На Дороге жизни

Жанна Светлова
Всем, пережившим блокаду Ленинграда, посвящается.

«Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли…
… Предложено тесно блокировать и путем обстрела из артиллерии всех калибров и непрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землей».
(из директивы фашистского военно-морского штаба «О будущности города Петербурга» номер 1-а 1601/41от 22 сентября 1941 года).

Ладожское озеро — самое большое озеро в Европе. Его площадь составляет около 18 тыс. кв. км.
Средняя глубина — 51 м, наибольшая — 230 м (в северной части). Это практически пресноводное море с сильными штормами и неустойчивым, подверженным подвижкам ледовым покровом.
Оно грозно и коварно. Судоходство на нем крайне затруднительно и опасно.

30.08.41 г. ГКО принял решение о доставке в Ленинград продовольствия, горючего и различных военных грузов по Ладожскому озеру.

А. Молчанов: «Героическая оборона Ленинграда», Санкт-Петербург, 2007 г.
***
Вся семья Ивановых находилась в приподнятом настроении. Причиной этого стало появление на свет у единственной дочери Натальи первенца, сынули Петеньки.
Сама Наталья и ее муж Владимир уже перестали надеяться на это счастье, поскольку, прожив более десяти лет вместе, до последнего времени оставались бездетными.
Наташе исполнилось уже тридцать восемь лет, и она частенько говорила мужу, что не против усыновить детдомовского ребенка. Но Владимир не мог смириться с тем, что не сумел дать счастья материнства Наташе, и вместе с супругой частенько обращался с молитвой к Богу, чтобы тот послал им собственного малыша.
И вот, когда, отчаявшись, он дал согласие жене на усыновление, Бог услышал его молитвы, и в начале 1941 года Наталья подарила ему сына. Да не просто сына, а настоящего богатыря весом 5 кг 800 гр.
Стоит ли описывать восторг Владимира, его родителей и родителей Наташи, наконец-то получивших наследника.
Отметить рождение мальчика собралось все семейство и самые близкие соседи — Мария с мужем Анатолием и двухгодовалым сынишкой Ванечкой.
За столом развернулись дебаты о выборе имени для новорожденного. Сообща было решено дать мальчику имя в честь основателя славного города Петербурга, теперь Ленинграда, Петра 1.
А маленький Петенька, не ведавший о бурных дебатах по поводу его имени, сладко посапывал в своей кроватке, от которой почти не отходили его счастливые родители и бабушки с дедушками.
Наташа постоянно была озабочена проблемами развития и здоровья своего малыша. Будучи значительно старше своей соседки Маши, она тем не менее постоянно обращалась к ней с вопросами о правильном кормлении, соблюдении режима, признаках недомогания и всего, что касалось ее ребенка.
Женщины поочередно оставались с детьми, бегали на рынок для приобретения детям свежих продуктов, в магазины игрушек, детской одежды, в общем, активно растили своих малышей.
Казалось, их счастью не будет конца.
Но в июне началась Великая Отечественная война, и все вокруг встало вверх ногами. Мир и счастье рушились, как песочные замки.
Мужья ушли на фронт, город попал в плотную блокаду.
Через полгода умерли обе бабушки с разницей в одну неделю. Отец Наташи попал под обстрел в центре Невского проспекта и был убит. Смерти шли в семью непрерывным потоком.
И только отец Владимира, потеряв супругу, несмотря на свой возраст, сумел уйти добровольцем на фронт, поскольку был известным и заслуженным хирургом.
В городе было введено нормированное снабжение продовольствием.
Уже в июле в Ленинграде продукты распределялись по карточкам. И поскольку все шоссейные и железнодорожные пути к городу были отрезаны немцами, Государственный Комитет Обороны принял решение об организации перевозок по Ладожскому озеру.
Эту водно-ледовую трассу жители города прозвали «Дорогой жизни».
Конечно, удовлетворить все потребности населения через эту весьма капризную и опасную дорогу было практически невозможно. Тем более что враг яростно стремился сорвать перевозки, осуществляемые из Ладожских пристаней.
Нормы продовольствия снижались в городе постоянно, и уже 20 ноября 1941 года население получало по рабочим карточкам 250 граммов хлеба, а по иждивенческим и детским — 125 граммов блокадного хлеба, в котором муки было не более 60%.
Детям и мамам катастрофически не хватало еды.
Наши героини несли на барахолку все, что было более-менее ценное в доме, обменивая на продукты многие дорогие их сердцу вещи, переходящие из поколения в поколение.
Вот и Наташа решила поменять на продукты золотое обручальное кольцо своего отца, погибшего при обстреле.
На рынок они отправились вместе с Машей. И им очень повезло.
Молодой парень предложил им купить у него свежее мясо, то есть обменять его на их кольцо.
— Здесь больше двух кило, — уверял он женщин, показывая из-под полы вполне приличную, как он уверял, говяжью голень.
Наташа уже полезла в сумку за кольцом, когда к ним подошел пожилой мужчина и, отведя Машу в сторону, посоветовал не брать это мясо, потому что он сам видел, как этот молодой человек отрубил ноги у трупов, замерзших на берегу в кустах.
Маша с ужасом выбросила уже сложенное в сетку мясо и потащила подругу подальше от продавца, объяснив ей причину своего поведения.
— Знаешь, — сказала Наташа, — я ненавижу этого старика, который сует нос не в свое дело. Мне плевать, чье это мясо. Мой ребенок и я умираем с голоду, а так я бы какое-то время варила нам бульоны.
Марии стало плохо, ее чуть не вырвало.
— Как можешь ты такое говорить? — упрекнула она Наталью. — Это же людоедство! А если твоего сына также съедят?
Наташа рыдала, не зная, что ответить, но она уже дошла до ручки.
— Что бы ни случилось, — сказала Мария, — мы должны оставаться прежде всего людьми.
— Прости меня, я, кажется, схожу с ума. Пойми, мой сын стал весить меньше, чем сразу после своего рождения. Он не играет, не встает, он умирает, а значит, умираю и я.
Мария обняла Наташу и поцеловала.
— Мы выдержим, — уверенно сказала она, — и наши дети будут живы и счастливы. Лично я не сомневаюсь в нашей Победе.
 В декабре сильно похолодало, и к голоду прибавилась еще одна беда — холод.
Женщинам предложили эвакуироваться с маленькими детьми в Среднюю Азию.
Но предупредили, что дорога может быть очень трудной, смертельно опасной. Однако, если доберетесь до теплых краев, дети будут сыты и живы.
Выбора не было, дети — главное для каждой матери, и жизнь ребенка для нее дороже всего.
С тяжелым сердцем покидали женщины свой родной, бесконечно дорогой им город.
Ладога замерзла, но бомбили ее основательно. И хотя назывался этот путь «Дорогой жизни», но правильнее было сказать «Дорога жизни и смерти». Во время бомбежек погибало много людей. Машины частенько полностью, со всем грузом уходили под воду.
В день отъезда подруг с детьми на Ладоге дул пронизывающий ветер, снег летел на головы людей, поскольку ехали они на открытых грузовиках.
Наташа сидела с сыном на руках, закутанным в три одеяла, прямо у самого борта машины. Она просто обледенела вся, руки не чувствовали ничего. Казалось, в машине находились лишь тени, а не живые люди.
И тут началась бомбежка, как всегда, непредсказуемая и яростная.
Можно представить себе эту картину: дикая стужа, пурга, снег залепил лица, разрывы снарядов, падающих рядом с машиной.
Ад! Кромешный ад!
Шофер машины то ли от страха, то ли с расчетом уклониться от бомб, рванул на полной скорости, чтобы побыстрее выбраться из этого ужаса. Машину подбросило так сильно, что из рук Натальи выпал сверток с ее сыном и полетел за борт. А машина неслась на всех парах дальше и дальше.
Наташа даже сама не поняла сразу, что произошло. Из-за жуткого холода она не почувствовала своей потери.
Когда же грузовик выскочил, наконец, на берег и остановился, когда Наташа осознала, что потеряла самое дорогое свое сокровище, у нее отнялся язык, и она ничего не могла сказать, а только, дико воя, рвала на себе одежду и волосы на своей голове.
Встретившие их медики вынуждены были ее связать и отправить в Тихвинский госпиталь.
С ней поехала Мария с Ванечкой на руках, не пожелавшая оставить подругу в таком ужасном состоянии.
Старшая медицинская сестра из встречавшего их медпункта пристроила Марию с сыном в своем доме.
Антонина Ивановна Гаврилова не просто приютила Марию с Ванечкой, она их обогрела, накормила, подобрала необходимые вещи для ребенка и мамы, устроила Марию в неврологическое отделение госпиталя санитаркой, чтобы та могла ухаживать за Наташей.
Но случай с Наташей был настолько тяжелым, что врачи опасались за ее жизнь и рассудок.
Женщина никак не приходила в себя, лечение не помогало, и Мария в отчаянии написала письмо на фронт мужу Наташи Владимиру, сообщив о том горе, которое постигло его семью.
К счастью, как выяснилось позже, Владимир так и не получил это письмо.

А между тем следом за грузовиком, в котором ехали наши женщины, шла вторая такая же машина, но с очень опытным пожилым водителем — Афанасием Степановичем Задориновым.
Опытный шофер уже не в первый раз совершал поездки по Ладоге и доставлял доверенные ему грузы в полной сохранности. Но чаще всего он вывозил детей-сирот из блокадного города.
Он ехал, осторожно маневрируя, между падающими бомбами.
Внезапно он понял, что у его машины что-то случилось с колесом, и решил на пару секунд остановиться, чтобы проверить свое предположение.
Афанасий Степанович быстро выскочил из грузовика, и тут к нему под ноги упал странный сверток. Еще не поняв, откуда это послание и что оно из себя представляет, водитель склонился над ним и с ужасом понял, что этот завернутый и туго перевязанной сверток не что иное, как упакованный заботливой матерью ребенок.
Подхватив его на руки, он передал ребенка сидевшей с ним в кабине женщине-врачу, а сам быстро проверил колесо, которое слегка увязло в колее.
Водитель сумел рывком вывести машину и поехал дальше.
К счастью, первый заход бомбардировщиков, видимо, закончился, и Афанасий Степанович благополучно доставил своих пассажиров к назначенной цели.
Посланного им с небес ребенка, как, улыбаясь, сообщил водитель, передали в Тихвинскую детскую больницу.
Врачи обнаружили у ребенка сильную дистрофию и небольшое сотрясение мозга. Решено было подлечить малютку, а затем передать его в детский дом.
Однако в те годы люди не были безразличны к чужому горю, и заведующая детской больницей, переполненной детьми блокадного Ленинграда, нашла время для того, чтобы сделать запрос о пассажирах, эвакуированных в течение последних двух суток, и водителях отправленных с ними машин, о женщинах, выехавших из Ленинграда с грудными детьми.
Благодаря этому запросу сразу начались поиски женщины, сопровождавшей мальчика.
Однако пока ситуация оставалась совершенно безнадежной, поскольку и эвакуированные, и водители уже покинули перевалочный пункт.
Погода на Ладоге оставалась непредсказуемой. Февральские бури и снегопады сменялись поочередно оттепелями и ясными, почти весенними, солнечными днями.
В один из таких дней Маша пришла в госпиталь вместе с Ванечкой. Ее дежурство совпало с рабочей занятостью Антонины Ивановны, которая обычно с радостью оставалась с малышом на время работы Машеньки.
Всю дорогу до работы Маша думала о несчастной Наташе и молила Бога помочь подруге восстановиться после постигшего ее горя. Ее мучала безысходность сложившейся ситуации. С чувством этой безнадежности она вместе с сыном вошла в палату Наташи.
Увиденное буквально потрясло ее. Еще вчера совершенно неадекватная, почти не выходящая из тяжелого сна подруга сидела на кровати в абсолютно нормальном состоянии.
Невероятно худая и совершенно седая женщина смотрела на Машу вполне осмысленными глазами.
Увидев Ванечку, она улыбнулась впервые за время, прошедшее с момента трагедии, и попросила подругу:
— Посади мне его на колени.
После чего крепко обняла малыша и прижала к себе. Затем, подняв глаза на Машу, прошептала:
— Мой Петенька тоже жив, скоро мы будем снова вместе.
Маша подумала, что зря обрадовалась. У подруги, видно, тихое помешательство на фоне той невыносимой беды, которую ей пришлось пережить. Но вида не подала. Она лишь погладила руку Наташи, обнимавшей ее сына, и тихо спросила:
— Почему ты так думаешь?
— Я точно знаю, — прошептала та в ответ.
— Но откуда ты это знаешь?
— От ангела-хранителя моего сына, моего Петрушеньки. Он приходил ко мне.
«Еще нелегче!» — мелькнула у Маши мысль, но вслух она сказала:
— Да, Наташенька, все в руках Божьих, даже невозможное. Мы будем искать Петеньку.
— Я уже нашла его, — абсолютно уверенно ответила подруга.
— И где же он?
— В палате, в больнице, наверное, детской. Там много детей.
Маша подумала: «А вдруг она права?»
— Я так рада, — сказала она и обняла Наташу.
Наташа прижалась к ней и тихо спросила:
— Ты поможешь мне забрать его оттуда?
— Конечно! — твердо ответила Маша.
Она решила немедленно начать поиски, но подруге сказала:
— Я попытаюсь сегодня же все разузнать. Ты говоришь в детской больнице, но в каком городе? Вот в чем вопрос.
— Где-то совсем рядом, — ответила несчастная мать, — я думаю, в этом же городе, где и я.
— Это было бы просто Чудом, которое может сотворить лишь Бог.
Видя, как бережно Наташа держит ее Ванечку, Маша оставила его в палате подруги и помчалась на диспетчерский пункт звонить Антонине Ивановне, чтобы попросить ту, не теряя времени, проверить предположение Наташи.
Выслушав ее, обрадованная этим известием, Антонина Ивановна пообещала после работы заехать в детскую больницу, где, по ее словам, работала замом главного врача ее приятельница — Галина Анатольевна.
Вернувшись в палату, Маша увидела трогательную картину.
Ванечка в объятиях Наташи слушал внимательно сказку про Лису Патрикеевну.
Ее порадовало, что подруга пришла в себя.
«Как могло случиться такое чудо?», — задавала она себе вопрос и не находила на него ответа.
Спокойно оставив сына на попечение подруги, Маша пошла выполнять свои обязанности по уходу за больными. Но все ее мысли в этот день были заняты тем, что если и правда отыщется Петенька, в чем она почему-то не сомневалась теперь, как это вдохновит Наташу, даст ей новые силы жить ради сына, ради мужа, ради страны и Победы. И ее охватывало чувство бесконечной радости.
Маша улыбалась светлой улыбкой, помогая больным, и те, в свою очередь, заряжались ее оптимизмом. Она чувствовала себя счастливой.
Придя домой и не застав Антонину Ивановну, Маша механически накормила и уложила спать сына, с нетерпением ожидая появления хозяйки дома. Она приготовила для нее ужин, но в волнении ходила из угла в угол, не находя себе места.
— Господи! — повторяла она. — Ты же все можешь! Сверши это Чудо для бедной Наташи.
Ванечка уже улыбался в сладком сне, когда, наконец, вернулась домой Антонина Ивановна.
Маша слышала, как она прошла в свою комнату и сразу полезла в шкаф. Через несколько минут она позвала Марию к себе.
Войдя к ней, Маша застала хозяйку дома за сбором каких-то вещей.
— Что случилось? — испугалась женщина.
— Собирайся! — приказала ей Антонина Ивановна. — Едем, нас ждет машина.
— Но куда? А Ванечка как же? — растерянно спросила Маша.
— В детскую больницу! А с Ванечкой посидит баба Лиза, моя соседка. Я уже договорилась с ней. Да вот и она сама!
Баба Лиза, тоже растроганная рассказом Антонины Ивановны, со слезами на глазах сказала:
— Идите с Богом! Не беспокойтесь, я посижу с Ванюшкой. Только бы вы нашли Петеньку.
«Как они все радуются и переживают за нас», — с теплом отметила про себя Маша.
Она поняла, наконец, что произошло, и, бросившись к Антонине Ивановне, стала целовать ее.
— Значит, это правда?
— Похоже на то! Но все точки над «и» должна поставить ты! Мальчик полностью оправился от сотрясения мозга, поправился на целый килограмм. Так что, если ты подтвердишь, что это он, то завтра преподнесешь его маме.
— А можно сегодня же? — умоляюще попросила Маша. Мы преподнесем его Наташе вместе с вами, ведь это вы нашли его, только вам мы всем обязаны.
— Оставь эти глупости! — осадила Машу Антонина Ивановна. — Это его мать своим любящим сердцем нашла его. Видно, за все страдания Бог вознаградил эту бедную женщину.
Вот так среди войны, горя, разрухи свершилось это Чудо. Стоит ли говорить, что свершилось оно благодаря добрым и отзывчивым людям.
Светлая им Память!
Февраль 2015 г.