Я всегда оставался без ответа, когда пытался понять, где начинается глупость, и когда кончается наивность. Понятно, что эти слова сами по себе ничего не значат, но за ними стояло удивительное поведение милого для меня человека.
Мы росли в одном дворе. Среди всей детворы одна девочка выделялась забавной привычкой всегда задавать вопрос в адрес последнего слова любого предложения. Например, когда она ревела и ей не раз говорили: «Не плачь, Таня, что ты распустила нюни!», - она сквозь слёзы всегда спрашивала: «А что такое нюни?»
Если кто-либо имел неосторожность ответить на её вопрос, то череда новых вопросов ещё долго не иссякала…
И вот уже восьмой класс. Повзрослевшие девочки отмечали весенний женский день.
Я выбрал подходящий момент для тайного разговора с Таней:
- Может, пойдём, погуляем? – с неуверенностью в правильности озвученного предложения, спросил я.
– А мы разве не гуляем? – мягко возмутилась она.
- Да, нет. Я имею в виду – вдвоём погуляем, только ты и я. Как говорится: «тет–а-тет».
- А что значит: «тет-а тет»?
- Айда, покажу, - с лёгкостью, предложил я.
И она пошла. Вот наивная простота-чудачка!
Когда мы вошли в пахнущий сыростью местный парк, я предложил ей свою куртку. К моей радости она отказалась, и мне «пришлось» обнять её, мол, чтоб не замёрзла. Приблизительно по тому же поводу я поцеловал её, и не по-лучил серьёзного отпора.
- Так вот что называется «тет-а тетом»! – после очередного поцелуя, воскликнула она.
- Да, но, знаешь, есть ещё интереснее слова…
Таня строго посмотрела на меня и, не решившись спросить, что это за слова такие, торопливо ушла...
Служба в Армии прошла для меня быстро и с пользой: я подтянулся, стал сильнее и мужественней. Имея возможность в свободное от службы время запоем читать художественную литературу, я неосознанно готовил себя для очередной атаки на пока ещё детское сознание Тани. Я отчётливо помнил все розыгрыши в отношении её. Но несколько ярких эпизодов, связанные с наивной простотой Тани, всё жарче обжигали моё сердце. В эти минуты меня с новой силой тянуло к ней…
И вот я уже дома. Странно, но с первых дней моего пребывания в окружении многочисленных друзей и знакомых, о Тане я даже не вспомнил. И она на моём горизонте не спешила появляться.
Однажды, с утра прогуливаясь по парку, я бесцельно забрёл в зоопарк. Медленно прохаживаясь вдоль немного-численных клеток, я невольно задержался у норки замурзанного хорька. Стыдно признаться, но мой неухоженный внешний вид почти не отличался от его.
- Здравствуй, Ваня, - послышался за моей спиной не-знакомый женский голос. – Узнаёшь?
Прищурив подкрашенные глазки, передо мной стояла Танюша, внешне реально изменившаяся школьница.
Наверное, потому что я не проронил ни слова, во все глаза рассматривая её, она, улыбнулась:
- Рада тебя видеть. Пойдём, пройдёмся по городу?
- «Нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок»? – после некоторой паузы пришёл в себя я, сразу нащупывая слабые места возможного её отступления.
- А что такое – «закоулок»? – с явным вызовом и едва заметной иронией, спросила она.
Такой поворот дела придал мне уверенность, что с ней опять можно «порыбачить» старым способом, и я первый заглотнул наживку:
- Закоулок? Пойдём, покажу.
И она опять пошла, хотя идти было особо некуда и не-зачем: из парка тогда мы так и не вышли.
Прогуливаясь и болтая ни о чём, мы обошли «чёртово колесо» и спустились к речушке.
- Это то, что ты называешь закоулком? – серьёзно спросила она. – По-моему, это – берег реки. Впрочем, тебе видней, - как-то странно согласилась Таня.
Понимая её слова как согласие и желание стать моим интимным партнёром, я без предисловий приступил к обязательным поцелуям, о которых так часто мечтал в Армии.
Она особо не противилась, но и не отвечала на мои не-умелые причмокивания. Её поведение возбуждало мужское естество ещё больше, потому что, как известно, поцелуй украдкой никогда не может сравниться со свободным поцелуем. Потому как не имеет ничего общего с блаженством, которое испытываешь, тайно поцелуя строптивую девчонку.
Но только мои руки приступили к обязательному ритуалу мужского ликования, как Таня странно обмякла, насупилась и вдруг тихо рассмеялась.
- А как это называется, Ваня? – делая ударение на слове «это», спросила она. – Почему ты молчишь и надулся, как сыч?
Таня погладила меня по небритой щеке, вздохнула и грустно спросила:
- Ты наверняка думаешь, что я бесчувственная и сухая дурнушка? Ты уверен, что моё тело - сплошная «печать дьявола»?
- А что такое?..
И тут я понял, что она поймала меня на мой же крючок. Было очевидно, что девочка, оказывается, повзрослела и кое-что уже знает сама.
Не обращая внимания на мою оторопь, отважная одноклассница безжалостно продолжила:
- «Печатью дьявола», Ванечка, называют нечувствительное место на теле человека, понял? А я, к твоему сведению, очень даже чувствую тебя: твои поцелуи и твои прикосновения. Но, может, ты хочешь взять меня прямо здесь, на берегу живописной речки-вонючки? Эх, ты, русский
Иван - Вонюшка, - делая ударение на букву «ю», - добила ме-ня простота-чудачка.
Быть наглецом среди покорных и глупых людей легче, чем слыть смелым среди сильных и умных.
Первый раз меня победили моим же оружием. Но, всё же я попытался реабилитироваться:
- Так что, поедем в номера, Танюшка? Так сказать, со-вершим таинство любви на внебрачном ложе?
- Такого выражения нет, Иван, - продолжила поражать меня девушка, - ложе может быть только брачным.
Сказала, повернулась и ушла.
А я стоял такой несчастный и одинокий, с полным осознанием того, что теперь мне, как порядочному мужчине, нужно обязательно на ней жениться.
И мне этого очень хотелось…