Положив трубку, Андрей чертыхнулся.
— Ты чего? — за столом напротив сидел Виктор, который в этот момент отвлекся от своих бумаг и поглядывал на соседа по кабинету поверх очков, пытаясь скрыть ехидную улыбочку.
— Улыбаешься? Ну-ну. Спасибо тебе, родной.
— Я-то при чем? Поехал бы, клянусь! Сам же знаешь, что не могу — липчане завтра прилетают. Да и не мой регион.
— А я могу? Тыц-грыц, садись-езжай, а техсовет по моему объекту перенести с пятницы на следующую неделю — ни в какую! Нарочно, что ли, хочет подолбать? Вот не вернусь вовремя... Могу я в конце концов задержаться? Там, между прочим, работы — начать да кончить. Запустил дела Михалыч, понадеялся, как всегда. А эти, заказчицы его любимые, видно, спят там на ходу. Звоню — они чуть не в панике: «Когда? Мы не успеем!..» Вроде мне это больше нужно.
— Ничего, Андрюшенька, разбудишь. Ты это умеешь. Кстати, как там Михалыч, поправляется?
— Разговаривает уже лучше, только физиономия еще перекошена, как у «человека, который всегда смеялся».
— Я тогда, на планерке думал, что он дуба даст: как грохнется на пол и покраснел. Тебе повезло, что не присутствовал. Константин Иванович до этого мерзкую сцену устроил, просто отвратную, — Виктор передернул плечами.
— Сволочь! Давить надо таких директоров, а мы терпим.
— Он перебздел, когда Михалыча шибануло, забегал. А перед этим издевался на глазах у всех, орал, как на мальчишку: «Ты, Сеня, может и хороший парень, но у меня такой должности нету!»
— Подонок! Человеку год до пенсии. Мини-Сталин, точно, только тот голоса не повышал, а у этого кишка тонка, но пыжится, сволочь. Ты же его еще защищал!
— Ну, объективно, он тоже много делает.
— Например, Михалыча в приличную больницу устроил? Иезуит. Лучше б не доводил до инсульта!
— Ты прав, конечно. У Сени хоть и много «хвостов», но сама форма внушения... Я удивляюсь: он работает ГИПом (главным инженером проектов — авт.) не один десяток лет, а так и не научился ни здесь задницу прикрыть, ни заказчиков на месте заставить работать. Все лаской, дружит, подарочки им возит. Они от него без ума, а в срок ни хрена не подготовят. Вот Михалыч и дует через полстраны на выручку. За них поработает, возвращается, а здесь свои дела в загоне, сам знаешь, и новых накопилось. Опять в дерьме! Тебя они что просили привести, только честно, Андрюша?
— Козинаки. Говорят: «Семен Михалыч обещал, детям», У них там не достать.
— Вот, одним козинаки возит, другим — чайники.
— Какие еще чайники?
— Нашей городской фабрики, со свистком. Добрый. Совсем на голову к себе посадил. Козинаки-то успеешь купить?
— Ну их к дьяволу! Хотя — первая поездка к ним, неудобно, раз обещали.
— Давай-давай, продолжай традицию. Слушай, на тебя это вроде не похоже. Дурной пример заразителен...
— ...Не знаю, вряд ли. Скорее всего, не успею купить. Сегодня ехать, а еще к техсовету ничего не подготовил. Кстати, нужно сметчиками позвонить, извини, Витя...
Андрей до позднего вечера засиделся в институте, даже задержал сотрудников, которые вместе с ним готовили материалы к предстоящему техсовету.
Кажется, все должно быть нормально, — он в последний раз просмотрел свои записи, — вроде успеваем. Черта с два дам ему в пятницу покуражиться! Впрочем, дело не в директоре. В конце концов, он требует правильно, иногда по-хамски, но своей цели добивается. Михалыч вон добрый, его даже Винни Пухом зовут, а вечно за всех работает и никогда не успевает. Нет, без демонстрации силы в жизни никак не обойтись. Это все равно, что государству иметь атомную бомбу и кучу танков в запасе. Но иметь — не обязательно применять. Самое разумное — быть готовым, и чтобы все об этом знали. На том и порешим. Теперь я готов? — готов, тогда вперед! Домой — одеться, перекусить, сумку в руки, отправление в 23. 20. Сколько сейчас? Ого, нужно спешить.
Поезд опаздывал на три с половиной часа. Андрей проснулся, когда солнце уже вовсю светило и поначалу испугался, что проспал свою остановку. Этого только не хватало! Соседи по купе успокоили, и... он расстроился еще больше.
Так, хорошее начало, нечего сказать! На все про все три дня, а тут поезд опаздывает. Когда он успел, ведь выехали вовремя? Теперь придется крутиться, как... нет, белке такая скорость и не снилась.
Андрей раньше всех выскочил из вагона на перрон и, перекинув сумку через плечо, помчался к автобусной остановке. Он впервые приехал в этот город, но уже в поезде уточнил, как ему добираться, и быстро сориентировался. Он давно научился быстро ориенти¬роваться, даже в незнакомой обстановке. А дома привыкли к его частым, иногда внезапным отъездам, поэтому вчера не задавали лишних вопросов, видя, что он торопится.
Водитель, наконец, дождался прихода поезда и смотрел в зеркало заднего вида на то, как пассажиры, забавно переваливаясь с боку на бок под тяжестью чемоданов и сумок, семенили к автобусу, боясь, что он тронется, оставив их мокнуть под начавшим накрапывать дождем.
— Все сели? Куда прешь, видишь — не закрывается! Не поеду, пока дверь не освободите! Да вон, следующий подходит, уже разворачивается. Передавайте за проезд и за багаж тоже. Смотри, при выходе оштрафую! Следующая остановка...
Благодаря своей резвости, Андрей занял место у окна и, сквозь мелкие капли на стекле, рассматривал новые для него улицы. Ему всегда было любопытно знакомиться с городом, особенно если тот оказывался самобытным, таил в себе присущую только ему прелесть. В данном случае, каких-либо мало-мальски заметных открытий не последовало. Город — как город. Довольно безликий, советский, южный город. Пожалуй, лишь свежевыкрашенная веселенькая православная церквушка приятно «выпадала» из современной многоэтажной застройки да новый обком порадовал глаз простотой и какой-то завершенностью. Но первое впечатление зачастую обманчиво. Надо будет побродить вечерком. Иногда, топая своими ножками можно набрести на такие интересные уголки — залюбуешься. Можно поймать особый колорит, чтобы потом под¬сказать некоторые детали коллегам-архитекторам. Это здорово, если удается выразить сущность города в новом проекте, кроме того — всегда нравится заказчикам и местным «боссам». Наконец, это профессионально, а только такая работа и приносит удов¬летворение. Кстати, о профессионализме, — Андрей посмотрел на часы, — полдня, предназначенные для работы, бездарно потеряны, а еще и пожрать бы надо и в гостиницу устраиваться. Какая будет следующая остановка? Кажется, моя.
Выйдя из автобуса, он пересек широкий проспект и вскоре без труда нашел нужное ему здание транспортного объединения. Перед входом было особенно много автомобилей, больше, чем перед любым административным зданием. Транспортники — одним словом. Институт, где ему выпало трудиться, занимался проектированием объектов, необходимых для функционирования и развития этой отрасли. Андрей уже несколько лет работал главным инженером проектов и, хотя был самым молодым среди ГИПов института, как ему казалось не без оснований, считал себя не последним. Вот и сейчас именно ему навязали эту срочную командировку. Вообще-то, если б не болезнь, поехал бы Семен Михайлович: эта работа закреплена за ним, он уже был здесь, смотрел площадку, отведенную под строительство предприятия.
Как все же некстати получилось! А когда бывает кстати, если вмешивается министерство? Вчера утром телекс прислали: «Сроки проектирования сокращены. Ускорьте выдачу документации. Объект на контроле у заместителя министра». И что-то там еще, строгое такое. какая, к дьяволу, выдача, если местные заказчики, то бишь транспортное объединение, даже исходных данных нам не передали?! Всегда так — спрашивают «большие дяди», требуют! Будто не ведают, с кого надо спрашивать? Все знают, не дураки в конце концов, но так проще. Прикидываются, опробованный метод. А ты теперь давай: ноги в руки и... Ну и что ж — дело привычное.
Поднявшись на второй этаж, Андрей нашел дверь с табличкой «Отдел капитального строительства».
В комнате женщина средних лет громко разговаривала по телефону, а из-за шкафа, который стоял боком к стене, доносились звуки, похожие на помешивание ложечкой в чашке или стакане. На стене разрывался трехпрограммник: звучала очередная «забойная» песенка ставшей недавно модной группы. Очевидно, шла передача «В рабочий полдень». В который раз сегодня транслируется этот шлягер по радио: второй, может быть, третий или четвертый? Продюсер явно знает толк в «раскрутке». Скоро мы все поверим, что ОНИ самые лучшие и любимые.
— ...Представляешь, и главное не сказали — сколько продлится. Каждый месяц карантин, хоть забирай ребенка из детсада. А куда ее девать, ты скажи, что мне с ней?.. — женщина, увидев Андрея, закрыла трубку ладонью. — Вы из института? Проходите, вон туда садитесь... Да, работы — сама знаешь. Вот проектировщики приехали. Вертимся, вертимся... Какие там премии? — слезы, стыдно сказать...
Из-за шкафа показалась молодая, миловидная девушка с огромной дымящейся кружкой в руке. Увидев в комнате незнакомого человека, она ойкнула и скрылась обратно. Затем, оттуда же выбежала девочка лет шести, повисла на руке у женщины, сидевшей напротив с телефонной трубкой, и что-то зашептала ей на ухо.
— Ну ладно, извини. Тут Леночке нужно в туалет. Я тебе потом перезвоню, как освобожусь.
Женщина взяла дочь за руку и направилась к двери, потом, будто вспомнив, повернулась к Андрею:
— Вы подождите, пожалуйста. Нина Сергеевна вот-вот придет, она домой побежала. Наташа, напои гостя чаем.
Молодая сотрудница, которую звали Наташей, чуть смущенно вышла из своего укрытия.
— Извините, я не ожидала, что вы здесь, не услышала. Эта музыка гремит, — она прикрутила приемник. — Чаю хотите? Только мы уже все съели, перерыв заканчивается. И предложить нечего. Столовая тоже закрыта...
— Ничего страшного, перебьюсь. Наташа, вы не знаете, Нина Сергеевна материалы для меня подготовила?
— Ой да, она и меня посылала в горводоканал за этими, как их... техусловиями, и Ольга Павловна куда-то ходила. А начальница все сложила аккуратненько и в папку подшила.
— Где же эта папка? Я бы пока посмотрел.
— Даже не знаю, я ведь недавно работаю. Может, Ольга Павловна в курсе? Погодите, она должна знать.
Чадолюбивой мамаши не было минут тридцать. Все это уже начинало бесить Андрея, чему способствовала сосущая боль в пустом желудке. Он позволил Наташе уговорить себя выпить чаю, и боль немного отпустила. Во время бесполезного ожидания, Наташа развлекала его тем, что расспрашивала о всякой ерунде: о ценах, о политике, которой теперь интересовались все поголовно, о Семене Михайловиче, показавшемся ей очень милым. Андрей рассеянно отвечал, все сильнее заводясь внутри. Нет, он не злился на эту симпатичную девчушку. Причем здесь она. Андрей осуждал ее начальницу, которая прикидывалась такой приятной и деловитой, когда он звонил из института, предупреждая о своем приезде. Михалыч вообще расписал ее так, будто лучшего специалиста и человека на свете не найти. Что-то не верится.
— А когда появится Нина Сергеевна? Перерыв ведь у вас до часу, а уже...
— ... Ой, у нее столько хлопот, ужас! Она же квартиру получила, вы не знаели? Дождалась наконец. Столько хлопот, вы не представляете.
Час от часу не легче! Андрей от бессилия что-либо изменить, машинально забарабанил пальцами по столу. В конце концов, черт с ней, с этой Ниной Сергеевной. Он привык работать с городскими техническими службами сам, без посторонних «умников». Так иногда проще наладить общий язык: никто не влезает в разговор к месту и ни к месту. Но здесь он был впервые и даже примерно не представлял, где расположены все нужные организации. Впрочем, и это не главное, ведь можно попросить помочь Наташу или ту же Ольгу Павловну. Главное — он беспомощен из-за отсутствия уже полученных документов, которые валяются теперь, пылятся, спрятанные «расторопной» начальницей. А Эта бродит где-то. Одним словом: пойди туда — не знаю куда, возьми то — не знаю что. Идиотство. Полное идиотство!
— Хотите, я Ольгу Павловну найду? — Наташа, очевидно, заметила его нервозность.
— Да, уж пожалуйста. Что же я тут сижу без толку. А завтра, по «закону подлости», этого времени как раз и не хватит. Может домой Нине Сергеевне позвонить?
— Некуда. Она у нас не телефонизированная. Я мигом, только Ольгу разыщу.
Через несколько минут томительного ожидания, влетела явно недовольная Ольга Павловна:
— Не могу я рыться у начальнице в столе. Не буду! Что за нетерпячка?
— Я, между прочим, вам приехал помогать. Кстати, телекс из Москвы получили?
— Да получили, получили! Совсем они обалдели: вынь им все да положь — попробовали бы сами...
Она продолжала причитать, упрекая во всех смертных грехах «надутых чиновников», но все же в стол полезла и, после недолгих поисков, достала от туда папку с надписью «Пассажирское автотранспортное предприятие № 2. Исходные данные для проектирования».
— Вот возьмите, — она сунула Андрею папку, — я в бух¬галтерии. Еще перекормят Леночку конфетами, а ей нельзя много.
— Не обижайтесь на нее, — сказала Наташа, когда Ольга Павловна вышла, — она неплохая, только немного нервная. Но мы ладим. Вообще-то, Ольга оборудованием занимается, тут она ас.
— Да-да, ничего ерунда, — Андрей уже перелистывал папку, снова окунувшись в свою стихию.
Решение исполкома, архитектурно-планировочное задание, тех¬нические условия на подключение... есть, и эти есть. Только все нужно уточнять. Ну, это как всегда.
— Наташа, а где задание штаба гражданской обороны? Вы заявку давали?
— Да, кажется.
— А схема теплоснабжения открытая или закрытая?
— Ой, вы дождитесь Нину Сергеевну. Она все должна знать.
Должна-то — должна, только где она? Андрей продолжал изучать документы, сразу отмечая на листке вопросы, требующие выяснения. Список собирался солидный. А что иное можно было предположить с такой постановкой дела?
Дверь шумно распахнулась, и в проем с трудом втиснула свое тучное тело огромных размеров пожилая женщина. Размеры были поистине внушительными, особенно вширь. Она тяжело отфыркивалась, жидкие волосики растрепались и торчали во все стороны, словно то был ореол. Такой вот ангелочек.
— Извините... уф-уф-уф Андрей Николаевич... уф-уф. Отдышусь немного. Как доехали... уф?
— Неважно, опоздал вот.
— Я вас с утра ждала, — она долго приходила в себя, будто поднялась не на второй этаж, а только что быстрее всех забралась на останкинскую телебашню, попав тем самым в Книгу рекордов Гинесса.
— Смотрю, девчата нашли вам материалы? — молодцы. Меня никто не спрашивал? А где Ольга?
— Она в бухгалтерии, позвать? — Наташа с готовностью вскочила из-за своего стола.
— Да, скажи, что поведет сейчас Андрея Николаевича в гостиницу устраиваться. Келоев договорился.
— Погодите, Нина Сергеевна, тут не до гостиницы. Еще успею, — Андрей тщательно старался скрыть свое раздражение. — Здесь разобраться бы нужно, вопросов куча. И потом, я думаю успеть еще сегодня куда-нибудь попасть. Например, в тепловые сети и к связистам.
— Что вы, что вы! Там после обеда и не бывает никого. Бесполезное дело. А с гостиницей шутить не надо: займут номер и мыкайся потом.
— Я все же попробую — времени в обрез, всего два дня остается, а должен увезти с собой все, до единой бумажки. С понедельника только на вас работаем, остальное отодвинули. А вы говорите — гостиница.
— Во дает — «до единой бумажки», — Нина Сергеевна даже улыбнулась. — Мы уже два месяца со всеми «бодаемся». Вы не знаете нашего города. Михалыч меньше, чем на неделю никогда не приезжал, это если срочно. Два дня — не смешите!
— Посмотрим. Куда не приедешь, всюду ваши коллеги стращают своими городскими «монстрами», просто других не знают. Шевелить их надо, тормошить почаще.
— Ну-ну, дай бог, чтоб получилось, — она явно не верила оптимизму приезжего, — а мы вам поможем, чем можем, конечно.
— Хорошо, я сейчас закончу разбираться и попробую проскочить в две-три организации. Транспорта у вас, естественно, нет?
— Откуда? Мы же строители, хоть и при автомобилистах состоим. Надо заранее...
— Тогда, дайте мне провожатого до конца дня, а на завтра закажите, пожалуйста, машину. Любую, только обязательно с утра.
Андрей вновь углубился в чтение документов, а Нина Сергеевна обратилась к своей сотруднице:
— Наташенька, пойдешь сейчас с ГИПом в электросети, к связистам и тепловикам. Это тут рядом, ты знаешь. А вечером проведешь к цирку, там у них гостиница за новым зданием. Андрей Николаевич, с циркачами будете жить.
— Угу. Мне все равно.
Она порылась в своей сумке и извлекла большой конверт:
— Вот Наташа, позови Ольгу, хочу показать. Представляешь, получила сегодня от Коленьки из Москвы...
— Что это? Красиво-то как!
— Приглашение на празднование Дня Победы.
— Не забывает он вас, соскучился, наверное.
Нина Сергеевна, казалось, слегка смутилась:
— Это официальное приглашение от Совета Ветеранов. Да и маму зовут, а не меня. Куда ей ехать, третий год из квартиры не выходит, А все равно приятно, правда?
— Еще бы. Хотя то, что вы обе для него сделали... Стыдно было бы забыть.
— Ну что ты, он и не забывает. Он меня в Москве с такими людьми познакомил, тогда, на дне рождения. Артисты были известные, даже Народный один, очень часто снимается. Недавно в сериале играл — высокий, с усиками. Самое смешное, что я там с нашим замминистра встретилась, я рассказывала. На прием попасть не могла, а здесь встретилась. Колин одноклассник. Оказалось — неплохой дядька, простой. Как выпил, все приглашал танцевать, да куда мне.
— ...Я готов, — Андрей резко поднялся, засовывая папку с документами к себе в сумку, — пошли? Да, вот еще. Нина Сергеевна, я привез планы помещений административного и производственного корпусов, три варианта...
— Уже? Ничего себе темпы!
— Говорил же, что все закрутилось. Так вот, рассмотрите пока внимательно, выберите предпочтительный вариант и согласуйте. Только печать шлепнуть не забудьте. Да, и директор предприятия пусть согласует, Хижаев. Ему ведь работать. Я звонил из института, он ждет. Только машину на завтра не забудьте заказать, очень вас прошу. Иначе зашьюсь.
— Взялся за нас Андрей Николаевич. Давайте чертежи. Сейчас же сама посмотрю и технарей приглашу. Вот это я понимаю, молодцы! Даже фасады набросали. А мы-то.. Кстати, ... нет скорее некстати... Вы только не обижайтесь, но меня завтра не ждите... весь день. Эта квартира, будь она неладна! В общем — завтра переезжаю. Главный уже грузовик выделил и рабочих. И отложить никак нельзя. Мою-то, старую, дворнику ЖЭКовскому отдали, а он торопит, уже часть мебели перевез. Не ругайте меня, хорошо? Но девчата на работе будут. Наташа поможет, а если чего не знает — спросит. У Ольги Павловны спроси, слышишь, Наташа?
Вместе со своей новой помощницей, Андрей перешел знакомый проспект и направился в ближайшую из необходимых организаций — к городским связистам. Он не очень расстроился предстоящим отсутствием Нины Сергеевны. Лишь бы все организовала правильно, а сама пусть катится... Он вдруг представил, как она «катится»: нет, колобку было легче. Не ерничай! Но я же про себя...
— А что это за случай с москвичом? Я имею в виду приглашение на День Победы.
Наташа оживилась:
— Потрясающий случай! Представляете, мама нашей начальницы, Матрена Ивановна, во время войны советского военнопленного спасла.
— Это здесь было?
— Нет, они тогда в другом городе жили, не помню только в каком. Так вот, немцы гнали колонну. Там все худые, оборванные, даже раненые были. А Николаю Александровичу ускользнуть удалось. Он тогда молодой еще был, шустрый, не то что теперь. Да вы его должны знать, он известный артист, — Наташа назвала фамилию, показавшуюся знакомой. Наверное, мелькала где-то в титрах.
— Как же немцы прозевали?
— Не знаю. Говорят — пьяные были. Тыл глубокий, чего им опасаться. Вот видно, и расслабились. Николай спрятался в ближайшем сарае, а тот Матрены Ивановны оказался. Она сперва испугалась, ведь могли расстрелять, да тут дочка, девчонка совсем, расплакалась, уговаривала спасти дядю-солдата. Такая была тимуровка-гайдаровка. Действительно, куда ему было деваться? Кру¬гом фашисты, фронт далеко. Я же говорю — глубокий тыл. О партизанах в тех краях не слыхали. Так и таскала ему в погреб, что дома было. Сама с дочкой недоедала, а таскала. Когда наши пришли, ее к медали хотели представить. Благодарили все, а потом уехали. И Коля с ними. Фронт тогда двигался быстро. Уже забыли об этом случае, но Николай разыскал уже после войны. Он до самой Праги дошел, а о тех, из его колонны, ничего не известно. Николай считает, что второй раз родился и зовет Матрену Ивановну мамой. А настоящая мама писала ей из Москвы, с праздниками поздравляла, пока не умерла. Но у Николая Александровича есть еще мама-Матрена. Это он так в открытках пишет, я сама читала. Такая вот история.
— Можно сказать — героическая.
— Да. Говорят, наша Нина Сергеевна была влюблена в него по уши.
— Не представляю. А он?
— Он хорошо к ней относится, как к сестренке. Однажды был на гастролях в Софии, даже оттуда написал.
— А что, Нина Сергеевна так замужем и не была?
— Была... давно уже. Она никогда не рассказывала. Детей только нет. Может, из-за здоровья? — не знаю. Стоп, кажется пришли. Верно, вот здание ГТС, а техотдел на третьем этаже. Нам ведь туда? Пойдемте.
Остаток дня сложился на редкость удачно. На редкость, потому что немного повезло и, несмотря на послеобеденное время, нужные специалисты оказались на месте. Повезло? Андрей же был уверен в закономерности хода событий. Не могло не повезти. Иначе, где она — логика трудолюбия?
Как он и ожидал, люди, с которыми пришлось при этом встретиться, ничем не отличались от своих коллег из любого другого города такого же масштаба. Несколько удивило только отсутствие национальных «кадров». Впрочем, город наполовину русский, да и в других республиках инженерные должности, как правило, занимают его соплеменники. С деловой точки зрения все в этот день тоже решалось, как нельзя лучше. Даже удалось получить схему электроснабжения района, на что он, честно говоря, не рассчитывал.
Наташа была откровенно удивлена столь заметными успехами:
— Это они с приезжими такие хорошие. Мы тут бьемся с ними, письма направляем, даже угрожаем...
— ПишИте письма, Наташенька, пишИте, — Андрей чуть повеселел, — не в этом же дело. Немного заинтересованности, настойчивости, приятная улыбочка и больше ничего. Поверьте старому, умудренному, страшно голодному ГИПу. Я вот подумал: отчего ваша начальница столько лет занимается строительством, а квартиру получила в столь неюном возрасте? Вы что же, жилье не строите?
— Строим, конечно. Не так много, правда, но...
— ...Вот я и думаю: не ценит ее начальство, а почему?
— Зря вы так. Знаете же, что у нас первым делом работяг обеспечивают. Попробуй не дай, тем более — местному. И потом, ей уже дважды квартиру обещали...
— Ну, обещали это...
— ...Даже ордер выписывали. Но сначала приказ пришел заселить всех «чернобыльцев», а вторую она сама отдала — Ольге Павловне.
— Прямо альтруистка...
— Ничего не альтруистка. Ольга тогда Леночку родила, и ее из общаги хотели выселить. Она ведь мать-одиночка. Вот Нина Сергеевна и настояла. Ольге бы, конечно, тоже дали, только уже в этом доме, что теперь сдается. Тогда для нее очень удачно получилось: с ребенком сразу в новую квартиру. Хоть как-то скрасились личные неурядицы, и девочка растет в человеческих условиях.
— Да не горячитесь вы так. Я против альтруизма ничего не....
— ...И общежитие мне выбила. Думаете, просто было?
— Только ради Бога, Наташа, я вас очень прошу: не идите по стопам Ольги Павловны.
— В каком смысле?
— В смысле матери-одиночки.
— Смеетесь? — Наташа внимательно посмотрела на Андрея, который изо всех сил старался остаться серьезным. — Смеетесь. вижу. Смеетесь.
Она улыбнулась:
— Но я постараюсь, честное пионерское. Перед лицом своих товарищей...
Работы у администратора гостиницы, видимо, было мало, а сейчас — не было вовсе. Поэтому на месте не было и администратора. Андрею пришлось подождать, сидя на небольшом облезлом диванчике возле стойки. Мимо, время от времени, проходили люди в спортивных костюмах, иные в некогда добротных махровых халатах. Они перегибались через сойку, брали ключи с прикрепленными пластмассовыми бирками и поднимались по лестнице в свои номера. Иногда с ними были дети, которые чувствовали себя, как дома. Во внутреннем дворике стояли разномастные вагоны-прицепы, пестревшие надписями на иностранных языках, удостоверяющими их принадлежность к российскому цирку, как известно — лучшему в мире.
Современные кочевники, — подумалось Андрею, — свой мирок. Отчего-то, жаль детей. Глупости. Они другой жизни и не знают. Потому и жалко, что судьба предрешена, почти наверняка. Еще раз глупости: а есть ли выбор, скажем, у детей оленеводов? Да, но эти видят весь мир, его многообразие, а не только бескрайнюю тундру в течение полугода. Поэтому, разница есть.
— ...Вы от кого? — прервала его раздумья смуглая женщина, незаметно появившаяся из недр гостиницы. Андрей протянул записку.
— Я из объединения автотранспорта, вот...
— А, от Мусы, — она положила на стойку листок для оформления и зачем-то добавила: — Это мой брат.
Номер был крохотный, немного обшарпанный, но со всеми необходимыми удобствами и неизменным, застиранным вафельным полотенцем у изголовья. Была даже горячая вода, вернее — чуть теплая, которая текла мутной тоненькой струйкой из гибкого душевого шланга.
Андрей бросил сумку под кровать, быстро помыл руки и тут же выскочил из гостиницы в поисках пропитания. Он так с утра и не поел, поэтому ноги сами несли его по улице, а глаза живо шныряли по фасадам домов, в надежде отыскать какую-нибудь вывеску, обещающую избавление от страданий.
Нет, так не пойдет. К дьяволу! Надо брать пример с Черчилля, дольше проживешь. Нашел с кем равняться. Он мог себе позволить обедать по расписанию. Он был великим, да и жил со-овсем в другом месте и в других условиях. Лучше посмотри на Михалыча, который теперь в больнице и снова, на старости лет, пытается научиться говорить, пугая медсестер неестественным оскалом.
Кафешки в этот час готовились к закрытию и могли предложить посетителям только обветрившийся за день салат да остатки непонятного напитка, который был извлечен буфетчицами из наклоненных бачков с надписью «Кофе» на боку.
Наконец, Андрей разыскал небольшой ресторан, оказавшийся полупустым и каким-то сумрачным. Музыкантов не было, только магнитофон урчал мелодией одной из западных групп, пик популярности которой миновал года два назад. Женщины отсутствовали, а мужчины сидели большими компаниями и вели свои неспешные разговоры на родном языке. Они, в отличие от своих ближайших соседей-земляков, предпочитали носить темные шляпы и модные в этих краях норковые шапки. Бросилось в глаза, что мужчины не перебивали друг друга, а чинно слушали собеседника, иногда лишь кивая головой, или издавали короткие восклицания. Затем в разговор вступал другой из приятелей, остальные же внимали с прежним уважением.
Все это Андрей отметил лишь мельком по причине огромного аппетита и накопившейся за день усталости. Аппетит удалось быстро заглушить, навалившись на принесенную официанткой еду, после чего рассеялось и утомление, которое было скорее моральным, нежели физическим. Сразу стало скучно, поэтому он решил прогуляться.
Андрей любил бродить по вечерним городам, даже по незнакомым. Особенно по незнакомым. Ведь жутко интересно, что откроется там, за углом старого дома, или вон за той церквушкой, которую уже видел из окна автобуса. Кстати, надо зайти. Ему нравились культовые здания, причем, разных конфессий, и всегда было любопытно осмотреть их убранство, невольно погружаясь в особую атмосферу. Религиозным человеком Андрей никогда не был, не умел даже толком креститься, но все эти церкви, костелы, кирхи, мечети настолько разнолики, по своему завораживают и притягивают, что создается ощущение действительно существующей магии божественного. Почему-то он не заметил в городе обязательного атрибута мусульманского мира — мечети, даже заброшенной. Странно, надо бы поинтересоваться у местных.
Вообще, город производил впечатление очень спокойного. Те, к кому он обращался на улицах, а это были люди разных национальностей, вели себя на редкость вежливо и приветливо. Да тут у них прямо дружба народов, как в учебнике по истории партии! Совсем недавно Андрей побывал в одной из расположенных рядом республик, где попал в несколько иную обстановку. Нет, не национализма, этого не было. Но там коренное население настолько явно демонстрировало «кто в доме хозяин», что становилось как-то не по себе. Здесь же этим и не пахло. Может быть, потому что русских в городе больше половины, или из-за той высылки во время войны? Столько лет прошло, а, видимо, в генах что-то засело, осторожность, что ли. Хотя скорее всего — это мои домыслы. Нельзя оценивать так, с наскока, по дилетантски.
А город все же интереснее, чем ему показалось сначала. Шедевры, правда, не замечены, но в целом, впечатление довольно приятное. Без претензий, а что-то свое присутствует. Неуловимое, но свое. Речушка вот дохленькая, а глянь, как живописно через центр пробивается. Нет, ничего, славно.
Андрей пошел вдоль реки, затем повернул направо к новенькому цирку, от которого толпой навстречу ему повалил народ. Представление, очевидно, только что закончилось, и возбужденные люди еще переживали состояние праздника, подаренное соседями Андрея по гостинице. Те же, сбросив блестящие разноцветные наряды, уже облачились в купленные когда-то в далеких странах халаты и устроились с кофейными чашечками в вестибюле. Они смотрели телевизор, обмениваясь репликами, а дети бегали по коридору, долго шумели, пока родители не разогнали их по номерам.
Утром Андрей добрался до объединения пешком, даже нашел кратчайшую дорогу, подмечая теперь знакомые по вчерашнему вечеру ориентиры. Он пришел раньше всех, и дверь в комнату строителей была еще закрыта. Мимо него по коридору проходили служащие, отпирали свои кабинеты, бросая кто любопытные, а кто равнодушные взгляды на незнакомого посетителя, нетерпеливо вышагивающего вдоль стены.
Буквально с последними сигналами радиостанции «Mаяк», прозвучавшими из-за перегородки, в опустевшем помещении появилась Ольга Павловна, которая левой рукой на ходу торопливо снимала плащ, держа ключ в правой.
— Здравствуйте. Я так и думала, что вы рано появитесь.
— Доброе утро, Ольга Павловна. А вы, смотрю, одна сегодня? Что, карантин отменили?
— Если бы. Откуда вы знаете про... а, ну да. По вашей милости, — она притворно погрозила Андрею пальцем, — сугубо ради такого гостя оставила девочку у соседки, еле уговорила.
— Соседку?
— Нет, Леночку, конечно. Как чувствовала, что Наталья опаздает из своей общаги.
Она открыла дверь:
— Проходите, располагайтесь. Я думаю: Наташка обязательно что-нибудь напутает. Еще не освоилась, хоть и старается. Придется жертвовать собою. Чаю хотите?
— Спасибо, некогда располагаться. Что там у нас с машиной?
— Эти машины, вечно их не допросишься. Вон, за окном десяток стоит, и водилы дрыхнут с утра, как тюлени. А попробуй хоть одну заполучить на часок! Им наплевать, что по делам...
— ...Ольга Павловна, короче — пролетаем?
— Я говорила Нине: идите прямо к Келоеву.
— Она ходила?
— Пошла, с вашими бумажками.
— И что?
— Откуда я знаю! Что-то согласовывала.
— А машину, не томите, попросила?
— Просила, просила! Я же говорю: что-то там не срослось.
Так Андрея давно не встречали.
— Где его кабинет? Да, имя-отчество напомните.
— Муса Магомедович. А кабинет в конце коридора, слева.
Черт знает, что творится! Андрей был настроен самым решительным образом и в таком состоянии ступил на порог главного инженера объединения.
— Разрешите?
За столом сидел интеллигентного вида немолодой миниатюрный человек, который при его появлении недоуменно поднял глаза и уставился, ожидая дальнейшего развития событий.
— Я из института, главный инженер проектов, — Андрей представился.
— О-о-о, проходите. как поживаете? Что ж, Семен Михайлович, заболел? Ай-я-яй! — он сочувственно покачал головой. — Такой достойный человек.
Уж, эти восточные люди: вместо того, чтобы сразу приступить к делу, вечно разводят бодягу о здоровье, семье и всякой прочей несущественной ерунде. Ничего не поделаешь — национальные особенности. Придется привыкать.
— Спасибо. Он уже поправляется потихоньку.
— Да, возраст берет свое. Сколько ему?
— пятьдесят девять исполнилось. В будущем году юбилей.
— У-у, молодой еще. Моему отцу восемьдесят пять, а крепкий знаете, такой. Дай ему Аллах здоровья! Кстати, сестра вас нормально поселила?
— Вполне. Благодарю вас.
— Молодец! Это младшая моя. Так какие, вы говорите, проблемы?
— Муса Магомедович, мне просто необходимо побывать сегодня в целом ряде организаций. Вы знаете: штаб ГО, водоканал, архитектура...
— Я в курсе, все соки они из нас выпили.
— Короче говоря — нужен транспорт, иначе не успеть. Это не для развлечений, сами понимаете. Министерство забросало нас, да и вас, наверное, телексами, а тут строители, будто в анабиозе.
— Где?
— В спячке, извините за резкость.
Главный инженер рассмеялся:
— В спячке говорите? Молодой-горячий. Да, что бы я без Нины делал? Все жилье на ней. А автобусный гараж, второй, Хижаева! Как она умудрилась выбить лимиты в министерстве? — ума не приложу. Знаете, сколько лет я их обхаживал? Даже министра в горы возил, барашком угощал.
— Ну и как?
— Барашек ему понравился и коньяк тоже, а денег не дал. Не могу, говорит, дыры затыкать. У меня программа утверждена.
— Тем более. Раз удалось включить в план, надо сработать оперативно. Иначе нас с вами, мягко говоря, не поймут.
— Так что от меня требуется? Ваши чертежи я вчера согласовал. Кажется, второй вариант. Кстати, молодцы, не ожидал так быстро. Позвоню директору, обязательно поблагодарю. Хижаеву насчет машины тоже сказал, он обещал прислать. Минутку, — главный инженер поднял трубку и набрал номер телефона:
— Алло, Хижаев у себя? Соедини, это Калоев. Резван, как дела? Какой выход на линию? Неплохо. С четвертым маршрутом разобрался? Пусти дополнительный, ты же помнишь, кто звонил! Помогу, я же сказал. После четырнадцати пришли механика, да, на центральный склад. Получит, получит. Слушай, ты к нам машину направил? Тут меня проектировщик терзает. Когда? Молодец. Ну, будь здоров. Конечно присылай, только после четырнадцати.
Главный инженер повернулся к Андрею:
— Вот так. Серая «Волга» 15 — 48 должна быть уже внизу. Резван еще просил заехать. У него там вопросы по вашим чертежам.
— Когда же они к нему успели попасть?
— Сказал — Нина Сергеевна вчера завезла, после работы. А вы говорите — анабиоз, — Келоев хитро улыбнулся.
— Привет, Руслан, — Ольга Павловна поздоровалась с водителем серой «Волги», спустившись с Андреем на улицу.
— Здравствуй, красавица. Как там моя невестушка?
— Давай, поехали. Тоже мне — свекор нашелся.
— А что, не гожусь? Вот Мавлик подрастет...
— ...Заводи, времени нет.
Они уселись в старенькую машину, и по дороге веселый шофер продолжал балагурить, то и дело оборачиваясь к своим пассажирам.
— На дорогу смотри, лихач.
— Эх, теща! Руслан здесь каждую кочку знает.
В этот момент автомобиль подбросило на неровном асфальте, и он довольно сильно ударился передними колесами, подняв клубы пыли.
— Я же говорил — каждая кочка со мной здоровается.
— Молчи уж! Ты куда нас везешь?
— К Хижаеву, красавица. Резван Хамидович велел первым делом к нему доставить. Он даже в исполком не поехал — вас ждет. Вчера к нам на предприятие твоя начальница приезжала, поздно уже. Что-то они там долго сидели, разбирались. Пришлось мне ее домой отвозить. Слушай, у нее такая халупа. Как живет? — не понимаю.
— Слава Богу, новую получила. Дом сдали — слышал?
— Это тот, где магазин «Великан» на первом этаже? Как раз ей удобно будет.
— Помолчи, зубоскал. Над больным человеком будешь смеяться — твой Аллах покарает. Видел, как она дышит? Даже первый этаж просила, чтоб по лестницам не подниматься, а там магазин этот. Дали второй.
— Что ты, красавица! Я Нину Сергеевну очень даже люблю, почти как тебя. Так пойдешь в тещи?
...Автомобиль въехал на территорию автобусного гаража и ос¬та¬новился у входа в приземистое, старое здание конторы. Двор в этот час был почти пуст. Лишь под несколькими видавшими ви¬ды ма¬шинами ковырялись измазанные ремонтники.
— Доставил как обещал, по первому классу, — водитель галантно открыл перед Ольгой Павловной дверцу. — Вас проводить?
— Сами найдем. Не забеги только никуда, мы недолго. Знаю я вас: сейчас сядешь «козла» забивать.
— Что вы, мадам, как можно? Я серьезный человек, разве что — в шашки.
В крохотном кабинете директора было накурено и шумно от гортанной речи. Несколько человек, стоя вокруг красивого молодого парня, который, очевидно, и был тут главным, доказывали ему что-то или спорили. Увидев нас, он резко оборвал говоривших и, слегка подталкивая их к двери, выпроводил из комнаты.
— Я же сказал, вернется механик — тогда поговорим. Работай пока чем есть, — он сразу перешел на русский язык.
Ольга Павловна даже зажмурилась от дыма:
— У вас, Резван Хамидович, как всегда, хоть топор вешай. Форточку бы открыли.
— Опять забыл, — покорно согласился тот. — С утра народ туда-сюда... Начало дня, а башка уже раскалывается.
— Не мудрено. Вот знакомьтесь, ГИПа вам привезла.
— Очень приятно. Резван.
— Хамидович?
— Брось. Давай без этих церемоний, если не возражаешь, конечно?
— Годится. Тогда — Андрей.
— Садись. Ольга Павловна, прошу. Хорошо, что ты молодой, поймем друг друга.
— А нас — старичков, значит, уже со счетов сбросили?
— На комплимент нарываетесь, Ольга Павловна. Кто ж вас в бабушки записал?
— Шучу-шучу, не отвлекайтесь.
Хижаев достал из папки привезенные Андреем чертежи и разложил их на столе. Второй вариант был украшен подписями Келоева, Нины Сергеевны и печатью объединения.
— Это они правильно выбрали, — Резван указал пальцем на согласования, — я, в целом — за. Все предусмотрели, все красиво, кроме одного...
— А именно?
— Я принял предприятие год назад. Не предприятие, а одно название, сейчас пойдем — покажу. И знаешь, что я первым делом начал строить?
— Что же?
— Баню. Не смейся. И небольшой зальчик оборудовал. Знаешь, как ребята любят после смены попариться, гири потягать? У нас даже расписание есть, столько желающих. А в твоем проекте этого опять нет.
— Я не смеюсь, все правильно. Посмотри теперь сюда, Резван, что написано?
— Какой-то ЛОБ. Мы вчера полвечера с Ниной Сергеевной свои лбы морщили, так и не разгадали твой кроссворд. Кстати — это второй вопрос.
— Отвечаю на первый и второй одновременно: ЛОБ — лечебно-оздоровительный блок. Там и сауна, и тренажерный зал, и медпункт... Все, что положено. Просто здесь изображено без деталировки, единым блоком. Это ведь предварительная стадия, для согласования.
— Тогда понятно. А мы чуть головы себе не сломали: какой-такой ЛОБ?
— Ничего. Это моя ошибка. нужно было расшифровать. Что еще не ясно? Вспоминай.
Директор слегка помялся:
— Да тут не вопрос даже, скорее — просьба.
— Не стесняйся. Твое же хозяйство.
— Здесь мой кабинет нарисован...
— ...Площадью двенадцать квадратных метров, как нормами предусмотрено.
— Заладили — нормы, нормы... Вот и Нина Сергеевна мне вчера то же твердила. Пусть, кто эти нормы придумал — приедет и проведет планерку в таком кабинете. Сам видел, что у меня целый день творится.
— Все вы — начальники, одинаковые. Подавай вам хоромы. — Андрей притворился суровым. — Борются с вами, борются... А если без шуток — не могу. И рад бы, все понимаю, но министерство не утвердит, еще укажут на излишества.
— Буквоеды вы все! Если бы я всегда закон выполнял, ни один автобус на линию бы не вышел. Посмотри в окно: можно заставлять людей лазить под автобусами на ветру? А я заставляю. Потому что завтра все машины станут, и город пойдет на работу пешком! А ведь это люди, а не бумажки какие-то.
— Ты, Резван, не кипятись. Давай сделаем так: видишь рядом с кабинетом помещение? — это архив. Найдешь для него другое место?
— Конечно, придумаю что-нибудь.
— Тогда, утвердим в таком виде, чтоб не придрались, а при строительстве вот эту перегородочку ставить не будешь, и твои апартаменты увеличиваются ровно вдвое. Хватит?
— Это еще более-менее, — Хижаев, казалось, был удовлетворен компромиссом. — А при приемке шума не будет?
— Мы же договорились: я подпишу акт, закрыв на это глаза, а другие, думаю, и не заметят. Между прочим, в том самом кабинете стол для комиссии накроешь.
— Что там стол! Мы новый гараж, как рождение первого сына отмечать будем, клянусь!
— Размечтался, директор. Его еще зачать надо.
— Сделаем, Андрюша. Я же говорил, что молодые найдут общий язык, говорил? Пойдем, покажу тебе свою нынешнюю нищету. Ольга Павловна, вы с нами?
— Вот еще. Что я ваше убожище не видела? В машине подожду.
Автотранспортное предприятие действительно производило жалкое впечатление, как, впрочем, сотни других, подобных, разбросанных по всей стране. Фактически это была просто стоянка для автобусов, огороженная стареньким, много раз латаным-перелатаным забором. Так называемые, ремонтные цеха представ¬ляли собой ветхие строения, больше похожие на времянки. Внутри них были сделаны неглубокие смотровые ямы, в которых копошились чумазые слесаря, освещая своими фонарями днища четырехколесных доходяг.
— А моете-то автобусы где? — Андрей десятки раз видел такую безрадостную картину, но никогда не переставал удивляться ее сходству с помойкой, расположенной позади дворца. Сколько же еще нужно строить! Говорят, во Франции уже все построили, только модернизируют да жилье возводят. Нам бы их проблемы!
— Возле диспетчерской шланг видел? Из него и поливаем, грязь разводим, — ответил Резван на вопрос своего спутника.
— А как же очистные, оборотная система..?
Директор только махнул рукой:
— У меня ночью на площадке только половина парка умещается, остальные — за забором, вдоль дороги. Скручивай, чего хочешь, бей!.. Вот и скручивают, иногда... друг у друга. Я тут хотел производственные помещения собственными силами построить, материалы завез. Ни у кого денег не просил — сами заработали, все официально. Так, на меня в прокуратуре, веришь, чуть дело не завели, еле отбился. Сказали — внеплановое строительство запрещено. Успел только котельную реконструировать и баню закончить. Да и то, спасибо Ольге Павловне — насчет котлов договорилась. Без нее ждал бы разнарядку еще года три. Теперь ты меня понимаешь?
Чего же тут было понимать. Прав, Резван. Безусловно, прав. И министр прав в том, что не хочет затыкать отдельные дыры. Сколько их, этих дыр? Сотни, тысячи? Не отрасль, а какое-то сито. И разве только эта отрасль? Э, куда тебя занесло! Спустись на землю и да не воспари выше облаков. Значит снова в стойло? А куда же еще. Уже и поразмышлять нельзя? Отчего же, размышляй. Только про себя, как сейчас. А лучше — дело делай. Тебе дали задание — вот и делай.
Все верно. Андрей, сидя в машине, увозившей его в центр города, сосредоточился на тех проблемах, которые еще предстояло раз¬ре¬шить, находясь в командировке. Он знал, как это делается, и кое-что умел. Это его работа.
— Берите еще пирожное, Андрей Николаевич. А ты, Ната¬шень¬ка, чайку подлей, — Нина Сергеевна восседала во главе стола, вы¬двинутого по такому случаю в середину комнаты.
— Все же отдельная квартира — это другое состояние. Сегодня проснулась среди ночи — тихо. Лежу — и слушаю. Ничего, ни звука... Необычно так,... как у Коленьки в Москве. Думаю, куда же соседи запропастились? У нас Василь Василич, отставник, что напротив, всю ночь в туалет шастает. У него тапочки смешные, кожаные, он шарк-шарк... Я поначалу перепугалась: неужели помер? А потом смотрю — коробки в углу сложены и вспомнила. Хотела заснуть — бесполезно. Так и ходила всю ночь по своим комнаткам, чуть маму не разбудила.
— А мама-то как — рада? — Ольга Павловна чистила яблоко и по кусочку отправляла его в широко раскрытый Леночкин рот. Та сидела у матери на коленях, уже измазанная шоколадом. Сейчас она выбирала — какое пирожное съесть следующим, для чего тыкала пальчиком в каждое по очереди.
— Вы же знаете мою маму? Она не то, что я, но, кажется, довольна.
Наташа подошла к столу с вновь наполненными чашками.
— Ей еще лет десять назад должны были дать или раньше, если по-справедливости, как участнику войны.
— Но, она не воевала и...
— ... Да в сто раз больше рисковала, в тысячу! Что за законы та¬кие?!
— Теперь, хоть на старости лет поживет по-людски. Поликли¬ника рядом новая и аптека там, возле регистратуры. Удобно.
— А магазин, что под вами, не беспокоит?
— Нет... Думаешь, если «Великан», так все время рев стоит? Как раз для меня магазинчик, — Нина Сергеевна затряслась от смеха, — для самых миниатюрных. Можно женишка себе подыскать.
— Вам теперь благоустраиваться надо, — Ольга Павловна закончила с яблоком и принялась за апельсин, — до ума квартиру доводить. Обои купили?
— Давно, еще по старой цене. А Салман плитку обещал подвезти, нашу правда, но симпатичную.
— Рада я за вас, Нина Сергеевна, как же я рада! Хотите — плитку помогу положить? Я чуть-чуть умею. На стену не пробовала, а полы — запросто. Хотите?
— Спасибо, Наташенька. Осталось тебя устроить, а там и на пенсию можно.
— Пусть с наше поработает. Я вам вот что скажу, — Ольга Павловна была самой практичной в компании, — в заводском районе совсем недавно магазин открыли — «Все для дома» называется. Знаете где это? Попросите Руслана, он отвезет. Между прочим, очень приличный магазинчик. Там еще не все раскупили. Есть финтифлюшки разные: ручки, карнизики...
— Да зачем все это? Я пока обойдусь.
— Делать надо сразу. Кстати, вам бы выключатели, как у меня, плоские. Цивильно смотрятся. Помните, что Михалыч привозил? Андрей Николаевич, в ваших магазинах, говорят — бывают.
Нина Сергеевна прервала ее:
— Не загружай Андрея Николаевича. Он и так за эту командировку нашу месячную норму выполнил.
— Ну уж, и месячную...
— Точно-точно. Я, грешным делом, не верила, что столько успеете. Прямо чудеса! Вот, девочки, что значит «взяться за дело» — учитесь.
— Вы преувеличиваете. Да и не все выполнил: так от подрядчиков данных для смет и не дождался. Когда теперь вышлют? Вся надежда на вас.
— Девчата, не обманем надежд нашего добросовестного коллеги? — пожилая женщина, лихо подмигнув своим сотрудницам, достала из папки несколько исписанных листков бумаги и протянула Андрею. — Владейте.
— Что это? — он вчитался. — Нина Сергеевна, откуда? Что ж вы сразу ...
— Это сюрприз. Хватит, что Семен Михайлович по нашей милости...
— Он не по вашей милости...
— Неважно. Теперь, хоть совесть чиста.
— Но как же вам удалось и когда?
— У вас научилась. Как прижала вчера Матаева в подъезде — это управляющий стройтрестом — пикнуть не смог. Сразу дал своим команду все подготовить. Вот, сами утром привезли. Ока¬зывается, ему тоже квартиру в нашем доме дали, только трех¬ком¬натную, на четвертом этаже.
— Теперь я в полном порядке, спасибо вам. Теперь можно и отправляться. Кстати, сколько там натикало? В самом деле — пора.
Провожая Андрея, Нина Сергеевна у двери тронула его за рукав:
— Андрюша, вы не обидитесь?
— Постараюсь, а что случилось?
— Нет, просто неловко... Одним словом: если в другой раз будет возможность, привезите, пожалуйста, козинаков. Грамм триста, это для Леночки. Только специально не ищите, попадутся — тогда другое дело. Она славная девочка, очень славная.
Техсовет подходил к завершению, и все порядком устали. Перед его началом Андрей по телефону общался с Михалычем. Тот говорил еще медленно, поэтому долго объяснял, где в их городе можно приобрести плоские электрические выключатели. Оказывается — совсем недалеко.
— ... Если сравнивать технико-экономические показатели данного проекта с нормативной базой... — бубнил оппонент, то и дело заглядывая в свои записи.
...А козинаки могут быть только в «Красной шапочке», — подумал молодой человек, сидевший напротив него, — только там, ведь это — фирменный магазин.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Стрелка часов на экране, привычно дергаясь, завершала очеред¬ной круг. Семь секунд, шесть, пять... Пошла «картинка», сопровождаемая бодрой музыкой. Вот появилась самая обаятельная ведущая. Она оторвалась от своих записей и уверенно глянула навстречу миллионам телезрителей, расположившихся перед магическим прямоугольником.
— Сегодня в программе: Президент подписал указ...
— Сделай погромче, — Андрей соорудил очередной бутерброд и вышел из кухни, не забыв прихватить любимую чашку, слегка треснутую, но очень удобную.
— ... и, благодаря их самоотверженности, террористический акт удалось предотвратить. Теперь — о положении в ...
Услышав объявление диктора, он, как всегда, напрягся. Так случалось помимо его воли всякий раз, когда показывали развалины недавно еще симпатичного, мирного города. Всякий раз — значит ежедневно, потому что их показывали уже в течении многих месяцев, и он не помнил дня без упоминания об этой трагедии.
Сначала он упорно вглядывался в экран, пытаясь отыскать среди выхваченных объективом жителей знакомые лица, потом бросил это занятие, поняв его безрезультатность. Андрей с трудом узнавал лишь то, что некогда служило пристанищем множеству людей, измученных теперь и растоптанных бесовским каблуком.
Вскоре он вообще перестал смотреть сюжеты из этого города, особенно после того, как однажды на экране промелькнуло искореженное взрывами здание с разбитой вывеской «Великан» на фасаде.
Он не решался поднять глаза и только слушал.