Аудиоверсия https://youtu.be/o0P_oU58o3w Подписывайтесь на мой канал.
В далеком городе Тель-Авиве, в районе улицы Бен-Иуда есть заброшенное иудейское кладбище. О нем мало, кто знает, потому что этот клочок земли, уставленный древними каменными надгробиями, спрятан между домами, и проход к нему густо зарос зеленью. Да, и кого может интересовать десяток-другой камней со стертыми надписями и изображениями Щита Давида, и несколько склепов, двери которых давно уже сорваны с петель, а мрачные провалы скрывают лишь пустоту. Пустоту и темноту.
Но, чтобы ни думали об этом люди, обитатели кладбища трепетно сохраняют свои традиции, ведь их никто не отменял. А самой главной традицией каждого кладбища всегда был и остается его Хранитель. Он рождается в тот момент, когда люди решают, глядя на кусок земли – «а здесь будет кладбище», и умирает…. Нет, Хранитель никогда не умирает. Его дело - дождаться дня Страшного Суда и проследить, чтобы все оказалось в порядке. Чтобы не было толкучки перед божественным престолом, и никто не опоздал или, не дай бог, не проспал. Так и проводит свои дни Хранитель кладбища, проверяя каждую ночь наличие покойников, словно старый пастух, пестующий свою отару, отданную под его опеку, и ожидая своего звездного часа. В некотором роде он является пленником клочка земли, которая породила его и вобрала в себя остальных. Все его собеседники давно мертвы, а это значит, что разговоры постоянно крутятся вокруг одного и того же. Вокруг их прошлой жизни. А уж если кладбище заброшено, то – пиши пропало. Никаких новостей не получишь.
В том же чудесном городе Тель-Авиве есть и живые. Они существует где-то там за пределами участка, принадлежащего мертвым. Их дома высятся над каменной оградой, высотой в два роста самого рослого покойника. Но Хранитель уже много лет не встречал их. Возможно, что они давно пропали с этого света и перешли под управление других хранителей других кладбищ.
Так думал наш Хранитель, носивший красивое и грозное имя Хатулиэль. Хотя грозным оно было лишь для знающих Слова, а так оно переводилось просто – кот от Бога. Мило, не правда ли?
Люди, однако, не вымерли. В славном городе Тель-Авиве они жили-поживали, и исчезать куда-либо вовсе не собирались. А чем же так славен этот город, столь часто упоминающийся в нашем повествовании? Чем знаменито это сонмище строений на берегу Средиземного моря, несущее имя «никогда не спящий город»? Он славен молодежью, скажу я вам. Именно там самое огромное количество стихийных и неформальных объединений. Кого только не встретишь – панки, металлисты, хиппи, где-то даже таятся эмо. А вот и герои нашего рассказа – готы, три несгибаемых романтика новой формации, Мария, София и Шауль. Если вы не знаете, кто такие готы, то я расскажу. Лица их мертвенно белы, а глазницы и губы черны, как ночь над Вифлеемом. Это про них сказал поэт:
Чьи глазницы чернее измены,
Чьи ланиты белее, чем снег.
Носят они только черные одежды старинного покроя и очень любят все мрачное и прекрасное – вампиров, тяжелый рок, безысходную поэзию. Их макияжу завидуют многие, кто не может переступить свой статус, навсегда обремененный условностями. А еще они очень любят проводить ночи на кладбищах и в разрушенных домах. Это такая игра, дающая толику жизненности их мрачной суровой игре.
Три наших гота были юны, ах! как юны! У Марии даже не зажили еще дыры в ушах, проколотые специально для этой вот гирлянды колец, что нежно звенела при ходьбе. И даже не сошла детская припухлость со щек, покрытых мертвенным гримом. Не ушла и детская непосредственность, несмотря на весь антураж. И вот, не зная пределов благоразумия, младая троица давно уже присматривалась к каменной стене, скрывающей неизвестно что. Этой ночью они решили выяснить, что же прячется среди домов города, а заодно, и расширить ареал своего обитания. Пробравшись, сквозь разросшиеся кусты, они наткнулись на ржавую железную калитку, преградившую им путь, словно последнее предупреждение на пути в неизвестность. Шауль, не особо задумываясь над этой знаковостью, налег на досадную преграду всем весом и, протяжно взвизгнув, ржавое чудище поддалось усилиям. Три гота замерли в восхищении. Их глазам предстало маленькое старинное кладбище, о котором никто не знал.
- Красота, - прошептала Мария, и проследовала в обитель мертвых первой, грациозно отдирая по пути подол бархатного платья от колючих кустов.
Следом двинулась и София, прижимая к груди веер, отделанный траурными перьями. Шауль чуть замешкался, он был самым робким и очень боялся сторожей. Но, кому бы пришло в голову нанимать сторожа и платить зарплату за охрану забытого всеми участка? Плюс, только что совершенный подвиг по отпиранию старой дверцы вселил в него некое подобие гордости и бесстрашия.
Побродив меж старых могил, увитых плющом и несущих на себе пятна умершей плесени, наша троица осмелела и расположилась на длинном могильном камне, под которым была похоронена, как видно, целая семья. Мария извлекла из рюкзачка банки с пивом и огромный пакет чипсов, а Шауль вытащил из кофра фотоаппарат и принялся щелкать им все, что попадало в его поле зрения.
- Странно, - вдруг произнесла София, - а почему здесь так тихо? Даже машин не слышно?
- Мы в другом мире, - утешила ее Мария. – Это не город, это изнанка. Все, нас больше нет нигде. Нас не найду-у-ут…, - пропела она.
- А мы никого и не ждем, - мрачным басом сказал Шауль. Он всегда начинал говорить басом, когда чувствовал себя неуютно, но не желал в этом признаваться.
Так они ели, пили и, на свой готический манер, веселились. Веселье все-таки посетило их. В конце концов, что взять с недавних детей, они найдут своё где угодно. А в это время неумолимо приближался час духов. Тот самый час, когда все мертвые выходят из своих могил и Хранитель делает перекличку.
Хатулиэль зашевелился в своем склепе, потянулся и выглянул наружу. Он увидел, что на своих камнях сидят духи, которых он знал, как свои пять пальцев. Духи переговаривались между собой, поэтому над кладбищем стоял гул, который витает над любой толпой. Но было и что-то странное, новое. Трое незнакомцев сидели рядом с семьей Галлили. Хатулиэль протер глаза и принялся считать. Папа и два сына Галлили…. Это получается трое. Но тогда, кто же такие эти трое, рядом с ними? Они явно мертвецы, и внешне ничем не отличаются от любого местного мертвеца, только одеты в старинное европейское платье. Хранитель выбрался из склепа и остановился неподалеку.
-Ой, киса, - закричала вдруг Мария. – Сморите, смотрите – черная красивая киса. Иди сюда, иди к нам. Ну же, кис-кис-кис.
Хатулиэль в замешательстве огляделся по сторонам. Никого из кошачьего племени, этих ходящих меж мирами четвероногих тварей, на кладбище явно не было. Но эти трое смотрели прямо на него. А одна из девиц протягивала что-то, зажатое меж двух пальцев. Какую-то желтую пластинку, и сюсюкала при этом:
-Киса, чипсу хочешь? Ням-ням….
Хранитель подкрался поближе и вдруг, о, ужас, он понял, что существа эти - во плоти. А это означало… означало, что близится Суд, и покойникам срочно нужно восставать, надевая тела, и бежать в Иерусалим! Конечно же, эти трое пришли за ними. Длинноволосый бледный мальчик, не иначе как недавно умерший, навел на него какую-то штуковину, прищурился, и яркая вспышка света ослепила мир Хранителя. Он метал молнии, этот странный мальчик. Посланник!!!
Хатулиэль опустился на секунду на колени, как велел ритуал, и со всех ног кинулся к своему склепу.
- Ну вот, кота напугал, - обиженно сказала Мария. – Обязательно сейчас нужно было его снимать? Подождал бы, пока он подойдет поближе, я бы его на руки взяла. Так напугал животное, смотри – оно по земле стелется от страха.
- Ничего коту не сделается. Подумаешь, вспышка, - ответствовал грубый Шауль. – Сейчас вернется, вспомнит об угощении и прискачет
Хатулиэль тем временем лихорадочно перебирал свое барахлишко, сложенное в укромном уголке под полом склепа. Большинство ценностей давно уже превратилось в прах. А цепь, которой был прикован один из тамплиеров, вообще спаялась ржавчиной в монолитный комок. Наконец, он извлек старый позеленевший шофар, закатившийся куда-то в угол и выскочил наружу.
- Друзья!!! – вскричал он зычным голосом. – Мы дождались! Воззрите! К нам пришли посланники, чтобы сказать – Страшный суд начался!
И он затрубил в шофар. Звук огромного рога пронесся над кладбищем, и старый прах в могилах вдруг засиял синим колдовским светом, облекаясь в некогда похороненную здесь плоть, и тела стали обретать первозданный вид, ибо это было одним из свойств рога - возвращать к жизни бренное, чтобы было в чем предстать перед судом. Духи впали было в транс, услышав такую новость, но подстегнутые повторным ревом засуетились, нырнули в могилы и начали спешно, кое-как натягивать тела. Некоторые в спешке перепутали стороны своих тел и выползали из могил вперед задницей, благо видеть они могли и сквозь затылок
- Мне не нравится, как орет этот кот, он… - начал было Шауль, но тут же умолк, потому что все кладбище, как по мановению руки, оказалось заполненным лысыми голыми людьми, которые стыдливо прикрывались грязными тряпками. Он замер, указывая на них пальцем и, заикаясь, пробормотал:
-Го…гопники…
Мария и София синхронно завизжали, и все трое скрылись за камнем, дабы переждать это собрание. В том, что эти таинственные люди имели недобрые намерения, никто из готов не сомневался. Приобретенная за их долгую бытность готами смекалка подсказывала, что в эту ночь они явно переступили что-то, что никак не стоило переступать, никому, даже трижды готам. На этом история милостиво оставляет их, дрожащими за могильным камнем.
- В Ерушалаим! – торжественно вскричал Хатулиэль, вострубив еще раз в свой служебный инструмент. Вообще-то этого не требовалось, никоим образом, но торжественность момента не смогла минуть его, и он горделиво возносил весть хмурому небу, освещаемому низкой Луной.
- В Ерушалаим! – подхватил десяток голосов.
И нестройной толпой жильцы кладбища понеслись к выходу, туда, где шумел город. Хранитель бежал впереди всех, пейсы его развевались на ветру, а в высоко поднятой правой руке он держал шофар.
Ночные прохожие с удивлением смотрели на кучку полуобнаженных людей, которые с вдохновенными лицами неслись за орущим черным котом. Эта живописная группа бежала вдаль, роняя по пути какие-то истлевшие тряпки, прямо на глазах превращающиеся в пыль. Голые индивиды с воплями уворачивались от редких машин, и их задницы тускло сияли в свете фар. Лысины же их ярко блестели в лунном свете, когда небесная хозяйка оказывалась над ними в просветах меж деревьями и домами и одаряла их своим вниманием.
И только когда впереди показались очертания Масличной горы, призрачной и мрачной в этот час, они сбавили свой бег. Хранитель понял, что пришли они вовремя - суд еще не начинался, потому что гора была пустынной и безмолвной. Лишь редкие бесплотные тени совершали свой ночной променад.
- Арье! – Вскричал Хатулиэль громовым голосом, призывая хранителя Масличной горы. – Буди своих. Посланники пришли, посланники! Кстати, где они? – спросил он будничным голосом главу семьи Галлили.
Тот лишь пожал плечами:
- Я их не видел. Я луной любовался. Улетели, наверно, кладбищ то много вокруг.
Арье, маленький иудей в заляпанном талесе, вышел к ним навстречу. Хозяин был хоть и невзрачен, но поистине суров и значителен. Ведь он был - Хранитель Масличной горы – величайшим, первым среди первых, равным среди равных, появившимся на заре времен, когда был похоронен первый человек, знание о котором дано было всем другим Хранителям.
- А? – Произнес он, прикладывая ладонь к уху. - Громче.
- Нас призвали, - прокричал Хранитель. – Пора, значит! Вот он – конец света! Родименький!!
- Как твое имя, странник? – скучным голосом спросил он Хатулиеля.
- Я – Хатулиэль, хранитель кладбища в Тель-Авиве!
Арье, не спеша, обошел нежданного гостя кругом, став в этот миг невероятно похожим на того, чье имя он носил. Постоял мгновение, обдумывая что-то, и вновь стал самим собой; старый лев не увидел в котенке, стоящем перед ним, ничего нового.
- Кто такие? - спросил Арье, тыча артритным пальцем в тель-авивских мертвецов, которые, вдруг осознав свою Не-мертвость, дрожали с непривычки от ночной прохлады и жались друг к другу, чтобы согреться.
- Кто-кто… Мои парни. Мужское кладбище Тель-Авива.
- Ишь ты, мужское, стало быть, а я уж было засомневался, на того вон глядя… А по какой, собственно, надобности?
- Конец света объявлен. К-о-н-е-ц с-в-е-т-а. – По буквам сказал Хатулиэль и вскинул руку с шофаром.
- Да, что вы, - вскинулся Арье. – мы.. вы… проспали?!
Он выхватил шофар из рук коллеги и затрубил, что есть мочи. Земля вокруг заколыхалась. Пыль поднялась в воздух, и сотни, тысячи…
Остановим нашу фантазию на этом месте. Не было сотен и тысяч. Не было даже и десятка. Потому что Арье вдруг бросил взгляд на небо, на котором занимался рассвет.
- Вы – идиоты, а ты - драный тупой кот, - сказал Арье Хатулиэлю и его спутникам. – Какой еще конец света? Вон он, свет…. На небе, видишь? Марш домой, иначе…, - он недоговорил и пропал. Вместе с ним исчез и несчастный тель-авивский Хранитель, ведь закончился час духов, время бесплотных созданий. Над масличной горой просыпалось утро. И означало это только одно – конец света отменили, а в свои могилы попасть невозможно до самой ночи. И мертвецы вдруг поняли, что они – живы.
Утром жители великого города Иерусалима видели то там, то сям группки голых людей в грязных набедренных повязках, которые с жадностью осматривали достопримечательности. Некоторые сидели прямо на земле, сбившись в кружки, и о чем-то тихо переговаривались между собой.
- Съезд кришнаитов, - решили жители Иерусалима. – Явно из пещер явились… бледные, как с того света. Кого только здесь не встретишь…
А в газетах появилась заметка о ночных оргиях стареющих нудистов.
Благословен будь, Ерушалаим!