Наклонилась молнию на сапоге застегнуть, а разогнуться не могу. Только из положения «П» в положение «Г» приподнимусь, тут же в животе режет и колет. Минут через несколько всё же справилась. Не сама, конечно, соседки по общежитию разогнули, сопроводили в поликлинику (благо в нашем студгородке всё рядом) и к хирургу пропихнули без очереди.
Дальше всё поначалу шло быстро. Пока ждали скорую, Люся сбегала за булочкой — есть хотелось, не успела позавтракать. Но в больницу я уже ехала одна - сессия, все зубрят, день семестр кормит. Да и у меня конспект по матанализу с собой: ничего уже не болит, значит, завтра на экзамен пойду, времени терять нельзя.
Это я так предполагала, однако вернулась, когда сессия закончилась и общага опустела… И матанализ сдавала уже после каникул, индивидуально.
Но по порядку.
Всю дорогу до больницы я беспокоилась только об одном: как бы не потерять конспект. Меня в приёмном покое раздевают, а я тетрадь из руки в руку перекладываю. Пролежала там до вечера, успела повторить пять лекций. Тихо, спокойно, только одна девушка мешала сосредоточиться, у неё очень болела голова. И есть хотелось, а не дали. Воды, правда, принесли и велели двигаться медленно и осторожно и только до туалета. Честно говоря, курить тоже хотелось, но я же понимаю - в больнице нельзя. Да и нечего.
Часов в десять заходит врач, молодой, высокий, красивый, с ним медсестра.
- Тэкс, - говорит красавец, - и где тут лётчица?
Все молчат. Он смотрит на свои бумажки и называет имя. Моё.
- Какая лётчица, я студентка! Ну да, авиационный, но МАИ же!..
- Всё, Наталья, до выписки ты у нас будешь «лётчицей». Валя, - это он уже медсестре, - давай. Перед употреблением взбалтывать.
И подмигнул.
А я-то надеялась всё-таки оказаться самозванкой и уйти домой. Даже прикидывала, как ночью добираться, сколько на такси будет до общежития.
И вот уже велят укладываться на каталку, а мне неловко ужасно, ничего не болит, молодая-здоровая, зачем везти, я сама дойду до операционной, если вам так приспичило ночью из меня что-то вырезать! Не разрешили пешком, повезли.
Но самое интересное было уже там, под лампой. Я её рассматриваю, вижу-то впервые. Красавец спрашивает:
- Ты куда смотришь?
- На лампу. Там всё отражается, интересно же!
Врачи, оба, головы подняли и тоже смотрят на потолок.
- И что видишь? – спрашивает второй.
- Почти ничего, ваши руки мешают.
- Так, лётчица, что ты чувствуешь? – это опять красивый, после паузы.
Я прислушиваюсь и говорю:
- Я не лётчица, я Наташа, и чувствую укольчики.
- Больно?
- Нет.
- А теперь?
- А теперь давление и потягивание… Ещё долго?
Мне стало всё это надоедать, да и ощущения неприятные.
- Не очень. Кто ж виноват, что ты такой аппендикс себе отрастила и к тому же запихнула, куда нормальные люди не запихивают! Сантиметров двадцать, не меньше!
И вдруг он как чихнёт! Я говорю:
- Тетрациклином не пробовали?
Почему пришёл на ум именно тетрациклин, не знаю, но сказала.
- Не верю я в эти антибиотики, - отвечает красавец.
И тут прямо перед моим носом оказывается что-то розовое, длинное и невозможно противное.
- Гадость какая!
Я до ужаса боюсь червей, а оно было так похоже!
- Гадость?! Да я его из твоего живота вырезал! Ну, ты даешь, лётчица… Всё, зашивай.
И ушёл.
Дальше я уже помню плохо, устала. Только удивилась, когда мне предложили самой перебраться со стола на телегу. Невозможно же! Как-то переложили и повезли в палату.
И тут я вспомнила о конспекте. Ужас! Какое пальто, какие сапоги, да пропади они, матанализ где?! Свой конспект, родной!
Как только увидела на тумбочке толстую зелёную тетрадь, успокоилась и тут же заснула.
Потом были зимние каникулы, я прилетела домой с маленькой лёгкой сумкой, без подарков, но с драгоценной зелёной тетрадкой. Мы с мамой вышли из такси и возле самого подъезда поскользнулись на свежем снегу. Вот тут я наконец и разревелась. Выскочил сосед с первого этажа, на руках отнёс меня на мамин диван, где я и пролежала все каникулы. Отдыхала, отъедалась и почитывала конспект. Честно говоря, курить хотелось. Но вы же понимаете, дома нельзя…
Да, матанализ я сдала с первого захода.