Целую неделю ездили в Сычево, как на работу. Сорок гектаров — не шутка. Первое впечатление от участка сменилось вторым, потом третьим.
Оказалось, железнодорожная ветка принадлежала местному щебеночному заводу. Красота! Ан, нет.
— Щебенкой мы вас завалим, — пообещал директор, — А вот ездить по нашей ветке — извините.
— Не понял, — искренне удивился я.
— Да вы сами откажетесь. Простои замучают. Пока мы свой состав не выгоним, вас на дистанцию не выпустят, — пояснил он.
— И что делать? — спросил многоопытного директора.
— Тяните свою ветку. Хотя бы одно полотно. Насыпь есть.
— Двадцать три километра?! — ужаснулся я.
— Другого выхода нет, — «обнадежил» директор.
«Выползли» на трассу. Там уже вовсю шли работы — какие-то частники строили АЗС. Красота! Не тут-то было.
— Нельзя выводить вашу дорогу в нашу зону, — ошарашил хозяин заправки.
— Почему?
— «Росдорнадзор» не разрешит, — снисходительно рассмеялся тот нашей наивности, — Мы почти два года согласовывали документы.
Спрашивать, что делать, расхотелось. Ясно, наш въезд надо выводить на внутреннюю дорожную сеть. Вот только, где она?
Вскоре полковники сделали топосъемку, и мы отправились к немцам. Через день вместе с руководителем их конторы выехали на местность.
— Нет, господа! Эту рощу и озерцо мы оставим! — настаивал руководитель.
— Какое озерцо! — возмущался Теплинский, — Лужа.
— Здесь будет рекреационная зона, — пояснил кто-то из помощников светила.
— Чего? Какая такая зона? Делайте, что хотите, — безнадежно махнул он рукой.
Через неделю генплан завода был готов, и немцы с интересом переключились на зону жилой застройки.
— Хотите, покажу все это моим приятелям из проектного института? — спросил как-то главный инженер «Модуля».
— Покажи, — согласились мы с Костей.
— Сказали, полная чушь, — огорошил нас через пару дней главный инженер, — Немцы не знают наших нормативов. Эту стряпню без взяток никто не пропустит, — добавил он.
— Что будем делать? — спросил нахмурившегося Константина.
— Сколько запросили? — сурово глянул Костя на своего главного.
— Как обычно, — потупив глазки, ответил тот.
— Бандиты! Ладно, пусть делают, — решил он.
— А немцы? — спросил его.
— Сравним, тогда решим, — ответил партнер.
— Сказали, сорока гектаров маловато, — вернувшись из института, объявил Костинский главный.
— Пусть пилят рощу и засыпают лужу. Другого участка не будет, — огорчился я.
Наконец, получили институтскую «стряпню». Небо и земля. Вместо ясных чертежей какие-то подслеповатые копии.
— У них тонер кончился. Во всем институте не нашли, — оправдывался главный инженер.
— Итальянцам такое даже стыдно показывать, — искренне огорчился я, — Пусть ищут тонер.
— Найдут, когда заплатим, — мгновенно отреагировал главный инженер.
— Все. Еду к итальянцам с немецким вариантом, — решительно прекратил я дальнейшее развитие бесплодных дебатов.
— Давай, Афанасич! — согласился Костя.
Итальянцы встретили приветливо.
— Оперативно, — был приятно удивлен руководитель программы, — Ваши материалы мы перешлем в Удине главному архитектору. А где ваша жилая зона? — не нашел он ее на планировках.
— Не успели, — честно признался ему, — К тому же думали, это прерогатива архитектора.
— Нет. Наш архитектор не ретроград. Ученик Корбюзье! Приветствует свободу творчества. Особенно в жилищном строительстве.
— Но, наверняка у него есть какие-то пожелания.
— Есть, конечно. Ваши таунхаусы должны быть двухэтажными.
— С пьянтеррено, или без? — уточнил я.
— Вы и это знаете? — удивился итальянец.
— А как же.
— Пьянтеррено плюс два этажа, — уточнил руководитель, — Впрочем, ваших планировок достаточно. Я включаю вас в программу. Пока условно, под именем «Бретон». Думаю, Анатолий, вы готовы к визиту в Италию. Не откладывайте. Вам еще потребуется готовить документы для вашего президента, — озадачил он.
— Ну, как успехи? — спросил Константин.
— Материалы понравились. Послали в Италию. Настаивают на поездке.
— Езжай, — согласился партнер.
— Третий раз в этом году! За чей счет? А тут Синьков, как нарочно, пропал. Правда, толку от него. Только проезд оплатил.
— Езжай, Афанасич. Я все оплачу, — предложил Костя.
Позвонил Медведеву. Сообщил о предстоящей поездке.
— Все, Афанасич, еду с тобой, — безапелляционно заявил Сергей Борисович.
— А деньги? У меня их нет.
— Костя оплатит, — уверенно заявил тот.
— Что он, миллионер?
— Заплатит. Уговорю. Мне очень надо, Афанасич, — настаивал упрямец.
— Ладно. Договаривайся сам, — не стал возражать.
Как ни странно, уговорил.
И вот ровно через месяц я вновь оказался в Кастэльфранко все в том же номере гостиницы «Рома». Медведева поселили в номер Синькова.
Позвонил дочери, сообщил, что доехали нормально. Зашел Медведев:
— Может, прогуляемся?
Согласился. Прогулялись лишь до ближайшей пиццерии. Есть не хотелось вовсе. Так, разве за компанию.
— Афанасич, давай закажем большую пиццу и королевский салат, — предложил Сергей.
— На двоих?
— Зачем? Каждому. Не поверишь, с утра жрать хочу.
— Почему не поверю. Только мне маленькую и без салата, — успел сказать, прежде чем Сергей Борисович схватил англоговорящего официанта.
И вот перед нами по блюду невероятных размеров и по горке салата, на фоне которых литровая бутылка вина выглядела жалким гномом.
— Что это?! — ужаснулся я.
— Спокойно, Афанасич. Помогу, — успокоил приятель.
И действительно помог.
— Афанасич, не будешь возражать, если повторю заказ? Я бы сейчас слона съел, вот такой я голодный.
— Почему я должен возражать, — не почувствовав подвоха, согласился с голодающим.
И вот передо мной очередное гигантское колесо пиццы и гора салата. Ужас!
Хорошо, рядом такой «помощник» — справился за милую душу.
— Хорошо поели, — успокоился он, наконец, расправившись с последней корочкой пиццы на моем блюде.
— Хорошо, — согласился с ним, расставаясь с бумажкой в пятьдесят евро.
Лишь плотный завтрак спас моего приятеля от голодного обморока утром. Когда я вернулся за стол с традиционным набором: два банана, две груши, две булочки, — ставить поднос уже было некуда.
— Афанасич, поставь пока на соседний столик. Я быстренько, — навалился он на пищу, которой, на мой взгляд, хватило бы на четверых.
— Да-а-а. Нельзя тебе летать самолетом, Сергей Борисович, — сделал я неутешительный вывод.
— Это, почему же? — не согласился тот, профессионально орудуя ножом, вилкой и челюстями одновременно.
— Возбуждает, — ответил ему, очищая банан.
— Это скоро пройдет, — пообещал тот, не прерывая процесса.
Мне, наконец, удалось перебраться за свой столик. Очень вовремя — принесли заказанные «дуэ капучини».
— Маловато, — пододвинул к себе обе мои чашки Медведев, — Мне еще два кофе, желательно двойных, — добавил он.
— Дуэ кафэ допьо пер синьор, — заказал официантке, оставшись без сладкого.
«Ладно, кофе выпью в офисе», — решил я.
— Успеем обойти крепость? — спросил приятель, закуривая на свежем воздухе вожделенную сигарету.
— Вряд ли, — глянув на часы, ответил ему.
— Тогда пошли в ту сторону. Там я вчера заметил небольшое кафе.
— Зачем?! Мы же только из-за стола.
— После сигареты чашечка кофе не помешает, — ответил он бестолковому некурящему.
— Чао, синьори! Кафэ, капучино, ти, аква минэрале? — вошла в переговорную Элиза.
— Света, скажи ей, мне два дабл допьо кафэ, — моментально среагировал Медведев.
— Сколько?! — рассмеялась Светлана, — Сергей Борисович, а вам плохо не будет? Здесь кофе настоящий, без халтуры.
— Не бойся, Света, я кофеман. Так что два четверных в самый раз, — распетушился мой приятель.
Едва выпили кофе, появился экспорт-директор Аугусто Суппи. Переговоры начались. Собственно, позиции сторон определились давным-давно. Во всяком случае, нам с Аугусто обсуждать было нечего.
Но, в разговор врезался Медведев, причем, на английском языке.
— О! У вас прекрасный английский! — обрадовался Паоло, — Я с вами хоть немного попрактикуюсь.
Немного послушав практикующихся, махнув мне рукой, ушел Суппи. А переговоры плавно перешли в заурядный треп, правда, на английском.
Оказалось, ждали Дарио Тончелли и нашего швейцарского адвоката. Оба появились почти одновременно. После процедуры знакомства, Дарио вдруг вызвал в переговорную адвоката фирмы «Бретон».
И тут выяснилось, что год назад те вместе защищали интересы фирмы в Индии, а потому неплохо знали друг друга.
Переговоры значительно ускорились, ибо за нас стали говорить адвокаты. И еще до обеда они приступили к обсуждению текста договора о сотрудничестве.
Но вот пригласили на обед. Здесь к нам присоединился президент Лука Тончелли.
«Как же он похож на Марчелло», — с грустью подумал, невольно вспомнив слова Великого отца-основателя знаменитой фирмы: «Только внешне. Ему бы характер Дарио».
Вторым блюдом нам подали тальято — великолепное мясное произведение поварского искусства.
— О! Какой замечательный повар! — лишь отведав его, пришел в восторженное состояние Медведев.
Разумеется, от предложенной добавки Сергей Борисович не отказался. А покончив с ней, возжелал увидеть чудо-повара, которого поблагодарил так цветисто, что тот принес ему двойную порцию, свою визитку и вдобавок пригласил посетить собственный ресторан, расположенный неподалеку от гостиницы «Рома».
После обеда переговоры продолжились. Оба адвоката уверенно вели нас к успеху.
Почти без обсуждений руководство «Бретон» согласилось стать учредителем совместного российско-итальянского предприятия, но возможное имя общему предприятию выбирали до вечера.
— «БреСтар», — уже на закате дня предложил я очередное наименование.
— Звучит неплохо. А что оно означает? — спросил Дарио.
— Ничего, — ответил ему, — Сложено из частей имен вашей итальянской фирмы и моей российской, которую учредил по рекомендации Марчелло Тончелли.
— «БреСтар». Звезда «Бретона», — вслух рассуждал Дарио Тончелли, — Утверждаю, — согласился, наконец, директор.
— Ур-р-ра! — подскочил Медведев.
Все бросились поздравлять друг друга. «Неожиданно» возникла Элиза с фужерами и шампанским. Рабочий день завершился.
— Афанасич, по дипломатическому этикету надо бы пригласить Аугусто в ресторан, — предложил Медведев.
Пригласил. Но тот отказался, сославшись на усталость с дороги — они с женой приехали из Швейцарии на машине. Договорились, что приглашение остается в силе, лишь переносится на день.
— Вот и хорошо. Этикет соблюден, — обрадовался Сергей Борисович, — А сегодня мы идем на тальято.
— Вы что, не наелись четырьмя порциями? — удивился я.
— Ну, Афанасич! Эти порции для столовой. Ресторанные гораздо больше. А что еще делать вечером в чужом городе за бугром?
Тот незабываемый вечер обошелся мне в сто пятьдесят евро. Деньги, выданные Константином, стремительно таяли.
Прямо с утра связались с архитектором «итальянской деревни» и по его настоянию немедленно выехали в Удине. А перед этим, по настоянию Медведева, нам за полчаса сделали визитки.
Не удивительно, что они оказались выполненными в тонах и стиле фирмы «Бретон».
«Анатолий Зарецкий. Генеральный директор. Российско-итальянская компания „БреСтар“. Тел. ___ Факс ___», — прочел на русском и итальянском.
А подобными визитками уже восторгались Медведев со Светланой, неожиданно получивших хоть и липовый, но статус официальных лиц.
И вот мы, наконец, хоть и с задержкой, двинулись в сторону России.
Довольно загруженная равнинная дорога, а на горизонте лишь невысокие в тех местах Альпы. Откровенные следы осени. Словом, очень скоро по сторонам смотрел лишь я. Паоло рассеяно вел свою Лянчу Каппу, а Медведев и Светлана откровенно дремали.
Городок Удине не впечатлил. Попытался отыскать хоть какие-то следы австрийского влияния. Тщетно. Типичный итальянский городок.
Не впечатлила и мастерская ученика Корбюзье. Со вкусом, но скромно, не по-итальянски. Так вот оно, влияние Габсбургов!
Стены мастерской были увешаны громадными полотнами, на которых изображен один и тот же пейзаж при взгляде с разных сторон. Но, причем здесь березки?
«Да это же и есть итальянская деревня!» — сообразил я.
— Ви ист ирэ майнунг? — спросил почему-то по-немецки незаметно подошедший сзади «Корбюзье», как мысленно назвал архитектора со сложной для запоминания фамилией.
— Пэрфетто! Ми пьяче, — ответил ему по-итальянски.
— Извините, вы очень похожи на немцев, — загадочно улыбаясь, перевел Паоло.
— Скажи, я так и понял, — улыбнулся в ответ.
Принесли громадные альбомы с видами итальянской деревни. Медведев тут же достал свою «мыльницу».
— Не надо снимать. Мы дадим вам по небольшому альбому, — сказал архитектор.
Он рассказал об архитектурных замыслах, положенных в основу этого грандиозного проекта. Принесли наши материалы, разложили на столах.
Я давал необходимые пояснения, Паоло переводил. Внезапно раздался дружный смех.
— Что случилось? — спросил у дочери, смеявшейся вместе со всеми.
— Да архитектор похвалил Паоло за прекрасное итальянское произношение, — ответила Светланка. Действительно, смешно.
В заключение показал архитектору проспекты компаний «Бретон» и «Астрон». И «Корбюзье» был покорен характеристиками искусственного камня «Бретон» и особенно технологией быстровозводимых цехов «Астрон».
— Очень вовремя! — радовался архитектор нежданным находкам, — Жду ваших материалов для саммита Путин-Берлускони, — попрощался он.
На обратном пути попали в громадную пробку. Быстро стемнело — конец октября, как-никак, а мы еле плелись. Наконец, свернули куда-то с главной трассы и помчались в объезд.
— Без обеда остались. А теперь еще и без ужина, — ворчал на переднем сиденье Медведев.
Паоло лишь молча крутил руль, а я пытался следить за мелькающими дорожными знаками, тщетно пытаясь определиться, где мы.
Но вот неожиданно пошел серпантин. Что это?!
— Азоло, — с улыбкой остановил машину Паоло у знакомого ресторанчика на площади.
И весь вечер нам с дочерью пришлось слушать разглагольствования двух «англичан». Но «месса стоила свеч» — ненасытный аппетит Сергея Борисовича оплатил «практикант».
— Афанасич, время детское. Может, прогуляемся? — зашел в мой номер Медведев.
— Устал я что-то, Сергей Борисович, — мгновенно вычислил цель его прогулки.
— А я бы съел чего-нибудь, — намекнул он, уже не маскируясь.
— Флаг вам в руки. Дорогу знаете.
— Разве в дороге дело, Афанасич? За компанию и аппетит другой. А одному только и остается, что телек смотреть, — вконец расстроился он.
— Ничего, до утра дотянете, — безжалостно намекнул ему.
Понял. Ушел, обиженный несправедливостью.
С утра обсудили итальянский вариант договора о сотрудничестве, и Паоло засел за перевод. Светланка ему помогала, и мы с Медведевым заскучали.
— Хотите съездить на «Аглобагин»? — предложил Суппи.
— Конечно! — воскликнули хором.
А вот и знакомое производство, которым любовался всякий раз, наблюдая, как четко, словно швейцарские часы, без устали трудилось роботизированное оборудование.
Пшик-пшик. Щелк-щелк. Пшик-пшик. А на выходе — прекрасная облицовочная плитка.
— Афанасич! Это то, что нам нужно! — воскликнул очередной внезапно прозревший.
— Я знаю, — ответил экскурсанту. Что еще мог ответить человеку, не умеющему читать чертежи.
Вернулись прямо на обед. А там, разумеется, великолепный тальято!
А в переговорной — четверной кофе в неограниченном количестве. Жизнь-малина!
— Анатолий, Дарио спрашивает, что у вас с лизинговым вариантом, который предлагал Беккер? — перевел вопрос шефа Паоло.
— О! — неожиданно врезался Медведев, услыхав знакомую фамилию, и затарахтел по-английски, — Афанасич, а какой процент мы готовы платить? — вдруг спросил он меня по-русски.
— Паоло, переведи, — обратился я к Прелецу, — Немецкому лизингодателю, фирме «Роматек», мы готовы были платить по ее запросу — тринадцать процентов годовых. При этом наша норма прибыли значительно превышала тридцать процентов, даже при двадцатипроцентных рисках.
— О! Да при таких показателях мы сами можем стать лизингодателем, — перевел Паоло ответ Дарио.
— Что вам когда-то и предлагал, — напомнил директору.
Неожиданно случилось ЧП — Медведеву стало плохо. Вызвали врача. Констатировал высокое давление и сердечную аритмию.
— Вы пьете кофе? — ужаснулся тот, глянув на неубранные пустые кофейные чашки.
— Четверной, — не без умысла подсказал врачу Паоло.
— Да вы с ума сошли! — неистовствовал возмущенный врач.
— Я кофеман, — пролепетал Сергей Борисович, медленно приходя в себя.
— Будете трупом, если не покончите с вредными привычками. Курите?
— А как же.
— Бросайте немедленно и кофе, и сигареты, — посоветовал врач.
Все это мне переводила по ходу Светлана, пока откачивали кофемана.
Наконец принесли сверенный текст Договора. Приступили к подписанию.
Дарио подписывал страничку за страничкой, а Паоло дышал на печать, макал ее в подушечку с мастикой и торжественно прикладывал к подписи шефа.
Я же достал свой автоматический штемпель и, подписав страничку, тут же шлепал печать. Четко и аккуратно.
— Что это?! — удивился новинке Дарио, — И надолго хватает? — спросил он.
— Гарантируют десять тысяч оттисков. А потом надо только сменить картридж.
Опробовав мою печать на чистом листочке, Дарио тут же дал указание Паоло:
— Будешь в Москве, закажи такую же.
Пришедший в себя Медведев ликовал.
Вечер прошел в ресторане «Алла Торрэ». Мест не хватило, и часть столов стояли на летней веранде. Опрометчиво сели за один из них. Все было великолепно.
Светлана говорила с женой адвоката, а мы втроем по русской традиции зациклились на рабочих моментах переговоров. Отдал дочери последние триста евро:
— Расплатишься. Сдачи не надо.
Для конца октября было удивительно тепло. Мы проводили Светланку до ее автомобиля, и сделали еще круг по периметру крепости Кастэльфранко.
Наконец, распрощались с Аугусто и его женой. Рано утром они уезжали в Модену.
Ночью почувствовал легкий озноб. Оделся и укрылся всеми одеялами. Лишь к утру немного полегчало.
— Афанасич, не возражаешь, если я съезжу в Неаполь? — ошарашил странной просьбой Медведев.
— Зачем?!
— Да подруга у меня там живет. У Беккера познакомились.
— А вы успеете вернуться?
— Конечно.
— Флаг вам в руки.
— Да не флаг мне нужен, а деньги.
— Ха-ха-ха! Чего нет, того нет, Сергей Борисович. Все спустили в ресторанах.
— Как это?
— Да так. Вот чеки. Костя просил сохранять для отчетности.
— А мне как быть?
— Не знаю.
— Может, у дочери одолжите?
— Сергей Борисович, — отчаянно махнул я рукой, полагая разговор оконченным. В тот день его больше так и не увидел. Но мне было не до хорошего.
В пятницу Светлана организовала нам с Медведевым поездку в Бассано, а вечером съездили на ферму к дедушке Маттео. К ночи снова поднялась температура, но предстояла поездка в Венецию.
Как только выдержал, не знаю. Даже турне по Гранд каналу и на Лидо. И ведь все это добросовестно зафиксировала камера Медведева.
Ночь прошла в кошмарах. Смутно помню дорогу в аэропорт. Немного пришел в себя уже в аэропорту Шереметьево-2.
Хорошо, нас встретили Сотников с Татьяной на микроавтобусе и отвезли домой.
Термометр показал за тридцать девять.
Под утро температура спала, и приснилась итальянская деревня во всей красе. Совсем, как наяву.