Глава 30 воспитательной книжки для родителей
"Засахаренная килька"
***
Бывает такая минутка, когда в доме царит полный покой. Длится эта минутка недолго: иногда полчаса, иногда чуть больше. Вот и сейчас наступила эта блаженная минутка. Тётушка Хинтер отдыхала от домашних трудов, пришивая пуговицу к дядюшкиной рубашке. Канарейка молча прыгала в клетке. Портрет изображал весьма воспитанную голову без гримас и идиотских улыбочек. Киса полковник Гарри ходила вокруг дядюшкиных ног, тыкаясь в них лбом. А дядюшка Хантер в это время рассказывал поучительную историю из своей, богатой событиями, жизни:
- Мотор ровно ревел, машина летела по дороге, как стрела, а навстречу ей, в узком пучке света фар, неслись снеговые заряды. Метель была настолько сильная, - вспоминал дядюшка Хантер, - что дворники не справлялись.
- Они всегда так, - подала голос тётушка Хинтер, - чуть снег или непогода, ни одного дворника на улице. А лёд! Они же совсем его не срубают. Я вчера поскользнулась и грохнулась. Думала, что разобьюсь на тысячу осколков.
- А на сколько разбилась? - спросила киса.
- Тебе бы так, - обиделась тётушка, - вмиг бы дерзить перестала.
Киса почувствовала себя неловко и продолжать разговор с тётушкой не стала. Вместо этого она обратилась к дядюшке:
- Как же так, ты ехал в машине, а дворники чего, сидели сверху, что ли, и чистили стёкла?
- Дворниками, киса, - ответил дядюшка, - называют такие механические щётки, которые сами чистят лобовое стекло машины.
- Аа! Я думала, это дядьки в оранжевых безрукавках сидят на крыше и машут лопатами.
- Нет, дружок. Дворники - это только название устройства. Вообще говоря, в автомобиле много деталей, названия которых могут удивить несведущего человека. Например, что такое "пальцы стучат"?
- Нуу, - задумалась киса, - может водитель стучит пальчиками по рулю, а?
- Ничего подобного, - засмеялся дядюшка, - это непорядок внутри двигателя, где есть детали, называемые пальцами. Ну, а что такое "шатун"?
- Это я знаю, - сказала киса, - это медведь, которому не спиться зимой.
- Сама ты медведь. Шатун тоже деталь двигателя. Есть в двигателе ползунки, сухарики.
Киса и тётушка засмеялись, а голова произнесла очередное бессмертное:
На крыше лимузина, с лопатой и метлой
Сидел какой-то дворник с густою бородой.
Одетый в ползуночки, шумел, что было сил,
И пальцами постукивал, сухариков просил.
Все опять посмеялись и стали ждать продолжения дядюшкиной истории.
- Так где я остановился? - спросил дядюшка.
- А мы ещё этого не знаем, - ответила тётушка, - ты пока ехал на автомобиле в метель и где ты остановился, мы ещё не услышали.
- Я спрашиваю, на чём я остановился в своём рассказе?
- Аа, понятно! - ответила тётушка, - но я не помню.
- Кажется, ты остановился на том, что на дорогу вышел медведь, - предположила голова с портрета.
- Какой медведь!? - удивился дядюшка.
- Это тебе лучше знать. Наверно, белый, - предположила голова, - в метель все медведи белые. В общем, белый медведь - шатун.
Да откуда в моём рассказе может появиться медведь? - засомневался дядюшка, - ехал я себе спокойно учиться на зубного врача, и никакие медведи мне не попадались. Я и видел-то их только в зоопарке.
- А ещё кого ты там видел? Видел из семейства кошачьих? - спросила киса.
- Конечно. Тигров, львов, леопардов видел. Наблюдал, как прыгает по веткам рысь.
- А я на них похожа? - мурлыкнула киса.
- Обязательно! И на тигров похожа и на львов...
- И на гиен и шакалов, - добавила тётушка.
- Ну, неправда, - затопала лапами киса, - не похожа я на этих ужасных гиен и шакалов.
- Не шуми, - успокоил её дядюшка, - это шутка.
- Ну, тётушка, и шуточки у тебя, - буркнула киса.
- Так могу я продолжать свою историю? - спросил дядюшка.
- Конечно, конечно, - зашумели все.
Промолчала только канарейка. Нет, нельзя сказать, что её не интересовал дядюшкин рассказ о пурге и метели. Напротив, эта история так заворожил канарейку, что она немедленно представила себя за рулём шикарного лимузина, летящего по шоссе на бешеной скорости навстречу снегу, граду и дождю, а сидящие на крыше дворники машут мётлами и орут во всё горло:
Разойдись, честной народ!
Убирайте вещи!
Канарейка мчит вперед,
Крыльями трепещет!
Канарейка так размечталась, что пропустила начало продолжения дядюшкиного рассказа. Её внимание привлекло громкое восклицание:
- Бац! И готово! Тут боцман говорит мне, дескать, раз ты так хорошо обучен зубному делу, давай к нам на корабль. Будешь матросиков лечить. Очень они, бедняжки, зубами мучаются, страдают. Особенно, после конфет. А я ему объясняю, что только начал учиться. Пока научился лишь выставлять зубы. А он отвечает, что этого вполне достаточно. Ну, я согласился и стал моряком.
Тётушка была потрясена рассказом. Киса тоже. А голова продемонстрировала свою заинтересованность таким шедевром:
Дядюшка редкий талант обнаружил:
Зубы любые, почти что даром
Может, не опаздывая на ужин,
Выставить одним лихим ударом!
Дядюшка засмущался:
- Тоже скажешь "талант". Никакой это не талант, а просто недюжинное умение и способности.
- Не скромничай, дядюшка, - воскликнула киса, - это и есть настоящий талант. А, интересно, животных ты тоже можешь лечить? Как, этот, веритенар. Ну, чтобы шёрстка блестела и всё такое.
- Во-первых, не веритенар, а ветеринар. А во-вторых, никого я лечить не умею. Даже когда горло болит, то тётушка мне готовит полоскание горла. Помнишь, наверное, как мы с тётушкой шлёпнулись, когда у меня была ангина и тётушка полоскала мне горло.
- Ещё бы! - вмешалась в разговор тётушка, - разве такое забудешь!
- А вообще быстро всё забывается, - задумчиво заметила голова, - наверное это возрастные изменения, из-за склероза.
- Это что, цветок? - спросила киса.
- Болезнь! Старческая болезнь, - ответила голова, - идёшь ты куда-нибудь по делу, приходишь и думаешь, мол и чего это я сюда припёрлась?
- Рано тебе голова о склерозе говорить. Какой у тебя склероз!? Ты ещё молодая, здоровая, - решил успокоить голову дядюшка.
- Да я не о себе говорю, - ответила голова, - я о тебе с тётушкой беспокоюсь.
Тётушка и дядюшка немедленно разозлились.
- У нас за шкафом место есть? - спросила тётушка, - чтобы рама поместилась?
- Найдём, - ответил дядюшка, - в конце концов можем раскладушку вытащить и повесить на стену, а картину засунем на освободившееся место.
- Вы, чего, серьёзно? - Голова была потрясена.
А тётушка и дядюшка продолжали обсуждение, не обращая внимания на вопрос головы:
- Хорошая идея! Раскладушка будет себе висеть, тихо, молча. Без идиотских замечаний и поэтических вдохновений.
- И без выпивки, - добавил дядюшка.
- Да, ты прав, - согласилась тётушка, - я не замечала за раскладушкой склонности к алкоголю.
- Не смейте! - завизжала голова. - Я больше не буду.
- А чего ты не будешь? - поинтересовалась тётушка.
- Ничего не буду! Про склероз вспоминать не буду, дразниться не буду, буду вести себя прилично, всегда буду причёсана и вообще.
Дядюшка и тётушка молчали. В разговор вступила киса:
- А чего плохого за шкафом, а? Ну, паутина, мыши, но спокойно-то как. Никто не дёргает, не заставляет вылизываться, да и щебетунью нашу почти не слышно.
- А общество, - возразила голова, - интереснейшее, культурнейшее общество двух милых интеллигентных людей! А какие беседы! Какая глубина проникновения в существо предметов и явлений! Какая...
- Достаточно, - воскликнул дядюшка, - твоя грубая лесть тебе не поможет.
- Два милых интеллигентных человека, - повторила за головой тётушка, - не будь так строг, дядюшка, пусть пока повисит на стенке. Только, чтобы никаких оскорблений!
- Ура! - закричала голова и немедленно добавила:
Последний стих сказать хочу,
Талант не станет мне обузой,
Про то, что Хинтер по плечу
Стать для поэта новой музой.
Тётушка довольно улыбнулась, дядюшка засмеялся, киса мяукнула, а канарейка одобрительно засвистела. Что она думала, выводя свои рулады - это уже другая история.