"Нам не дано предугадать, чем наше слово отзовется..." Тютчев.
Это действительно так. Слова, словоблудие, намеки, предположения - всё это из сферы материального, а вот есть ещё чувства. Их шесть, так учат нас, а вот до седьмого - мы чаще всего доходим сами. Что же это за чувство? Это ПРЕДЧУВСТВИЕ. Его трактуют по-разному, но более доходчиво объяснил его Роберт Хайнлайн. "Предчувствие - это на первый взгляд ничем не подкрепленная уверенность в том, что какое-то событие произойдет или не произойдет. Это результат подсознательного осмысления данных, о наличии которых, ты даже не подозреваешь".
Наверное, каждый человек хоть раз в жизни пережил это состояние предчувствия. Предчувствия любви, разлуки, встречи или беды. Предчувствие предупреждает и оповещает, что будет именно так и человек не может что-то изменить в надвигающемся событии. Он должен принять его как должное, нравиться ему это или нет. Сфера предчувствия - это будущее. Чаще всего мы и не стараемся объяснить это состояние, а просто принимаем его как факт.
Вот иногда в голове рождается какая-то мысль, ты стараешься её сформулировать, как вдруг стоящий рядом человек, высказывает её слово в слово, как ты хотел сказать её сам, но не успел. Недавно, занимаясь совершенно рутинным делом - чистил селедку, я перебирал в мыслях текущие события и подумал между делом: надо позвонить сестре. И только подумал об этом, как раздался телефонный звонок. Звонила сестра. Её беспокоило мое долгое молчание: "Как самочувствие, как настроение, что собираешься делать в разлив? Может, приедешь к нам?
Я только подумал о ней, а она уже звонит. С моей инженерной точки зрения, это работа нейронов мозга на одних частотах. Резонансное явление на клеточном уровне. Но бывают факты массового предчувствия и многие страны, заметив эти явления, создали службу БРП - бюро регистраций предчувствий. Но меня это как-то не впечатлило. Я склонен верить в предчувствия на родственно-душевном уровне.
Вспоминаю ещё один такой яркий пример на эту тему, а их за мою жизнь было много. Моя дача, где я фактически живу круглый год, расположена в деревне на слиянии двух рек, которые десяток километров текут параллельно, в некотором отдалении друг от друга. Причём маленькая речка Пьяна, петляет по заливным лугам, то, приближаясь к большой реке, то отдаляясь от неё на несколько километров. Речку назвали Пьяной только потому, что она очень капризна и у неё исток и устье расположены в нескольких километрах друг от друга, но протяжённость самой речки около трёхсот километров и она на всём своём протяжении немыслимо петляет, то широко разливаясь, то становясь чуть ли не большим ручьём. Так уж издревле получилось, что наша деревня находится как раз на этом полуострове, между слиянием речки Пьяны и большой реки Ветлуги. Причём горло этого самого полуострова, соединяющее нашу деревню с большой землёй, перекрыто болотами, которые заросли непроходимыми лесами.
В нашу деревню, на этот отрезанный от всего мира кусок суши, есть только два пути. Это дорога с асфальтовым покрытием от районного городка, которая приходит в деревню, пересекая речку Пьяну, и лесная колея, прямо по берегу другой реки Ветлуги. Там, где дорога пересекает маленькую речку Пьяну, на ней сделан затапливаемый деревянный мост, который во время половодья оказывается под водой, а чтобы он не всплыл, на нём лежат железобетонные блоки. Лёд, когда поднимается вода, проходит над мостом, не разрушая его. Этот мост затапливает даже тогда, когда идут сильные дожди.
Вторая дорога в нашу деревню проходит непосредственно прямо по берегу Ветлуги. Это даже не дорога, а тракторная колея, петляющая между болотинами, деревьями и зарослями черёмухи, постоянно меняющая своё расположение, в зависимости от состояния грунта, а главное погоды. А кое-где она проходит прямо по краю болотистой местности или даже пересекает его. Там во время распутицы вообще не проедешь. Да и эта дорога, во время большого половодья, вообще затапливается и таким образом наша деревня оказывается на острове, отрезанная от остального мира со всех сторон. Я специально подробно на этом останавливаюсь, ибо это потребуется дальше, для раскрытия сути рассказа.
И так апрель, до майских праздников десять дней. Весна в этом году выдалась тёплая и сухая. Снега зимой было не много, разлив рек был не очень большим. Обычно на майские праздники в деревню устремятся родственники, знакомые и друзья. Все приезжающие занимаются огородами, сажают картошку и овощные культуры. В эту весну лесную колею по берегу Ветлуги не залило, по ней можно было проехать в нашу деревню, но только на крутом джипе или тракторе. Так говорили мне местные сельчане.
Однако мост через маленькую, но ужасно капризную речку, уже залило, переправиться через неё можно только на лодке, оставляя машины на берегу, рядом с соседней деревней, а это в наше время небезопасно. Если и не угонят, то могут просто пограбить салон, разбить окна, стащить аккумулятор, или снять колёса. Всё это происходило в то время, когда сотовых телефонов ещё не было, и созвониться можно было, только через почту, а это было не всегда удобно. На деревенской почте всегда много народа, а телефонной кабинки не было, и все телефонные переговоры были доступны всем присутствующим. Я предполагал, что ко мне должен был приехать родной брат, но не был в этом уверен. А брат для меня был намного больше, чем просто брат. Мы ещё были и большими друзьями.
За неделю до майских праздников я поехал в лес проверить, нет ли грибов. Поехал по дороге, которая шла берегом Ветлуги. Там я знал одно место, где обычно весной всегда росли строчки и сморчки. Грибов ещё не было и я, от нечего делать, пошёл посмотреть дорогу у мостика через ирригационную канаву, который был сделан из железобетонных труб большого диаметра. Перед мостом колеи были такими глубокими, что любая машина, кроме трактора, или уазика там бы застряла. А сбоку от дороги лежала большая куча шлака. Не знаю, что заставило меня взяться за работу, наверное, сработала привычка, если не ты, то кто. Достав из машины топор, а он у меня всегда с собой, в машине, начал валить близстоящие деревья и укладывать их в глубокие колеи. Заполнив брёвнами ямы, начал укладывать срубленные стволы деревьев поперёк дороги, как это делают, когда строят гать.
В это время из города ехал председатель колхоза на уазике и увидел мой почин. Поприветствовав меня, он пожелал мне удачи в этом абсолютно безнадёжном деле. Однако спустя некоторое время он прислал мне на помощь двух мужиков. К ним на майские праздники должны были приехать дети на машинах. Дело пошло значительно быстрее, а когда председатель прислал ещё и несколько машин со шлаком, то наша гать стала приобретать вид проезжей дороги. К вечеру мы закончили строительство гати в этом гиблом месте, и я проехал по ней на легковой машине, заодно проверив всю остальную дорогу, вплоть до районного городка. Во время весенних половодий Ветлуга в наших местах разливалась широко, заливая луга, и её ширина в некоторых местах бывает больше километра. Даже наша маленькая речушка Пьяна, из-за подпора воды из Ветлуги, разливалась иногда тоже на километр. Разлив обычно длился не меньше месяца. И всё это время снабжение нашего села продуктами осуществлялось только с помощью лодок, да и то если не было сильного ветра. При сильных ветрах на реке, учитывая огромное водное пространство, волны порой достигали метровой высоты, и лодку могло опрокинуть.
Как-то в один из дней перед праздником, проснувшись рано утром, занялся домашними делами, но всё валилось из рук. В душе было непонятное томление и беспокойство. Буквально не находил себе место. Чтобы хоть как-то отвлечься от этого, решил съездить к мосту, где была лодочная переправа. Приехав к затопленному мосту, сел на оставленный кем-то чурбак и смотрел на противоположный берег, до которого из-за малого разлива реки было на этот раз около двухсот метров. Там как раз приехала из района машина с продуктами и их доставляли на наш берег лодкой. Понаблюдав за переправой, вернулся домой и чем-то занялся. Но гнетущее настроение не проходило. Было ощущение, будто я что-то не сделал, очень важное и необходимое. Чем только не пытался себя занять, но ничего не помогало. Часа в два дня, вновь зачем-то поехал на переправу к мосту. Там никого не было.
Присев на тот же пенёк, на котором сидел утром, я закурил сигарету и стал наблюдать за плавающими в прибрежных кустах ондатрами. Они резво плавали от куста к кусту, вылезали из воды на ветки и блаженно грелись на солнышке. На том берегу Пьяны была видна фигура рыбака, который ходил по берегу, пытаясь найти более удачливое место для рыбалки. Вода в это время половодья стала уже прозрачной и рыба начала клевать. Вот рыбак и пытал своё рыбацкое счастье. На противоположном берегу, на дороге, показалась белая легковая машина. Она остановилась метрах в десяти от кромки воды, которая переливалась через затопленную дорогу. Из машины вышел водитель и подошёл к рыбаку. До подъехавшей машины было далековато, поэтому я не мог даже определить марку машины, тем более что она стояла ко мне передним бампером. Водитель подъехавшей машины, переговорив с рыбаком, направился к своему автомобилю. Но то, как он повернулся, как сутуловато пошёл к своей машине, было что-то очень знакомое. Его руки при ходьбе практически не двигались. Так ходил мой родной брат Костя.
Неожиданно для самого себя, сложив руки рупором, я крикнул:
-Костя!
Водитель белого автомобиля, услышав мой крик, будто споткнулся, резко обернулся, глянул в мою сторону и махнул рукой. Я вскочил с тумбы и как ветряная мельница замахал руками.
-Костя! – орал я что есть мочи. К горлу подкатил ком радости, и мой крик превратился в сдавленный шепот. Оправившись, я крикнул Косте, чтобы он вернулся в районный городок и ехал сюда берегом Ветлуги.
-Саня, я же там не проеду, - ответил он мне.
-Проедешь, там сейчас можно проехать. Двигай туда, я тебя встречу у мостика через ирригационную канаву. Понял? – спросил я у него.
Он кивнул мне головой и сел в машину. Я тоже поехал к тому месту, где делал гать. Косте, чтобы доехать до гати, нужно было не менее часа, ибо приходилось делать солидный крюк. Приехав на место, я стал бродить вдоль ирригационной канавы. Каково же было моё изумление, когда я увидел выросшие грибы. Ведь когда делал гать, их не было, а неделю спустя они вылезли. До приезда Кости, насобирал большую пластиковую сумку строчков и сморчков. Приехал Костюшка. Он вышел из машины, и мы обнялись.
-Когда это здесь сделали нормальную дорогу? – спросил Костя.
-Да это я неделю назад устроил здесь субботник, - ответил я ему.
-Молодец! Там, у переправы, когда увидел, что вода не спала, стало так обидно, что не смогу к тебе попасть. Проехать триста вёрст, посмотреть на речку и уехать, не солоно хлебавши, обидно до чёртиков. А позвонить не смог. Для меня, связиста, сидеть на почте час, это же оскорбление. Весь мир уже сотовыми телефонами пользуется, а мы, как всегда, в хвосте паровоза. Когда уж этот прогресс к нам придёт? Если бы ты знал братец, как я тебя хотел видеть. И надо же, как мой приезд к мосту и твой совпали. Вот что значит родственные души. Всю дорогу я думал о тебе, и ты это почувствовал. Мы оба на одной волне думали. Поехали скорее к тебе домой, выпьем на радостях. Закуску ты уже первостатейную набрал.
Да, интуиция, или предчувствие иногда бывают удивительными. А может действительно родственные души на одной радиочастоте работают. Есть над чем подумать и поломать голову.