Глава 2
Спустя три минуты Эльза подъехала к своему дому, припарковала автомобиль, и направилась к крыльцу. Сегодня ей совсем не хотелось загонять свою «малышку» в гараж – накопившаяся за весь день усталость тяжёлой шалью легла на её плечи и словно прожигала их желанием как можно быстрее оказаться в душе.
Она подошла к входной двери, достала ключ, и вставила его в замочную скважину, попытавшись его провернуть. К её удивлению, дверь оказалась открытой.
«Хм, странно! Может, я днём в спешке, забегала домой за ключами от гаража, и забыла её закрыть? Да, наверное, так и есть».
Открытая дверь нисколько не взволновала Эльзу. Посёлок у них был довольно спокойный, и местные жители знали друг друга в лицо. Порой, прогуливаясь до ближайшего магазина, она даже не запирала дом, - была уверена, что никто посторонний не войдет, а уж тем более, ничего ценного не прихватит.
Она открыла дверь, вошла в холл. Скинув лёгкие тапочки, поднадоевшие её ножкам за весь день, подняла глаза и замерла в изумлении.
На огромном комоде из тёмного дерева, рядом с которым на стене висело овальной формы зеркало в витиеватой раме, стояла высокая стеклянная ваза с её любимыми цветами – каллами. Трудно было их сразу подсчитать, но, на первый взгляд, их было не меньше семнадцати.
Уловив распространившийся по холлу тонкий, еле уловимый, ванильный аромат, Эльза вдруг почувствовала, как вся дневная усталость словно отпустила её, и она замерла в каком-то необъяснимом ощущении вдохновения и полёта – словно крылья подняли её в нескольких сантиметрах от пола. Какая красота! Цветы так трогательно и нежно, и в то же время с присущим им грациозным великолепием, смотрелись на этом комоде, а отражение в зеркале, повторяющее эту волшебную картину, словно ожило.
«Отец!» - облегчённо, с радостью, подумала она и улыбнулась.
Только отец знал, что она любит эти удивительные цветы с высокими стройными стеблями и дивными, напоминающими крылья ангела, лепестками. Каллы всегда напоминали ей нежное покрывало, которым ещё в детстве мама укрывала её на ночь, рассказывая ей красивую древнюю легенду. По этой легенде, дочь одного из жестоких индейских божеств влюбилась в смелого и отважного юношу, простого смертного воина. Отец девушки, узнав о симпатиях молодых людей, сделал свою дочь невидимой. Но влюблённая девушка продолжала спускаться с вершин гор к своему возлюбленному. Юноша не мог видеть прекрасную деву, но он чувствовал, когда она приходила к нему. Тогда влюблённый человек собрал самые красивые цветы и сделал из них покрывало. В следующий раз, когда девушка пришла к юноше, он окутал её этим покрывалом. Видя лишь силуэт любимой, влюблённый горько заплакал. Жестокий отец, видя это, сжалился и вернул внешний облик своей дочери. На том месте, где оказалось упавшее покрывало из цветов - появились новые цветы, напоминающие стан девушки. С тех пор, они стали символизировать женственность, красоту, чистоту невесты и одновременно пожелание удачного и чистого брака.
Для Эльзы же эти изящные стебли, увенчанные скромным белым цветком, напоминающим свёрнутый лист белой бумаги, всегда были загадочным талисманом, который помогал превращать её самые заветные желания в реальность. Ещё от своей бабушки она слышала, что существует примета – если во время первого свидания иметь при себе цветок каллы, или хотя бы его изображение, то всё будет благополучно. Они были весьма редкими на их материке, и отец, зная, чем может доставить радость любимой дочери, при каждом удобном случае всегда привозил охапку её любимых цветов.
Заворожённая благоухающим ароматом, она словно очнулась:
- Отец! Ты дома? - крикнула она громко.
- Привет, дочь. Проходи, будем ужинать.
- Но ведь ты должен был вернуться только послезавтра!?.
- Ах, вот как! Значит, меня не ждали, да?
Эльза прошла на кухню, в которой витал изысканный аромат душистых специй и пряностей. Отец умел прекрасно готовить мясо, но среди всех прочих мясных «вкусностей» его коронным блюдом был, конечно же, стейк рибай, который всегда вызывал восхищение гостей.
Ещё в детстве, когда Эльза, сидя на подоконнике, увлеченно наблюдала процесс приготовления этого блюда, отец ей рассказывал, что само название «рибай» произошло от двух английских слов rib-eye, т.е. ребро и глаз. Ребро – это место, откуда берется отруб, а глаз – это форма его поперечного среза.
- Ну, конечно же, ждала, папочка! – она прижалась к отцу и замерла так примерно на минуту. Затем, оторвавшись, взглянула на раскалённую сковороду, где шумно жарился, истекая сочным соком, почти готовый стейк, закатила глаза от источаемого им аромата, и произнесла:
- Какой великолепный запах! Только сейчас поняла, что ничего не ела за целый день! Папуль, я мигом в душ и за стол, - и выбежала из кухни.
Затем, словно что-то вспомнив, вернулась, подошла к отцу, посмотрела в его глаза:
- Цветы великолепны, как никогда! - и побежала бегом на второй этаж.
Отец радостно улыбнулся, счастливый тем, что смог удивить и подарить счастливые мгновения своей любимой дочери, и крикнул вслед:
- Давай быстрее! Жду! Иначе я сам умру с голода!
Эльза забежала к себе в комнату, быстрыми движениями сорвала с себя одежду, и тут же оказалась под струями душа. В противовес всем увещеваниям любителей контрастного душа, она любила именно горячий душ, который приносил ей ощущениё полного растворения – словно каждая напряжённая за весь день клеточка тела получала расслабление и наполняла её неимоверным блаженством.
Выйдя из-под душа, её тело обдало приятной прохладой. Она быстро накинула на себя лёгкий, приятного голубого цвета, халат, и спустилась на первый этаж. Проходя мимо холла, вновь бросила взгляд на белокрыльное великолепие на комоде, улыбнулась, и прошла на кухню.
Стол был уже накрыт: в белоснежные тарелки был уложены зелёные листья салата, поверх которых красовался шикарный стейк восхитительной сочности, порезанный на тонкие ломтики. Рядом стоял зелёный перечный соус табаско – чуть менее острый, чем красный соус, в него добавлялся перец халопеньо. На полупрозрачной скатерти цвета слоновой кости возвышались два изящных бокала с налитым в него красным вином.
- Отец, у нас какой-то праздник?
- Дочка! Ну, неужели нам обязательно нужен какой-то праздник для того, чтобы просто приготовить вкусный ужин и поговорить, как раньше, по душам, о наших делах, жизни, планах? - отец сегодня был подозрительно мечтательным. – Кстати, а ты мне так и не рассказала, почему ты сегодня целый день ходила голодная? Что, опять какие-нибудь новомодные штучки с диетами?
- Да нет же, пап! Просто сегодня я помогала людям добраться в больницу. В полдень на пристань подошло судно. Кстати, это заслуживает отдельной истории, думаю, тебе будет интересно. У них заболел кок, и я, вместе с капитаном, отвезла его на обследование.
- И как?
- Ну, как-как? Поставили диагноз – аппендицит, не страшно, конечно, но пришлось его там и оставить.
- И как же они без кока теперь? На диету все сядут, наверное? - шутливо сказал отец.
- Да нет, вроде справятся. Там, кажется, у них помощник кока есть. Кстати, завтра утром я встречаюсь с капитаном клипера, – его зовут Джон, – буду показывать ему наши достопримечательности. Представляешь, ему у нас так понравилось, что он решил задержаться на два-три дня?
- Хм… Уж не моя ли прекрасная дочь стала главной достопримечательностью наших краев, что даже капитан клипера решил здесь задержаться? Обычно у нас никто не останавливается надолго, - подшутил отец.
- Пап, ну что за шутки у тебя? - лицо её раскраснелось. – Просто человек решил немного передохнуть, сделать паузу в работе, постоять ногами на твёрдой земле, а не на качающейся палубе. Разве в этом есть что-то подозрительное? - попыталась она убедить отца в чистоте помыслов Джона, хотя сама прекрасно была осведомлена о его интуиции и даже не удивилась лёгкому ехидству.
- Ну, всё, хватит уже пустой болтовни, дорогая моя принцесса. Завтра я отпущу тебя с твоим загадочным принцем, а сегодня давай просто побудем вместе. Целый месяц меня не было дома – соскучился, честно сказать, даже по кошке нашей.
Эльза взяла бокал, и сделала глоток вина, почувствовав благоухание ноток роскошного букета.
Отец всегда был поистине настоящим знатоком вин. Когда они жили во Франции, он занимал должность сомелье порядка двенадцати лет в роскошном ресторане, и даже получив звание «Мэтра сомелье», входил в Союз Сомелье Франции».
Он прекрасно разбирался и в других спиртных напитках, хотя всё же предпочитал вино. До сих пор ей вспоминается из детства случай, как отец, когда ещё мама хорошо себя чувствовала, пригласил в гости соседей, и устроил им мастер-класс по варке глинтвейна. Было очень весело наблюдать за этим потрясающе волшебным процессом. Тогда отец в присутствии гостей варил вкусный и ароматный напиток из свежих фруктов. Весь дом наполнился тонкими нотками ароматных специй и мёда, и вокруг царила ни с чем несравнимая атмосфера праздника и уюта.
- Не пытайся угадать, вряд ли у тебя это получится. На этот раз я привез целый ящик этого потрясающего напитка богов! Это чилийское вино элитного сорта винограда «Карменере».
- Ммм, - Эльза сделала еще один глоток.
- Знаешь, что самое интересное? Именно этот сорт был когда-то погублен во Франции страшной эпидемией. Но, как оказалось позже, ещё до её начала один находчивый предприниматель вывез Карменер в Чили. А уже после, французы сразу же отправились в Чили за этим чудным сортом винограда, чтобы восстановить его у себя на родине, однако их попытки не увенчались успехом. Зато он отлично прижился в Чили и до сего дня даёт прекрасные урожаи. Представь себе, эта страна на американском континенте до сих пор остаётся единственным в мире местом, где растёт Карменер, - увлечённо рассказывал отец.
- Ну, так что это за вино? - спросила Эльза.
- «Каберне Савиньон» урожая 2000 года - визитная карточка чилийских вин - букет из чёрной смородины, перечной мяты с добавлением пряностей. Когда я был на дегустации, это вино буквально пленило меня своим богатством оттенков – мне даже на минуту, а то и больше, показалось, что оно превосходит наше французское бордо. А послевкусие у него просто волшебное! Ну, как тебе?
- Божественно! Думаю, надо было брать два ящика! - рассмеялась она.
- Да, возможно, ты права. Кстати, я был удивлен: виноделие в Чили действительно набирает обороты. Ты представляешь, оказывается, многие чилийские вина, которые ранее назывались Мерло, сейчас относят как раз к сорту Карменере – а ведь его когда-то культивировали в Бордо и завезли в Чили именно французы. Так что, это вино, можно сказать, с послевкусием нашей родины!
- Какое интересное название сорта винограда - «Карменере». Если перевести с французского, получается, что название происходит от французского слова «малиновый». Значит, «карменере» - это цвет осенней листвы перед началом листопада», верно?
- Получается, что так, - задумался и отец над этим красивым переводом, а затем добавил, - Ну, что? Как всегда, наш первый тост – за «французский парадокс»?» – прищурив глаза, отец взглянул на Эльзу.
- Так точно, - улыбнувшись, кивнула Эльза.
Первым тостом в их маленькой семье был традиционен именно этот шутливый тост, который всегда вносил некую весёлую нотку в застолье. Термин «французский парадокс» появился на свет ещё в далеком 1968 году, благодаря беспокойным американцам. Парадокс оказался в том, что французы, потребляющие тонны белого хлеба, сыра, масла, бекона, остаются стройными, и процент сердечно-сосудистых заболеваний у них на порядок меньше, чем у американцев, считающих калории.
Когда с телеэкрана прозвучало, что секрет кроется во французском вине, все американцы бросились пить этот божественный напиток – правда, к сожалению, американцы худее и здоровее от этого не стали, ведь если даже запивать их фаст-фуд качественным вином, то ничего эффективного здесь ждать не придется. Зато доходы производителей вина после эдакого масштабного маркетингового хода увеличились больше чем на 40%.
До самой ночи проговорили они, сидя на кухне. Отец увлеченно рассказывал про свою поездку по разным странам – за месяц с небольшим он успел побывать и в Чили, и в Африке, и даже в Тайланде.
- Ну, что, дочь!?. Пора наверное укладываться спать? Тебе ведь завтра рано вставать, - подмигнул он дочери.
- Да, пожалуй, что так, - она поцеловала отца в щёчку и пошла к себе в комнату.
Эльза ещё долго лежала в постели с открытыми глазами, прокручивала в своей голове весь день словно киноленту, пестрящую яркими событиями, знакомствами, сюрпризами. И в особенности все её мысли были устремлены к завтрашнему дню – к их прогулке с Джоном. Чего скрывать, – он очень понравился ей – не только внешними чертами, но и своим внутренним стержнем, неприкрытой врожденной интеллигентностью, манерами, выдержанностью. Во всём он напоминал ей отца, который всегда был для неё идеалом мужчины – сильным, мужественным, смелым и без страха глядящим вперёд, с великолепным чувством юмора, умеющим всегда и во всем взять на себя ответственность. Именно таким девушка хотела видеть рядом с собой мужчину, с которым можно было идти рука об руку по жизни.
Первый солнечный луч осторожно прокрался в комнату сквозь маленькую узенькую полоску между шторами алого цвета, и игриво, словно зазывая окунуться в новый день, сполз на паркет.
Было ещё очень рано, около шести утра. Она потянулась на кровати и улыбнулась, потому что была всегда уверена в том, что излучаемая радость и улыбка с самой первой минуты – это первое приветствие наступающему дню, который непременно ответит ей тем же. Ещё с самых юных лет это стало ееёсвоеобразным ритуалом: проснувшись, улыбнуться всему миру, самой себе в зеркало, и всему тому, что окружает и кто окружает.
Ведь утро – это начало новой жизни, и если с утра всё начнет ладиться, то и весь день будет наполнен успехом и радостью. Время позволяло ещё поваляться и понежиться в постели – но уже не хотелось. Она встала, подошла к окну, раздвинула «алые паруса» штор, и, открыв широкую створку, вышла на балкон. Ах, до чего же было прекрасно сегодняшнее утро!
Рассвет только пробирался до макушек деревьев, а птицы уже весело щебетали утренние трели, словно обещали стать сегодняшнему дню самым лучшим в ёё жизни. Небо окрасилось в необычайно красивый голубой фон с розовой дымкой, а на волнах снова резвились солнечные зайчики.
Вдохновлённая великолепием просыпания природы, Эльза подумала:
«Красота неописуемая! Вот бы сейчас взять мольберт да краски, и переложить всю эту феерию на бумагу. Хм! А почему бы и нет? Времени до встречи с Джоном ещё полно. Можно быстро позавтракать, побежать к морю и успеть «выхватить» все эти чудесные краски. Точно: так и сделаю».
Эльза побежала в утренний душ. Выйдя в комнату, она открыла шкаф с одеждой, и вдруг остановилась, задумавшись. Как же ей одеться? С одной стороны, это встреча с понравившимся ей мужчиной, - значит, нужно что-то романтичное, а, с другой стороны, если они будут взбираться по скалам, то ничего удобнее джинсов и не придумаешь. Остановив свой выбор на облегающих светло-голубых, по новым веяниями моды потёртых и порванных в области коленок джинсов, она быстро натянула их на свою ладненькую стройную фигурку, и накинула свободного покроя белую тунику изо льна – модный рукав «три четверти», и вырез до груди галочкой. Потом расчесала волосы и перевязала их жгутом синего цвета из джинсовой ткани.
Взяла с собой кожаную папку, где хранились краски, и чистые листы бумаги, мольберт, еще раз взглянула на себя в зеркало, и отправилась в новый день.
Сбегая по лестнице вниз, она услышала раздающееся со стороны кухни пение отца. Заглянув, она не смогла не улыбнуться увиденной картине: одетый в фартук, припевающий, и смешно пританцовывающий у плиты, отец готовил что-то на плите, отчего по всей кухне развевался необыкновенный запах. Ей показалось, что это был омлет.
На соседней конфорке стояла турка с начинающим закипать кофе, и волшебный аромат словно заманивал испить это чудо как можно быстрее. Кофе отец варил по своему особому рецепту - по-французски, с добавлением ликера «какао» и небольшим количеством взбитых сливок. Сварить его был ещё полдела, самое главное - было правильно налить его в чашку, чтобы сверху была пенка.
- Доброе утро, отец! - воскликнула Эльза.
- О, принцесса проснулась! Садись и закрывай глаза, - рассмеялся отец.
Это была придуманная ими еще в ее детстве игра: когда она была маленькая, и не хотела просыпаться по утрам, а уж тем более как-то проявлять свой аппетит, отец, готовящий завтрак, предлагал ей закрыть глаза. Затем он накрывал стол, и просил ее вообразить себя в какой-то им придуманной местности и времени. Эльза честно, закрывая глаза, ждала этой присказки, а потом уплетала весь завтрак за обе щёки. Даже гувернантка Люси удивлялась и не могла нарадоваться, как же так получается у него. А отец всегда отвечал ей:
- Люси, даже не имея педагогического образования, могу вам сказать, что ребёнка, прежде всего, нужно замотивировать. Мотивация – вот самая лучшая волшебная палочка. Не наказания, не нравоучения – а просто мотивация, сдобренная волшебным сказочным соусом.
- Ловко у Вас получается, Джейсон, ловко. Даже спорить не буду, - отвечала Люси.
С чего вдруг отец вспомнил эту детскую игру?
Такой смешной в этом фартуке, он указал рукой на стол, предлагая дочери присесть для завтрака.
- Закрывай глаза, - и Эльза, давясь от смеха, так и сделала. – Итак… Представь, что ты сидишь ранним утром в парижской кофейне с видом на твою любимую Эйфелеву башню. Официант приносит тебе чашечку кофе по-французски – и как только он ставит ее на стол, ты уже чувствуешь его богатый, незабываемый аромат и наслаждаешься здесь и сейчас. И понимаешь, сегодня весь мир улыбается тебе!
- Бесподобно!
Затем, открыв глаза, увидела, что на столе, кроме чашки кофе, стоит тарелка, на которой дружно и аппетитно и дружно разлеглись два кусочка омлета с зеленью.
- Пап, ну ты меня балуешь!? Зачем ты так рано встал? Неужели лишь для того, чтобы приготовить мне завтрак?
- Ну, а почему бы и нет? Кого мне еще баловать? Да, кстати! Приготовил тебе еще и корзинку в дорогу – там холодный кофе, бутерброды, и ещё кое-что по мелочи - иначе снова останешься голодной, и капитана своего голодом заморишь, - рассмеялся отец.
Эльза удивлённо слушала отца, потом встала, подошла и приобняла его за плечи.
- Что бы я без тебя делала?! Я об этом даже не подумала, - сказала Эльза.
- Да знаю я тебя, стрекозу, - рассмеялся отец, и, увидев на пороге кухни знакомую кожаную папку, прихваченную дочерью, удивленно спросил: - А куда это ты собралась?
- Да хочу «срисовать» утро у моря, - задумчиво ответила она.
- Эльза, я хотел вечером с тобою кое-что обсудить, у меня есть к тебе важный разговор, - начал было отец, но дочь перебила его:
- Всё в порядке, пап?
- Да, не волнуйся. Всё хорошо. Я буду ждать тебя, когда ты вернёшься – потом и поговорим.
Успокоенная словами отца, Эльза быстро уничтожила наивкуснейший омлет, запив его чашкой волшебного кофе, и спустя несколько минут, они вместе переместились в холл. Одевая свои мягкие удобные тапочки, она вдруг взглянула снова на цветы, и тотчас изменилась в лице.
Роскошный букет был неизменным, но кажущийся таким прочным зеленый стебель одного из цветков сломался, и наклонился через край вазы – растение было все ещё свежо, но было ясно, что это ненадолго. В вазе было семнадцать калл, и один из них, сломавшись, умирал. Нужно было убирать один из них, но тогда останется шестнадцать цветов – чётное число, - значит, нужно сделать букет из пятнадцати калл.
Эльза встретилась глазами с отцом, для него это тоже оказалось неожиданностью.Он, глядя на погрустневшие вдруг глаза дочери, промолвил:
- Не расстраивайся, видимо, при перевозке цветы всё-таки пострадали, а я и не заметил даже.
Девушка подошла к комоду, аккуратно вытащила из вазы сломанный цветок, вдохнула его аромат, и задумчиво произнесла:
- Неужто это какой-то неслучайный знак? Ведь вчера еще все цветы были целы. - После этих слов она достала из вазы еще один – уже совершенно целый, здоровый цветок, оставив в букете пятнадцать калл, оторвала соцветие, и стоя перед зеркалом, аккуратно зацепила его в волосы. Затем повернулась к отцу, и, уже улыбаясь, задорно спросила: - Хотя, возможно, это и к лучшему. Нууу… Как я тебе?
- Я и не сомневался в том, что ты в очередной раз сможешь сделать даже из самого кислого лимона наивкуснейший лимонад, - ответил он и рассмеялся, обняв дочь. Затем прибавил: «а знаки в нашей жизни могут быть только хорошие, и никаких плохих… Забыла? Мы ведь с тобой на позитиве?»
- Так точно, сэр! Только вот случайностей не бывает. Каждую минуту нам даются ответы, и надо только понять, на какой именно вопрос. А в остальном ты прав, только на позитиве, - сияющими глазами ответила Эльза, после чего подхватила мольберт и папку с красками, корзинку с бутербродами, заботливо приготовленными отцом, и тотчас умчалась, испарившись в поднятыми автомобилем клубах дорожной пыли.
Подъехав к пристани, она оставила машину и, прогуливаясь вдоль берега, примерно на расстоянии метров ста от клипера, наконец, подобрала себе удобное место, на котором разложила все свои творческие инструменты. Она вглядывалась в горизонт, из-за которого уже появилась треть солнечного диска, и старалась полной грудью вдохнуть в себя морской воздух, замерев в предвкушении чего-то необыкновенного.
Спустя минут десять, Эльза достала из папки лист ватмана, подошла близко к морю, и полностью окунула лист в морскую воду, чтобы он намок. Затем, стряхнув с него остатки влаги и аккуратно прикрепив к мольберту, девушка достала акварельные краски и, расположившись поудобнее, приступила к творению своего замысла.
Она действительно красиво рисовала, еще учителя в академии художеств прочили девушке светлое будущее, но она не пошла дальше по пути профессиональной художницы, ничуть об этом не жалея. Рисовала она нечасто, только когда её посещало вдохновение, а из всех техник рисования предпочитала нетрадиционную, и оттого любимую ею – технику «английской» акварели, или попросту «рисование по мокрому листу».
Из всех художественных направлений ближе всего ей был импрессионизм, но и в этих картинах, на её взгляд, мазки отличались порой излишней четкостью восприятия.
Превосходно и с каким-то внутренним чутьем, основанным на её умении созерцать красоту, тонко чувствовать её и передавать полученные ощущения на бумагу, она с лёгкостью сочетала различные цвета, тона, и добивалась в своих картинах удивительных переливов и переходов между тончайшими оттенками.
Если бы кто-то наблюдал сейчас за Эльзой со стороны, то он бы наверняка заметил, что она словно растворилась в своей картине - не видела ничего вокруг и не слышала никаких посторонних звуков, словно перенесшись в другую, нездешнюю, реальность.
- «Божественно! Ничего подобного за всю свою жизнь не видел!» - вдруг раздался сзади мужской голос.
Девушка вздрогнула, и быстро обернулась. За спиной Эльзы стоял Джон, глядя на её творение изумленными глазами. Она взглянула на картину, словно впервые её увидела со стороны, пребывая до этого не вне, а внутри самого пейзажа.
На картине оттененное тёплыми тонами, просыпающееся и выходящее из-за горизонта солнце, казалось, распростёрло свои объятья, проникая лучами в глубины безбрежного сурового океана. Глядя на рисунок, создавалось впечатление, что он светится откуда-то изнутри. Казалось, на лист бумаги с помощью красок перенесена не точная копия реального изображения, возникшего перед глазами девушки, а именно образ, наполненный её собственными ощущениями, эмоциями, какой-то особой энергетикой. Пейзажи у неё всегда получались великолепно, потому что Эльза умела тонко чувствовать и передавать ощущения мира, и когда знакомые смотрели на ее картины, то всегда отмечали в них лёгкость, воздушность, они точно дышали. Многие даже говорили о её картинах: «Она пишет не кистью, а душой», но она шутливо отмахивалась от комплиментов, и говорила: «Это не я творец, это энергетика воды моря пропитывает лист, и творит такие чудеса».
На самом деле, ни в каком описании техники «английской акварели» невозможно было найти то, что делала Эльза – ведь она смачивала лист не водой, а именно морем, таким образом, словно заряжая лист бумаги энергией водной стихии.
- Вам правда нравится? - застенчиво спросила она.
- Это действительно бесподобно. Вы - просто талант! Краски так потрясающе переливаются и сливаются воедино, что с первого взгляда, словно магнитом, притягивают взгляд. Какая интересная техника у вас! Как она называется, если не секрет? - спросил Джон, не переставая удивляться.
- Это действительно оригинальная, нетрадиционная техника рисования – она называется «английская» акварель, или попросту «рисование по мокрому листу. Суть этой техники заключается в том, что акварельные краски наносятся лёгкими прикосновениями кончика кисточки на предварительно смоченный водой лист, и именно это позволяет получить полупрозрачные цветовые оттенки с мягкими переходами. Рисунок получается словно размытый под дождем, или видимый в туманной мгле. И человек, вглядывающийся в картину, не получает готового ответа на вопрос «что конкретно хотел показать художник?», а вынужден додумывать своё собственное изображение. Просто я убеждена, что в любой картине должна быть загадка, чтобы дать возможность каждому взглянуть на неё со своей стороны, додумать что-то своё.
- Я, правда, не слышал о такой технике, и не видел таких картин. Вот так вот бежишь, и не замечаешь подобной красоты, пока тебя носом в неё не ткнут. Но я уверен, что дело здесь, скорее всего, не столько в технике, сколько в вашем собственном таланте» - с серьёзным видом сказал Джон.
Эльза вдруг спохватилась, взглянула на часы, стрелки которых указывали на половину девятого:
- О, простите. Мы ведь договорились встретиться с вами ровно в восемь часов. Обычно я очень пунктуальна, - с растерянностью в голосе произнесла девушка
- Нет, нет. Что вы, Эльза! Я спустился с корабля, прогуливался по берегу, и совершенно случайно, увидев Вас невдалеке, подошёл. Честно признаться, я наблюдал за вами около получаса – не хотел врываться в ваш творческий процесс. Мне казалось, что Вы даже не здесь, - а где-то там – в своих ощущениях полёта, - в самом образе картины.
- Ах, так Вы ещё и подсматривали! - рассмеялась девушка, и стала потихоньку складывать краски в папку. Пока они разговаривали, картина, благодаря ярким солнечным лучам, уже просохла, и её уже также можно было убирать.
- Да нет же, я не подсматривал, а признаюсь, любовался Вами. Говорят, когда человек рисует – то вся Вселенная находится на кончике его кисти. И именно так мне и показалось, когда я смотрел на Вас. А я вот никогда не умел рисовать. Да и не пробовал даже – знаю, что не получится.
- Значит, Вы ещё плохо знаете самого себя. Когда вы поймете самого себя, - Вам очень легко станет рисовать, или писать, или заниматься единоборствами, или чем-нибудь подобным, где необходимо уметь слышать свою душу.
- О, сомневаюсь. Я уже нашел себя – в мореходстве. Вот моя стихия, и моя свобода.
- Эльза, Вы сегодня просто великолепно выглядите. А цветок каллы в Ваших волосах придает вам неповторимое очарование.
Эльза смутилась и тихо промолвила:
- Благодарю Вас, Джон, - и она вдруг вспомнила старинное поверье, о котором ей рассказывала бабушка. Может, и правда, эта древняя примета действует.
- Наш день только начинается, и спешить нам некуда, ведь так? Думаю, мы всё успеем. Но я бесконечно рад даже за эти подаренные мне полчаса. Созерцание Ваших талантов доставило мне огромное эстетическое наслаждение!
После того, как все инструменты художника были собраны, они медленно, оставляя за собою две пары следов, шли вдоль берега моря и продолжали разговор. Эльза рассказывала про свою учебу в академии художеств, и свое увлечение рисованием.
- На самом деле, рисовать можно на чем угодно. И это лишь одна из техник, которую я люблю. Все зависит от настроения, и от того, что мне хочется в тот или иной момент переложить на бумагу. Еще есть «эбру» и «суминагаши» - это никого не может оставить равнодушным!
- «А это что за такие страшные названия? - Джон даже приподнял брови. – Что-то похожее на японский диалект, если не ошибаюсь.
- «Верно, родиной «суминагаши» является Япония, а техника «эбру» пришла из Турции, а еще раньше зародилась в Индии. «Суминагаши» - это рисование на воде: краски помещаются на картонные кружки, которые свободно плавают по поверхности воды и оставляют за собой цветные шлейфы. Ну, а для «эбру» используется специальный раствор - смесь воды с нектаром турецкого растения – эндемика гевены. Если вкратце, то именно так.
- Может быть, мне представится шанс хоть краем глаза взглянуть на ваши шедевры?
Эльза смущенно улыбнулась, и сказала:
- Всё может быть, Джон. Всё может быть…
- Я поражён, и действительно восхищён Вами, Эльза, и Вашим талантом… Как же вам удаётся так волшебно передавать свои ощущения на бумагу?»
- Я просто это чувствую… Сегодня очень мало, кто умеет чувствовать, мало тех, кто не боится этого делать. В основном все опасаются хоть как-то проявить свои чувства - открыться миру, открыться другим людям. Мало кто умеет видеть радость в повседневном мире. Кто-то видит дождь, а кто-то радугу после дождя. Но ведь если не будет дождя - не будет и радуги. Нужно во всем видеть красоту, и только тогда можно остаться внутри целостным, и наполненным гармонией.
- Воистину, «если ты способен видеть прекрасное, то только потому, что носишь прекрасное внутри себя. Ибо мир подобен зеркалу, в котором каждый видит собственное отражение» - так сказал Пауло Коэльо, один из немногих современных писателей, которые мне нравятся.
- Какие красивые слова, - задумчиво произнесла девушка.
Они медленно подошли к автомобилю.
- Ну, что ж, Эльза? Показывайте мне красоты вашего острова? Я полностью Ваш и в Вашем распоряжении.
- Сначала мне хочется показать вам, как я и обещала, королевских альбатросов. Это недалеко отсюда, поэтому начнем с красивейшего заповедника.
ПРОДОЛЖЕНИЕ - http://www.proza.ru/2015/05/19/1965