай.
Выждав еще пару дней, поехал.
— Афанасич! Наконец, — обрадовался Волков, — Слушай, тут Костин так засекретился. Что у него за умелец, которого скрывает. Вот бы того в Пелгусово.
— Он не поедет. Далеко, да и не вполне здоров.
— А ты его знаешь?
— Только по словам Костина. А достижения у него действительно классные. Даже «Бретон» был поражен, — и я рассказал все, что знал.
— Слушай, Афанасич, мы должны его разыскать. Я думал, Костин шутит, а он вон, значит, какой. Да мы с тобой должны этого человека на руках носить. Пусть изобретает, а ты будешь воплощать. Ну, и мне местечка хватит, — завелся Волков.
— Да, как его разыщешь. Даже не знаю, а Костина я видеть не хочу, — вырвалось у меня.
— Все-таки случилось. Я так и знал. Колись, Афанасич, — подкатился Волков.
Не вдаваясь в подробности, лишь намекнул.
— Вон оно что. У меня еще ничего не пропадало, — задумался он.
Позвонил Колескин:
— Анатолий Афанасьевич, бабушка приглашает. Давайте, завтра заеду, съездим.
И снова чай с баранками на подоконнике в тесной прихожей.
— На кухне сын с женой. Не будем мешать, — оправдывалась Вера Тимофеевна.
— Да мы на минутку. Что случилось? — спросил ее.
— Надо ехать в Рим. А денег на поездку нет.
— Кому надо? — уточнил Колескин.
— Нам с вами. А кто конкретно, решайте сами.
— Да что тут решать. У Афанасича дочь в Италии, — мгновенно определился Николай, — А вы, Вера Тимофеевна, едете? — спросил он.
— Само собой. Без меня никуда.
— Ну, вот и «ПетроПроект» пригодился, — заключил я.
Уже на обратном пути, совершенно по случайному поводу, спросил Колескина:
— Слушай, Коля, а можно человека разыскать, если о нем почти ничего не известно.
Тот рассмеялся:
— Если почти, то уже есть шанс. А что, надо? Если очень надо, найдем.
И я выложил все, что знал.
Через два дня заехал Колескин и вручил домашний и рабочий адреса костинского умельца.