Назывался ли танец, о котором хочу рассказать, полькой? Трудно судить об этом человеку без хореографического образования. Ведь в наше время было не принято обучать школьниц танцам. Правда, это не мешало мне участвовать в школьной самодеятельности именно в амплуа танцора, так как всегда находился кто-то из одноклассниц, ходивший в танцевальный кружок и помогавший нам на переменках осваивать разные движения, чаще всего из народных танцев. Помню, как учились вить ногами «веревочку». В общем, по принципу из бессмертного «Ивана Васильевича…»: Ты, боярин, только покажи, мы переймём!
Вспомнить о польке хочется потому, что танцевала я её всего дважды. Станцованным же шейкам, рокам, твистам, диско, блюзам несть числа. Вальсы, танго тоже были, но как-то не оставили заметного следа в памяти. А к тем временам, «когда мы были молодые», и «нас ноги легкие несли», приятно мысленно вернуться.
Тур первый – Берлин
Наша группа из двадцати студентов приехала в ГДР на один летний месяц. Была тогда такая программа по обмену студентами. С раннего утра нас загружали экскурсиями, в том числе по научно-исследовательским лабораториям, зоопаркам, дендрариям. Надо было и достопримечательности городов осматривать. Уставали мы здорово и чаще всего вечера проводили в студенческих общежитиях, где нам предоставляли кров. Ужинали дома, что позволяло сэкономить марки для шопинга (макароны, тушенку, копченую колбасу предусмотрительно привезли из Москвы). Изредка все же и вечером была у нас культурная программа. Можно ли к ней отнести посещение ресторана, не уверена, но однажды мы туда отправились.
В этом ярко освещенном ресторане с блестящим лакированным паркетом играл оркестр, и публика выходила танцевать. Оказалось, что танцы строго регламентированы. Три танца подряд и перерыв. «Кавалер» ангажировал «даму» на все три танца. Но когда наши мальчики стали приглашать наших девушек, быстро выяснилось, что с третьим танцем им не справиться. Это и была, как я считаю, полька – очень быстрый танец с прыжками, подскоками, кружением партнерши. Этому танцу надо учиться. Вот и пришлось нашим парам ретироваться после двух танцев к своим столикам.
Через пару дней для нас была организована вечерняя прогулка по Шпрее на теплоходе. Впрочем, из русла реки мы быстро попали в обширные и гладкие водные пространства с очень низкими берегами. Может быть, это были какие-то озера в окрестностях Берлина. Тихая вода, казалось, вот-вот выплеснется в тенистые парки, обступавшие эти бесконечные заводи. Но скоро стемнело, и любоваться окрестностями стало не возможно. Мы погрузились в теплоходную жизнь, которая била ключом. Особенно бурно вела себя группа уже немолодых берлинцев. Эта чисто мужская компания не только угощалась за столиками горячительными напитками и закусками, но даже затягивала какие-то песни. Возможно, это был, говоря современным языком, «корпоратив», окрашенный немецким колоритом.
Но вот на теплоходе заиграл оркестр, и он тоже следовал правилу «трех танцев». Наши мальчики, если и не приуныли, то особой инициативы не проявляли. Зато веселая компания перешла от песен к танцам. Меня пригласил дядечка с пивным брюшком, лишними килограммами, но очень легко двигающийся. И вот здесь я поняла, что такое умелый партнер. Его надо просто слушаться и тогда можно лихо кружиться в незнакомом тебе танце. Сколько туров мы оттанцевали, не помню. Но успели познакомиться, и когда оркестр играл медленные мелодии, мы умудрялись разговаривать, хотя я не знала немецкий язык, а он, соответственно, – русский. Тем не менее, нам казалось, что мы, активно пользуясь мимикой и жестами, отлично понимаем друг друга. Правда, иногда мой партнер начинал хохотать над моими ответами, но я все списывала на его хорошее настроение. Это потом уже я пришла к выводу, что он вряд ли спрашивал меня, узнав, что я студентка (слово интернациональное), на каком курсе я учусь. И мои растопыренные четыре пальца рассмешили его, потому что вопрос был задан совсем о другом, например, о поклонниках или детях. Но как бы то ни было, к часу ночи, когда закончилась наша речная прогулка, я натанцевалась вволю, насмеялась и была очень довольна, что смогла пообщаться без переводчика с жителем Берлина. И немецкая полька оказалась мне подвластной!
Тур второй – Тарту
Пролетели годы, прежде чем мне пришлось снова танцевать польку. И опять с иностранцем. Впрочем, на тот момент он был моим согражданином, жили мы в едином тогда Советском Союзе, правда, до его распада оставалось не более двух лет.
В этот раз мой партнер был моложе меня. Понятно, что языкового препятствия для общения между нами не существовало. Кроме того, мы оказались коллегами, так как оба приехали в Эстонию на конференцию по генетической инженерии. И я сначала расскажу немного о ней.
Поселили участников конференции в спортивной базе Тартуского университета, где нам пришлось здорово померзнуть, так как на дворе стоял октябрь, а отопительный сезон еще не начинался.
В свободное от заседаний время каждый спасался от холода по-своему. Многие отправлялись в сауну, чтобы запастись теплом для последующего участия в длящихся далеко за полночь дискуссиях, которые разгорались совсем не по научным проблематикам, а по поводу декларированного в нашей конституции суверенитета советских республик.
В громадном ледяном зале спорткомплекса, где к стулу можно было примерзнуть, собрались чуть ли не все участники конференции. На столе председательствующих стояли флажки прибалтийских республик. Ораторы вспоминали о довоенной независимости стран Прибалтики и ратовали за выход из СССР. Дискуссия была жаркой. Запомнились высказывания ученых из Казани, поскольку они апеллировали к временам монголо-татарского ига и, если и не требовали впрямую независимости Татарстана, то призывали слушателей подумать над этой возможностью.
Такие дискуссии продолжались в течение всей конференции, но то ли они нам, сотрудникам одного из подмосковных НИИ, наскучили, то ли холод брал свое, но как-то вечером мы пошли на «танцы». Небольшой зал был полон, музыка гремела, публика была весьма разгоряченной. Еще бы! В зале звучала полька, и несколько пар стремительно носилось в довольно тесном пространстве. Здесь и подхватил меня «кавалер», оказавшийся латышом и либо впитавший умение танцевать польку с молоком матери, либо обучившейся этому национальному танцу в обычной латвийской школе.
Видимо, головокружительные польки сменялись другими танцами, так как нам с латвийским коллегой удалось познакомиться, разговориться. И как удивила меня тема нашей беседы!
Не было ничего странного в том, что латыш оказался в курсе того, что я занимаюсь клонированием – это являлось темой моего доклада. Но он стал задавать вопросы относительно других исследовательских направлений нашего НИИ. Он был прекрасно осведомлен, что есть в нашем институте закрытая тематика, хотя я упорно делала вид, что ничего об этом не знаю, и расписывала достижения НИИ в области создания биологических средств борьбы с насекомыми-вредителями. В общем, всё согласно инструктажу, согласно выученной назубок всеми нашими сотрудниками легенде.
Впечатление от наших веселых и слаженных полек было подпорчено этими расспросами. Стало казаться, что молодой человек выбрал меня в качестве партнерши, выполняя какое-то свое шпионское задание. Но государственная тайна превыше всего! Дальнейшего общения между нами уже не последовало.
А через пару лет приехала в наш институт американская комиссия, которой показали не только «открытые» лаборатории, но и самые секретные. Как широко распахнули мы тогда двери перед Западным миром! И что так вскружило головы руководителям нашей страны, не полька же?