18+
От автора.
Жить в любые времена не просто, тем более достойно…. Но так жили и продолжают жить множество людей вокруг меня. Порой рутина каждодневных забот надоедает им до тошноты, часто жизнь безжалостно испытывает их, и кажется все, это предел, но не нет… Люди, с помощью близких приходят в себя и живут дальше.
Утро, не учтенное в списке дел на сегодня.
Каждое утро в семье Ветровых проходило примерно одинаково. В половине седьмого звенел будильник и глава семейства Андрей, отключал его и брел на кухню, чтобы поставить чайник. Пока он закипал, у Андрея было несколько минут, которые он проводил у включенного компьютера, просматривая почту или читая вчерашние свои записи.
Сегодня же не было времени отвлекаться на это. Намечалось множество дел и, их требовалось распределить, на весь день так чтобы успеть, все сделать. Ежедневники никто из Ветровых не любил, ну разве самому младшему из них, Сережке было безразлично, на чем или в чем чиркать. Поэтому, усевшись на свое, обычное место за компьютерным столом, после похода на кухню, Андрей стал искать в стопках бумаг на столе чистый, хотя бы с одной стороны, и не нужный никому лист, чтобы набросать на нем список предстоящих на день дел. Вскоре он с досадой обнаружил, что все имеющие листы вполне могли оказаться нужными. Собственно нужность или не нужность листов лежавших в контейнере, на полочке под принтером, была спорная. На них рукой его жены или им самим были записаны какие-то номера телефонов, имена, отчества и фамилии людей, или напоминания типа: « В 12.00 Деканат гуманитарного факультета!!!». Возможно записи этой, возраст год, но лучше было не испытывать судьбу, очень может быть что сделала её хозяйка дома Маша вчера, а уже сегодня она вполне могла сказать мужу:
– Андрей, совсем памяти нет, на днях пригласили в тех. университет. Декан гуманитарного факультета, совместительство хочет предложить, посмотри там, среди бумаг, я время записала. Трудно представить, что будет в случае отсутствия этой записи.
Или, не редко, на листах использованной бумаги встречались рисунки их девятилетней дочери Настеньки, сделанные цветными карандашами или маркерами. В основном последнее время она рисовала принцесс в белых платьях, с желтыми волосами и большими синими глазами. Эти рисунки казалось навсегда забытые дочерью, вмиг становились очень востребованными и самыми любимыми в случае их исчезновения. Бесполезны были в этом случае напоминания, родителей о необходимости хранения дочерью своих вещей на своем столике и в своих шкафчиках, скандал разгорался, может даже похлеще чем тот который устраивала мать её, в подобных случаях.
Андрей, даже о записях сделанных собственной рукой, не мог сказать с полной уверенностью нужные они или нет. Вот, например, на весь лист, его почерком записаны номера сотового и городского телефонов, а под ними не чего не говорящие ему имя и отчество. Андрей напрасно напрягался, он не смог вспомнить, кого звали Аркадием Петровичем, как и обстоятельства появления этой записи. Он лишь предполагал, что и телефоны и человек записанные на листе формата А4, вполне могли оказаться очень важными и нужными в какой-то момент.
В тощей упаковке с бумагой для принтера, оставалось всего несколько еще неиспользованных листов, и Андрею было жалко портить их не по назначению, возможно, через несколько минут, его проснувшаяся супруга, захочет распечатать перед работой какой либо документ с флешки или из почты для предстоящего рабочего дня.
Пришлось брать кусочек картона из пачки, перетянутой резинкой, нововведения его жены. Она все товары, принесенные из магазинов, изучала на предмет использования в быту.
– И это, выбрасывать! – Спрашивалала она, показывая чистую и белую поверхность обратной стороны коробок от чая или конфет, картонных вставок в целлофановый пакет с только что купленным комплектом простыней или рубашкой.
Настя сразу же приняла эти новшества, а Андрей еще противился, считая их излишней, мягко говоря, бережливостью, но уже больше по инерции. На плотном картоне от упаковок было приятно писать или рисовать, и Андрей все чаще использовал их для различных заметок.
Вот и сейчас, на небольшом кусочке картона он, составил список, нумеруя каждую строчку, который сверху озаглавил: «Дела на сегодня».
Между тем чайник на кухне начинал свой свист. С ним ритм утра, резко возрастал. Андрей будил Машу, и она шла на кухню готовить завтрак и заваривать кофе, а он заправлял супружеское ложе, и будил вначале девятилетнюю дочь Настю, а чуть позже пятилетнего сына Сережу.
Настя собиралась сама, да и Сережа тоже, но за ними нужен был обязательный присмотр, и иногда им требовалась помощь. Сережка мог одеть на обратную сторону носки или колготки, увлечься вдруг какой-либо игрушкой, забыв обо всем на свете. А Настя бывало подолгу , не пускала в ванну или туалет братишку лишь из вредности. Ей похоже нравилось выводить того из себя. Но она не как не показывала это, выходя из ванной, когда тот начинал тарабанить в дверь и кричать:
– Настька, открывай! Папа она специально меня не пускает.
– Вот прямо минутку подождать не может!– Говорила Настя, проходя мимо беснующегося брата. – Мальчики должны уступать девочкам.
Еще она несколько раз за утро подходила к музыкальному синтезатору и пыталась проиграть какой-либо аккорд из последнего задания в музыкальной школе.
– Ну, доча, прекрати, рано еще, люди спят! – Каждый раз говорил ей отец.
Дочь переставала играть, но недовольно спрашивала:
– Когда же мне готовиться, тогда?
Девочку мучала ситуация, что ей никак не дается мелодия, с лица её не сходило озабоченное выражение, и она, вскоре, забывшись, вновь подходила к музыкальному инструменту. Дальше все повторялось, и слова отца и возражения Насти и её дальнейшее поведение.
Во время завтрака, дети не хотели, есть, и уговоры были бесполезны. Что Настя, что Сережка, оба ковырялись в своих тарелках с кашей, практически не донося до ртов ни грамма её. А вот у их родителей, аппетит чаще всего, был хороший.
Каждый из Ветровых как обычно пытался высказаться о своем, насущном. Сегодня это выглядело примерно так.
– Маша, это совершенно не правильно, что ты, кандидат филологических наук не можешь отредактировать рассказ собственного мужа.- Выложил Андрей давно вызревающую в нем обиду, в самом начале завтрака.
– Но, я же нашла тебе девочку, она очень способная и сделает все не хуже меня. - Возразила Маша.
– Я не чувствую себя с ней свободно. И кроме того мне кажется что она с иронией относится к моим текстам. Мне нужно дружеское участие, понимающего меня человека.
– Андрей, ты хочешь, чтобы я занималась только тобой! Но это невозможно. У меня занятия,
две девочки кандидатские готовят, дипломники, спецкурсы. Со статьей зав кафедрой торопит. Да еще и самой надо материалы собирать на докторскую.
– А Витьку я, наверное, побью! – Без всяких вступлений сказал Сережка, переводя разговор на знакомую всей семье тему, своих сложных отношений с мальчишкой из детсадовской группы. – Он меня достал уже!
При последних словах, все, включая Настю, прыснули от смеха, эта взрослая фраза из уст пятилетнего мальчугана прозвучала довольно забавно.
– Ты думаешь, что это правильно, будет? – Спросила мама, они с мужем до сих пор не знали, что советовать детям, чтобы помочь им разрулить возникающие со сверстниками конфликтные ситуации. Раньше мать придерживалась мнения, что их надо стараться разрешать без резких поступков, путем уступок и переговоров. А отец же был сторонником мужских способов избавления от проблем, то есть, подавлять окружающих и доминировать. Однако несколько происшествий с детьми за все годы воспитания, доказали что простые на первый взгляд, решения предлагаемые кем либо из родителей, часто только усложняют жизнь и им родителям, и их детям. Лучше всего получалось, всё-таки, когда свои конфликты дети урегулировали самостоятельно. А чтобы груз забот не оказался для тех не подъёмным, о всех делах их необходимо было разговаривать, а о проблемах знать.
– Да конечно, – встряла Настя со своим пониманием жизни, – я пока не настучала по башке Витьке, он не переставал приставать ко мне.
– Ну, это чересчур ты постаралась, – сказал отец, – у мальчишки сотрясение мозга было.
– Да я его один раз ударила только ранцем, а он упал с горки и ушибся сильно.
– Ладно, Настя, помним мы все это, да и обсуждали с тобой тот случай, много раз… Надо....
– В обиду себя не давать, но быть осторожной! – сказала Настя.
– Да, да! – Подтвердила Маша, и переглянулась с мужем. Уж очень противоречивым и не однозначным представлялось выданное Настей понимание всех родительских наставлений. Но и другими пока, сильно не стоило, заморачивать эту головку, покрытую льняными волосами, и родители как-то одновременно вздохнули. Андрей при этом представил, как много ждет впереди дочку жизненных невзгод, в которых надо будет быть и осторожной и в обиду себя не давать. Маша, вздохнула о том же самом.
После завтрака Андрей остался на кухне мыть посуду, а его семейство ушло продолжать собираться дальше, близилось время выходить всем из дома.
Потом Андрей в уже накинутом пуховике заглянул в зал. Настя сидела в кресле, листая учебник, лежащий перед нею на столе, Маша заплетала ей косу, посматривая на экран включенного телевизора, где показывали новости из Украины, а Сережка, засовывал лыжи в чехол, он их должен был взять с собой в садик.
– Ребята я пошел! – Сказал Андрей, и Маша подалась к нему, вытягивая губы. Настя, подражая матери, тоже потянула головку в сторону отца. Андрей сделал шаг в сторону жены, и они коротко поцеловались с нею, затем нагнулся к Насте, и та чмокнула отца в щеку. Тут же бросив свое занятие, рядом оказался Сережка. Отец и сын приобняли друг друга, Андрей тоже наклонился для этого.
Через несколько минут вся семья соберется в автомобиле главы её, но так, каждый раз расставались, Андрей и Маша ещё со времен, своей студенческой юности когда только зарождалась их любовь. Тогда, пережили они вместе, ситуацию, после которой, стали неукоснительно следовать советам известной баллады:
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
Настя знала ту историю, и приняла родительскую традицию осознанно, а Сережка просто любил всех в своей семье и в любой момент был рад показать это.
На стоянке, «Мазда» Андрея, оказалась зажата с двух сторон «Фордом» и «Тойотой» с левосторонним рулем. Машины, стояли так близко к автомобилю Андрея, что не возможно было попасть в салон его ни с правой, ни с левой стороны.
Ночью шел сильный снег. Андрей представил, какие пробки сейчас, на улицах и как неудобно и тоскливо будет стоять Маше в переполненном автобусе или маршрутке, в течение долгого времени, если она будет добираться на работу самостоятельно. Она непременно опоздает к началу занятий, и потянется череда неприятных происшествий в течение всего дня. Так бывает всегда, твердо убежден был Андрей, если день начинается с неудачи. А со своими неудачами, которые уже, похоже, начались у него сегодня, он решил справляться сам.
Андрей открыл заднюю дверцу, и пролез через спинки сидений на место у руля. Прогрел и завел двигатель и осторожно выехал из ловушки. Была опасность поцарапать соседские автомобили, что создало бы множество проблем на много дней вперед, да и облицовку своей машинки хотелось иметь целой.
Но все обошлось, Андрей был в этом совершенно уверен, но еще специально вышел из автомобиля и обследовал бока автомобилей, между которыми стоял только что его.
Выехав за ворота стоянки, и припарковав машину в сторонке, чтобы не кому не мешать, Андрей зашел в сторожку сбоку от них. Огромный мужчина, находящийся в ней, одетый в спецодежду с камуфляжной окраской, совершенно не обрадовался его появлению. Да и Андрей упал, духом увидев, кто сегодня на дежурстве, у него не складывались взаимоотношения с этим человеком.
– Что опять что-то не так? – Спросил тот, не отвечая на приветствие Андрея. Хозяин сторожки, сидел перед небольшим окном, выходящим в сторону ворот, и наблюдал, как закрывается шлагбаум за только что выехавшей со стоянки машиной. Столик между ним и окном, был заставлен нехитрым содержимым небогатого завтрака. Над фарфоровой чашкой угадывался легкий парок, судя по запаху витающего по сторожке в ней был кофе. Лежал большой разложенный перочинный ножик, из одного раскрытого целлофанового мешка были видны нарезанные куски ветчины, а из другого хлеба.
– Машину мою опять зажали, что невозможно выехать было! – Сказал Андрей.
– Ну, выехал же! – Невозмутимо возразил охранник. Он не переставал жевать при этом и не отрывал взгляда от окошка.
– Я опять залазил в машину через багажник! – Сказал Андрей. – Вы же можете поговорить с моими соседями я, сколько прошу вас об этом.
– Знаешь, ты уже задолбал своими просьбами! – С раздражением сказал собеседник Андрея. – Дожидайся сам своих соседей и разговаривай.
– Я пытался несколько раз, не дождался. Не понятно вообще, когда они приезжают, а вы тут все время находитесь….
– А ты бы дождался, узнал бы как с ними разговаривать. Один отморозок, заводится с пол оборота, а второй придурок, крутого из себя корчит, что не говоришь ему, ноль внимания. Я что за свои шесть тысяч свои нервы мотать себе буду? Разбирайся сам…
– Но я же деньги плачу, вы должны…. – Начал горячиться Андрей, на что сторож яростно ответил ему:
– Не что я тебе не должен, вали отсюда, а то сейчас наряд полиции вызову, вон у меня кнопка под рукой.
Андрей вышел, потому что спорить было бесполезно, опыт общения с этим охранником у него уже был, и был он сплошь, отрицательный.
Андрей стал выруливать из сугроба, куда он загнал свой автомобиль и заметил, как дрожат пальцы рук на руле.
– Надо на другую стоянку переходить! – В очередной раз сказал Андрей себе, и в очередной раз понял, что зимой это будет сделать не просто, как правило, все места на них были заняты до самой весны.
Обычно, Андрею приходилось ждать выход своих родных из дома, сидя в машине. Он, бывало, нервничал, торопил их по телефону. А сегодня из-за задержки на стоянке выход их из подъезда состоялся в тот момент, когда он едва успел припарковать автомобиль на только что освободившемся месте на засыпанном снегом тротуаре. И подчеркнуть в своем списке дел на сегодня, пункт первый:- « Развезти Машу, Сережу, Настю».
ПУНКТ 1. РАЗВОЗ МАШИ, СЕРЕЖИ, НАСТИ.
Люди разъезжаются утром по делам, и дворы освобождаются от автомобилей до вечера. Зато улицы города, забиваются ими, образуя те самые трудно выносимые для психики, и водителей и пассажиров, любого вида городского транспорта, ну конечно не считая метро, пробки. Андрей подумал, что и ему не как не миновать будет их сегодня, а пока же в его машину усаживались близкие ему люди.
– Папа, мы сегодня молодцы? – спросил отца Сережка, едва попав в машину, он садился первым, на заднее сиденье, потому что любил сидеть у окна.
– Ну конечно, – сказал Андрей, – да вы и вчера молодцами были. И каждый день молодцы!
– А вчера ты ругал нас, говорил, что копаемся долго!
– Это папа сегодня копался долго! – Радостно пояснила Настя, усаживаясь рядом с братом на заднее сиденье.
– Вот именно! – Хотело было поддержать Маша детей, усаживаясь рядом с Андреем, и пристегиваясь ремнем. Но вглядевшись в него, она осеклась и спросила:
– Все в порядке?
– Да, – заверил Андрей, – все замечательно. Поехали?
– Да! – Радостно завопил Сережка, а Настя закричала. – Поехали!
Маша достала платок из сумочки и озабоченно глядя на мужа вытерла его слегка вспотевший лоб.
– Точно? – Спросила она, и Андрей как можно более обыденным тоном сказал:
– Да все нормально! Ты что Маша? – Андрей знал, что и его излишний оптимизм мог ввергнуть супругу в глубокое уныние, она непременно бы стала подозревать, что муж скрывает от неё что-то чрезвычайно плохое. Она была очень мнительна, и настроение её почти полностью зависело от взаимоотношений её с мужем, семейных проблем, и, наверное, больше всего от состояния духа мужа. Часто он с изумлением замечал, как она ни обращала внимание не на какие беды, когда ей казалось что муж её весел и беззаботен.
Его поведение успокоило супругу, она еще раз другой стрельнула глазами в его сторону, и он с удовлетворением увидел, как разгладились морщинки на её лбу, а из глаз ушла тревога.
– Ну и дороги, – сказала она, переходя на проблемы, которые хоть и были во множестве вокруг, но совершенно не пугали её, – похоже к ним никто и не притрагивался!
Они выбрались уже из микрорайона и ехали по улице, ведущей к центру города, там находился университет Маши, её должны были высадить первой, так было хоть и дальше по расстояниям, но удобнее по времени для Насти и Сережки.
– В центре, немного чистят, а на окраинах нафиг не кому не надо! – С важностью сказала Настя, фразу которую Андрей только что собирался произнести.
Все, включая Сережку расхохотались. Видимо реакция семьи на одинаковые ситуации тоже была одинаковая, и никто бы, не удивился, наверное, если следующее глубокомысленное высказывание сделал Сережка.
– Новому мэру вообще не чего не надо, все городское хозяйство запустил до крайности!
Но нет, эти слова произнесла, как и ожидалось Маша.
Андрею, между тем, становилось совсем не до разговоров. В городе с миллионным населением, и в обычные дни не просто управлять автомобилем в часы пик, на улице с интенсивным движением. Требовалась максимальная концентрация на ситуацию на дороге, она менялась ежесекундно, и ты должен был мгновенно реагировать на неё правильно, чтобы доехать до места назначения живым, здоровым, на целой машине и без квитанции на оплату штрафа в будущем, от нарушения или происшествия случившегося именно в этой поездке.
Сегодня же к обычным возможным опасностям, подстерегающим водителя ежедневно, добавлялись новые. Засыпанная снегом поверхность дороги могла быть скользкой или таила глубокую выбоину. Их нельзя было не увидеть, не предугадать.
Андрей едва избежал столкновения с отброшенным из соседнего ряда задком, дорогущего американского внедорожника. Сам чуть было не въехал в идущий перед ним автомобильчик с девушкой за рулем, остановившимся на красный цвет светофора. Он вовремя и правильно прореагировал, сбросил газ, притормозил. Но сколькая дорога, и не большой уклон делали свое дело, и казалось столкновение, причем на хорошей довольно таки скорости автомобиля Андрея, казались неизбежными. Ему пришлось выворачивать колеса в сторону высокого бордюра справа от дороги. Они уперлись в него, чуть ли не под прямым углом, и, не доезжая буквально несколько сантиметров, до передней машинки "ласточка" Андрея замерла. На удивление и задок машины его, как это могло вполне быть при данных обстоятельствах, не выбросило в левый от него ряд. Видимо задние колеса сидели в наезженных в твердом снеге колеях и не смогли из них выскочить, в опасный момент.
Маша о чем то оживленно разговаривала с детьми, повернувшись к ним, и не заметила, что-либо необычного, в поведении мужа, или на дороге, а он ощутил на спине и на лбу выступивший, холодный пот.
Уже подъезжая к месту работы Маши, Андрей с трудом перестроился в другой ряд, чтобы свернуть в нужном месте, и там его автомобиль понесло стороной, где сидела Маша к идущей параллельным курсом в соседнем ряду пассажирской Газели. Такое случается иногда, и часто именно вот на таких покрытых многократно перемешанным, неубранным снегом, дорогах. Машина перестает слушаться водителя, что ли, или он цепенеет и не чего не предпринимает, или все происходит настолько быстро, что не хватает времени прореагировать правильно. Два автомобиля будто прилипают друг к другу боками. А ведь при этом практически неизбежна деформация облицовки, не говоря уже о кажущихся в таких случаях более предпочтительных царапинах и мелких повреждениях её. Вполне могут заклинить дверцы, или вылететь стекла. Да и на такой забитой до отказа дороге, любая незначительная авария мгновенно может стать значительной, когда в неё вовлекаются соседские автомобили. Они или не успевают притормозить вовремя и въезжают в неожиданно остановившиеся автомобили или захватываются из соседних рядов, часто теряющими управление во время аварии автомобилями.
Но Андрею везло сегодня пока. В тот момент, когда бока автомобилей казалось, уже коснулись друг друга, Газель вдруг резко завалилась в противоположную от его автомобиля сторону, и машина Андрея стала управляемой, он смог чуть отодвинуть её от Газели, легким поворотом руля вправо.
Андрей только вздохнул с облегчением, как из-за ставшей уходить вперед Газели, скорость движения соседнего потока машин вдруг значительно увеличилась, прямо перед автомобилем возникла старуха со злобным выражением лица.
– Блин! – Только и сказал Андрей, но на тормоз надавил, бабка прошла мимо капота, который все же чуть толкнул её. Она бросила взгляд полный презрения в сторону водителя и встала перед потоком автомобилей слева от того ряда что она только что пересекла.
Андрей опустил стекло в дверце и, высунувшись, сказал:
– Бабушка, ну разве так можно, вам, что жить надоело?
Одновременно с этими словами Андрей услышал сзади, трех этажный мат, явно предназначенный ему. Он оглянулся и увидел высунутую из кабины идущего за его автомобилем огромного грузовика, груженного морским контейнером, голову рыжего мужчины без головного убора, который уже увидел причину резкого торможения автомобиля, впереди и теперь извинялся перед Андреем с помощью жеста ладонью и возгласа: – «Вот сука!». Он смог удержать каким-то образом свой грузовик от столкновения с впередиидущей машиной, и Андрей помахал ему рукой.
Реакцию старухи он просмотрел, она уже скрылась за машинами, идущими в соседнем ряду и, судя по его равномерному движению, которое видел Андрей перед собой и в зеркале заднего вида, успешно преодолела и его.
– Она что сумасшедшая? – Наконец смогла высказаться Маша, она побледнела, и у неё явно расширились глаза.
Настя же спросила:
– А если бы мы её задавили!
Восклицание Маши:
– Ой, не дай бог! – Её вполне удовлетворили, и она не стала развивать тему.
Андрею же показалось, теперь, что у него трясутся не только пальцы, как это было после разговора с охранником на стоянке, мелкая дрожь сотрясала все тело. Маша опять вытерла платочком, пот со лба мужа и погладила его пару раз по голове, ладонью. Она проделала это осторожно, быстро, и молча, боялась отвлечь внимание мужа от дороги. Но тоже сделала и Настя. Она провела по волосам отца пару раз своей маленькой ручкой и сказала только:
– Папочка, папочка!
Андрей не на шутку растрогался от такого понимания его состояния близкими людьми, что у него затуманилось в глазах. А тут еще Сережка обнял его за шею, своими маленькими ручками совершенно не заморачиваясь тем, что мешает отцу управлять автомобилем.
Но автомобиль уже свернул с улицы и остановился у высокого крыльца большого здания, они приехали. Маша расцеловала детей, не забыла и Андрея, шепнув тому, перед тем как покинуть машину:
– Я тебя люблю, родной!
Она легко вбежала по ступенькам, приостановилась наверху, помахала им рукой и скрылась за большой двухстворчатой дверью.
Теперь Андрею оставалось развести детей, Сережку в садик, Настю в школу. Для начала, они довольно быстро вернулись в свой район, по параллельной улице, с односторонним движением, в направлении, востребованном лишь вечером, когда народ разъезжался из делового центра города в свои спальные районы.
Возле садика, Сережку забрала подруга Маши, ведшая дочку, в ту же группу. Андрей, было, взялся её инструктировать, но та не стала слушать его:
– Вези уже Настьку в школу. Мы разберемся, и разденемся и колготки синие оденем и лишнее в пакет уберем, и Маше позвоню, если что новое скажут!
К школе из-за глубокого снега, была наезжена лишь одна колея, по которой вереницей одна за другой тянулись автомобили, подвозившие детей на занятия.
Выглядел процесс, разгрузки детей так, машина приостанавливалась, из неё выскакивал, ребенок и заходил в ворота ограждающего школьную территорию забора. Считалось что с этого момента он в безопасности, автомобиль уезжал, а его место занимал следующий. Раньше времени никто, как правило, не выпускал детей из машины.
Конфликты случались у ворот школы постоянно и в обычное время, а уж сегодня ругань впереди своего автомобиля, Андрей слышал несколько раз, за то время пока автомобиль его медленно приближался к воротам школы.
Не удалось избежать выяснения отношений и Андрею. Машина остановилась у ворот, Настя поцеловала отца в щечку прямо с заднего сиденья и сказала свое, обычное:
– Пока папа! – Вышла из машины, и вошла в ворота. Машина Андрея тронулась с места, но тут же резко остановилась, он рефлекторно нажал на тормоз, услышав крик дочери:
– Папа, стой, стой!
В зеркало заднего вида Андрей увидел, как дернулся и автомобиль идущий следом, но, похоже, столкновения, не произошло.
Настя подбежала к машине со стороны водителя, и засунула головку в белой мохнатой шапочке с ушками на макушке, в окошко, у которого не успело даже до конца опуститься стекло.
– Папа, – сказала Настя, как ни в чем не бывало, – киска сменную обувь забыла!
Андрей с трудом дотянулся до пакета с обувью, лежащим, у самого дальнего от него края заднего сидения и отдал дочери.
– Ну, беги кисонька! – Сказал он, несколько раз проведя ладонью, по её головке едва касаясь меха уже присыпанного снежинками.
– Мррр! – Сказала Настя, и еще раз чмокнув в щечку отца, опять чуть засунув лицо в салон, для этого, побежала к школе. Андрей облегченно вздохнул, у дочери будут озорными глазки, когда она войдет в класс, а не испуганными и печальными, окажись она свидетелем предъявления претензий водителем автомобиля позади, ему, её отцу.
Что они непременно будут, Андрей не сомневался. Он уже прокрутил в голове, все, что произошло только что. За последние минуты он допустил как минимум две ошибки. Во-первых, не проследил за дочерью, выпуская её из машины, что делал всегда, та вполне могла забыть, не только обувь, но и ранец или варежки, или шарфик, наконец. А во вторых, это его, сделанное неожиданно даже для себя самого торможение…. На трассе из-за него запросто можно было влететь в серьезную аварию. Видимо все мелкие стрессовые происшествия, случившиеся с ним, за сегодняшнее утро не прошли бесследно для его психики. Хотя если рассудить, строго, то была ли вторая ошибка? Держи дистанцию, держи интервал, и все будет хорошо. Хотя тут, какая дистанция? Все пренебрегали ею, скорость малая, каждый спешит по делам, он и сам чуть ли не упирался капотом своего автомобиля, в бампер высокого внедорожника едущего перед ним. Но собственно ничего и не случилось. Машины целы, сейчас он извинится перед напуганным им водителем и все.
Тот, тоже только что распрощался с мальчишкой на голову повыше Насти, Андрей всё-таки был за рулем и видел все, что происходит вокруг его автомобиля. Однако все пошло совсем не по оптимистическому сценарию, который только что сейчас сочинил для завершения неприятного момента, Андрей.
К нему направлялся вовсе не напуганный, а разгневанный мужчина с круглым лицом. Большой живот его, переваливался через ремень, подпоясывавший его широкие светлые брюки, в них была заправлена белая рубашка с расстёгнутым воротом. Больше на мужчине из одежды ничего не было. Он довольно неуклюже выбрался из машины, и бросил её с открытой дверцей.
– Ты, козлина, ты что творишь? – В вопросе, что он задал Андрею, подходя, звучало столько ненависти, что можно было подумать, его автомобиль разбит вдребезги.
Хотя происходящее заняло не более нескольких минут, хвост из автомобилей, скопившихся за машиной-головой Андрея, уходил вдаль за гаражи стоящие довольно таки далеко от школы. И по всей его длине, то ближе, то дальше, почти беспрерывно, нетерпеливо и зло гудели клаксоны. С ними смешивались эмоциональные выкрики водителей высовывающихся из открытых окон ближайших к ним автомобилей.
– Езжай, давай! – Был основной их смысл, хотя использовались, чаще, более крепкие выражения.
Андрей снял с тормозов машину, и поехал вперед, порадовавшись, заметив как мужчина, желающий разговора с ним, возвращается в свой автомобиль. Могло быть по-другому. Большинство даже не тренированных особо людей свободно смогли бы догнать здесь машину, буксующую в месиве снега. Преследователь Андрея, при более спортивном телосложении, так бы и поступил, он жаждал наказать его. И тогда неизбежно шоу, с участием множества людей, в котором Андрей не желал участвовать.
Но Андрей, вовсе не бежал трусливо. Проехав пару сотен метров, его автомобиль свернул с колеи, ведущей от школы, на расчищенную от снега площадку у многоэтажного жилого дома и остановился. Андрей вышел из машины, не забыв одеть трикотажную шапочку на голову, и ожидая продолжения пьесы, с неизвестным ему содержанием, собираясь импровизировать по ходу развития действия.
Между тем автомобиль преследователя, рыская из стороны в сторону, и зарываясь от этого несколько раз в сугробы передними колесами, водитель его, похоже, чрезмерно сильно давил на педаль газа, поравнялся с поворотом на площадку где стоял Андрей. Видимо самообладание совсем покинуло преследователя, Машина его сделала эффектный разворот, достойный каскадера и остановилась, перекрывая путь к отступлению автомобилю Андрея. Ему можно было лишь вернуться на дорогу от школы, на которой восстановилось движение, и автомобили шли почти беспрерывно один за другим.
Открылась дверца у подъехавшего автомобиля и вновь, несколько неуклюже, из неё выбрался знакомый уже Андрею мужчина. Из одежды на нем ничего не прибавилось, но в левой руке у него появилась монтировка. Андрей сделал пару шагов в сторону, удаляясь от автомобиля, вдруг этот придурок захочет начать процесс наказания с него.
– Что зассал? – Со злой усмешкой спросил мужчина, приближаясь, в боевой позе к Андрею.
Тот стоял молча, в холодном бешенстве ожидая нападения. После фраз услышанных Андреем у школы из уст этого человека, он не собирался, не просить прощения не разговаривать вообще. Он ждал, что будет дальше.
Мужчина приблизился до расстояния, когда можно наносить удар, размахнулся монтировкой и замер. Он не увидел, в лице своего врага не малейшего страха, и почему-то понял, нанести удар ему не удастся. Злость и решительность на его лице, как-то быстро превратились в растерянность и он, опуская монтировку спросил:
– Что молчишь? Ты же виноват!
– Мужик, – сказал Андрей, изо всех сил стараясь быть спокойным, – никто ни в чем не виноват, ничего не произошло.
– А как же там…? – Мужчина показал свободной рукой в сторону школы. – Ты же…?
– Ничего не случилось! – Четко выговаривая слова, сказал Андрей.
Он уже хорошо рассмотрел мужчину стоящего перед ним. На пальцах рук его, кроме широкого обручального кольца, была пара огромных размеров перстней, а на шее висела цепь с внушительных размеров звеньями. Все эти ювелирные изделия, несомненно, были золотыми. Лицо человека, будто сдулось, покрылось многочисленными морщинками, и, стало ясно, принадлежало оно человеку значительно старше по возрасту Андрея.
– Езжайте, а то простудитесь!
– Да, да! – Сказал человек потерянным голосом и побрел к своему автомобилю.
Андрей снял шапочку и стоял, не двигаясь с места пока человек не сел в свою машину и не уехал. Тогда и Андрей вернулся к себе в машину. Он считал, что вполне уже успокоился, остыв на морозе, но взявшись за руль ладонями, готовясь трогаться с места почувствовал, что пальцы его все ещё дрожат не на шутку.
– Надо еще постоять! – Сказал он сам себе. Достал из заднего кармана картонку со списком дел на сегодня и вычеркнул в нем первый пункт, который гласил: – «Развести Машу, Сережку, Настю». Затем подчеркнул строчку под цифрой 2, его ему предстояло выполнять сейчас.
Продолжение следует.
Омск, февраль 2015 года.