Ночной Париж

Клавдия Кнопассер
Луна взошла, да и застыла в апогее
У шпиля над ажурной Турафели,
А под мостом у Сены злые геи
Клошара пьяного поймали и раздели,
И взор у них горел, а чувства их кипели,
Но тут масоны с  молотками налетели
И голыша у голубых отбить сумели,
И в лес Болонский увезли, без задней цели,
А пили там Шабли и Марсельезу пели.

А в Мулен-руж, забыв про все морали,
Красотки строем в небо ноги задирали,
И все месье, да и мадам рукоплескали,
И сцену всю цветами забросали,
Чтобы исподнее на бис им показали,
А под канкан буржуй в официантку
Вошёл в подсобке, уподобясь танку,
И чтоб не слыть в Париже эгоистом,
Пообещал купить ей из стекла монисто.

Аббат Прево прибыл к Манон Леско
С желаньем, проступавшем из трико,
Держа за горло пару Вдов Клико,
Дверь в будуар открыл ногой легко
И был внезапно очень потрясён,
Увидев мадмуазель без панталон
В объятьях лейтенанта де Грие,
Который в белоснежном неглиже
Потел, как плебс, а не как шевалье,
Желая кончить поскорее тут уже.

Вино упало на паркет, разбив стекло,
И, пенною искрясь, под ложу утекло.
Ну а Прево поднял рапиру кавалера,
Проткнул его, но тот из револьвера
Успел Аббату пулю в лоб всадить,
Оставив даму без мужчин тужить.
Бедняжка от нахлынувшей тоски,
Взяла на память перстни их и кошельки,
И сетуя, что золота в них мало,
Велела звать гвардейцев Кардинала.

Слуга нашёл ночной дозор недалеко,
И тот примчался с радостью к Леско,
Составил протокол и обыскал останки,
Но не нашёл ни луидор, ни франки.
Наряд расстроился и от Манон ушёл,
Забрав сутану лишь, да шляпы и камзол,
Но за углом на них наехал Д’Артаньян,
И, пригрозив Портосом, всё отнял,
И передал улики те Боунасье,
За ночь любви с женой того месье.
Красотка ночь пахала всю бесплатно,
А утром стала злой невероятно:
В насилье обвинила мушкетёра,
И его бросили в Бастилию, будто вора.

Сидельцы, видя пришлого без шпаги,
Набрались мужества, нахальства и отваги,
Зажали шконку у оконца для Гасконца,
И дали место у параши, где нет солнца.
Но Арамис, спасая жопу дружбана,
Взял крытку быстро на понт и ура,
Но Ришелье с Миледи слух пустили,
Что в камере Гасконца опустили,
И он теперь слывёт в полку за петуха
И каждый жаждет с ним вкусить греха.


Мораль французов, словно мир стара:
Ходить к мадам не стоит без звонка,
И жён чужих арендовать на ночь не надо,
Их лучше брать на часик садо-мазо,
И поступая так народы всей земли,
Сольются все в одно Шарли-марли!


                © Copyright: Клавдия Кнопассер. Бельвиль-Пигаль. Февраль, 2115 г.