( Или репетиция в театре )
- Сколько можно ее лобзать ? - Произнес уставший режиссер, - это уже ни в какие ворота не лезет, мы здесь, с вами не в бирюльки играем, здесь, между прочим театр, учреждение культуры, люди сюда для отдыха ходят, напитаться, так сказать, вашей высокудожественной эротики, а вы им , что подсовываете - низкопрофильный секс, замешанный на слабоумии главного героя, который ни бэ, ни мэ, ни ку- ка- реку,даже взять, стоя, главную героиню, не может, обнять ее по французски, а он ее сразу лобзать начинает, она тебе, что мороженное, эскимо, на палочке, это же предмет твоего обожания, так возьми его сочувственно, и не тяни кота, за хвост, прижми ее покрепче, как настоящий рыцарь, львиное сердце, что бы эта голубка поняла, наконец, что она оказалась в руках настоящего мужчины, а не какого то ловеласа, с большой дороги, которому только одно подавай, а женщины, между прочим, любят ушами, про уши ты , небось забыл, а уши, где они ? - у нее сбоку, на затылке, так пройдись по ушам, чтоб зритель заметил, как страстно ты ее любишь, и кудри, кудри завихри, что бы показать романтику ваших отношений, и в глаза, в глаза, томно смотри - режиссёр с досадой посмотрел себе под ноги.
- А главная героиня, ну куда ты торопишься, как будто в магазине колбаса заканчивается, вон она колбаса, перед тобой, возьми ее, да не как сосиску, за 120 рублей, а как Останкинскую, за 280.
-Останкинскую уже по триста двадцать продают - сказал главный герой.
-Вот гады, что хотят, то и делают, ну как в таких условиях создавать высокохудожественно произведение.
Посмотрев в потолок, главный режиссер выругался, вспомнил про обед и объявил перерыв.