Из приёмника раздалось рычащее пение на незнакомом языке, я изумлённо застыл, вслушиваясь в непривычные звуки и нечеловеческий голос. Через несколько лет услышал эту же песню с экрана телевизора: симпатичный кукольный тигрёнок пел и танцевал под "Хелло, Долли". Родители не смогли объяснить кто поёт, сказали только, что это негритянский джаз. Так в мою жизнь вошло понятие джаз. В школу пацаны приносили самодельные пластинки, сделанные на рентгеновских снимках, в актовом зале стоял проигрыватель и мы слушали эти, ужасного качества, записи битлов и всё то, что не услышать по радио. Наконец, узнал имя человека с таким чарующим необычностью тембра голосом - Луи Армстронг. Под его заводную "Хелло, Долли" танцевали твист, на пионерском горне пацаны пытались извлечь похожие звуки. Джаз не запрещали: учитель пения говорил, что это музыка угнетённых негров Америки, потомков рабов, а значит классово близкая нам, советским людям. Но, как-то незаметно, вдруг, джаз стал опять "музыкой толстых", появилось изречение "сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст". Школьные брюки ушивали до невозможности, превращая в "дудочки" и этим подчёркивали свою приверженность к запрещённым стилягам, а значит к джазу.
Однажды, учась тогда в седьмом классе, я увидел негров недалеко от гостиницы "Нальчик", при входе в курортный парк. Несколько темнокожих молодых людей были ярко одеты, в узких и коротковатых брюках и ярко-красных носках. Один из них играл на саксофоне, выдавая неимоверные звуки: то заливаясь высокими нотами, то сползая на хрип; остальные пританцовывали и постукивали в маленькие барабаны, но как-то необычно, двигаясь всем телом. Несколько десятков человек, окруживших и с восхищением смотрящих на музыкантов, прихлопывали в ладони, пытаясь пританцовывать; вдруг появившиеся милиционеры не знали, что делать, но не прерывали импровизированный концерт. Осмелев, я произнёс: "Товарищи негры, сыграйте "Хелло, Долли!" Саксофонист широко улыбнулся, блеснув белоснежными зубами и, к моему восторгу, раздались знакомые звуки. И непередаваемое чувство удовлетворения, что мы поняли друг друга, даже не зная языка.
Так впервые я увидел настоящих джазменов.