"ЗНАК ПРОБИТОГО СЕРДЦА"
(новелла)
Я родился глухонемым. Опустив подробности моего детства, - расскажу, что было потом, когда я вырос...
* * *
Однажды я познакомился с девушкой. Мы встречались в парке, сидели у фонтана, и любовались на мерцающие блики в воде. Это было очень красиво. Она улыбалась, и мне нравилось смотреть, как она улыбается.
Но, со временем улыбка её стала гаснуть, она стала грустной. Потом и вовсе начала плакать. Я не мог понять, отчего она страдает, если всё по-прежнему. Всё то же солнце, всё тот же парк, и всё те же блики. Я смотрел в её глаза и пытался её понять.
Она смотрела на меня, и я видел её глаза, полные страдания. Я не мог понять, отчего она страдает. Начал только со временем догадываться, что причина во мне. В моей особенности. Я же ничем её не обидел, я всё тот же, что и парк, и фонтан, и блики. И мне по-прежнему нравится смотреть на её улыбку.
Она плакала, и губы её шевелились. Я не слышал, что она говорит. Видел только, что губы её шевелятся. Я поднёс руки к своим ушам, и показал: "Я тебя не слышу", - и виновато улыбнулся... Я не мог понять, что же я такого плохого ей сделал, что она страдает.
Она взяла блокнот, и ручкой написала на нём несколько слов. И показала мне. Я посмотрел, и всё равно ничего не понял. Не понял смысла слов. Она меня - что? И снова виновато улыбнулся.
Тогда она нарисовала сердце, пробитое стрелой, и капли крови. И я снова ничего не понял сначала. Потом поморщил лоб и догадался, что она нуждается в помощи врача. Да, нужно вызвать "скорую помощь". Я взял свой мобильный телефон, и отправил sms: "Девушке плохо, нужен врач, у неё что-то с сердцем. Адрес: парк, фонтан". Вскоре приехала машина, но, девушку не забрали с собой, а оставили со мной, и уехали. А она по-прежнему плакала. И я не знал, чем ей помочь.
* * *
Тогда она взяла меня за руку, и прислонила мою ладонь к своей груди, чтобы я послушал её сердце. Оно стучало. Немного похоже на аритмию, но, если дежурный врач из "скорой помощи" сказал, что она абсолютно здорова - значит, это не болезнь.
Я снова виновато улыбнулся. Потому что не мог понять ничего, отчего она страдает, если солнышко так хорошо светит, и такой красивый парк, и такие красивые блики на воде. Ведь, они не стали хуже, и мне по-прежнему приносят удовольствие...
Тогда она взяла меня за руку и увела с собой.
Мы остались вдвоём в комнате, и она разделась. Я подумал, что, наверное, причину своих страданий она сможет объяснить лишь обнажив своё тело, - как в кабинете врача. Я подумал, что она покажет, где у неё болит, и я смогу понять, что нужно делать. Быть может, нужен бинт, и мазь.
Но, она вместо этого раздела и меня тоже, хотя мне было не понятно, зачем мне нужно раздеваться, если у меня ничего не болит. Но, повиновался ей, потому что понимал, что она всеми силами старается объяснить, что ей нужно, и чем я могу помочь.
Она приласкала меня, и ввела мой орган вовнутрь своего. Было приятно. Посмотрев на неё, я понял, что ей стало легче. Мы стали вместе жить, и я делал с нею то же самое каждый день.
Со временем она поправилась совсем, даже буквально. Она гладила свой живот, ела яблоки, и улыбалась. Я смотрел на неё, и был рад, что улыбка снова вернулась к ней.
* * *
Потом однажды ей вдруг стало снова плохо, очень плохо. Я вызвал врача, и её на этот раз увезли. Когда я приехал в больницу к ней навестить, - то оказалось, что она клонировалась. Точнее, из неё выделился комок. Когда я спустя несколько дней забирал её из больницы, она выглядела совсем счастливой, а мне в руки дали свёрток. Там был её этот клон, совсем маленький, и не похожий на неё. Ну, наверное, это нормально, что он на неё не похож. Может быть, он вроде как опухоль внутри неё жил, поэтому деформирован. В общем, это неважно. Важно то, что она теперь снова улыбается. Но, вспомнил, как она тогда плакала у фонтана, и подумал, что, причина, наверное, была именно в нём, в этом клоне, который находился внутри неё, и что это он причинял ей боль, - а я был вовсе ни при чём, - а я ведь думал, что она плачет из-за меня, хотя я не обижал её. Но, по крайней мере, я помог ей, чем смог, и снова вижу её улыбку... Я заглянул в свёрток, и увидел, что то, что там находится, похоже на опухоль.
Я подумал, что наконец-то, её проблема решена, - и теперь причину её страданий можно выбросить в урну. Поэтому, когда мы отошли от больницы, я так и сделал. Но, в ответ увидел ужас в её глазах, она вытащила из урны свёрток, и прижала к себе. И стала плакать. И снова стала страдать, и смотреть на меня так, словно я сделал ей что-то плохое. А ведь я ничего плохого ей не сделал.
Но, подумал, что наверное, у неё опять опухоль там внутри образовалась, новый комок, который причиняет ей боль. Поэтому, когда мы приехали домой, то в комнате раздел её, и разделся сам, чтобы снова сделать ту же процедуру ввода своего органа в её. Ведь ей же от этого становится легче... Но в этот раз она расстроилась ещё больше. Ударила меня больно, и расплакалась. Я подумал, что эта процедура больше ей не нужна, и я ей больше не нужен тоже. Значит, я могу уйти.
И я ушёл. Снова ушёл в тот же парк. Чтобы смотреть на блики в воде, и радоваться жизни. Потому что парк всё тот же, и я всё тот же. Мне было очень хорошо.
* * *
Но, радовался я недолго. На следующий день эта девушка тоже туда пришла. Но, она не хотела смотреть на блики, как раньше. Она снова страдала. Смотрела на меня опухшими от слёз глазами, и требовала от меня помощи. А я не понимал, чем я могу ей помочь. Ведь комок отделился от неё, и теперь уже не причиняет ей страданий. И ввод моего органа в её орган ей больше не нужен. Значит, я теперь свободен, и могу жить дальше своей жизнью. Но, она снова рисовала сердце, пробитое стрелой, и прикладывала мою руку к своей груди, чтобы я слушал. Но, честно говоря, я почему-то ощущал себя обманутым, и мне больше не хотелось ей помогать. Я виновато улыбнулся, отрицательно покачал головой, и ушёл из парка.
Шёл по городу, и искал новое любимое место, где я смогу радоваться жизни. И я нашёл его. Это было здание. Внутри был каток, и там люди катались на коньках. Приятная прохлада освежала лицо, и люди улыбались. Мне нравилось смотреть на их лица. Я долго смотрел, как они катаются, потом и мне тоже захотелось научиться. И я научился. Я катался на коньках, и был счастлив. Жизнь приносила мне удовольствие.
И там я познакомился с девушкой. Она тоже каталась, и мы встречались взглядами. Катались и улыбались друг другу. Было очень хорошо. Но, со временем и она погрустнела. А потом стала и плакать. И смотреть на меня умоляющими глазами. Я смотрел на неё, и не мог понять, отчего она страдает. Может, кто-то обидел её? Мы остановились, и я смотрел ей в глаза, ожидая ответ. Её губы что-то говорили, но, я не слышал слов. Я показал ей жестами: "Я не слышу". И виновато улыбнулся. Она меня поняла, взяла листик в руки, и карандашом написала там несколько слов. Я узнал эти слова. Но надеялся, что она объяснит мне их смысл, и с ожиданием посмотрел ей в глаза, ожидая объяснения...
И она нарисовала сердце, пробитое стрелой...
Я понял, что её никто не обижал, что она здорова, и врач ей не нужен. Что ей от меня нужно то же самое, что и той, что была до неё...
Но, мне почему-то уже не хотелось повторять историю, как с той, первой девушкой. И снова ощущать себя обманутым. Теперь грустными стали уже мои глаза... Я отрицательно покачал головой, и виновато улыбнулся...
* * *
Я ушёл с катка.
Чтобы поискать себе другое любимое место, где буду радоваться жизни... И я нашёл его. Одно, другое, третье... Очень много любимых мест сменил. Нет смысла рассказывать одно и то же. В следующий раз я уступил девушке, - надеясь, что ошибаюсь, полагая, что ей от меня нужно только одно: эта процедура. Но, снова всё было то же самое. Я ощущал себя никому не нужным. Все девушки рисовали одно и то же сердце со стрелой посреди, хватали меня за руки, а я - ощущал себя ненужным никому. И, что мне в одиночестве, похоже, гораздо лучше, чем с кем-то...
* * *
Так было долго. Покуда я не заболел. Точнее, я болел и раньше. Насморк, кашель - это обычные страдания, когда нарушается гармония с окружающей средой. Когда перестаёшь быть с природой одним целым. Тогда простуда приходит как наказание за измену ей. В тот день тоже так было. Я сидел на лавочке в скверике, надо мной был зонт, и я смотрел перед собой, и мне совсем не было радостно. Плакать тоже не хотелось. Просто было грустно, и хотелось сидеть вот так и сидеть, - чтобы снова слиться с природой, и помириться с ней... Сидел, кашлял, чихал, и просил прощения у природы. По лицу текли слёзы, но не оттого, что насморк. И не оттого, что хотелось плакать. Они просто текли. Я пытался понять, отчего они текут. Мне всего лишь было грустно.
Пытался понять, отчего мне грустно. Ведь всё хорошо. Всё та же природа. Мелкий дождик. И всё, что мне хочется - это ощущать радость жизни. Меня обокрали. Украли у меня чувство нужности жизни.
Быть может, чтобы вернуть чувство нужности жизни, мне нужно чувствовать себя нужным кому-то. Именно в этот момент. Я смотрел на девушек, проходящих мимо. Подумал: если им предложить то, что они любят, то, что изменится? Если нарисую сердце, пробитое стрелой, и покажу девушке. Я уже понял, что означает этот знак. Ввод органа в орган - приятное занятие. Хотя оно и не приносит чувства удовлетворения лично мне. После этого я ощущаю себя обворованным. И ещё я понял, что после этого, спустя несколько месяцев, от девушки отделяется клон, и она становится счастлива. Я перестаю ей быть нужным. Внутри становится всё холоднее. Радость жизни утекает из меня всё стремительнее, с каждой новой девушкой.
Мне не хочется знакомиться с девушками.
* * *
Мне было очень грустно, и я не заметил, что это место давно стало моим любимым. И, что на лавочке напротив сидит девушка. Просто сидит, и смотрит на меня. Нет, она не грустит. Грущу теперь я. Но, мне не хочется рисовать сердце, пробитое стрелой, и показывать ей. Мне просто всего лишь холодно. Я просто сижу, скукожившись, и по лицу текут слёзы. Я не вытираю их. Какой смысл вытирать, если мне всё равно никуда не хочется смотреть. Мне хочется всего лишь помириться с природой. И снова радоваться солнцу и бликам.
* * *
Я сидел так долго. И не заметил, как девушка подошла ко мне, и села рядом. А когда увидел её рядом, - то, от неожиданности испугался. Она улыбнулась мне, и я подумал, что она не будет для меня рисовать сердце, пробитое стрелой. Девушки его рисуют, только когда грустят, я заметил. А когда улыбаются, они его пока не рисуют. Я успокоился, и стал наблюдать за девушкой. Я очень боялся, что она тоже начнёт вот-вот грустить. Были даже позывы встать и покинуть это моё новое любимое место. Я ощущал себя скованно в её присутствии. Но и искать новое любимое место - уже тоже устал. Мне хотелось задержаться на этом как можно дольше. Чтобы, наконец-то, помириться с природой.
Но, помириться с ней у меня не получалось, потому что рядом сидела девушка. Её присутствие напрягало в силу того, что она девушка. Но, успокаивало в силу того, что она пока не грустит. И, что пока не рисует сердце, пробитое стрелой, - после чего я, в который раз, ощущаю себя обманутым всё глубже. И радость жизни омрачается всё больше, - утекая из меня, как эти слёзы из глаз, которые текут сами, и внутри образовывается пустота.
* * *
Может быть, слёзы - это и есть радость. Пока они не текут - человек счастлив. А, как только начинают течь - то, счастье гаснет. Радость вытекает через глаза. Утекает жизнь. Но, честно говоря, я уже так устал от всего, что мне хочется умереть. Поэтому я позволяю слезам течь, чтобы жизнь из меня вытекла совсем.
Вот так я сидел на лавочке, и умирал, на глазах у девушки. А она ничего не делала сперва, лишь смотрела на меня украдкой. Зачем же она подошла? неужели тоже для того, чтобы обмануть меня? Чтобы стать последней, кто успеет это сделать, пока я жив?... Боже... Мне хотелось встать, и уйти. Но, не было сил, и не хотелось шевелиться. Если она подошла ко мне для того же, для чего подходят все девушки - то я никуда с ней не пойду. И помогать ей не хочу. Я умру у неё на глазах, и она ничего не получит. У меня уже нет сил помогать... Она должна понять, что у меня нет сил помогать ей, и что сидеть рядом со мной ей нет смысла. Пусть решает свои проблемы сама...
* * *
Я отвернулся от неё, и слёзы продолжали течь. И ещё этот насморк... Меня угнетало осознание, что я поссорился с природой так сильно, что мне даже не хочется с ней мириться. Потому что мне хочется умереть. Стать совсем пустым, и улететь в небо, как воздушный шарик. Или как облако... Когда плачут облака, они растворяются, и их не становится. Они умирают. Я никогда не видел, как умирают люди. Но, подумал, что их смерть похожа на смерть облаков.
Я продолжал сидеть на лавочке, отвернувшись от девушки, и не заметил, как она встала отлучиться. А когда вернулась, у неё в руке был стаканчик с горячим чаем. Она протянула его мне, и вложила в руку. Я растерялся. Она дала мне понять, что хочет, чтобы я выпил его.
* * *
Я поднёс стаканчик к губам, и ещё не успел сделать глоток, как вдруг понял, что что-то изменилось.
Мне по-настоящему захотелось плакать. Но, не для того, чтобы умереть ещё быстрее. А оттого, что мне вдруг остро захотелось жить.
И стало обидно-обидно... Что, именно теперь, в этот момент, когда мне вдруг остро захотелось жить, - мне хочется и плакать тоже, ещё быстрее...
10.05.2014
Братислав Либертус Прозаик
#глухонемой, #сердце, #дождь, #новелла, #требуется_диктор, #мужской_голос
Будьте благословенны