Работал я, как-то, в одной конторе. Контора не то, не сё, как всё у нас сейчас стало. Еврейский мир, скупив за бесценок всё имущество государства былого, сильного и могучего, продал, в лоскуты изорвав, то самое государство и богатства его, кому не попадя, кому охота откусить от пирога была. И живёт теперь русский мужик, без своей земли, без национальности, без своего государства, без своего президента, без своего парламента, казны, геральдики и флага. Ничего своего не осталось. Остался ему, единственно, какой-то непонятный, пустой слоган - Русский мир, вручённый русскому мужику в руки флагом устами двуличных представителей Еврейского мира, помахивать-размахивать, гордиться. Что за Русский мир? Не пощупать, не понюхать, не вкусить... Болтается он теперь по ветру, полощется во все стороны, туда, куда Еврейскому миру дунуть вздумается.
К чему написано написанное? А к тому - то, что не удалось Еврейскому миру продать, то он в аренду сдал, не важно кому, лишь бы доход приносило. Вот, в такую контору я и попал работать. Недвижимость, сдающуюся в аренду, в сохранности держать от растаскивания, повреждения и других каких напастей. Охрану наладить, службу поставить правильную от случаев случайных или сознательно, по злому умыслу случающихся. Хорошо поработал. До сих пор стоит дом целехонький, восемнадцатого века постройкой датируется. Старый дом, памятник архитектуры, историческую значимость приобрёл, на то и грамота имеется охранная от государства.
Прямо и не знаю, каким образом рассказ писать, какой протяжённостью, коротко ли, длинно ли, стилистики какой придерживаться в повествовании, политику трогать или обогнуть попытаться, обойти, вид делая, что не касается она вас, меня и дома не коснулась?
Дом интереса к себе заслуживает при непременно. Контора же, мало чем примечательна, разве, что некоторыми личностями в ней работавшими.
А! Зачем заморачиваться? Вот, по ходу повествования и сориентируюсь. Как слог сложится, так на бумагу и уляжется. Чего мудрить. Вода дырочку найдёт!
Кто никогда не был в Москве, тому адрес, точное месторасположение старинного дома ни о чём не скажет, улочек, переулочков знакомых в мыслях, воспоминаниях не нарисует. Кто же знает Москву по своему рождению в ней или, какому другому случаю, службе какой например, тому тем более не стоит адреса говорить и место указывать. Зачем к дому внимание привлекать, к людям там работавшим. Народ ныне на добро жадноват стал, а на не доброе, худое, дюже горазд изволит быть. Поэтому место присутствия дома на улице не определяется мной и района тоже. Ограничусь простым упоминанием города - Москва. И не требуйте большего. Слово моё твёрдое и, как видите, уже написано. Изменить его нельзя. Кому большее знать любопытство подпирает, могу шепнуть из уст на ушко, про местечко, но лишь при личной встрече, для секрета от других. Тут подумал сейчас, случайной мыслью пришедшей, шепну не просто так, а за денежку. Жить то на что-то надо в новом купи-продажном обществе, встраиваться в его правила, принципы выживания. Такчто, приезжайте, звоните. О цене договоримся. Вам дешевле будет, если смекнёте сами, мне подскажете, так, чтоб верно было, каким образом нам "налоговую" с хвоста стряхнуть, не дать ей откусить кусок от нашего с вами личного дела.
Дом мало чем отличается от других домов старой Москвы. Немного лепнины по фасаду, пастельного цвета (какого и не важно вовсе) крашеному, фальш-колонны чуть выступают белые, солидности фасаду придают. Парадный вход с холлом белого мрамора и парадной лестницей коврами устланной, на первый этаж ведущей, предназначенный для барина, знати проживания.
С другой стороны вход менее заметный, для прислуги, на второй этаж путь открывает. Сразу вверх достаточно крутая лестница устремляется, разрываясь на уровне первого этажа небольшой площадкой, и с ним, с этажом первым, соединяясь дверьми цельного дерева, породы не знаю (гвоздиком не ковырял), массивными, высокими, резьбой украшенными и с медными (или латунными?) огромными рукоятями литыми, изогнутыми, дубовыми листьями вверху и внизу окаймлёнными.
К слову сказать. Этаж первый - анфилада, четыре достаточно просторные комнаты с потолками высокими, люстрами старинными, окна на улицу выходят. Каждая комната собой отдельное произведение искусства являет. Паркет, ковры, стены, где обои на них, где крашены, с рисунками витиеватыми, потолок, лепнина, гардины, меблировка... Всё отреставрировано, восстановлено по приметам малым, сохранившимся в кусочках, фрагментах. Приметы малые, да, работа большая, скрупулёзная велась и на славу, красотой глаз радующей, вышла.
Второй этаж роскошью не выделяется. Рассечено пространство на комнатки большие, средние, малые. Они-то в разнобой и сдавались старателям малого бизнеса, прочему желающему люду. В охоту свою арендаторы и устраивали эти новые жилища нумерованные, отдельные, что не возбранялось, более того поощрялось, так как привязывало к месту лично устроенному, обжитому, привычному.
Конечно, дом к себе внимания для описания большего требует, однако, пока и столько довольно, понять и представить, куда судьба меня и зачем присматривать устроила.
Как рассказ-то я назвал? Старый дом, экстрасенс и моя улыбка. Про старый дом худо ли, бедно ли, а написал. Экстрасенс. Про него ни одного слова не молвил. А, вы, что сидите? Подтолкнуть просьбой не можете? Так, мол, и так! Хватит, всё поняли про дом! Об интересном давай! Экстрасенса на вид нам показывай. Чем его история касается? С мистикой, привидениями связана ли? Страхами какими? А, то дом, дом. Ужастики давай, нервы щекотать! Бояться хотим!
Хорошо. Уговорили. Об интересном, так об интересном.
В доме том ещё подвал имеется со сводами дугою, из кирпича сложенными, штукатуркой покрытыми и белилами вымазанные. Ничего страшного, когда свет горит.
А, вот, сейчас, как раз, меня дёргать не надо, ибо подвал есть звено связующее нас с экстрасенсом. Ему верхние этажи интересом совсем не нужны и не привлекали. Толи дело - подвал со сводами!
Уже, уже жаренькое даю.
Для большей финансовой состоятельности, хозяину недвижимости, дома описанного, надо было сдать всё пространство свободное от коммуникаций, обслуживающего персонала и прочей ненужной, убыточной, не приносящей дохода утвари. Застрявшей темой в спросе оказался подвал. Ну, не нужен никому и всё тут. Или жадность арендодателя превышала возможности арендаторов. Хрен редьки не слаще.
Мыкалось, начальство, мыкалось, и не придумало ничего лучше, как пристроить вашего покорного слугу, вопреки его должности, а вернее в довесок к его обязанностям, на условиях "в запросто так", к решению проблем заполняемости пустующих ниш.
Да, знаю, помню, что про экстрасенса давно пора. А, что делать? Кому сейчас легко? Терпите! Вам развлечение, а мне поплакаться душа требует. Сами попробуйте поработать "в запросто так". Посмотрю, сколько вам потребуется времени и, кому поплакаться на несправедливость такую. То-то же!
Экстрасенс, экстрасенс... Да, какой он на хрен экстрасенс! Ой... Извините, вырвалось, вперёд забежал событиям описываемым. Видите, в какое расстройство, утерю мысли, её ниточки, меня воспоминания ввели. Обидно. Труд вложен, а копеечка мимо прокатилась, другими подобрана, ряхи им расширила.
Нет, экстрасенс то натуральный был, настоящий. В "Битве экстрасенсов" участвовал. Какое-то место занял. То ли третье, то ли четвёртое. Видом, такой, пришёл важный, серьёзный, телом плотный. Взглядом проникающим всех и всё осматривал. Ауру вокруг себя загадочную, устрашающую напускал. Не помню, как одет был. Во что-то тёмное, не запоминающееся, оттого и не помню. С ним ходил и периодически поддакивал, заглядывая в глаза чародею, щуплого вида, среднего роста, средних лет "серый" человек, тоже мне одеждой не запомнившийся, с повадками мышиными.
Заинтересовались они подвалом нашим, к радости нашей. В буквальном смысле - к нашей. Не думайте, то, не я важничаю, себя на "вы" называя, в здравии душевном нахожусь, в пространстве не теряюсь, царём-самодержцем себя не мню, то, нас тоже двое, в паре, навстречу гостям вылетело, широко улыбаясь, приветствуя, расстилаясь, чепуху разную несущими, про единственно верное решение ими принятое нас навестить, своим прибытием осчастливить.
Все улыбаются, вежливость и воспитание своё друг другу преподносят. Только мы ещё и ножками подшаркиваем в реверансах, как сторона, принимающая важных гостей, от решения которых "быть или не быть" сделке зависит, да, экстрасенс поминутно вспоминал брови супить грозно, солидность подчёркивая, значимость, ну и то, что я выше писал об ауре. Такая у него, предполагается, демонстрация хватки деловой, чтоб не забаловали, думаю.
Стоит, наверное, и о моём спутнике в деле образовавшемся немного сказать. Назову его отвлечённо от имени настоящего, допустим - Анатолич. Человек лет шестидесяти пяти. Тяжелее ручки в руках не держал. Я сам не видел, но от сослуживцев его, кто ранее меня с ним знаком был, наслышался.
Коротко о себе. Человек я честный, порядочный, хороший, добрый, душевный, сочувствующий. Теперь понятно, отчего мне многое ведомо было от других про других? Кому же, как не в моё крепкое мужское плечо поплакаться? То девицы, женщины, дамы делали. Мужики же и парни, достойно мужиков и парней, мне со всей откровенностью, в надежде на понимание, а, кому же, как, опять же, не мне понять, рубили правду-матку с плеча, почему-то, тоже о других. О себе предпочитали или ничего, или только хорошее.
Снова вернусь к Анатоличу, а то про него уж совсем пустяк получился малый, человек же он заслуженный, большого опыта, многим прославился, многое ему припомнили и припоминают. Очень командный человек. Чего бы я ни сделал, от большого дела до самого малого, от лёгкого до самого трудного, Анатолич не боялся первым ступать в кабинет начальства с докладом: "Мы сделали!" Говорю же, командный человек. Всегда работает в команде и горой стоит за команду.
Что тяжелее ручки в руках ничего не держал, скорее всего наговоры. Часто видел ручки разные у него на рабочем столе... Но, чтобы в руках?! Никогда!
Мягок в разговоре, манерах. Услужлив (в словах). Набожен. Очень работоспособный. Всем всегда нужен и нигде, никогда, ни кем не пойман. Такой, вот, занятости и нужности человек, перехватить его в делах трудно, невозможно. И, как человека более молодого, соответственно, менее опытного быть везде и нигде одновременно, арендаторы выхватывали меня. Просто шли со своими проблемами ко мне в кабинет, а вечером из кабинета начальства слышался бойкий победоносный отчёт, молодцеватым голосом Анатолича, о проделанной мной работе: "Мы сделали!"
Поддерживать такую бойкую, неувядаемую работоспособность, конечно, естественно, помогала ему неподдельная набожность, вера во Всевышнего и в свою избранность им. Израиль ждал его, распахивая широкими объятиями святые места, чему Анатолич никогда не сопротивлялся, практически каждый отпуск охотно их посещал, замаливая грехи содеянные и, так, впрок.
Учитывая такую слаженную командную работу, руководство конторы, командой нас и запулило в подвал, оный впаривать экстрасенсу. Анатолич сначала выглядел обречённо, уныло, ведь, его ждали повседневные, неотложные, более важные дела, требующие немедленного разрешения. Однако, увидев лицо, прославленное на весь мир одним из российских телеканалов в битве титанов, познавших мир потустороннего, обладающих сверхестественной силой, Анатолич воспрянул духом, оживился и сразу пригрелся к славе экстрасенса, подобно тому, как лист прилипает к жо** в бане, извиняюсь, к пятой точке человека.
- Вот, бассейн с сауной... - урчал Анатолич, трогательно касаясь плечом спины мага, подталкивая то к сауне, то к краю бассейна, - А бассейн волну может пускать. Видите, видите, вон там, сопла торчат? Они волну и преобразуют. А, вон те - пузыри пускают! Джакузи! Берите подвал с сауной и бассейном, не прогадаете. Видите, видите, у сауны дверь стеклянная, всё видно сквозь неё в ту сторону и обратно. Больше скажу... Стекло огнеупорное, не бьющееся. Знаете, какой дорогой ценой нам обошлось устроить всё это, а, вам, не дорого выйдет пользоваться.
- Не понял!!! На кой мне сауна? - озадаченно, с лёгким негодованием успел вставить маг-чародей.
-Ага! - тут же поддакнул человек с мышиными повадками, поминутно оборачиваясь во все стороны головой, стреляя маленькими глазками и двигая кончиком носа вверх-вниз, будто сыр вынюхивает.
- Как же?! Семью водить мыться! - не растерялся Анатолич.
- Ум-м-м-м... - еле сдерживая приличия, готового сорваться в мат своего поведения, выдавил из себя экстрасенс, - Покажите мне все помещения подвала.
Улыбка не сходила с моего лица. Вот, вам и про улыбку мою, как и обещал в названии рассказа.
Если бы гости знали. Сауна давно была арестована соответствующими надзирающими службами и запрещена к пользованию, силовой щиток опечатан. Вся автоматика и гидравлика бассейна закисла, засорилась и не работала. Волны и пузыри волновались и лопались только в разыгравшейся фантазии моего коллеги по конторе. Обыкновенно весной, не знаю по какой причине, но сливное отверстие бассейна меняло своё направление деятельности - на вливное отверстие. Вливало в бассейн всё, что находилось в такие моменты в канализации. Скажи я гостям, история могла бы выйти с Анатоличем забавная, с большой вероятностью рукоприкладства.
"Пилите, Шура, пилите! Она золотая!" - вспомнился мне Паниковский и последствия его слов из "Золотой телёнок" Ильфа и Петрова. Наверное, сейчас я выглядел абсолютным идиотом из-за улыбки, сходящейся кончиками губ на макушке.
Раз уж вспомнил о "Золотом телёнке", не грех вспомнить и о "Двенадцать стульев", где Анатолич, столь же удачно, вписывался в образ "голубого воришки". Пользуясь должностью заместителя генерального директора по хозяйственной части, он, вполне прилично обустраивал свой быт предметами собственности конторы. В его семейные пенаты плавно перетекали, переезжали стройматериалы, инструмент, оргтехника, приглянувшаяся мебель...
Несмотря ни на что, мной стойко соблюдался корпоративный интерес. Сила воли удерживала от желания расхохотаться в голос. Такой я мужественный и волевой человек! Сдержанный, умный! На меня во всём можно положиться. Не предатель, не перебежчик! Кстати, никому не нужен такой ценный работник?
Не-е-е-ет???!.. А, ну, и ладно. И не обидно вовсе. Не первый раз так пролетаю. Подумаешь, важность какая, не очень то и хотелось. Вам может показаться мой набор фраз вполне себе знакомым, от других услышанным и повторённым? Неправда. Всё мои, мной слова, только что в голове сформировавшиеся, вам выданы. Что за неверие? Мне, что, землю из цветочного горшка начать есть? Я не выковыриваю из носа, а истинно правду истинную к ногам вашим дорожкой раскатываю. Не люблю врать, не моё. Однако, терзают меня смутные сомнения - где-то, от кого-то, когда-то, что-то подобное я слышал. Пустяки. Не может быть. Мои крылатые фразы. Бьюсь об заклад, такими стали, после моей выдумки и подачи, и никого другого.
Смотрите. Выгоду в кадрах теряете ценных. Может всё таки нужен?..
Не получилось. Зато попробовал. Верю нашей партии и вождю двадцать первого века, не раз говорившим: "Главное не сдаваться! Желание и напор! Тогда всё получится!" Никто не помнит, про наглость они ничего не говорили? Может нагловатости у меня недостача, нехватка?
Ну, началось, началось. Да, до расскажу вам про экстрасенса, до расскажу. Слово моё - кремень! Знаете же. Подумаешь, попробовал свою судьбу пристроить, немного отвлекшись на пару предложений, пару минут. И, вот, вам этот подвал с магом приспичили...
Повели мы экстрасенса далее по подвальным комнатам. В одной из них мебель мягкая, плюшевая, бильярд, не новый стол, покоцаный, но солидный, такой вычурный, массивный, зелёным сукном покрытый, стариной мысли одурманивает. Тут и полумрак, к месту пришёлся, не от того, что освещение так подобрано, а от того, что почти все лампы дневного света перегорели в низком подвесном зеркальном потолке.
Журнальный столик, тумбочка - в стиль остальному. Пара безвкусных картин-аппликаций тёмных тонов на картоне, в рамах резных, позолоченных на стенах. Столб-колонна по середине комнаты, в потолок упирается, фаллический символ, такое на ум приходит, что квадратом в сечении, ерунда, символ же, не натура. Часы украшением висят...стоят... не тикают... стрелки не двигаются... Чёрт, не знаю, какие слова подобрать, чтобы понятно всем стало - не работают, делом своим не занимаются, которого ради предназначены. Фу-у-у... Тяжко мысли в слова материализовывать, доходчивые каждому.
В целом, понравилось магу. Присели беседу вести о возможностях совместного устроения дела с выгодой каждой стороне. Переговорами обычно называется.
Переговорили. Глазками похлопали. Ни к чему не пришли. Сидим. Маг авторитетом давит. Мышиный человек носом сыр продолжает вынюхивать по углам. Я молчу. За всем наблюдаю. Улыбаюсь бестолково. Кое-как смех сдерживаю. Дурачок, одним словом. Не помощь Анатоличу. Анотолич муками терзается, паузу неловкую не знает чем перекрыть. Сидим.
Вдруг, Анатолич, вскидывается радостно:
- А, что, вы, действительно экстрасенс?
- Да. - самодовольно, с гордостью, но, как бы лениво ответил экстрасенс, довольный внутренне наконец-то давно ожидаемым вопросом.
- И, как это? - въедается в него Анатолич.
- По всякому. - делает загадочный вид маг.
- А, всё таки?! - не отпускает Анатолич.
- Жутко... - маг нащупывает круглый амулет на груди, размером с пол кулака моего, по верх одежды на цепь подвешенный.
- Ух, ты!.. - пугается собеседник мага, - А с живыми или с мёртвыми работаете?
- Сейчас с живыми работаю... - маг пристально взглянул в глаза Анатоличу, - А через полчаса, может, буду работать уже с мёртвыми. - небрежно откинулся на высокую, мягкую, плюшевую спинку кресла, покачивая амулетом в руке.
Анатолич за сердце. Капли холодного пота морщинами лба собирает. Я делаю следующую штуку в голос, не сдержавшись на этот раз:
- Ха!Ха!
- Ха!Ха!Ха!Ха! - устрашающе, многократно повторил за мной подвал всеми своими комнатами, играя звуком, перекатывая его по всем углам и сводам.
Мышиный человек сразу отвернул нос от углов, забегал горошинами глаз, растерянно пискнул:
- Гы-гы...
Съёжился и притих, сложив ручки крестиком на прижатых друг к другу костяшках колен.
Повелитель света и тьмы был явно доволен своей шуткой. Одновременно, веруя и в свою магическую силу, экстрасенсорную, он так же решил закрепить успех, каким-нибудь пророчеством или видением прошлого не без проклятия, разумеется, видение такое сопровождающим.
- Здесь, чувствуется присутствие страдающих душ. Что-то страшное творилось. Пытки. Смерть. Всё пропитано смертью. Крики, отчаяние, страх... кровь...- прикрыв лицо ладонью, чуть склонив голову к правому плечу и вперёд, маг устало, тихо шептал слова.
Бедный Анатолич, душа человек, вжался в ложе, мелко крестился, шевелил губами, на которых недвусмысленно читалось:
-Свят... свят... свят...
Набожность сберегла его от ухода рассудка из головы на сторону. До сих пор не пойму, не знаю, православный он или иудей. Рассуждая, думаю, что он слил две религии во едино, для пущей сильности противодействия грехам и рода всякого страхам, ограждения от злых, вражеских сил. Может оно и правильно сделал. Рассудок не покинул же его.
На мой рассудок не смотрите. Какой рассудок может быть у типа с идиотской улыбкой? Маг раскололся на двое в смешанных чувствах. Одним глазом поглядывая в щель между пальцами на Анатолича, понимал - проняло, пробило, подействовало, верит... Другим глазом, кося на меня, понимал, однако, не с такой уверенностью, как об Анатоличе - идиот, что ли, или прикидывается, или от фазы луны зависит его состояние, мутный, мутный субъект и улыбка эта его идиотская, не сходящая...
Посидели ещё. Сказанное переваривая. Можно, здесь я привру со своей стороны о своих способностях? Духов, там, иногда видеть, слышать, общаться с ними. А? Жжёт нутро, не могу, как похвастаться хочется, приврать в тему! Я немножечко, капелечку самую.
Ага, значит. Сижу, улыбаюсь, а на левое плечо, словно блин холодный положили. Смахнул непроизвольным движением руки. Плечом тряхнул. Посмотрел. Нет ничего. Сижу дальше улыбаться. Снова блин на плече. Смахнул, тряхнул, улыбаюсь. Опять блин!
- Да, что за блин?! Сколько можно, в конце концов... - оборачиваюсь и осёкся, лицом перекособочившись, нервный тик на время правому глазу приобретя, часто-часто им подмигивая. Стоит за спиной дух прозрачный, слегка сквозняком колыхаемый. Кладёт мне на плечо руку, внимание на себя привлечь и спокойным голосом, ручейком чистым, приятным, струящимся, слова выговаривает:
- Слышь, не кипеши! Людей расшугаешь. Чего тут, подскажи, этот баклан с цепью и жестянкой на ней про дела наши домашние буровит? Клоун, что ли?
Теперь мой лоб, не Анатолича, капли пота холодного по себе катал сверху вниз. Уши стук сердца учащённый отчётливо услышали, будто из динамиков мощных, к ним вплотную приставленных. Мозг с каждым ударом встряхивался, подпрыгивал, соображать мне не давая.
- Что напрягся? Расслабься. Поди не урода, не тятя какого видишь, а потомственного дворянина... - глаза мои закатились, я отключился, не дослушав до конца.
Холодный компресс на лбу привёл меня в чувство. Не холодный компресс, оказалось, а всё тот же холодный блин-рука призрака. Он был не один. В обществе миловидной дамы и двух прелестных девочек, за их спинами, поодаль, прислуга:
- Брат, ты не тупи. Ты нам в сознании нужен. Чего сказать-то хотим. Нам клоун здесь лишний с его сказками кровожадными, среди нас дети есть, боятся. Выветри его культурно из нашего подвала, дома. Худая слава нам не к чему. Дом наш всегда славен был гостеприимством, честью и порядочностью живущих в нём. Будь другом, удовлетвори просьбу. Признательны, благодарны тебе будем.
- Хорошо... - кивнул я.
Могу добавить, что прилагать усилия к осмыслению, составлению плана доведения информации до экстрасенса, мне, в общем-то, и не пришлось. Само дело разрешилось.
Наблюдая за мной, как я рукой махал, плечом дёргал, чуть матом не покрыл кого-то обернувшись, но застыл в ужасе, лишь глазом одним дёргающимся жизнь в теле обозначал, потом и вовсе чувств лишился, вновь очнулся, глаза вытаращил, кивнул раз лицом бледным с испариной на лбу и перевёл взгляд на мага... Маг сам догадался экстрасенсорными способностями - пора уносить ноги, сваливать, беды не дожидаясь. Быстро собрался, вспомнив о срочных делах, встречах. Суетливо повертелся в поисках выхода, удалился, сопровождаемый серым человеком-мышью и Анатоличем, семенящим перед ним боком, указывающим дорогу, с надеждой лепечущим:
- Ну, что? Как? Берёте?
- Подумаем... - бурчал маг, опустив глаза, насупив брови.
- А сауну с бассейном?!
- Посмотрим...
Так, больше, экстрасенс знаменитый и не появился, ничем не обозначился. Жалко. Почему мне всегда с людьми силой владеющими на "а поговорить?" никогда времени не случается, всегда история происходит их от меня отшарахивающая. И эта идиотская улыбка?!