Двухстворчатая старая дверь единственного подъезда, когда-то служившая центральным входом в графский дом, была нараспашку. Широкая лестница привела на второй этаж. Квартира № 7 находилась в самом начале общего коридора.
В большущем и просторном коммунальном коридоре стояли платяные шкафы и кухонные столы, и здесь же на примусах и керогазах хозяйки готовили свои кулинарные изыски.
Дверь в квартиру открыла симпатичная молодая грузинка с очень слабым акцентом и предложила войти.
По сравнению с домом в посёлке эта квартира - дворцовый фрагмент музея. Высокие более пяти метров стены, потолки с лепниной в стиле барокко, паркетные полы, двухметровые окна, даже подоконники размером с кровать и шириной больше метра. Великолепный камин, облицованный итальянской плиткой с орлами Российской империи, прекрасно вписывался в общий стиль зала.
Трёхметровая балконная дверь была на половину стеклянной. Кованые ограждения балкона и откидной брезентовый полог, мраморный пол площадью более двадцати квадратных метров – всё это гармонично вписывалось в общий стиль квартиры. На балконе в деревянном ящике огромный гибискус с крупными алыми цветами, старинный стол и два облезлых деревянных кресла – мебель, несомненно, из прошлой графской жизни.
-Кресло можно убрать на чердак, - посоветовал Тимур Матиашвили, хозяин квартиры, летом убывающий на историческую родину в Тбилиси.
Слово чердак меня заинтриговало, хотелось туда заглянуть, но вмешаться в разговор старших я не решился, да и не имел на это права.
-Чердак? Здорово. У сына голуби, - неожиданно выручил меня отец.
-Ключ от чердака у нас, а выход на чердак у нашей двери.
-Заглянем? - Предложил папа.
-Пошли.
К всеобщему удивлению чердак был настолько большим, что из него можно было сделать несколько квартир. Его площадь более 400 квадратных метров. Многочисленные балки и распорки в разных уровнях были по всему периметру, а центр напоминал перекрёсток широких дорог. Высота по центру доходила до десяти метров. Большие окна над первым уровнем крыши пропускали солнечные лучи со всех сторон горизонта, освещая даже участки чердака под нижним уровнем крыши.
Архитектор, работавший над проектом дома, очевидно, стремился показать внешнюю сторону здания или замахнулся на строительство мансарды, не жалея материальных затрат для своего детища. Такое помещение было удобным для содержания тысячи голубей. Окна застеклены и закрыты. Чердак отдыхал, но повсюду старые гнёзда и голубиный помёт.
-Тимур, а кто тут держал голубей? – Поинтересовался дядя Гриша.
-Народ болтает, что Сашка, внук графа. Скорее всего, старуха Попондополо знает точно, она ещё графу прислуживала, - ответил грузин, как бы подтрунивая.
Старушкой из 11 квартиры оказалась гречанка, продававшая на рынке котят. Её сыну Христофору Теофиловичу в то время было 87 лет, а Мария Дмитриевна Попондополо не помнит, даже в каком году родилась, так как «пачпорта», как она выражалась, отроду у неё не было, да он ей и ни к чему. Тем не менее, бабушка хорошо помнила последних царей: Николая II и Сталина, а особенно ту теплушку, которая увозила их после войны в Казахстанские степи, куда, выражаясь её языком, выселяли вместе с крымскими татарами всех « … и темноглазых», там остались могилы мужа и взрослых внуков.
Мария Дмитриевна рассказала, что во время войны на этом чердаке, защищая голубей, Сашка убил немца и, забрав его оружие, ушёл к партизанам. Он поныне живёт в этом же доме, на первом этаже.
В «Весёлый» возвращались последним рейсом полупустого автобуса. Родители тихонько обсуждали план переезда, Надюха спала у мамы на руках, прижав к себе рыжего котёнка, а я боролся с тошнотой и смотрел на мелькающие огоньки ночных поселений, мечтая когда-нибудь поднять в небо большую стаю голубей. Учёба в школе трудностей не вызывала. Родителей и учительницу интересовала только моя техника чтения. На уроках Юлия Николаевна вечно меня хвалила и ставила пятёрки, вместо букваря я читал детские книжки, чтобы на внеклассном чтении живо читать одноклассникам.
....