Василий Луганов,

               
                «всевозможный» директор

   Это он сам себя так прозвал, поскольку обладал беспокойным и авантюрным характером.
   Его фигура, приближающаяся к среднему волейбольно – баскетбольному росту, была всегда облачена в серый «офисный» костюм, не всегда глаженый, с обязательной белой рубашкой и деловым, в тон пиджаку, галстуком. Неизменным атрибутом был  потёртый коричневый, «а-ля Жванецкий», из кожи неизвестного происхождения, портфель.
   - Портфель, галстук – это имидж, признаки интеллигентного человека, индивидуума со склонностью к умственному труду. Без этого – никак!
   Позже, после непродолжительного знакомства, нескольких дружеских посиделок, Василий объяснил, почему он всегда с портфелем ходит:
- Портфель придаёт человеку солидность, вызывает к его носителю доверие. Но я чаще им пользуюсь, чтобы книги дефицитные из библиотек тырить. Что? Никакая это не кража, а коллекционирование. В нашей, самой читаемой книги стране, в литературе знают толк весьма немногие. Мне важно вызвать к себе уважение глубокими познаниями печатного слова у работниц библиотек.
- Когда я становлюсь своим человеком в библиотеке, то выбираю понравившиеся мне книги, прячу их в портфель прямо возле стеллажа и, откланявшись, рассыпав порцию комплиментов «дамам литфонда», грациозно удаляюсь.
- Даже из Библиотеки имени Ленина в Москве я пару книг увёл, слово джентльмена даю! А там система охраны и защиты – будь здоров!
  За свою недолгую, полную невероятных событий жизнь, Василий заведовал или руководил вереницей учреждений: птицефабрикой, несколькими  «молодыми» музыкальными ансамблями, дирекцией киносети в провинциальном городке. Везде он бездельничал, изображая бурную деятельность, и всё сходило ему, фармазону, с рук.
   Сейчас он осел в Трускавце, где заправлял курзалом – танцевальным залом для отдыхающих.
   Друзей и знакомых у него было много, и во многих городах страны: как упоминалось, слыл он человеком общительным -  знакомился легко, находчивым до нахальства, обладал слегка извращённым чувством юмора.
   Василий рассказывал о своей «деятельности» на ниве культуры, когда он был администратором театра лилипутов. Эта работа пришлась ему по вкусу: командовать наивными, беззащитными, в какой – то мере ущербными людьми, выглядевшими морщинистыми  подростками,- доставляло ему огромное удовольствие. И не только моральное, но и материальное: администратор без зазрения совести обирал их, далёких от финансовых махинаций, где и в чём только мог. Заказывая костюмы, втягивал в долю портных, и ткани резко дорожали, вместе с пошивом; организовывая питание, Василий договаривался с шеф – поваром, который неплохо чуял наживу, и подопечные получали половинные порции за полную цену. «А что? – цинично заявлял админ, - ехать автобусом вдаль, от остановки до остановки до сотни километров, а туалетов в стране меньше, чем музеев!Желудки не перегружены, на душе легко!"»
    А как изобретательно он рассаживал иногда свою труппу в ресторане! Артисты садились друг другу на колени, чтобы головы севших сверху немного возвышались над столом. После того, как «верхние номера» заканчивали свою трапезу, они менялись местами с  «нижними» и терпеливо ждали, пока те поедят.
   Во время гастролей по нашей необъятной социалистической Родине, в отдалённых её городках и весях, «культуртрегер» Луганов мог устроить своих мини-актёров на ночлег в пионерлагере, в спортзале школы, в клубе, не позаботившись о постелях, но неизменно «отслюнявив ночлежные» - его слова! – в свой карман. От артистов он отмахивался лозунгами о высоком долге служения Мельпомене, которой они рабы верные, и что их работа воинской обязанности сродни. 
  Если Василий хотел выпить, он предлагал артистам-мужчинам складчину, по- современному – «корпоратив». Сколько нужно спиртного человеку метрового роста и кроличьего веса?  Ясно, что Луганов выпивал львиную долю, и из-под носа у осоловевших собутыльников убирал остатки водки и вина в свой знаменитый портфель.
  Чудачества его бывали откровенно грубыми и хамскими. Гуляя по аллеям Трускавца в сопровождении приятелей – студентов, спортсменов, просто бездельников, - Вася как-то выкинул глупую шутку. Помните сцену с инвалидной машинкой в «Операции «Ы»? Однажды летом похожая «хохмочка» пришла на свободный в данный момент от махинаций  ум «корифея от культуры»: он решил потешить свою измученную бездельем  свиту.
   Около аптеки стоит «Запорожец» старого, самого первого выпуска по кличке «Горбатый». Хмельная компания с хиханьками-хаханьками изучает реликтовый объект. «Атаман» Луганов подаёт команду: «Раз-два, взяли! Дёрнули-подняли!»  И показывает манящими жестами место для установки злосчастного авто: металлический полуметровый витой заборчик, обрамляющий фармацевтическое учреждение. «Запорожец» зависает передними колёсами с одной стороны оградки, задняя часть торчит с другой.
   Из аптеки выскакивает крепкий мужчина, с испариной на лбу и пакетом в руке. Он возмущённо кричит:
- Что вы сделали с моей машиной, хулиганы? Я милицию вызову!
   А сотовых телефонов нет, таксофоны, как и быть должно, раскурочены…
   В ответ Луганов удивлённо вскидывает брови:
- Как это, ваша? Эта тачка моя! Смотрите:26-84- мой номер телефона, ЛВГ – мои инициалы, Луганов Василий Григорьевич! Пошли, ребята!
   Естественно, он назвал совсем другие координаты, хотя и настоящие разволновавшийся автовладелец вряд бы запомнил.
   Он покинул курзал, когда началось «гоненье на Москву»: «Труба зовёт!» И уехал. Провожали Луганова большой толпой, с возлияниями, но, правда, без оркестра, ковровой дорожки и пионеров в галстуках, с горнами и барабанами. Но он, по-моему, был не в обиде.
  Уверен, что Василий не пропал в столичной суете, не затерялся в столичном бурлящем многолюдии. Таких типов житейские водовороты  только бодрят и придают азарта.
   А принципы моральные – они у каждого свои.