За время моей медицинской практики курьёзных историй было много, одну из них я вам поведаю.
В конце девяностых я работала в перевязочной районной сельской больницы. Проходя мимо приёмного покоя обратила внимание, что оформляют пациента лет шестидесяти, а на очереди сидят ещё человек пять.
— О, Вера, ты очень кстати, надо помочь дедушке по лестнице подняться, —
обрадовалась Татьяна, зашивающаяся от нахлынувшего потока десантников, бурно отмечавших накануне свой праздник.
— Иван Петрович, вы тоже из этой компании? — съязвила я, увидев свежую неглубокую ранку на лбу у дедушки. Дед посмотрел на меня, широко раскрыв голубые глаза, почесал давно небритое лицо, и ничего не ответил.
Супруга, поддерживающая благоверного, поведала:
— Ой, доченька, он ведь без просыху два месяца пил. Как с цепи сорвался! А где зашиб лоб, я и не знаю. Нога у него сильно разболелась, вот и привела его. Ходить-то совсем не могёт.
Мы с бабой Валей взяли деда под мышки и поднялись на второй этаж в хирургию. Доведя его до палаты и, вручив историю болезни постовой медсестре, я пошла за перевязочным материалом, чтобы не таскать больного по длинному коридору в перевязочную.
— Доченька, у вас не кодируют от энтого-то зелья? — заговорщически, приложив два пальца к горлу, шёпотом спрашивает бабка, пока я обрабатывала ранку. Улыбнувшись, в ответ тоже прошептала:
— В соседнем здании точно кодируют от энтого дела.
— Это хорошо, хорошо, — сказала она довольная, опять шепотом. Баба Валя куда больше была обеспокоена не больной ногой супруга, а тем, как бы его вылечить от такого пагубного пристрастия, пока он попал в стены больницы.
Сделав перевязку и, идя по коридору, мои мысли заняты были другим. Обычно, после длительного приёма спиртного, организм реагирует на отмену алкогольным делирием, в народе именуемым белой горячкой или «белочкой». Такие случаи бывали, поэтому последствий жди непредсказуемых.
В Советские времена, когда поступал больной с глубокого запоя мы их «откапывали» глюкозой, с добавлением небольшого количества спирта. И психоз в таких случаях миновал. Но наступили другие времена и пришло новое поколение врачей, которые о таких вещах и не ведали, а робкие советы одной из медсестёр воспринялись в штыки:
— Да, вы, что, внутривенно спирт? Вы в своём уме?
После таких криков заведующего, конечно, все насторожились и стали присматривать за дедом.
Первые сутки прошли спокойно. Ко второй половине следующего дня дед начал вести себя странно.
— Вон он сидит, рожи мне корчит, — говорил он, лёжа на кровати и показывая на потолок. Всех это забавляло. Другие пациенты в палате смеялись, расспрашивая его о действиях чёрта рогатого.
Нас успокаивало то, что у деда болит нога и на какие-то большие действия он не способен, как ловить лёжа «прыгающих по нему лягушек и всяких тварей», как он утверждал.
Но, ближе к вечеру дед не на шутку разбушевался. Медиков к себе не подпускал, махал на всех своей клюшкой и, в один момент, соскочив с кровати, стал гонять всех по палате. Разбежались кто-куда, а один мужчина даже умудрился под кровать залезть.
Выбежав в коридор, дед начал гонять весь медперсонал и при этом на хромоту не было и намёка. Все пациенты попрятались по палатам и, прикрыв двери, наблюдали за происходящим. Мы позвали на подмогу всех сотрудников хирургии, но дед, как хороший спортсмен, бегал в поисках зазевавшихся и, ни уговоры, ни угрозы на него не действовали. С бешеными глазами, красный, как помидор, он выкрикивал:
— Я вам покажу! Мало рожи корчить, вы ещё и скакать по мне вздумали? — размахивая клюшкой, норовил ударить любого, кто приблизится и махая по воздуху, гонялся за "чертями".
Резко выбросив свою клюшку в сторону, он, как по команде, побежал в палату, мы за ним. Забегаю первая и вижу, как он, ловко запрыгнув с разбега на кровать, а потом на подоконник, резко открывает окно и, только сделал шаг в пустоту — я успеваю схватить его за рубашку и силой потянула на себя. Подмога в ту же секунду подоспела.
Несколько здоровенных мужчин с трудом удерживали худощавого деда: ох, и силища! После успокоительного он уснул и проспал до следующего дня.
А утром, после проведённой внутривенной инфузии, дед выглядел, как огурчик и, естественно, ничего о вчерашнем дне не помнил. Психоз прошёл.
Упираясь на свою клюшку, он с трудом передвигался, а пациенты посмеивались:
— Ну, дед, ты и симулянт! Вчера-то, вон, как бегал!
Благополучно пролечившись две недели, Иван Петрович, всё-таки, дал согласие на кодировку. И счастливая супруга Валентина сразу повела его в соседний корпус.
История реальная, все имена изменены.
Фото из интернета, спасибо автору.