Мотылек

Хома Даймонд Эсквайр
Оля была человеком, или не человеком, тут трудно сказать определенно кем она была, за которым лучше не становиться в очередь на страшный суд - довести она могла кого угодно и в кратчайший срок, так что мнится мне, можно было вполне схлопотать после нее вечные муки вместо чистилища - такой это был высококлассный профессионал.
Выглядела она тоже колоритно и на редкость удачно для своей роли  - белая - белая как лебединая стая с просинью рисунка вен.
Нет, она не была альбиноска, она была именно иссиня белая статуя - мумия с выпуклыми почти прозрачными глазами - иллюминаторами ее душевных таинственных глубин.

Волосы тоже светлые всегда висели ровно до плеч, без всяких отклонений в легкомысленную кудрявость и на носу очки.
Очки даже спасали положение, потому, что без очков было совсем страшно, очки определенно защищали от олиного прямого взгляда, превращавшего тебя из жизни в не - жизнь за какую - то минуту разговора, казалось, что оттуда из глаз смотрит на тебя глубоководная рыбина, живущая в мире вечного мрака, но сверхразумная и холодная, этот взгляд ощущался физически, всей кожей как прикосновение медузы.
Я сначала не понимала отчего ее все избегали и времени потребовалось немного, чтоб понять, ибо олина фишка называлась "найти мужа и желательно профессора".
С какого ей, уроженке сызранских предместий понадобился профессор неясно, но у ее матери - дворничихи запросы были не ниже "только интеллигент!" и она к этому шла путем прямым и проторенным многими поколениями баб родного села "дворник  - служебная квартирка в хорошем доме - и постоянное бдение над рассеянными жильцами, работниками КБ и прочих умных мест. Номенклатура их не прельщала, чуяли, видимо, в тех родную деревенскую хватку и опасались.
Не знаю за чем они наблюдали пристальней, за самими клиентами или здоровьем их жен, но начеку были всегда, ибо вдовец или брошенный шлюхой - женой несчастный умник, товар скоропортящийся и как лосось бывает только первой свежести, потом эта сволочь привыкает и мягко и интеллигентно выворачивается из силков, заботливо сплетенных умильными, влажными, сострадательно - понимающими взглядами женщины с метлой.

Я поразилась точному расчету этих крестьянских мозгов, прослушав однажды вместе с Олей откровения ее мамы в телефонном разговоре с другой дворничихой. Скажу без преувеличения - это мог быть бестселлер, в смурной неуклюжей бабе жил острый ум Дэйла Карнэги и азарт китобоя;казалось, что всех жильцов она знает пофамильно, с годом рождения, возрастом жены, местом работы, кто прописан на занимаемой жилплощади и есть ли родня,в каком составе и где.
Одного ей не хватало - удачи, в доме жили практически вечные жены и никто мужей не бросал.

Был один подходящий случай, но там за почти уже доступного клиента взялась родная мама и быстро сосватала ему молодую, да еще с кандидатской степенью - красивую вальяжную курву, тощую, рыжую и длинноногую.
Сучка с первого же дня, как назло, начала нагло парковаться и бросать мимо урны едва прикуренные длинные и тощие как ее проклятые ноги, сигареты,  под носом у несчастной ширококостной дворничихи, не подозревая, что у кого - то тут в подземелье первого низкого этажа рухнул целый мир с ее появлением из ниоткуда, из чужой враждебной парадигмы, непонятной простому рассудку небесной случайности.

Точнее в этом ужасном мире благополучия все не совпадало с логикой дворничихи, ну, во - первых, вдовец не запил, а как бегал так и продолжал бегать по утрам и даже как - то взбодрился и начал со всеми радостно здороваться, вместо того, чтоб запить и искать теплое, плотное, упитанное плечо доброй женщины, потом невесть откуда нагрянула моложавая курящая мама, хотя ей по - правильному давно пора быть при смерти и привела с собой кошмарную рыжую дылду,с которой мирно беседовала и чуть не целовалась, вместо того, чтоб ненавидеть, как водится у нормальных людей.
После этого у олиной мамы была депрессия,даже произошел кратковременный суровый запой с обиженными слезами и причитаниями в адрес кого - то там на небе, кто позволяет такую несправедливость и как таких земля носит наравне с правильными людьми тяжелого физического труда и добывания хлеба насущного в поте.

Но потом она собралась, протрезвела, взяла себя в руки,сделала крупную химическую завивку, покрасилась в платиновый блонд, сходила в церковь, вернулась оттуда в платке и с иконой и освоила новый вид промысла - объявление в газете, осознав, что ее адрес говорит сам за себя и можно не унижаться многословным описанием вроде "красивая, умная женщина без вп, люблю поэзию,  иностранные языки, пекинессов, китайский шелк и голсуорси".
Мы с Ольгой обнаружили ее объявление случайно и распознали по адресу "проспект Л один кв намбер"..ой...это...это..это??это же моя мама!!!...По описанию она оказалась православной интеллигентной женщиной, проживающей по этому адресу, и все.
Дивный лаконизм, за которым скрывалась огромная рябая бабища, с трудом окончившая восьмилетку, которую страдания вразумили и даже несколько облагородили до строгости в лице.

Ольгу в семье не любили, она была фриком, тощим синюшным враждебным фриком, на фоне розовой умной сестры, та сразу после школы нашла себя городского и выскочила замуж, родив затем с молниеносной скоростью троих детей, о коих и беседовала каждый день по телефону с любимой мамой, но в гости приезжала только по праздникам и даже с высоты своей удачи не раз поучала мать.
Той волей не волей приходилось слушаться, удачливая дочь в ее глазах возвысилась практически до генеральского звания и обошла в табели о рангах свою родительницу, зато потом она с новым вдохновением набрасывалась на синюшного фрика, намекая, что уже в четырнадцать лет жила сама и зарабатывала себе на хлеб, а ты здоровенная корова сидишь на материнской шее, хотя тебе уже семнадцать и слезать даже и не думаешь, а матери надо жизнь устраивать!
Ольга упорно молчала, закрывшись в комнате, и сосредоточенно рисовала бабочек.
А потом записалась в художку, там - то мы и познакомились, но ни она, ни я  долго не задержались, по причине скуки и отсутствия мужиков.
В художку ходили, в основном, жаждущие поступить на архитектуру, тощие, патлатые с сальными волосами, прыщавые юноши, про которых хотелось сказать  "революционеры - разночинцы", но не дети тамошних преподавателей, тем, как известно, умение рисовать ни к чему, они с рождения прикреплены к родительскому кормящему институту одной пуповиной с родителями и по достижении совершеннолетия автоматически вплывают в широко раскрытые шлюзы, которые тут же за ними захлопываются, превращаясь в неприступный гранитный бастион для патлатых разночинцев с неуспокоенным голодным горением в глазах.
Жизнь - это такой странный пазл, в нем вроде и все заранее известно, но порой какая - то ерунда начинается, появляются лица, не вписыващиеся в пейзаж, всякие непредсказуемо мыслящие фрики, какие - то образные накладки, в общем маскарад в разгаре.
Ольга сходила с ума по Андрону Кончаловскому, что было гомерически смешно, учитывая ольгину харизму и все прочие реалии жизни, включая платиновую кудрявую, как херувим, дворничиху.
 - Это - идеал, -  говорила авторитарно моя синюшная подруга,-  фантастический мужчина, гений, секс - символ, геракл воплощенный(тут сказывалось зло, непоправимо нанесенное рассудку изображением многочисленных бюстов)такой ум, волевое лицо, -  но про его кино обычно не говорилось не слова, он существовал в ее голове отдельно от всякой ерунды, вроде его баб и фильмов.
А почему ты решила, что он умный?! - глумилась я, - "ты с ним говорила?!
по - моему горилла гориллой, и потом, я чувствую, что он не уважает женщин, просто нутром чую, что он - подонок, очень самовлюбленный подонок.
Ольга парировала тем, что у меня комплекс неполноценности, заниженная планка самовосприятия, я боюсь красивых и умных мужчин, потому, что на их фоне я - мышь серая, и надо, мол,  мне больше себя любить, в не смотреть так скептически на свои достоинства.
Я невзлюбила Кончаловского давно и за дело, я б даже сказала, это было что - то очень личное, бывают такие необъяснимые случаи, когда ты понимаешь, что этот человек ненавидит тебя, а ты его и ничего с этим не поделаешь, это -данность, так повелось с начала времен, просто бог уже так все заложил, когда создавал и объяснения вроде "нутром чую он мужской шовинист, себялюбец и прочая мужские грехи" это только следствие того необъяснимого нутряного знания. К тому же я смотрела передачу  и он там говорил про женщин, что "любовь - это когда на женщину садится яркий мотылек воображения и она вдруг начинает казаться тебе чудесным воплощением немыслимых достоинств, становится желанной, потом мотылек подло улетает и перед тобой вместо нимфы Ио жадно жующая траву корова, ничем не отличная от других коров"

Примерно такой текст он озвучил, подлец, я просто рассвирепела, вот ублюдок, бабочка садится, ага, а без бабочки, без глюка, значит, корова, пасется.
Чутье меня не подводит, в который раз убеждаюсь, но своим чутьем другого не убедишь, тем более, что кто знает сценарий этой комедии, наши заблуждения, наш будущий прогресс или чья - то погибель.
Синюшная Ольга продолжала вожделеть Геракла, не подозревая, что все зависит от мотылька, и пока эта богомерзкая тварь на тебя не сядет, ты хоть тресни, хоть в солярии обзагарайся, хоть скупи весь шопбоп и сделай себе нос нифертити, все без толку.
Хотя не мне за нее переживать, в олиной голове жил такой мотылек, что плакать приходилось не ей, а тем, на кого он садился, потому, что такой человек начинал быть автоматически залогом олиного счастья и попадал в ее картинку реальности в весьма обкромсанной виде, вроде алисы в кукольном домике, башка в потолке, ноги на улицу в окно торчат, а счастливая оля накрывает на стол, ставит тонкие фарфоровые чашки, самовар, блюдо с пряниками, попробуй пошевелиться или икнуть, все полетит на пол и тебе хана.
Оля и в меня попыталась влюбиться, но я согнала мотылька сразу же, почувствовав как у меня начинает кровь стынуть в жилах и как в сказках тысячи и одной ночи я превращаюсь в мрамор с ног.
Это струилось из ее любящих рыбьих глаз, особый вид паралича.
Думаю и ее мама чувствовала что - то подобное и инстинктивно держалась подальше, не умея объяснить, просто реагировала.
Пока Она тебя не любила, было все если не прекрасно, то терпимо.
Итак как - то, постепенно, мало помалу, я решила использовать Олины чары против врага  - Андрона, он определенно заслуживал ее любовь Медузы Горгоны, тем более, что мифологически это было редкое совпадение по образам, Геракл или Персей, да какая разница, это все один Олимп и да сбудется реченное через пророка, да встретятся предначертанные друг другу, аминь, ура!
Наверное месяц я медитировала на это эпическое событие, представляла их встречу, наснимала в голове километры вожделенного фильма,муж часто заставал меня отрешенно сидящей и смотрящей в стену невидящими глазами пифии, а по лицу как тонкая подкожная судорога пробегали тени и блики потусторонних эмоций -  я переживала миф, я была беременна историей.
Он пугался, говоря, что не понимает с кем живет, за полчаса я на его глазах менялась как меняется контур облака, преображаясь из девушки в старуху, из нежности в гнев и отчаяние, из ласки в ненависть гарпии, а по утрам бежал на работу в свой банк чуть не с радостью, только бы скрыться куда - нибудь от этого кошмара - он решил, что в меня вселился диббук.

Что такое диббук он точно не знал, зато знал, что он вселяется и начинается всякий бред с понятным вроде человеком, разбираться же еще и с этим, времени у него не было, он решил, как это водится у мужчин независимо от уровня развития, убраться подобру - поздорову подальше и ждать, что само как - то рассосется и изредка позванивать - проверять. Это только в мифах Орфей спускается куда - то там за Эвредикой, то есть как - то действует в странных обстоятельствах, нормальный мужик все ненормальное удачно игнорирует, но в целях безопасности отступает и ждет, помрет ли она совсем или все - таки как - то сама очухается и вернется в нормальное половое равновесие, к плите и под одеяло - два традиционных места, где муж воспринимает жену как нечто существующее не только в его голове.
В этом плане жена подобна деньгам, они - абстракция, пока не превращаются в то, что можно съесть или трахнуть, оттого многие богатые люди так безобразно много едят и трахаются, они больше никак не могут ощутить свои деньги, чувство денег ускользает как вода от Тантала, зато паника их потерять - реальна и обладает плотностью свинца.

Со временем мой пыл как - то угас и мне стало все равно, все эмоции мести ушли на создание этого неизвестного шедевра Хичкока и он завис где - то в пространстве как греза или сновидение, тем более, что Ольга нашла нам новое развлечение - поиск работы по объявлениям.
Тут все было так же как и с браком, молодые девушки требовались частенько, но как - то мутно и непонятно зачем, создавалось впечатление, что какие - то невиданные тайные силы собираются принести их в жертву и заманивают, даже не пытаясь скрыть своих подлых намерений.
Мы изучали колонку объявлений о работе в маминой брачной газете.
Одно объявление Оле понравилось, что там было она мне не сказала, но упросила пойти с ней.

Я согласилась, был ноябрь, моросил мерзейший дождик, мой перепуганный муж пропадал до ночи на работе, приходил никакой и валился спать как мешок с отрубями, с недовольным рыком -  я скучала. Он продолжал бояться, несмотря на то, что миф уже был рожден и отправился в свободное плавание.

По дороге к Ольге я нашла котенка в луже и решила его взять, обтерла носовым платком, назвала Ротмансом, засунула в карман и продолжила путь под дождем и серым низким апокалиптическим небом, Ротманс истошно орал из кармана и пытался вылезти, глупый, мокрый и тощий как скелет сардины с раздутым от глистов животом.
На мне были ярко - желтые резиновые сапоги, джинсы, короткое темное пальто с широкими накладными карманами и большой мужской черный зонт в руке, волосы зализаны на пробор, сзади хвост, а в кармане, как уже известно, надрывался Ротманс, как пропагандистское радио Геббельса, я тогда как раз бросала курить, больше от скуки, чем от желания наблюдать конец света со здоровыми легкими и не пахнущими дымом волосами.
Я шлепала по лужам и вспоминала, муж вчера ночью сказал что - то очень интересное, что - то такое он сказал, о, вспомнила, он сказал, странно округлив глаза азиата: "ты понимаешь, я вдруг понял, что то, что я думаю и знаю, не совпадает с тем, что я чувствую, а чувствую я.....мне трудно это объяснить, понимаешь, деньги....они ничего не стоят, они - пустота, каждый вилок капусты должен стоить сто долларов, потому, что капуста - это реальность, а деньги - воображение, их нет, не существует..скажи мне, сколько стоит капуста, я хочу знать эту бифуркацию.."
- Что хочешь знать???
 - а, ладно... - он уже спал.
Мне показалось, что мысль о капусте связана с тем, что мы уже не жили в милом доме с платиновой дворничихой, мы зачем - то жили в высотке, на тринадцатом этаже, там  внутри ощущался ветер из немилосердной серой степи за рекой, мне даже страшно было ночами выходить на балкон, будто за рекой во тьме дышал монстр, глядя на город, древний узкоглазый степной монстр.
Ольга ждала у подъезда, официальная, тяжелая и суровая.
Я даже позавидовала ей, все кто жил на первом низком этаже и занимался тяжелым физическим трудом с некоторых пор начали казаться мне прочно стоящими на ногах и в подвалах у них хранилась настоящая капуста, хрустящая и пахучая. Они определенно были богаче нашего абстрагировавшегося и обросшего мыльными пузырями нулей мира.
Было странно, что они хотят денег, хотят нашу пустоту, наши галлюцинации, когда у них есть все и это все - живое.
В нашем новом доме не было смешных людей, не было фриков, пожалуй, там вообще никого не было, люди скользили мимо друг друга бесшумно и не эмоционально, как отисовские лифты, такие же стерильные и прозрачные, отзеркаливая реальность безукоризненными зеркалами, сама жизнь отскакивала от этой глянцевой поверхности,некому было бояться со мной ночами, в них не было даже страха. Машины в подземном гараже на этом фоне казались живыми, незащищенными и трепетными как нутро моллюска, ночами машинки часто горестно плакали и стонали от любой встряски, наверное тоже чуяли степного ненавидящего монстра и его огненные раскосые глаза.
Дом, в который мы явились по объявлению, оказался обычной облезлой хрущевкой, с узким лестничным пролетом, заботливо рассчитанным на длину гроба, в нем пахло затхло и тревожно, как во всех обреченных местах.
Мои желтые сапоги смешно топали в этом сером мраке будто сами по себе, а ольги в ее темном одеянии было вообще не видно.
Открыла нам суетливая, неопрятная женщина с бегающими глазками и рысьим лицом, каждое ее движение будто заискивало и лебезило перед тобой, она держала руки в оттопыренных карманах старого халата, будто там у нее был пистолет.
Мне все это сразу не понравилось, но Ольга решительно ступила внутрь, в область болезненно лихорадящего света и я последовала за ней.
При этом освящении лицо хозяйки отливало нездоровой пергаментной желтизной, как у старой, потрепанной восковой куклы и весь домик был домиком куклы, постаревшим вместе с ней, жалкий детский уголок неприкрытой нищеты.
Я шепнула Ольге:"это какая - то хрень, давай уйдем, пока нас не продали в рабство", скорее для очистки совести, что - то внутри меня упорно хотело влипнуть в историю и посмотреть, что будет делать медуза в нетривиальных обстоятельствах, она не владела ни каратэ, ни гипнозом, в ней было нечто большее и я ни разу не видела это в деле.
Хозяйка нас тем временем разглядывала исподтишка, нервно теребя замусоленную пачку "кэмэла".
Повисла неловкая пауза, видимо наша пара была чересчур нетривиальна и рысь никак не могла решиться, мы просто не пеленговались ее сущностью как нечто узнаваемое, поэтому она блуждала во тьме и пыталась нас ощупывать.
По мне было видно,  что деньги меня врядли интересуют, а по Ольге, что с ней лучше не связываться.

- Итак де - е - е...- тянула бесконечно длинное "е" рысь, раздумывая и балансируя на звуке как канатоходец.
Назвать нас девочками или девушками,было два принципиально стилистически разных начала, но мы уже согласно кивали, проигнорировав тонкий психологический наезд,   - итак, вам нужна работа??!
- Да, - ответила за двоих медуза, - именно, нужна!
Рысь метнулась из себя молниеносным броском
- но Вы нам не подходите, а вот ты.... - она буквально пригвоздила меня к месту, - сними пальто и распусти волосы!
- чего??я что, в парикмахерской??! - я о-о-очень медленно подошла к столу и взяла сигарету из ее пачки
В кармане включился Ротманс и его резкий надрывный мяв, прозвучал в пыльной тишине кукольной коробочки как сигнализация, Ольга ожила.
- Что - что, вы что - о - о??!вы нас!!!??это что - о - о??!
Я медленно затягивалась, думая только об одном, кто в соседней комнате, там ощущалось чье - то напряженное присутствие, и как можно вежливей сказала: "но мне не нужна работа, у меня есть муж, я здесь за компанию"

Слово "муж" подействовало на рысь магически, она вмиг преобразилась и зашипела: "муж! у меня тоже был муж и знаешь кто??!никогда не догадаешься!!профессор кардиолог!светило!а я, думаешь я всегда была такая, думаешь я - старуха, да мне только сорок и я сама доцент с кафедры оперативной хирургии!но эта тварь сейчас в америке со своей шлюхой, а я плачу его долги, чтоб он подох, сука!"

Передо мной стоял другой человек, ее лицо будто просветлело и очистилось и глаза смотрели прямо, с нескрываемым бешенством: "никому не верь, слышишь, никому!!но здесь все зависит только от тебя, в тебе есть стиль и ты можешь хорошо заработать!"
-Я не проститутка, и она не проститутка! - но этого Ольге показалось мало и она, приблизив свои очки совсем близко в лицу рыси, будто давала крупный план, вколотила прямо в темноту зрачка - мы не проститутки, ясно вам, женщина!!!
Доцент глянула на нас диагностическим взглядом усталого доктора и сказала в ольгины  хирургически блестящие окуляры, почти миролюбиво: "да тебе никто и не предлагает, успокойся, ты ж мне всех клиентов распугаешь!"
- В смысле??!Что со мной не так??!
- Понимаешь, я тебя уже боюсь, скажу тебе почти по - дружески, ты или очки смени, или прическу, но ты, пугаешь, понимаешь, а мужчины, они нежные, пугливые, их надо к себе расположить, приласкать...не представляю. как ты будешь это делать.

- А я и не буду, - сказала Ольга, -  у меня ум есть, пусть дуры их ласкают.

- Это  - клиника, - развеселилась рысь, - первый раз такое вижу!ты что, из деревни?!ум..кому он нужен твой ум?!!запомни девочка, даже профессор, он - животное, плотоядное, похотливое животное, это на работе у него ум, а дома обычный мужик, такой же дурак и сволочь, как и другие и хоть ты с умом, хоть полная имбицилка ему нужны только твоя задница и грудь и чтоб обслуживала его как прислуга, чем он умнее, тем большая сволочь, уж поверь мне, других я не встречала и самая умная, это та, кто это понимает и пользуется его скотством, жаль я это поздно поняла, а то бы тут не сидела сейчас.

- А Кончаловский??? - спросила я, давясь от внутреннего хохота, - он тоже животное, дурак и сволочь???
- Какой Кончаловский?! - удивилась рысь, - ты о чем это?
- Кино снимает, режиссер!
- А кино...мудак, однозначно, похотливый мудак! - он гнева рысь резко помолодела и стала почти привлекательной и ничуть не усталой, явно желая продолжить тему.
Ольга метнула в меня огненное копье.
 - Еще раз, слышишь, еще раз произнесешь святое имя при...
Я заткнулась.

Вышли мы из скорбного дома озадаченные, в состоянии тихой, просветленной грусти.

- Какая убедительная Цирцея...

-Не, что - то здесь не срастается, - бубнила мрачная Ольга, - она так говорит, потому, что она очень несчастная, ей просто не повезло, не всех же бросают мужья вот так с долгами..профессор, странно, может она его не понимала, может у нее карма такая.

- С детьми тоже карма, прям у всей страны такая странная сиротская карма, да.... - продолжила я, безжалостно намекая на ее собственное происхождение, - ты, вообще счастливых баб встречала, даже если без долгов, без детей и при всем параде??!
- Я не встречала таковых в принципе, даже в литературе нет счастливых баб, мужики, они все время чем - то заняты, им не до этого, а вот бабы - это сплошное несчастье, хоть она зависима - несчастна, хоть независима - тоже несчастна, все ходы - неправильные и что с этим делать я не знаю.
В литературе я могу вспомнить только у Жоржи Амаду некий намек на счастливых теток, но они во - первых жили в прекрасном климате, во - вторых - были все проститутками лет с тринадцати, а в третьих  - это все писал мужик.
- Не знаю, я ничего не читаю, кроме книг по психологии и сказок...литература это брехня, они там все выдумывают от скуки и несчастливости, пишущие это те, кто не научился жить и теперь они пытаются все это на старости лет компенсировать, компенсация, понимаешь, психологию надо изучать!
Я достала последний козырь.

-Но Кончаловский...он..

- Не трогай Кончаловского, тебе до него, знаешь..не начинай!
- И вообще ты хочешь меня унизить, тебе везет по жизни, а мне нет, как сразу пошло, так и будет,  я пол - года объявления пишу и никого, одна шваль подзаборная с проблемами, а если кто и приходит - сразу начинается, смотрят на часы, прошу прошения, совсем забыл..какой - то замкнутый круг, где она этих похотливых сволочей находит, мне так одни отморозки попадаются, которые к тому же вечно куда - то спешат, такое чувство, что похотливые дураки идут в одну сторону, а отмороженные все ко мне, бред какой - то.
Здесь у меня случилась истерика, но я ее успешно скрыла и только согласно и озадаченно кивала, да, да, странно, я тоже ничего не понимаю, все очень - очень странно, как их понять этих нелюдей...

Ротманс спал, а дождь все лил и лил, не прекращаясь, до самого декабря.

продолжение следует))